Читать книгу Полное собрание сочинений. Том 2. 1895–1897 - Владимир Ленин (Ульянов) - Страница 6

Законы о штрафах существуют недавно: всего девять лет. До 1886 года не было никаких законов о штрафах. – Фабриканты могли брать штрафы за что хотели и в каком угодно количестве. Фабриканты брали тогда штрафы в безобразных размерах и наживали на штрафах громадные доходы. – Штрафы назначались иногда просто «по усмотрению хозяина», без указания причины штрафа. – Штрафы доходили иногда до половины заработка, так что рабочий из заработанного рубля отдавал хозяину пятьдесят копеек в виде штрафов. – Бывали такие случаи, что сверх штрафов назначалась еще неустойка; напр., 10 рублей за оставление фабрики. Всякий раз, когда у фабриканта дела шли плохо, – ему ничего не стоило сбавить плату вопреки условию. – Он заставлял мастеров строже брать штрафы и браковать товар: выходило на то же, как если бы рабочему сбавили плату.

Долго терпели рабочие все эти притеснения, но по мере того, как более и более развивались крупные заводы и фабрики, особенно ткацкие, вытесняя мелкие заведения и ручных ткачей, – возмущение рабочих против произвола и притеснений становилось все сильнее. Лет десять тому назад в делах купцов и фабрикантов наступила заминка, так называемый кризис: товар не шел с рук; фабриканты несли убытки и стали еще сильнее налегать на штрафы. Рабочие, заработки которых и без того были плохи, не могли уже снести новых притеснений, и вот в губерниях Московской, Владимирской и Ярославской начались в 1885–1886 годах рабочие бунты. Выведенные из терпения рабочие прекращали работу и страшно мстили притеснителям, разрушая фабричные здания и машины, иногда поджигая их, избивая администрацию и т. п.

Особенно замечательна из всех этих стачек – стачка на известной Никольской мануфактуре Тимофея Саввича Морозова (в местечке Никольском, у станции Орехово, Московско-Нижегородской ж. д.). С 1882 года Морозов стал сбавлять плату, и до 1884 года было пять сбавок. В то же время становились все строже и строже штрафы: по всей фабрике они составляли почти четверть заработка (24 копейки штрафов на заработанный рубль), а иногда доходили у отдельных рабочих до половины заработка. Чтобы скрыть такие безобразные штрафы, контора в последний год перед погромом поступала так: тех рабочих, у которых штрафы достигали половины заработка, она заставляла брать расчет, а потом хоть в тот же день рабочие эти могли опять поступать на работы и получать новую книжку. Посредством этого книжки, где были записаны очень уж большие штрафы, уничтожались. – При прогулах вычитали 3 дня за один прогульный день, за курение штрафовали по 3, 4 и 5 руб. за раз. Выведенные из терпения, рабочие 7 января 1885 г. бросили работу, и в течение нескольких дней разгромили фабричную лавку, квартиру мастера Шорина и некоторые другие фабричные здания. Этот страшный бунт десятка тысяч рабочих (число рабочих доходило до 11000 человек) чрезвычайно напугал правительство: в Орехово-Зуево явились тотчас же войска, губернатор, прокурор из Владимира, прокурор из Москвы. – Во время переговоров со стачечниками из толпы были переданы начальству «условия, составленные самими рабочими» {19}, в которых рабочие требовали, чтобы им вернули штрафы с пасхи 1884 г., чтобы штрафы впредь не превышали 5% заработка, т. е. составляли не более 5 коп. с заработанного рубля, чтобы за прогул одного дня брали не более 1 рубля. Кроме того, рабочие требовали возвращения к заработку 1881–1882 гг., требовали, чтобы хозяин платил за прогульные по его вине дни, чтобы полный расчет выдавался по предупреждению за 15 дней, чтобы прием товара производился при свидетелях из рабочих и т. д.

Эта громадная стачка произвела очень сильное впечатление на правительство, которое увидало, что рабочие, когда они действуют вместе, представляют опасную силу, особенно когда масса совместно действующих рабочих выставляет прямо свои требования. Фабриканты тоже почуяли силу рабочих и стали поосторожнее. – В газете «Новое Время» {20} сообщали, напр., из Орехово-Зуева: «Прошлогодний погром (т. е. погром в январе 1885 г. у Морозова) имеет то значение, что сразу изменил старые фабричные порядки как на орехово-зуевских фабриках, так и в окрестности». Значит, не только хозяева Морозовской фабрики должны были изменить безобразные порядки, когда рабочие сообща потребовали их отмены, но даже соседние фабриканты пошли на уступки, боясь и у себя погромов. «Главное – то, – писали в той же газете, – что теперь установилось более человеческое отношение к рабочим, чем прежде отличались немногие из фабричных администраторов».

Даже «Московские Ведомости» {21} (эта газета всегда защищает фабрикантов и винит во всем самих рабочих) поняли невозможность сохранить старые порядки и должны были признать, что произвольные штрафы – «зло, ведущее к возмутительнейшим злоупотреблениям», что «фабричные лавки – сущий грабеж», что необходимо поэтому установить закон и правила о штрафах.

Громадное впечатление, произведенное этой стачкой, усилилось еще благодаря суду над рабочими. За буйство во время стачки, за нападение на военный караул (часть рабочих была арестована во время стачки и заперта в одном здании, но рабочие сломали дверь и ушли) 33 рабочих было предано суду. Суд состоялся во Владимире в мае 1886 г. Присяжные оправдали всех подсудимых, так как на суде показания свидетелей, – в том числе хозяина фабрики, Т. С. Морозова, директора Дианова и многих ткачей-рабочих, – выяснили все безобразные притеснения, которым подвергались рабочие. Этот приговор суда явился прямым осуждением не только Морозова и его администрации, но и всех вообще старых фабричных порядков.

Защитники фабрикантов страшно переполошились и озлобились. Те самые «Московские Ведомости», которые после погрома признавали безобразие старых порядков, теперь заговорили совсем другое: «Никольская мануфактура принадлежит», дескать, «к числу лучших мануфактур. Рабочие не состоят к фабрике ни в каких крепостных или обязательных отношениях, приходят они добровольно и уходят беспрепятственно. Штрафы – но штрафы на фабриках необходимость; без них не было бы никакого сладу с рабочими, и фабрику хоть закрывай». – Вся вина, дескать, самих рабочих, «распущенных, пьяных и небрежных». Приговор суда может только «развращать народные массы» [3]. – «Но с народными массами шутить опасно, – восклицали «Московские Ведомости». – Что должны подумать рабочие ввиду оправдательного приговора Владимирского суда? Весть об этом решении мгновенно облетела весь этот мануфактурный край. Наш корреспондент, выехавший из Владимира тотчас после состоявшегося приговора, уже слышал о нем на всех станциях…»

Таким образом, фабриканты старались запугать правительство: если, дескать, уступить рабочим в одном, то они завтра потребуют другого.

Но погромы рабочих были еще страшнее, и правительству пришлось уступить.

В июне 1886 г. вышел новый закон о штрафах, который указал случаи, когда позволительно брать штрафы, определил крайнюю величину штрафов и постановил, что штрафные деньги должны идти не в карман фабриканта, а на нужды самих рабочих.

Многие рабочие не знают этого закона, а те, которые знают, думают, что облегчение в штрафах вышло от правительства, что надо быть благодарным за это облегчение начальству. Мы видели, что это неправда. – Как ни безобразны были старые фабричные порядки, – начальство ровно ничего не сделало для облегчения рабочих, покуда рабочие не начали бунтовать против них, покуда озлобленные рабочие не дошли до того, что стали ломать фабрики и машины, жечь товары и материалы, бить администрацию и фабрикантов. – Только тогда правительство испугалось и уступило. — Рабочие должны благодарить за облегчение не начальство, а своих товарищей, которые добивались и добились отмены безобразных притеснений.

История погромов 1885 года показывает нам, какая громадная сила заключается в соединенном протесте рабочих. – Необходимо только позаботиться о том, чтобы эта сила употреблялась сознательнее, чтобы она не тратилась даром, на месть тому или другому отдельному фабриканту или заводчику, на погром той или другой ненавистной фабрики или завода, чтобы вся сила этого возмущения и этой ненависти направлялась против всех фабрикантов, заводчиков вместе, против всего класса фабрикантов и заводчиков, и шла на постоянную, упорную борьбу с ним.

Рассмотрим теперь подробно наши законы о штрафах. Чтобы ознакомиться с ними, надо разобрать следующие вопросы: 1) В каких случаях или по каким поводам разрешает закон налагать штрафы? – 2) Каков по закону должен быть размер штрафов? 3) Каков порядок наложения штрафов указан в законе? – т. е. кто по закону может назначать штраф? можно ли жаловаться на это? каким образом рабочему должно наперед объявить табель о штрафах? как должно записывать штрафы в книгу? – 4) На что должны идти, по закону, штрафные деньги? где они хранятся? каким образом расходуются на нужды рабочих и на какие именно нужды? Наконец, последний вопрос 5) На всех ли рабочих распространяется закон о штрафах?

Когда мы разберем все эти вопросы, мы будем знать не только, что такое штраф, но и все особенные правила и подробные постановления русских законов о штрафах. А знать это необходимо рабочим, чтобы сознательно относиться к каждому случаю несправедливых штрафов, чтобы уметь разъяснить товарищам, почему существует та или другая несправедливость, – потому ли, что начальство фабрики нарушает закон, или потому, что в самом законе существуют такие несправедливые правила, – и чтобы сообразно с этим уметь выбрать подходящую форму борьбы против притеснений.