Читать книгу В Раю снег не идет. Исторический роман - Владимир Леонов - Страница 13

Став мужем Сепфоры, Моисей, с присущей ему энергией и усердием, быстро освоил язык и обычаи Мадиамской земли, населенной семитским народом. Когда – то он привык к роскоши дворцовой жизни, богатой одежде, праздничным пирам и обильным яствам, а здесь – незатейливое убранство скромного жилища, труд пастуха огромного стада от зари до зари, неприхотливая пища отшельника, каковыми были все пастыри овец.

И пришлось все это ему по нраву.

Год шел за годом, постепенно пришла спокойная старость. Один день походил на другой, и Моисей почти забыл о годах, проведенных в Египте.

Он пас стада своего тестя на просторах Мадиама и при этом был вполне доволен своей жизнью. Познавший в свое время сладость богатства и власти, он вдруг сердцем прочувствовал, что только жизнь пастуха исполнена подлинной свободы.

Царь или вельможа обременен постоянными муками о нуждах государства и плетущихся вокруг него заговорах и интригах.

Земледелец во время сева и уборки урожая не поднимает глаза от земли и ничего не видит, кроме ее черных комьев, а тяжесть сохи лишает его здоровья.

У пастуха же есть и время осознать непостижимость и загадочность мироздания, и время для того, чтобы поднять голову и посмотреть на звезды, а значит – и задуматься над вечными вопросами бытия. О чем размышлял Моисей, лежа ночами на пастбище и пристально вглядываясь в далекое небо? Может о том, что чем больше смотришь в ночное небо, тем больше видишь звезд?

Его возраст подбирался уже к восьмидесяти годам и, пожалуй, единственное, чего он желал – это тихо и спокойно дожить оставшиеся годы. Но именно в это время пробил час исполнения его миссии…

Наступил 1317 до н. э. Умер фараон Рамсес II, на трон воссел его сын Мернептах, шел Моисею тогда 76 год.

И застонали сыны Израиля от работы и возопили, ибо приход к власти нового фараона усилил гнет над евреями. Им были увеличены нормы выработки по укладке и изготовлению кирпичей; на строительные работы выводили не только мужчин, но и женщин и детей; если евреи не делали в течение дня положенного количества кирпичей, египтяне вместо недостающих кирпичей замуровывали в стены еврейских детей.

Затем, когда фараон заболел проказой, его лекари посоветовали ему принимать ванны из крови еврейских детей. И тогда по приказу фараона ежедневно начали убивать по 300 детей: 150 – для утренней ванны фараона и 150 – для вечерней. И именно после этого кровавого указа, как утверждает легенда, евреи вспомнили о Боге и завопили к Нему так, что Он решил услышать и положить конец затянувшемуся на 400 лет рабству.

Не тяготы непосильного физического труда заставляли сынов Израиля страдать: они были достаточно сильны, многое могли вынести. Их стоны были вызваны тем, что они поняли: им суждено вечное рабство. Некий рок навечно приговорил евреев к рабству в результате смерти прежнего царя Рамсеса.

Однако Всесильный решил, что пришло время нарушить естественный ход событий, и Он применил те методы творения истории, которые в глазах людей выглядят как чудо…

И вот однажды Моисей, как обычно, пас стада в Синайской пустыне. Однако вдруг иссяк источник воды на прежнем месте, и в поисках нового водопоя он начал перегонять стадо все дальше и выше на холмы, все больше и больше удаляясь от домашнего стана.

Так он странствовал по пустыне в одиночестве сорок дней в поисках пастбища и воды. И ни сам Моисей, ни его овцы ничего не ели и не пили – и это было несомненное чудо, призванное дать Моисею понять, что он может водить евреев по пустыне в течение сорока лет. Это сорокадневное странствование по пустыне в полном одиночестве стало условием грядущего разговора Моисея с Богом и получения им пророческой миссии

На сороковой день отшельничества в Синайской пустыне, Моисей подошел к горному массиву Хорив, имел он величественный вид, обнаженный и дикий; на нем одиноко возвышалась между Египтом и Аравией гора Синай.

У горы Синай один ягненок неожиданно отбился от стада и побежал вверх по ее склону. Моисей который с рвением заботился о каждом животном, бросился за ягненком, но тот, проявив неожиданную резвость, убегал все дальше и дальше, пока не вывел Моисея на плато. И здесь перед Моисеем открылось удивительное зрелище – росший на этом плато кустарник был объят ярким пламенем, но при этом не сгорал. Неожиданно Моисей ощутил, что этот куст притягивает его к себе, словно великая тайна мироздания.

– Пойду туда, – сказал себе Моисей, завороженный ярким огнем, – посмотрю на это великое диво: отчего не сгорает этот куст?

Когда Моисей подошел к охваченному пламенем кусту, оттуда раздался голос, который он не мог перепутать ни с каким другим – голос его отца Амрама.

И позвал его Всесильный из куста ежевики тем голосом:

– Моисей, Моисей!

– Я здесь, – сказал настороженно пастух.

И сказал Бог:

– Не подходи сюда! Сбрось обувь с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь – земля святая!

– Кто ты?

– Я – Всесильный Бог отца твоего. Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова.

Обращаясь к Моисею голосом его покойного отца Амрама, Всевышний, как говорит легенда, попытался избежать того, чтобы Моисей испугался «говорящего куста» и не убежал, как быстрый ягненок, а с другой – напомнил ему о тех уроках, которые Моисей получил в доме Амрама и Иохевед, где часто говорили о едином Боге народа Израиль.

Не в силах вытерпеть исходящего на него из кустарника сияния Божественного присутствия, Моисей закрыл лицо руками и сидел так, пока Предвечный держал речь.

Он сказал, что увидел бедствия еврейского народа который в Египте, и услышал вопль его из-за его притеснителей и познал Он боль его, и что настала пора вывести евреев из страны горестей, дабы поселить их в землях. А в тех землях сады плодоносят круглый год, мед и молоко течет в реках, а на сочных лугах пасутся огромные стада.

Закончил Бог словами:

– Ты станешь Моим пророком у Моего народа. А теперь посылаю Я тебя к фараону, и выведешь ты народ Мой, сынов Израиля, из Египта.

И в ответ на это предложение стать вождем нации да еще при Божественной поддержке Моисей отвечает:

– Кто я такой, чтобы идти к фараону и чтобы вывести сынов Израиля из Египта?

В этой фразе – весь Моисей, уникальный и великий. Ему не нужны ни миссия, ни слава ни власть – он пытается от них отказаться.

И в то же время в этой фразе можно услышать и горькую усмешку:

– Я простой пастух, у меня нет права пойду к царю Египта, и он не будет говорить со мной! Кто там сейчас помнит, что меня любила как сына дочь фараона, и я мог говорить с властелином Египта тогда, когда этого хотел?!»

И сказал Всесильный:

– Потому что Я буду с тобой, и вот тебе знамение, что Я посылаю тебя: когда выведешь этот народ из Египта, то вы будете служить Всесильному на этой горе!

Чтобы убедить Моисея в Своем Всемогуществе, Творец демонстрирует, что ему ведомо будущее: выведя евреев из Египта, Он приведет их на это самое место, и здесь, на этой горе, Бог откроется уже всему еврейскому народу.

– А как быть с народом? – задает вопрос Моисей. – Евреи спросят, кто дал мне право решать их судьбу. Да, у них горькая доля, но есть кусок хлеба, головка лука, баранья ножка, кувшин воды и крыша над головой. Они привыкли столетиями так жить и другой жизни не знают. Кроме того, я виновен в убийстве египтянина, и меня могут казнить.

– Об этом не волнуйся. Старый фараон умер, а новый объявил помилование в честь своего восшествия на трон. Старейшинам скажешь: «Бог отцов ваших, Бог Авраама, бог Исаака и Бог Иакова послал меня вывести вас из Египта, ибо видит Он, как вы живете, как вас притесняют египтяне, и как они над вами издеваются».

– А евреи спросят меня: как имя Бога? – замечает Моисей, – что я тогда скажу им?

И ответил Всесильный, сказал Моисею:

– Я – Сущий, Который Пребывает Вечно. Так скажи сынам Израиля: «Вечносущий послал меня к вам – Всесильный Бог отцов ваших; это имя Мое навеки, и это упоминание обо Мне из поколения в поколение.

Моисей вспомнил сразу же отца своего Амрама, который говорил ему:

– В нашем народе, Моисей, с времен Иакова хранятся в памяти слова, с какими обратится истинный спаситель к евреям, чтобы старейшины, а за ними и весь народ поверили в него и его миссию.

И далее Амрам произнес в точности те слова, которые сейчас Моисей услышал от Бога.

Бог велел Моисею назвать евреям свое самое сокровенное имя, которое запрещено произнесению, а потому и в прошлом, и сегодня в еврейской религиозной литературе его принято заменять словом «Господь».

– Разве фараон станет меня слушать? – спросил Моисей. —Я косноязычен, плохо говорю и с трудом могу убедить в чем – то даже мою жену Сапфиру.

– Я буду рядом с тобой и не покину ни тебя, ни твоего народа! Знай же, в помощь тебе я дам брата твоего Аарона. Ты будешь говорить его устами. И знай еще, что что евреи выйдут из Египта не с пустыми руками, а с огромным богатством в качестве платы за столетия своего рабского труда, причем египтяне дадут им эту плату добровольно…

– Хорошо, все так. Но ведь последнее слово за царем Египта, а не за старейшинами и мною.

– Да, тебе придется проявить терпение. Фараон не сразу отпустить сынов Израиля, ибо сердце его ожесточено. Но главное начать, явиться с Аароном и старейшинами к царю и сказать, что Бог евреев призвал их в пустыню на три дня, дабы помолиться и принести Ему жертву.

И все же Моисей делает еще попытку отказаться от этой миссии.

– Я знаю законы Египта, – сказал он, – фараон никогда не согласиться. Одних слов будет явно недостаточно для того, чтобы убедить его.

Тогда сказал ему Бог

– Что это у тебя в руке?

– Пастуший посох.

– Это н пастуший посох, а – жезл. Брось его на землю.

Моисей с удивлением обнаружил, что держит в руке жезл из чистого сапфира, отделанного золотом. Он бросил его на землю, жезл в тот же миг превратился в огромного змея. Моисей испугался и побежал прочь.

– Не бойся, сказал Бог. – Протяни руку и возьми змея за хвост.

И протянул Моисей свою руку, схватил змея, и тот вновь превратился в посох.

– А теперь засунь руку свою за пазуху, – сказал еще Бог.

Моисей исполнил и этот приказ. Когда он вынул руку, она вся была покрыта проказой – белыми, как известь, струпьями.

– Засунь снова руку свою за пазуху и вынь!

Моисей не успел даже ужаснуться, как отвратительные струпья исчезли, и рука снова стала плотью такой, какая была.

И сказал тогда Бог:

– И будет, если не поверят тебе и не внемлют первому знамению. И будет: если не поверят они и этим двум знамениям, и не будут слушать, что ты говоришь, – то возьмешь из Нила воды, и выльешь ее на сушу – и вода, которую ты возьмешь из Нила, станет кровью на суше.

Сила этих двух знамений имела великое значение для Египта. Змея был символом царской власти и украшала корону фараона, а Нил обожествлялся египтянами.

И то, что простой пастуший посох обращался в огромного змея, а затем в посох, свидетельствовало красноречиво о том, что змей, символ владык Египта, становился просто забавой в руках Моисея. Это должно было произвести огромное впечатление на евреев, но еще больше – на египтян. А превращение воды в Ниле – главном кормилице Египта – усиливало состояние страха и безвыходности у фараона.

Знамение в виде проказы и ее мгновенного излечения также должно было повергнуть и евреев и египтян в ужас – это страшное заболевание считалось неизлечимым.

Но Моисей продолжает отказываться и прибегает к последнему имеющемуся у него аргументу – он напоминает Богу о своем физическом недостатке и том, что он не является искусным оратором и вряд ли сможет убедить в чем-нибудь евреев или фараона

И сказал Моисей :

– Прости меня, Господь, но человек я не речистый – ни со вчера, ни с третьего дня, когда ты заговорил со служителем Своим, ибо я косноязычен и заикаюсь.

Но услышал ответ Бога:

– Кто дал уста человеку, и кто делает его немым или глухим, или зрячим или слепым – не Я ли, Бог?! Итак, иди, и Я буду повелевать устами твоими и укажу тебе, что говорить.

И снова Моисей сопротивляется, говоря:

– Прости меня, Господи, но пошли того, кого Ты всегда посылаешь.

И три дня подряд убеждает Бог Моисея принять на себя миссию пророка и вождя нации, а тот отказывается, напоминая в ответ, что он, во-первых, заикается, во-вторых, за годы пастушеской жизни привык к одиночеству и отвык от общения с людьми, а в – третьих – просто не умеет произносить речи и убеждать.

А горькая фраза будущего вождя: «…пошли того, кого Ты всегда посылаешь» – то есть кого угодно, но только не меня – открывает подлинный смысл ответа. Он в следующем: я слишком хорошо помню, как повели себя евреи после того, как я убил египтянина: вместо того чтобы поднять восстание, они начали осыпать меня попреками и в конце концов донесли на меня фараону – их невозможно вывести из рабства потому, что они стали рабами по самому своему образу мышления.

Само косноязычие и заикание Моисея в глазах Бога было не недостатком, а достоинством – в этом случае, сама гладкая речь Моисея должна была восприниматься как чудо, доказательством того, что его устами говорит Всевышний; и что следует разделять дар красноречия и мудрость и понимать, что эти два качества редко проявляются в одном человеке в одинаковой степени.

Наконец Бог говорит решающее:

– Не чудеса, Моисей, творимые тобой при Моем участии, будут доказательством подлинности твоей миссии, а слова, передававшиеся из уст в уста с времен Иакова, станут главным знамением, что ты Мой посланец.

И ставит окончательную точку в длительном разговоре:

– Ведь знаю Я, что Аарон, брат твой, левит, он будет говорить. И будешь говорить ему, а Я буду влагать слова в уста его. И будет так: он тебе будет устами, а ты будешь ему вместо Всесильного. И посох этот возьми в руку свою, ибо им ты будешь творить все эти знамения.