Читать книгу Господарство Псковское - Владимир Малыгин, Владимир Владиславович Малыгин - Страница 4

Глава 1
Встреча князей. Образование нового государства. Разговор с вещим Олегом

Оглавление

Старая Ладога

Возвращаясь от Будимира, вспоминал завершение нашего разговора. После долгих споров уговорил старого волхва прислать к нам, в Псков, своих жрецов. Будем открывать вторую школу для всех желающих и ставить храм в Кроме. Там же будет вести летописные записи специально для этого посланный со мною молодой ученик, не прошедший посвящение и которому ещё предстояло учиться и учиться. Да и сам Верховный всё-таки пообещал следующей весной приехать к нам в гости.

Судя по всему, наш откровенный и местами очень резкий разговор не прошёл для них даром – волхвы собирались начинать менять свое отношение к служению. Будимир намекнул, что весной пойдут по городищам и племенам служители богов, начнут более тесно общаться с людьми, посмотрят, как они чтят заветы предков. Одним словом – волхвы начнут выходить в народ. Наконец-то. Между делом, рассказал, как к нему приезжали жрецы с Рюгена, напуганные суровой карой с небес. «Посбивало с них спесь», – ухмыляясь рассказывал. Вот только был уверен, что уже слишком глубоко проникла зараза в их головы, надолго им этого испуга не хватит. Нет уже той чистоты в душах – червоточина видна. Поживём – увидим. И так делаем всё, что можем. А до Рюгена не дотянуться.

Очнулся от воспоминаний только въехав в гостеприимно распахнутые перед нами ворота. А хорошо поднялась Старая Ладога. Стены с башнями высоки и крепки, да и внутри стен всё сделано основательно. Прямо как у нас. И улицы ровные – нет былой хаотичной застройки и грязи. Спокойно проехали до княжеского двора, спешились, передав наших лошадок мгновенно подскочившим конюхам. Да и какие они наши – мы же их тут и брали на эту поездку. Забыл совсем. Задумался, замечтался. Перед крыльцом встретил Синеус – оказал честь. Это радует. Отпил чуток из поднесённой сенной девкой чаши, передал Мстише. Пусть допивает. И тут хозяйки нет – не те чашу подносят, неправильно это. Поднялись на крыльцо, прошли в знакомое по прошлому посещению помещение. Князь пригласил за стол, и забегали вокруг девки, вынося откуда-то изнутри исходящие паром и одуряющими ароматами разнообразные кушанья и напитки.

– Повидал Верховного? – поднимая в мою сторону полный серебряный кубок, упёрся пронзительным взглядом Синеус.

Подождал, пока и мою чашу наполнят, поднял её в ответном жесте:

– Повидал… Говорили много и о разном… Вон, молодого летописца с собой везу – будет у нас в Кроме сидеть и всё, что вокруг происходит, описывать.

– Это ещё зачем? А-а, погоди, погоди… Понял! А для меня почему такого не привёз?

– Да как-то и не сообразил. Да тебе тут рядом – пошли кого-нибудь, а лучше сам доберись до Верховного и попроси выделить тебе ученика. И ещё одно… Ты, княже, не думал ли у себя такую же школу открыть, как и у нас? Дело-то нужное и в будущем тебе очень пригодится.

– Да думал, но сил пока не хватает. Вот ты мне лучше бы побольше досок прислал, я бы и поставил школу. Но не сейчас. На следующий год.

– Да пришлю, какие могут быть разговоры. Ты только плати вовремя. А вообще, тебе бы прислать к нам толковых мастеров, и пусть бы они поучились на нашей лесопилке да секреты все разузнали бы. Там, глядишь, и себе лесопилку поставишь.

– Вот так вот просто секрет отдашь? И что за это потребуешь?

– Да ничего не потребую. Ставь на здоровье. Больше пользы будет для всех.

– Ты когда домой собираешься?

– Хоть сейчас. Вот посижу с тобой и могу отплывать.

– Подожди до завтра. Я людей отберу и с тобой отправлю. Возьмёшь?

– Конечно, возьму.

Распахнулись двери, и, стремительно разгоняя застоявшиеся обеденные запахи свежим воздухом улицы, быстрым шагом вошёл, почти вбежал Драгомир:

– Княже, лодья новгородская идёт на вёслах. На мачте прапор Рюрика.

– Одна идёт, или ещё есть?

– Одна, княже. Похоже, что к нам правит.

– Дружину на стены, ворота пока не запирать. Боярин, ты со мной? – повернулся ко мне.

– С тобой, княже.

– Пошли на пристань.

Выскочил вслед за князем во двор, на ходу отправил Мстишу на берег, к нашим ладьям. Хоть и уверен в своих людях, но пусть Мстиша лично за всем приглядит. Так оно спокойнее.

Проходя ворота, увидел, как к пристани медленно подгребают новгородцы. Да там сам Рюрик на носу стоит! Ногу на борт поставил, рукой за резную деревянную голову придерживается. Железа брони на груди не видно, плащ алый с плеч свисает, фибула зайчики пускает. А больше никого на реке, похоже, и впрямь – один приплыл. Ну, с дружиной, конечно.

Выпрыгнул князь новгородский на берег, показал удаль воинскую, пошёл к нам один. Больше никто на берег не сошёл – только шлемы из-за борта торчат. Опасаются. И это правильно! Ну и мы с Синеусом прошли навстречу немного, с таким расчётом, чтобы нас со стен стрелки прикрывали. Получилось так, что остановились на полпути до пристани. Тут и подождём.

Подошёл Рюрик, остановился в нескольких шагах, посмотрел на меня, помолчал мгновение и… просто поздоровался. Как будто ничего и не было. А следующей фразой всё и объяснил:

– Забудем всё, что случилось между нами. Свою вину не снимаю, помнить об этом всегда буду, да жить-то надо дальше.

– Сам понимаешь, что совсем забыть не получится. Крови много пролито. Но прав ты. Жить надо дальше, – медленно и раздумчиво протянул Синеус, пристально вглядываясь в лицо брата и ловя малейшие оттенки разговора. – Что от нас хочешь?

– Ещё раз говорю. Предлагаю всё, что между нами произошло, забыть. И отныне жить как братья и добрые соседи – мирно.

– Я-то могу тебя простить. Новогород на меня в этот раз не нападал. А что ты с Трувором делать станешь? Простят ли тебя псковичи?

– Я от тебя сразу же к Трувору пойду. Прощения попрошу, повинюсь.

– Боярин Владимир тоже домой возвращается. Я с ним пойду. Погляжу, послушаю, что у вас получится. Тогда и примем общее решение. Согласен?

– Согласен. Выхода у меня другого нет. Когда пойдёте?

– Можем сразу и пойти. Согласен, Владимир? – повернулся ко мне.

– Пойти-то можно, да вот только надо посмотреть, не ждут ли нашего отхода воины новгородские за дальним поворотом, чтобы на опустевшую крепость потом напасть, – чтобы не расслаблялись, капнул бочку дёгтя в намечающуюся ложку мёда.

– Что скажешь? – это уже к Рюрику повернулся Синеус.

– Понимаю, что не доверяете мне пока. Но нет никого за мной – один я. Да и не до того сейчас Новогороду. Не скоро опомнится он от бунта боярского.

– Хорошо, тогда завтра утром отходим. Приглашаю тебя ко мне. Дружина твоя пусть от лодьи не отходит – со стен постреляют. Без обид, брат.

– Без обид.

Подождав, пока Рюрик отдаст распоряжения своим дружинникам, и услышав, как облегчённо загомонили воины на новгородской лодье, немного расслабились. Вместе пошли через двор, причём Рюрик усиленно вертел головой по сторонам, осматриваясь. Хоть и было заметно, что всеми силами пытается себя от этого удержать, но уж слишком непривычной была обстановка в новой Старой Ладоге. Стены каменные, постройки внутри крепости стоят ровно. Вокруг чистота и порядок – нет такой грязи, как в других городищах. Даже помоями не пахнет. Да и свежесрубленный княжеский терем такой ладный и аккуратный, что глаз не отвести. Словом, было на что посмотреть. Чётким прямоугольником стояла у казармы в полной боевой готовности сотня мечников, на стенах топорщились луками и арбалетами стрелки. Горожане пока из домов не высовывались, поэтому вокруг было тихо. Поднялись на крыльцо и прошли в каминный зал. Рюрик тут тоже был впервые, поэтому растерялся, увидев горящий без дыма камин и застеклённые прозрачные окна, через которые можно было смотреть на улицу. Даже потёр пальцем стекло.

– Это боярин Владимир новое производство у себя в мастерских наладил, – опередил готовый сорваться с языка Рюрика вопрос Синеус.

Кивнув головой в ответ, новгородец подошёл к камину и протянул руки к огню.

– Говорили мне, что в Пскове мастера наловчились дымовые трубы делать. Всё собирался посмотреть, да некогда было. Хорошо у тебя брат – спокойно. А у меня… – махнул обречённо рукой.

– Если с Псковом мир будет, то и у тебя всё тихо станет.

– Будет. Там, на лодии, Вольг остался. Может, позовём его? Всё-таки родич наш.

– Не дело родича в стороне держать. Сам его кликнешь, или мне отправить дружинника?

– Лучше будет, если сам схожу, – вставая, хмыкнул Рюрик.

Вышли все вместе во двор, проводили его до ворот. Поглядывая вслед уходящему князю, подошёл насторожившийся Драгомир:

– Княже, зачем новгородцы пришли?

– О мире будут договариваться. За Вольгом князь пошёл. Дружина новгородская на лодье ночевать останется… Утром с ними в Псков уходим. Я с Владимиром на его ладье буду. Ты за меня в городе стоять станешь. На стенах оставь усиленные караулы на ночь, пусть по сторонам внимательно смотрят. Да дружину держи наготове – мало ли… Нет пока веры новгородцам. Ворота никому не открывать!

– Всё понял, княже. Не сомневайся…

А глубоко в глазах то ли настороженность плещется, то ли ненависть к незваным гостям. А скорее всего, и то и другое – нет пока веры коварному соседу.

Дождавшись возвращения Рюрика с Вольгом, вчетвером вернулись в терем.

– Ты, брат, не думай, что вот уйдём мы с тобой в Псков, а за нами, следом, в Ладогу дружина придёт. Некому сейчас в Новогороде воевать. Добронег остался в городище – ему за порядком смотреть. А Аскольд с Диром уходят на Царьград. Собираются до ледостава успеть, вот и торопятся, – постарался разрешить невысказанные сомнения Синеуса Рюрик.

– На южных рубежах хазары зашевелились, уже Новогороду грозят, – добавил Вольг. – Договорились, что по пути присмотрят оба побратима за южными границами.

– Киев они возьмут. Там и сядут. Ты, Вещий, не ведаешь разве? – спросил я у него.

– Да не заглядывал я, некогда. В своём бы разобраться – так накручено, и, думаю, из-за тебя. То одно сегодня вижу, а назавтра – уже другое. Одно знаю точно, боги за тебя горой стоят – люб ты им. Может, расскажешь нам, почему? – пронзительным взглядом выстрелил из-под рыжих бровей Вольг.

– В Псков придём, может, и расскажу. Потерпи пока. Лучше ответь, ты с Верховным волхвом знаком?

– Не довелось ещё. То одно, то другое навалится, так и не вышло нам познакомиться.

– А ты, княже, был ли у Верховного? – подумав, решил всё-таки задать тот же вопрос Рюрику. Посмотрим, что новгородец ответит.

– Нет, не был. Да и невместно князю к волхвам ходить. Пусть сами ко мне приходят.

– Ещё один вопрос разреши задать. Говорят, крест христианский ты на груди носишь. Правда ли это?

– Правда. Веру принял. И крест ношу. Если ты хочешь спросить, как я к богам языческим отношусь, отвечу. С почтением отношусь. Веру старую рушить не буду. Пусть люди сами решают, каким богам требы класть.

– Хорошо. Пойду я. Надо своих людей проверить, всё ли в порядке. Да посмотрю, может, в баньку схожу, – поднялся, поклонился князьям (от меня не убудет, спина не отвалится, а вежество показать надо), да и пошёл на двор. Обо всём сказанном и услышанном подумать надо.

– Погоди, я с тобой, – подхватился Вольг, с грохотом отодвигая лавку.

Можно и подождать, коли просят. Да и с Вольгом надо задружиться. А обдумать разговор и позже можно. Да и Вольг не просто так со мной напросился, точно о чём-то поговорить хочет


Псков

После памятного совещания, проведённого Трувором в боярском тереме, закипела работа. Забегали мастеровые – в поле начались работы по закладке фундамента под новую стену. Благо схема перестроения была давно составлена. Боялись начинать строить без боярина. А тут князь морально-волевым пинком придал ускорение всем планам – вот и завертелась работа. На берегу возводились опоры под уже изготовленные Истомой водяные колёса. Да и сами колёса были прикачены на берег. Старшины размечали контуры новых мастерских, и тут же строители копали траншеи под фундаменты. И если на опорах под приводы работала ватага Окуня, то фундаментные работы, с последующей выкладкой стен, делал Еленя со своими подмастерьями.

Дрёма ушёл в Данциг и далее на Готланд с грузом пиломатериалов и кирпича с черепицей. Ушлый купец еле-еле поделил с Последом, собиравшимся в Старую Ладогу, запасы посуды и оконного стекла. Изделиями из железа в этот раз решили не торговать – самим не хватало, начинался строительный бум. А через день, после отхода двух ладей в Данциг, ушёл и Послед, загрузивший свою баржу товарами по максимуму.

На верфи заложили ещё две ладьи, и ватага Тишилы выходила из ворот подышать свежим воздухом, вся облепленная душистыми сосновыми стружками.

Опустевшие было склады требовалось срочно заполнить, и в мастерских закипела работа. В лавке полки тоже стояли наполовину пустые, торговцы выносили мозг старшинам ремесленных ватаг.

Любава с Миленой сбились с ног – началась пора заготовок. Увеличивался поток хуторян, везущих излишки урожая в крепость. Надо было принять привезённые продукты и зерновые, всё пересчитать и распределить на хранение. Пришлось набирать дополнительных работниц. Не хватало уже рук и сил работать прежним составом.

У всех назрела пора перемен. Необходимо было расширяться. А тут ещё и боярин куда-то запропал. Давно уже должен был вернуться.

В Кроме копали огромную траншею под стены и башни. Решено было ставить следующим годом каменные стены вокруг посадов на место деревянных. Да и на другом берегу реки Псковы собирались заложить две новые башни. Город рос. После того как прогнали новгородцев и варягов, постепенно начал расти приток поселенцев. Новоприбывшим разрешили заселять правый берег Псковы с условием обязательной отработки на общей стройке. А поскольку вся работа оплачивалась, можно было это условие и не ставить – за деньги народ работал с удовольствием. Тем более, всё равно жилые дома ставили строго по намеченному плану и всем миром.

Горивой опять сбивался с ног – много народа приходило, и с каждым нужно поговорить, выспросить, откуда и почему пришёл да что умеет, на что может сгодиться. По способностям и подыскивали дело каждому. Вот именно в такие моменты и подумывал Горивой о том, как бы подобрать для себя ещё десяток-другой толковых людей. Прежний состав уже не справлялся. Ведь надо было кому-то и за порядком присмотреть. Да и смешно сказать, но даже контроль за работой по установке новых туалетов и последующий присмотр за ними князь на него повесил. Теперь тихари горивоевские, параллельно с поддержанием порядка в городе, ещё и обязаны были строго присматривать за горожанами, дабы те справляли свои нужды только в отведённых для этого местах. Нарушителям же грозил нешуточный штраф. В первый раз пять дней бесплатных работ на благо города, а дальше срок увеличивался, в конечном итоге вплоть до отселения. Насколько, пока ещё не придумали – ждали общего собрания для обсуждения. А собрание было решено проводить только после возвращения боярина.

Трувор же после памятного всем совещания почти не появлялся на людях. Сидел в своём тереме безвылазно, писал и обдумывал новые законы для города. Очень не хватало Владимира. Привык уже к нему, такому разумному и спокойному, да и много дельных советов помещалось у того в голове. Вот и ждал с нетерпением возвращения боярина князь.

Но не только простыми горожанами наполнялся город – одновременно росла и дружина княжеская. Набирали в обучение воинскому делу своих подрастающих парней, да и наёмники понемногу приходили. С последними заключали ряд пока на год, а там, уже по обоюдному соглашению, ряд или разрывали, или продлевали.

Как и планировали, под стенами Крома, на берегу Псковы, расширили торжище. Торговые ряды росли как на дрожжах, появилась первая крытая лавка, поставленная предприимчивым Дрёмой перед самым своим отплытием.


Старая Ладога – Псков

Утром следующего дня мы наконец-то отошли от гостеприимных стен Старой Ладоги. Впереди шла моя ладья, за мной держался Ждан, а уж за ним, в кильватере, пыталась не отстать лодия Рюрика. Синеус отсыпался в моей каюте, потому как вечером они с братом примирялись до потери сознания. Я даже двери в каюту не закрывал – пусть проветрится. Поддувал попутно-боковой ветерок, и над скользящими по речной глади судами раздавался могучий храп Синеуса. А с замыкающей лодии ему вторил такой же – Рюрика. До выхода в Ладогу на палубах не показывался ни один из князей, а вот когда запахло обедом, тогда и показал свою измятую физиономию Синеус. Морщась, съел предложенный обед, запил квасом и опять ушёл в каюту, уже закрыв за собой двери. Что уж он там делал, я не видел, но храпа слышно больше не было.

Интересно, почему из трёх братьев только один женат? Хоть они и сводные друг другу, но о наследниках-то подумать всем надо.

Вчера с Вольгом проговорили почти до темноты. Сначала разговор не завязывался, но потом, постепенно, всё-таки разговорились о сражениях и походах. Я рассказал о том, как боги наказали Рюген и его жрецов, а Вольг, в свою очередь, – про то, как князья пришли на Русь.

Рассказ получился интересным – кровавые сражения и схватки, осады городов и взятие крепостей. Умел Вольг заинтересовать. Пытался расспрашивать и меня о моём происхождении, но попытка эта не удалась – я отговорился своей первоначальной версией. Так и прошёл вчерашний день.

Плавание наше до Пскова прошло без каких-либо неожиданностей в виде нападения или плохой погоды. Да и боги, видать, нам благоволили – всю дорогу, куда бы мы ни повернули, ветер менялся на попутный. Вёсла сохли без дела, дружина откровенно маялась, да и я, честно сказать, подустал от похода – хотелось поскорее домой и… расслабиться. Чтобы надеть простую рубаху, без надоевшего доспеха. Чтобы не вертеть постоянно головой по сторонам, ожидая неприятностей. Да и в свою любимую баню сходить не мешает. Вроде бы и парился недавно в Старой Ладоге, а как только бронь наденешь, так мгновенно и пропотеешь. За день весь пропитываешься тяжёлым липким потом и ходишь, распространяешь терпкие ароматы. Опять же вещи нужно простирнуть – поддоспешник уже в темноте по запаху найти можно.

Зашли в Пскову, лодья Рюрика причалила к пристаням Крома, а я, высадив Синеуса рядышком с ними, поднялся выше по течению реки к своему причалу. И первое, на что сразу же обратил внимание – активные работы по перестройке нашей крепости. На поле кипела работа, моментально прервавшаяся, как только мы вышли из-за поворота. До причала плыли в сопровождении бегущих по берегу ребятишек. Да и взрослые начали подтягиваться со всех сторон, торопясь встретить вернувшиеся ладьи. От крепости спешили мои друзья, выплеснувшись из открытых настежь ворот, во главе огромной толпы.

Не успели причалить, как на пристани стало не протолкнуться. Хорошо, что подошедший от крепости Изяслав выгнал всех на берег и освободил нам проход. Высаживались в полной тишине – люди считали возвратившихся. Сначала еле слышно, а в конце уже громче и громче. Когда все дружинники покинули ладьи, на берегу забурлила радостная встреча – основная масса-то была семейной, а уж родичи были почти у всех воинов.

Пройдя по деревянному настилу причала, ступил на берег и остановился – передо мной плотной стеной стояли все мои друзья. Изяслав начал было докладывать, но я, не дослушав, подошёл к нему вплотную, крепко обнял, похлопывая по спине. Рядом стояли Головня с Истомой, Поревит и Еленя, Жарко и Стоян. За ними улыбался Яромир, а чуть в стороне отдельной группой выделялись Любава и Милена с Ивой. За их спинами мелькали знакомые девичьи лица. Со стороны ворот послышалась ругань и возмущённые крики. Распихивая толпу мощными плечами и огрызаясь на особо непонятливых, ко мне пробивался Гром. Налетев, закружился вокруг, быстро очистив себе место, облизал меня с ног до головы – восторгу собаки не было предела.

Поднявшись от причала вверх на поле, пришлось сказать небольшую речь, забравшись на гранитный валун. Коротко рассказал о нашем походе, о сожжённых дракарах и новгородских лодиях. Рассказал и о печальных событиях в Новогороде. В опустившейся на поле звенящей тишине далеко разносилось каждое моё слово. Люди слушали, затаив дыхание. Каждый понимал – от того, что я сейчас скажу, зависит вся их дальнейшая судьба. Будет продолжаться война с Новогородом или нет? Этот главный для каждого жителя вопрос явственно витал над толпой.

– Вот так и завершился наш поход. А с нами пришли князья – Синеус с Рюриком. Они у Крома причалили. Будут с Трувором мирный ряд заключать! – с такими словами закруглился.

Загудело, забурлило людское море. Расплескалась вокруг всеобщая радость. А я, отпустив Мстишу и Ждана к командам, наконец-то смог пойти домой. Правда, спокойно дойти всё равно не вышло. Вокруг радостно и бестолково суетился Гром, поздравляли люди, бегала с суетливым гомоном довольная ребятня. А у терема встречал очередной торжественный комитет – наша повариха Весея собрала всю дворню и, выстроив всех в рваный неровный ряд у крыльца, торжественно поднесла мне до краёв налитый ковш. В упавшей полной тишине дождалась, пока я его опустошу, и откуда-то сзади выхватила поднос с нарезанными кусками пирогом.

Заедая вкуснятиной, молча осматривал всех встречающих. Степенно стояли старшины плотницких ватаг Окунь и Тишила. Рядом с ними Зван и Обух, Волчок с Молнией. Скромно стояли наши знахарки, с любопытством поглядывая на идущую за мной Иву. Вокруг Добровы плотно теснились все её мастерицы, а за ними, скромно так, улыбались казначей Сивый и наш чеканщик Понята. Да и многие другие… Даже Красава с Надёжей, дочкой Истомы и Милены, прятались за спинами взрослых от смущения, но стояли со всеми вместе. Вот я и дома!


Псков

Посидев среди своих друзей за столом и заново рассказав всё с самого начала о нашем походе, тихонько вышел на улицу, постоял на крылечке, осмотрелся… Красота! Спустился по ступеням. Народ разошёлся, и работы возобновились – такими темпами мы к зиме въедем в новые помещения мастерских. А если ещё и морозы задержатся, то мы и новые приводы опробуем. Бухнула негромко за спиной дверь – вышли Головня с Изяславом:

– Боярин, мы тут без тебя затеяли перестраивать стены да мастерские. Собрал князь нас на совещание да пожурил, что без тебя ничего и не делается. Усовестил… Вот и решили мы все— пока тебя нет, начнём строительство. Схема-то застройки, тобой нарисованная, у нас лежала…

– Всё правильно решили. Молодцы!

Погладил и потрепал за уши подскочившего тут же Грома.

– Давайте пройдём по стройке, посмотрим и обсудим коротко. Мне сейчас надо в Кром, к князю на доклад. Так я хоть буду в курсе дел, что у нас тут затеяно. А вечером, на совещании, подробнее всё обговорим.

Прошли по крепости, осмотрели верфь – похвалил за новые ладьи, желтеющие крутыми рёбрами шпангоутов, – и, закончив осмотр внутри стен, вышли за ворота.

Выслушал внимательно объяснения Головни о заложенных строениях, посмотрел на схему. Всё соответствует плану, который мы вычерчивали прошлой зимой. Растёт наше городище, так мы скоро сольёмся с городом. Обсуждая стройку, дошли до городских стен. Тут тоже вовсю кипела работа. Перепрыгнув через водоотводную канаву, прошли к воротам. Не удержался – поднялся на стену, чтобы сверху прикинуть масштабы идущего строительства. Увиденное впечатляло; вспомнилось, как поначалу не хватало людей, как тяжело поднимали первую стену… Теперь же совсем другое дело.

– Впечатляет? А хорошо мы развернулись! – донёсся снизу весёлый голос Трувора.

Оглянулся, а князь уже взбирается по лестнице.

– Так и знал, что не удержишься, залезешь на стену, чтобы посмотреть сверху на стройку. Вот и вышел глянуть, угадал ли я. Как, хорошо?

– Мне нравится. Вижу, что до зимы успеем фундамент под стены заложить.

– Это смотря какая зима будет. Давай поздороваемся, что ли…

Трувор облапил меня, бухнул по спине тяжёлой рукой:

– Пошли в терем, там братья заждались. Рюрик мира хочет, торговать намерен. Просит забыть всё, что было плохого, и начать заново. Поговорили о том о сём – я тебя ждал, не стал говорить о главном. Спускайся, а то вон, Горивой уже истоптался внизу. Подниматься на стену со мной не захотел. Обленился совсем, старый вояка.

Спустившись вниз, поздоровался с безопасником. На его внимательный взгляд ответил встречным таким же.

– Как прошло? – коротко спросил княжеский побратим.

– В основном хорошо. Был у Верховного – пообещали прислать ещё жрецов. Все наши задумки одобрены, и будут ими поддержаны.

– Потом подробно расскажешь, пошли в терем – там братья заждались, – поторопил нас Трувор.

Войдя в каминный зал, поздоровался, коротко поклонившись. Трувор с Горивоем прошли на свои места, а я скромно так пристроился у стеночки, на лавке. Отделиться и отсидеться у меня не получилось – народу в комнате было мало, поэтому меня тут же выдернули поближе. Трувор обернулся, посмотрел укоризненно:

– Ты в угол не прячься. Садись рядом, будем решать, как нам всем дальше жить.

Подождал в полной тишине, пока я пересяду поближе.

– Повторять тебе то, о чём мы тут начали говорить, не буду. Ты и так знаешь, о чём шёл и пойдёт разговор. Только для начала я всё-таки хотел выслушать твой доклад о прошедшем походе. Рассказывай, а мы послушаем.

Пришлось вставать и докладывать. Вот и стоило ли пересаживаться… Рассказывал подробно, не стесняясь сидящего рядом Рюрика. Несколько раз прерывался смочить пересыхающее от долгих речей горло квасом. Наступающую в этот момент тишину никто не прерывал, только громко булькал квас, проскальзывая в мое иссохшее горло, да монотонно жужжала над головами залетевшая с улицы огромная муха, периодически звонко бьющаяся об оконное стекло. Закончив доклад, остановился, ожидая вопросов.

– Выводы? – коротко спросил Трувор.

– А выводы у меня такие. С Новогородом торговые отношения надо возобновить. Мирный ряд с ними заключить. Признать отдельное, равное княжество Псковское, в которое будет входить Изборск. Границы княжества согласуем позже! – закончил в ещё более сгустившейся тишине.

– Мы хотим земли воедино собрать, а ты предлагаешь их разъединить?! – начал было подниматься со своего места Рюрик.

– Сядь, брат! Это ты у себя, в Новогороде, будешь пустыми речами воздух сотрясать, а у нас слова делом доказывать надо! – осадил резко брата Трувор. – Пока мы от тебя никакого объединения земель не видели. Вот варягов подосланных видели неоднократно под нашими стенами. Признает или не признает нас Новогород – нам всё равно. Думаю, и Синеус скажет так же! Верно? – повернул голову к третьему брату.

– Верно! Тоже отделяться буду. Мы с Трувором давно ряд заключили. Вместе и будем. От тебя добра мы пока не видели, да и сожжённую дотла Ладогу тебе народ не скоро забудет. Прости, брат, но ты сам виноват…

– Да как же это… – развёл руками Рюрик.

– А так! Говорил же тебе – не иди на Псков. Нечего было бояр слушать. Объединители земель… Да Псков с Ладогой и так самостоятельны. Это вам всё мнится, что управляете ими. Вот и доуправлялись. Сегодня Новогороду до Пскова не дотянуться. А если ладожане нам торговый путь по Волхову перекроют, то Новогород вообще захиреет. Людишки разбегутся, да хоть в тот же Псков – земли твои опустеют. Значит, и бояре разбегутся – кто же их кормить станет? За ними и купцы уйдут – дохода-то никакого не будет… Вот и думай, что надо сделать! – выпрямил спину Вольг.

– Давайте прервёмся. Голова ничего не соображает, – насупился Рюрик.

– Как скажешь. Почему бы и не прерваться. Вон, боярин в гости приглашает. В баньку сходим, погреемся. Заодно, по пути, мастерские осмотрим, на товары наши посмотрите. Выводы сделаете.

Удружил Трувор так удружил. К себе в баньку пригласил бы. Да делать нечего, придётся приглашать и соответствовать. А Вольг – молодец, быстро сориентировался. С нами лучше дружить, это точно.

– Всех приглашаю к себе в крепость. Княже, я пойду пока распоряжусь, а вы с Горивоем покажете гостям наши мастерские, – попытался я ускользнуть от проведения обзорной экскурсии.

– Погоди, не торопись. Пошлём кого-нибудь, упредят твоих. А по своей крепости гостей хозяин водить и показывать должен. Нам-то негоже. Не обессудь, боярин, – укоризненно глянул Трувор.

Соскочить не удалось. Придётся помучиться. Одна отрада – сначала князь покажет город, я хоть похожу за спинами, присмотрюсь. Да и в мастерских успеют подготовиться – лишнее от чужих глаз уберут.

– Слушаюсь, княже, – обозначил поклон кивком головы. После осмотра Рюриком Псковской крепости в мою голову закрались нешуточные подозрения о шпионаже. Очень уж дотошно он её осматривал, расспрашивая о каждой мелочи и пытаясь всё буквально потрогать и пощупать своими руками. Это, конечно, шутка. Но, немного переиначив, можно сказать, что в каждой шутке, как известно, всегда… плавает большая ложка… дёгтя. Поживём – поглядим. Может, Рюрик просто хочет построить у себя что-то подобное? Вот и вникает…

Гостям даже позволили выстрелить разок из башенного скорпиона. Так понимаю, чтобы самолично посмотрели на дальность боя. Потому как стрела пошла почти горизонтально. Трувор уже начал похрипывать – постоянные объяснения надорвали горло князю.

Облазив Кром, что называется, с головы до пят, пошли осматривать наши мастерские. Выйдя за ворота, Трувор вздохнул облегчённо, искоса с ехидством посмотрел в мою сторону. Мол, теперь ты будешь отдуваться. Ну да, ну да – кто бы сомневался.

Что интересно, в своей крепости, при осмотре её гостями, я увидел действительную заинтересованность и Рюрика, и Вольга. Спрашивали опять обо всём. Даже попытались вызнать технологию изготовления стали у Головни, а у Жарко выспрашивали, сложно ли такую лесопилку изготовить самому. Гончарный круг большого удивления не вызвал – встречались с подобным на Западе. Да и изделия нашего плотника уже примелькались в Новогороде. А вот новые кровельные элементы вызвали неподдельное удивление. Если в той же Европе и можно было встретить кое-где черепичные крыши, то для славянских изб, крытых в основном камышом и тёсом, это было что-то невиданное.

Особое восхищение вызвала наша дружина. Если в Кроме Рюрик и поглядывал искоса в сторону воинов, но молчал, то в моей крепости удивление новгородского князя всё-таки вырвалось наружу. Почему? Да потому что у нас вся дружина была обмундирована в одинаковые доспехи и имела однотипное оружие, что являлось огромной редкостью и стоило баснословных денег. Не каждый князь мог себе такое позволить.

Даже наши паруса после совместного плавания вызвали шквал вопросов. Верфь была осмотрена снизу доверху, вдоль и поперёк.

Что из всего этого было положительным, так это то, что я не видел в гостях чёрной зависти и не чувствовал злобы. Нет, зависть, конечно, ощущалась и даже была заметна невооруженным взглядом. Но это была зависть белая, добрая, даже, скорее, сожалеющая.

Внутрь я заходить не стал – оставался в проёме ворот. Гости вышли наружу обсыпанные с ног до головы опилками и стружкой. Шумно и весело отряхиваясь, поднимая облако древесной пыли, Рюрик громко сказал:

– А крепкие и ходкие у тебя лодии выйдут. Мудрёно вы их собираете. Где научился такому, боярин?

– Там, где вырос, там и научился. Это ещё маленькие, я видел и большие, многомачтовые. На одну большую многомачтовую можно всю дружину – и мою, и княжескую – посадить, да ещё и вместе с лошадьми.

– А окошки прозрачные тоже там научился делать?

– Всё так, княже. И окошки, и сталь, и многое другое, до чего ещё руки не дошли.

– Хорошо, – задумался Рюрик. Повернулся к рядом стоящим братьям, повторил: – Хорошо. Вижу сам, не надо было дружину посылать. Поддался на разговоры боярские да купеческие. Понимаю теперь, почему они так хотели Псков воевать. Как мухоморов обпился – голова совсем не ведала, что творила. Что, братья, в баньку-то сведёте?

– Пошли, – хлопнул по плечу Рюрика Трувор, выбив очередное облако древесной пыли.

Потом долго парились, охлаждая распалённые жаром внутренности ледяным квасом. В речку сигать не стали, князьям не положено при честном народе голым задом сверкать. Поэтому и обошлись только квасом.

После бани сели, распаренные, за стол, отдав должное внимание всем приготовленным кушаньям. Весея расстаралась, и стол получился на славу. Почему-то вспомнилась комедия Гайдая и его отснятый царский обед. Тут получилось совсем не хуже. Даже икра присутствовала – и красная, и чёрная. Баклажанной вот только не было. Отдав должное вкусному изобилию, осматривая стол, задумался. Я всё в походах да в дороге. Питание всухомятку или из котла у костра, а тут такие разносолы. И что я мотаюсь, почему мне на месте не сидится? Наверное, потому что нужно на всё посмотреть своими глазами и потрогать своими руками. Тут же дело уже налажено. Основное направление развития дано, остаётся только контролировать, мягко и ненавязчиво поправляя в случае ошибок.

Вот и сейчас важную веху в своём развитии проходим. Отделимся от Новогорода, создадим союз трёх княжеств. Поможем Рюрику в постройке нового города. Насколько я помню, у нас есть где-то около полутора-двух лет. Потом ушедшие на юг Аскольд с Диром сядут в Киеве, начнут щипать хазар и, увлёкшись, влезут на земли новгородские. Рюрик пойдёт наводить там порядок. Порядок-то он наведёт, но рассорится с побратимами. После смерти Рюрика Вольг захватит Киев и в нём осядет. Нужно ли нам это? Я уже видел такой ход истории. И к чему это привело – тоже видел. Не хочу. Да и боги явно дали понять, что им нужно другое. А если попробовать создать северную державу? Юг – это, конечно, хорошо. Там тепло, там яблоки… Но юг югу рознь. Один раз уже сходили на юг и потеряли Варяжское море. Можно пока остановиться на средней полосе и… – и покоя не будет от хазар и печенегов. Не даст Руси усиливаться Царьград – будет постоянно пытаться ослабить своего северного соседа всякими подлыми способами. Потом и половцы с татарами навалятся… Может, лучше наш север для начала потихоньку примучить да на запад с востоком посмотреть? А то одновременно воевать на юге да на севере, попутно отбивая регулярные наскоки с запада? Подумаем, посмотрим… Немного времени есть.

Отвлёк меня от тягостных размышлений Вольг. Подошёл тихонько со спины и позвал подышать свежим воздухом на улице. Ему-то что от меня надо, такому хитрому и мудрому?

Вышли на крыльцо, постояли немного, привыкая к ночи. Успокоил обернувшихся караульных, дав отмашку рукой. Выглянул вслед Изяслав, встретился со мной вопросительным взглядом.

– Завтра надо осмотреть дружину. Построишь утром, после завтрака, всех свободных от караула на нашем плацу. После смотра разговор к тебе есть важный. И десятников не отпускай – пусть ждут рядом.

– Что-то серьёзное?

– Есть новые мысли, завтра обговорим.

Отпустил успокоившегося сотника, постоял, помолчал. Молчал и Вольг. Смотрели на изредка соскальзывающие с небосклона звёзды.

– Ты с какого года перенёсся?

Я сначала даже не въехал в смысл вопроса. Только спустя несколько мгновений до меня дошёл его истинный смысл, и я завис. Вот это да!

– С чего ты взял?

– Речь у тебя правильная. Не говорят так в этом времени. Твоё иноземное происхождение сойдёт только для местных. А я с Рюриком бывал в нынешней Испании – знаю, о чём говорю. Опять же паруса, арбалеты, дружина, тактика другая, наконец. А уж когда в гости к тебе приехал да посмотрел на твои нововведения, сообразил окончательно, в чём тут дело. Долго не верилось, что это так. Но понаблюдал за тобой пристальнее и убедился, что ошибки быть не может. Ну всё кричит, что ты тоже провалился во времени, как и я.

Ну что? Пора колоться. Только надо убедиться, что вреда мне от этого не будет. Хотя всё, что я знаю про Олега Вещего, говорит о том, что он только для Руси и жил. А что этот делать будет? Начнём аккуратно расспрашивать. И начнём, пожалуй, со встречного вопроса.

– А ты с какого?

– Не отрицаешь сразу. Уже многое понятно. Не опасайся меня. Вреда тебе не будет никакого. Наоборот, чем смогу – помогу.

– Так всё-таки, с какого?

– У вас война с немцами была?

– У нас с ними всё время война была, с редкими перерывами.

– В сорок первом началась.

– Была. У нас она в сорок пятом закончилась.

– И кто победил?

– Мы, конечно.

– Это хорошо, это правильно. Я в сорок четвёртом перенёсся. Мы Заполярье освобождали. Я на катерах ходил.

Подожгли нас немцы, вот я на берег и выбросился… Сразу же взрыв… Уже тут очнулся, в этом теле. Дальше долго рассказывать. Потом как-нибудь, если будет такой интерес. В конце концов к Рюрику прибился, теперь хожу у него в побратимах. Да ещё и жена его, Ефанда, оказалась у меня в родичах. То есть не у меня, а у этого тела. А что Вещим кличут, так историю-то учили в школе, вот и вещую по мере воспоминаний и своих невеликих знаний. Ну и так, кое-что умею. Кручусь понемногу.

– У нас после войны времени много прошло. Ветеранов почти не осталось живых. А ты на сорок лет выглядишь. Или в тело ребёнка переместился?

– Самое интересное в этом переносе то, что тело потом практически не стареет. Как очнулся, так с тех пор и не изменился совсем. Сколько ранений получил, сколько раз рубили меня знатно – думал, не выживу, всё – конец… А нет, отлежусь день-другой – и как огурчик. Раны на мне заживают, как на собаке.

– И что? Никто не заметил, что ты изменился?

– А я очнулся уже весь изрубленный. Если бы не мои новые способности, не выжил бы. Вот и сослался на милость богов. Прокатило.

– Ясно…

– Это хорошо, что ясно. Что делать думаешь? Куда дальше пойдёшь? К чему стремишься?

– Куда стремлюсь? Домой вернуться стремлюсь. Боги обещали подумать о возвращении, если заслужу… А делать что буду? Вот что делал до сих пор, то и буду делать. Крепость укреплять надо, дома строить, мастерские расширять, людей и детей учить. Школу ещё одну построить надо, храм поставить в Кроме. Работы-то у нас хватает…

– А пойдёшь куда?

– Что ты под этим подразумеваешь?

– В моей истории Рюрик подобрал окрестные земли, укрепил свою власть. После его смерти мы с Игорем пошли на юг. Основалась великая династия и страна. А у вас как? Так же было?

– Так же. Мы с тобой, выходит, из одной реальности попали.

– А спрашиваю почему? Ты вот хочешь отделить Псков и Ладогу от Новгорода и основать свои княжества. Разумно ли это, будет ли польза потомкам? Выживем ли мы поодиночке?

– Не знаю… Посмотрим.

– Не хочешь говорить… Твоё право. Ладно, как я и говорил – не буду тебе мешать. Поддержку свою обещаю. Можешь на меня рассчитывать до тех пор, пока я от тебя вреда не увижу. Договорились?

– Договорились.

– Пошли за стол. Нас там уже потеряли.

Вот так я и поговорил с Вольгом. Многое для меня прояснилось. Обрёл неожиданного товарища по попаданию и своего современника. Почти современника. Надо всё это хорошо обмозговать.

Князья разговаривали между собой, даже не стал и подходить. Огляделся, вник в обстановку в зале и тихо, по-английски, испарился. Лучше хорошо отдохнуть перед завтрашним днём. На свежую голову и думается лучше.

А на юг да на восток мы пока не пойдём – не стоит. Один раз уже сходили – переняли там мно-ого чего дурного, на свою голову. Самое плохое, что сумели перенять, так это презрение к простому народу и наплевательское отношение к людям и их жизням. Бей своих, дабы чужие боялись… Так до сих пор и бьют. И даже до моего времени это докатилось, и никаких выводов за прошедшие века никто не сделал. Вот этому нас Царьград да степь и научили – своих бить, да побольше бить. Чем больше своего народа изведём, тем врагам нашим легче будет с нами воевать. Вот и думай после этого, кто у нас правители и на чьей они стороне? Так что не пойдём мы на юг и восток – уж лучше на месте останемся. Может, позже… Дел нам и тут хватит – свою землю обустроить и государство укрепить. М-да…

Господарство Псковское

Подняться наверх