Читать книгу Сквозняк из прошлого - Владимир Набоков - Страница 9

В течение десяти лет, которым суждено было пройти между первой и второй поездкой Хью Пёрсона в Швейцарию, он зарабатывал на жизнь всякими скучными занятиями, выпадающими на долю блестящих молодых людей, лишенных каких-либо определенных дарований или амбиций и привыкших применять лишь малую толику своих способностей к рутинным или жульническим задачам. Что они делают с другой, гораздо большей частью, как и где ютятся их настоящие фантазии и чувства, не то чтобы тайна – теперь все стало явным, – но раскрытие этого повлекло бы за собой объяснения и откровения слишком уж печальные и страшные. Только эксперты и для экспертов должны исследовать страдания духа.

Он умел умножать в уме восьмизначные числа и потерял эту способность в двадцать пять лет за несколько серых убывающих ночей во время госпитализации с вирусной инфекцией. Он опубликовал в журнале колледжа стихотворение – длинное и путаное сочинение с довольно многообещающим началом:

Он послал в лондонскую «Таймс» письмо, несколько лет спустя перепечатанное в антологии «Господину редактору: Сэр…», и в нем было такое место:

Анакреонт умер в восемьдесят пять лет, удушенный «винным скелетом» (как выразился другой иониец), а шахматисту Алехину цыганка предсказала, что его в Испании убьет мертвый бык.

По окончании университета он семь лет служил секретарем и анонимным помощником известного мошенника, покойного символиста Атмана, и был полностью ответственен за такие подстрочные примечания, как:

Кромлех (соотносится с «млеко», «milch», «milk») явно символизирует Великую Мать, точно так же, как менгир («mein Herr»[6]) явно мужского рода.

Еще некоторое время он подвизался на ниве канцелярских товаров, и авторучка, рекламой которой он занимался, была названа его именем: Перо Пёрсона. Что, впрочем, оставалось его высшим достижением.

В двадцать девять лет угрюмый Пёрсон поступил на службу в крупное издательство, в котором исполнял самые разные обязанности – документалиста, лазутчика, помощника редактора, литературного редактора, корректора, потатчика нашим авторам. Хмурый раб, он был отдан в распоряжение миссис Фланкард, пышной и претенциозной дамы с румяным лицом и глазами осьминога, огромный роман которой под названием «Олень» был принят к изданию с условием, что он будет радикально переделан, безжалостно сокращен и частично переписан. Заново сочиненные фрагменты, состоящие из нескольких страниц, вставленных здесь и там, должны были заполнить черные кровоточащие пустоты в изрядно покромсанной плоти книги между уцелевшими главами. Эту работу проделывала одна из коллег Хью, милая девушка с «хвостиком», которая вскоре покинула издательство. Писательского таланта у нее было даже меньше, чем у миссис Фланкард, и теперь перед Хью стояла тягостная задача не только выправить испорченные ею места, но и устранить недостатки, которые она проглядела. Он несколько раз пил чай с миссис Фланкард в ее очаровательном загородном доме, украшенном почти исключительно холстами ее покойного мужа: ранняя весна в гостиной, позднее лето в столовой, все великолепие Новой Англии в библиотеке и зима в спальне. Хью не стал задерживаться в этой именно комнате, потому что его не оставляло тревожное чувство, что миссис Фланкард планировала быть изнасилованной под лиловыми снежинками мистера Фланкарда. Подобно многим перезрелым, но все еще красивым дамам из мира искусства, она, казалось, совершенно не сознавала, что большая грудь, морщинистая шея и приглушенный туалетной водой запах несвежей женственности могут оттолкнуть нервного мужчину. Он издал вздох облегчения, когда «наша» книга наконец вышла в свет.

С коммерческим успехом «Оленя» Хью ожидало более престижное задание. «Мистер R.», как его называли в редакции (у него было длинное двухсоставное немецкое имя с дворянской частицей между замком и утесом), писал по-английски намного лучше, чем говорил. В соприкосновении с бумагой его английский приобретал и форму, и богатство, и показной блеск, вследствие чего некоторые менее требовательные рецензенты его приемной страны провозгласили его выдающимся стилистом.

Мистер R. был обидчивым, неприятным и невежливым корреспондентом. Их разделенным океаном отношениям – мистер R. жил преимущественно в Швейцарии или Франции – недоставало сердечности, которой сопровождалось мучительное сотрудничество с миссис Фланкард; однако мистер R., пусть, возможно, и не принадлежавший к мастерам первой величины, был, во всяком случае, настоящим художником, который на своей земле и с собственным оружием отстаивал свое право пользоваться непривычной пунктуацией, отвечающей самобытному ходу его мысли. Нашему уступчивому Пёрсону удалось без лишних хлопот подготовить к изданию одно из его ранних сочинений (в бумажной обложке), но затем последовало долгое ожидание нового романа, который R. обещал закончить до конца весны. Весна не принесла плодов – и Хью на самолете отправился в Швейцарию, чтобы обсудить положение дел с ноншалантным автором. То была его вторая из четырех поездок в Европу.