Читать книгу Баггер - Владимир Плотников - Страница 15

Как много у тебя остается времени, когда ты один. Пустота. Чистые окна. Невостребованное время, и хочешь сказать кому-то, что говорил по привычке, да уже нет смысла.

– Можно, я у тебя погреюсь, – спросила Смерть.

– Грейся, где хочешь…

– Не говори так, разве ты знаешь, чего я хочу? – дама в белом повернулась лицом к стене. – Согрей меня.

Черное каре отделяло бледное несчастное лицо. Почему она из времен НЭПа? Разве тогда умирали люди?

– Умирали.

– А в другое время? Вот вчера, хоронили деда Кондратия…

– Оставь деда, он не твоя забота. Лучше дай мне свой телефон.

Олег подчинился, и только потом почувствовал подвох. Смерть копалась в телефонной книге.

– Ты мне не нужен, а вот друзей твоих позвать придется.

– Нет, не надо, пожалуйста. – тело Олега стало уменьшаться, и вот уже руки стали совсем детскими, – пожалуйста, тетенька, не надо… – ноги становились все более вязкими, и уже совсем вросли в пол. Я деревце и расту к солнцу, вот только холодно. Очень холодно. А суки забыли закрыть форточку. Я сейчас нарочно придумаю другие номера телефонов, и все будет хорошо, только бы не проснуться…

– Ни хера себе, сончик. Поздравляю, коллега, вы сходите с ума, – сказал он зеркалу. На часах четыре четыре четыре. Что там с числами? По сумме двенадцать, а вообще три. Ничего не дает.

На улице орали кошки. Самозабвенно, дико, немного жалобно. Кричат коты по двум причинам – любовь и война. Сейчас победила вражда, и разбросала некогда слившийся воедино клубок на два противоположных фланга. Тот, кто побежит, струсит, станет лошарой, и его будут бить все те, кто об этом знает.

Бить слабого клево, он терпит и злится, пока не сломается или не поломает своего преследователя. В таких случаях одному платят за все беды. Никотин пробрался в легкие. Заграничная пачка грозила раком и импотенцией. Что же из этого разнообразия выбрать? Пожалуй, чашечку кофе.

В дверь позвонили. Рита. Мокрый белый плащ, черные волосы, тушь, помада. На лице отпечаток ужаса и чего-то страшного. Очень.

– Не прогоняй меня, пожалуйста. – она упала перед ним на колени и вцепилась в штанину. На запястье алела яркая полоска, красящая киноварью этот белый и чистый. Олег растерялся, но инстинкт сработал. Дверь закрылась, разделяя внутренний и внешний мир. Теперь ты в моих владениях, девочка. Князь Олег с единственным стражником, лениво дрыхнущим на спинке дивана, принимает в свои владения.

– Ты откуда?

– Мне не к кому пойти. – девушка плакала и не отвечала на вопросы. «Вот только телефон ей давать не нужно», – подумал Олег. Он перенес Риту на диван и присел рядом. Да, на верного пса я явно не гожусь. На доктора немного больше. Он обработал рану и заботливо перебинтовал.

– Теперь у тебя две таких вырастет, и даже лучше.

Херня какая-то получается. Девочка не очень-то меня жаловала. Я не мечта ее любовных снов, и друзьями мы тоже не были. Видимо, ей действительно было некуда идти. Откуда она знает мой адрес? Стоп, а это уже интересно.

– Они найдут, обязательно найдут. А я не хочу, не хочу… ты понимаешь, их больше нет. – снова слезы, истерика. «Кто они?»

– Не хочешь как кто?

– Как другие. Это страшно. У тебя не убивали друзей, откуда ты можешь знать, – она посмотрела как-то обиженно и зло.

– Кого убили?

– Виктора, и не только. Они сжигают мосты. Мне нужно позвонить отцу, он все решит. «Только не телефон», – с некоторых пор, Олег стал верить снам и предчувствиям. Один звонок, и смерть. Уж лучше рандеву с незнакомкой. А утром – завтрак в постель. Девочка должна успокоиться, а завтра поговорим.

– Я посплю на кухне, а ты расслабься. Утро вечера мудренее.

Сейчас Рита была другой. Ее холодная красота от глянцевой стала какой-то надломленной, вернее, все то, что девчонки используют в качестве защиты – косметика, прическа, подчеркнутость стиля и отработанное выражение лица, все это ушло куда-то на второй план. Она была слабой, а это дает мужчине быть сильным. Или ощущать себя таким. Так быть, или ощущать? Если верить отечественным психологам, ощущать значит – быть. Стало быть, я теперь, по крайней мере, Ричард Свирепое Львиное Сердце, пришедший из Шервудских лесов, чтоб хранить твой сон, незнакомка.

Коты продолжали орать, но песня их смешалась еще с чем-то. Мерзкий звук незаводящегося автомобильного желудка. Пять утра. Девушка уснула, свернувшись котенком. Точно. Бармалей, сегодня тебе повезет больше чем мне. Олег положил степенного кота рядом с Ритой. Они оба почувствовали тепло и прижались друг к дружке. Девушка, как будто ища защиты, а Бармалей – с удовольствием только что признанного гения.

– Вот так, дружище, я жилетка и ночной часовой, а ты согреваешь ложе принцессы.

Олег пошел на кухню, но спать не спалось. Рита не похожа на сумасшедшую или истеричку. Разыгрывает меня? Тоже вряд ли. Значит, что-то случилось. Институт научного атеизма. В голове не укладывается. Одна ты меня понимаешь. Синий цветок форсунки обиженно пожелтел. И ты тоже.

Итак, нас трое, и нужно прийти к решению. Внутренний голос подсказал, что делать. Прощай, благородство. Я не вор, а сыщик, – приходило оправдание. Обыск женской сумочки – дело непростое. Сюда обычно прячут бронепоезд, недельный запас парфюма, кучу фигни и еще очень нужные вещи. Записная книжка. То, что нужно. Теперь положить, как было. Это для меня беспорядок, а кое для кого – может быть, система. Знак V и телефон. То, что нужно. Олег действовал наугад. Виктора убили. Откуда я знаю, что это так? Не доверяй никому – принцип разведчика.

Утро встретило изморозью и ознобом. Троллейбусы грелись и горели огнями. Там внизу светло, но холодно. Скоро проснется жизнь. Олег шел туда, где люди хотели спать. Клубняк играл что-то отличное от изображения на плазме. Куколка с бронзовой кожей в одном бикини что-то томно пела беззвучным голосом. На нее тупо пялился полупьяный кавказец. Его товарищ уже спал, но количество съеденного и выпитого не позволяло персоналу выгнать единственных оставшихся посетителей.

Официантка встретила меня взглядом, в котором читалась мольба. «А тебе чего здесь нужно, тоже пожрать и выпить?». Да, на каблуках набегалась. Ночь заканчивается, спадают декорации. Скоро она придет домой, а когда проснется, помолодеет лет на семь. Незавидная работа.

– Извините, от вас можно позвонить? Вы понимаете, человеку очень плохо…

– Не за что извиняться, звони. – девушка показала на белый аппарат. – Через двойку.

Гудок, еще один, долгий, протяжно. Отличная идея – звонить покойнику. Пойди на кладбище, постучи, придурок. Сейчас поднимет трубку заплаканная мать или супруга, и ты будешь чувствовать себя дерьмом.

– Слушаю, – сонный голос ответил. Наверное, спал он мертвецки, но все-таки пробудился.

– Виктор?

– Да, а кто его спрашивает?

Секундная пауза.

– За сколько вы свою «девятку» продаете?

– Какую еще «девятку», вы что, издеваетесь? Пять утра.

– Девяносто пятого года… я по объявлению.

– Вы ошиблись, – короткие гудки. Вот так, приехали, ошибся, но в чем? Оставалось понять.

– Ты слишком много думаешь, – сказал он сам себе. Или мало. Девчонка наврала. Или ей. Или это был вообще не Виктор. Голос сонный, сквозь грохот кафе, по телефону. Голос может быть, чей угодно. А усы и подделать можно. Вопрос – что дальше? А ничего. Бегом домой и творить завтрак. Наутро Белоснежка проснется, а семи гномов ростом Олежка напоит, накормит, а потом и спрашивать будет.