Читать книгу Колибри и Крокодил, который не умел чихать. Добрая Молния. Новые сказки - Владимир Поленов - Страница 9

Утёнок Майк жил под мостом.

Не то чтобы он жил совсем в воде, нет – он жил в воде по колено. Это самый лучший способ сделать так, будто ты купаешься, и не подать виду, что ты почти совсем не умеешь плавать.

А утёнок Майк как раз и не умел плавать – почти совсем не или совсем почти не – это не столь уж существенно, главное, что не умел. Но когда взрослые укоризненно и с сожалением говорили ему: «Бедный утёнок Майк, ты совсем не умеешь плавать…» – «А что, я – рыба?..» – отвечал утёнок Майк, и взрослым волей-неволей приходилось с этим соглашаться, потому что, в отличие от утёнка Майка, зоологию они уже проходили.

Утёнок Майк очень любил лежать в полдень на берегу реки, подняв кверху лапки, и разглядывать сквозь тонкую, нежную перепонку ровный, брызжущий светом блин солнца.

Это занятие ему нисколько не наскучивало, потому что всякий раз он с удивлением обнаруживал, что, если глядеть на солнце сквозь перепонку на лапках, то оно кажется то оранжевым, то жёлтым, то зелёным, то фиолетовым.

В этот день утёнок Майк точно установил, что солнце было явно… голубого цвета, и, вскочив, зашагал к реке.

– Ах! – неожиданно воскликнул утёнок Майк, потому что вдруг увидел уточку Стеллу, плывущую по реке. – Ах, как красиво она плывёт!

И в самом деле – одно удовольствие было наблюдать за тем, как плыла по реке уточка Стелла, высоко подняв хвостик и задрав клюв почти к самому небу.

Но вот над рекой пронёсся лёгкий ветерок, речка наморщилась от его дыхания, и уточка Стелла стала часто-часто кивать головой, клюв её стал пропадать в реке, и только хвостик всё так же был ясно виден.

– Ах, она, должно быть, тонет! – обеспокоенно произнёс утёнок Майк, потому что просто не умел ещё думать про себя, и когда ему надо было что-то подумать, он просто говорил это вслух. Оттого и мысли его были всем понятны.

– Ах, она, должно быть, плохо плавает! – воскликнул утёнок Майк. – Наверное, совсем как я…

Он проговорил это довольно громко и на всякий случай оглянулся, чтобы убедиться, что на сей раз его мысли никто не слышит.

– Но ей надо помочь, её надо спасать! Или нет – спасти! – забормотал утёнок Майк, на минуту задумавшись над грамматикой. – Именно спасти! И это должен сделать я! А почему именно я? Наверное, потому, что кроме меня здесь, под мостом, никто не живёт!

И утёнок Майк кинулся спасать уточку Стеллу, бросившись прямо в речку, и стал быстро-быстро перебирать лапками.

Он добрался до уточки Стеллы в тот самый миг, когда острый клювик её почти совсем исчез под водой. Утёнок Майк стал подталкивать уточку Стеллу своим клювом вперёд, к берегу, к тому самому мосту, где вода была ему по колено и где он, стало быть, и жил.

Когда утёнок Майк стал делать ей на берегу искусственное дыхание, как он читал об этом в книжках, сидя под мостом, уточка Стелла тихо проговорила:

– Пи-пи…

И утёнок Майк сразу понял, что уточке Стелле больше не грозит опасность…

Он провёл с ней вместе прекрасные два дня. И когда утёнок Майк обнимал её, уточка Стелла тихо и нежно выговаривала:

– Пи-пи…

И ему сразу становилось легко и радостно на душе.

Когда он предлагал уточке Стелле вкусного червячка на завтрак, а потом на обед и ужин, она опять говорила:

– Пи-пи…

И почему-то всегда отказывалась.

Когда он играл с ней, то тоже слышал всё время:

– Пи-пи…

И понимал, что ей, наверное, очень приятно играть с ним, утёнком Майком.

Но на третий день, когда уточка Стелла сказала ему, проснувшись: «Пи-пи», утёнок Майк вдруг услышал, как кто-то совсем рядом громко плачет.

Это плакала девочка Анни, которой так жалко было потерять резиновую уточку Стеллу, потому что она успела с ней крепко подружиться ещё давным-давно, до того как она её потеряла и вот – нашла.

Девочка Анни крепко прижала уточку Стеллу к груди, та громко проговорила:

– Пи-пи…

И утёнок Майк понял, что потерял уточку Стеллу навсегда.

Он не плакал, потому что это было впустую, так как он был ещё мокрый после купания, и только грустно смотрел вслед девочке Анни и уточке Стелле, и ему ещё долго-долго слышалось знакомое «Пи-пи»…

Утёнок Майк впервые в жизни поднялся на мост и пошёл по нему, оставляя на асфальте мокрые следы перепончатых лапок – левой-правой, правой-левой – и так до тех пор, пока не дошёл до большого озера, где не было моста, но зато было вдоволь воды и солнца…

В полуденные часы утёнок Майк очень любил лежать на берегу озера, подняв кверху лапки, и разглядывать сквозь нежную, тонкую перепонку ровный, брызжущий светом блин солнца. А потом он входил в озеро по самую грудку и плыл на самую середину водной глади. А почему?

Потому что утёнок Майк умел плавать.

А ещё потому, что для этого вовсе не обязательно быть рыбой.