Читать книгу Кровь данов - Владимир Привалов - Страница 2

Атриан, столица провинции Атариан

Олтер

Я проснулся и не сразу смог понять, где нахожусь. Очнулся рывком, мигом вынырнув из глубокого сна без сновидений. Беззаботный солнечный зайчик, запутавшийся в густой тени дерева за окном, метался по стене. Наверное, это он меня и разбудил. Где-то рядом привычно сопел дядька Остах.

Так, где это я?

Слишком многое произошло со мной за последнее время, слишком часто я просыпался в новых местах.

Неожиданное падение со скалы и попадание в другой мир, в тело малолетнего горца, перечеркнуло прежнюю жизнь. Усмешкой богов – или действием неведомых законов – мое сознание попало в тело мальчика в тот момент, когда он тоже падал со скалы. Наставник Остах, единственный, кому я открылся, утверждал, что таким чудесным образом спаслись мы оба. Иначе я-мы не выжили бы. Спорить с этим сложно: момент попадания почти стерся из памяти. Падение, а потом боль, темнота, горячка и бред, пока два наших сознания сплавлялись в единое целое.

Мой старший брат-близнец, настоящий Олтер, должен был на длительное время покинуть родные горы и отправиться на обучение в Империю, с которой граничила наша горная страна Дорчариан. Это давнее обязательство имело силу закона: наследник правителя отправлялся почетным пленником в пограничную провинцию Атариан. Наследнику предписывалось жить в семье наместника провинции и учиться в престижной школе. Традиция оставалась неизменной сотни лет, пока ее не прервал наш дед, легендарный Эндир Законник. Он отыскал первоначальный договор и выяснил, что единственный сын в правящем роду может остаться дома, с родными. Поэтому наш отец, дан Рокон, был одним-единственным сыном. А двоюродный дедушка, танас Гимтар, остался бездетным и так и не женился.

А вот с нами вышла промашка – родилась двойня: Олтер и Ултер, Правый и Левый. Имена нам дал дед, тот самый Эндир Законник! А Законником его прозвали в Империи, где он отучился в той же школе, в которой теперь и мне предстоит постигать азы наук. Но это я забегаю вперед.

После падения я не смог подняться, не мог ходить. Что было тому причиной – повреждение позвоночника или сильный ушиб – никто не знал. Ноги не потеряли чувствительности, я шевелил пальцами, но остальное… Ни поднять ноги, ни согнуть в колене не получалось. И травники дорча ничем не смогли мне помочь. Кроме того, увечный сын правителя бросал тень на самого дана.

Поэтому Гимтар, советник моего отца и его родной дядя, придумал хитрый план. Меня отправили в Империю, рассчитывая на тамошних светил медицины. И чтобы горским старейшинам хворый сын вождя глаза не мозолил. А старшего брата, истинного наследника, оставили в горах: все равно нас, кроме кормилицы Байни и Остаха, никто не различал. Так Младший стал Старшим, Левый стал Правым, а Ултер стал Олтером.

Потом был прощальный пир на летней вилле, скрипучая арба с большими колесами, нападение предателей гворча на рассвете, постоялые дворы и ночевки в полях… Въезд в Атриан, столицу провинции, и определение меня в Имперский провинциальный госпиталь. Окончательно вспомнив, где я и что здесь делаю, я потянулся изо всех сил, выгнулся на мятых простынях и сладко зевнул. И замер. Не сразу поняв, что меня насторожило, я слегка испугался. Было что-то новое. Боясь ошибиться, я попытался ногой оттолкнуть сбившуюся в ком простыню. Получилось! Комок развернулся и упал на пол. В утреннем свете кружились вспугнутые пылинки. Посмотрев на их хаотичное мельтешение, я медленно спустил ноги с кровати и коснулся пола. Мраморный, с темными прожилками, прохладный пол приятно холодил босые ступни. Держась за стену у изголовья, я осторожно встал с кровати.

Все было хорошо, и ноги послушно держали меня. Все было как прежде, как и должно было быть. Не отпуская стены, я сделал первый шаг. Потом другой, третий. Не веря самому себе, преодолел половину просторной комнаты. Вдруг мышцы левой ноги задрожали, и нога словно подломилась.

Я успел представить, как падаю лицом вперед на этот замечательный гладкий мраморный пол, но меня удержали, крепко ухватив под мышками.

– Не бойся, – произнес знакомый голос. – Все хорошо, Оли. Я здесь, парень. Я держу тебя.

Я почувствовал, как Остах приподнимает меня, собираясь отнести назад.

– Подожди, Остах. Я сам. Просто мышцы ослабли и разучились работать. Надо им немного помочь. Просто придержи.

– Держу, парень. Всегда.

Я развернулся, чувствуя на плечах надежные руки наставника, и прошагал расстояние обратно до кровати, рухнув на нее. Ноги ходили ходуном, но я улыбался.

– Отец Глубин, Всеблагой, Защита в Ночи, возношу тебе славу. Пусть светит маяк, пусть мели исчезнут, пусть рифы по борту… – услышал я тихую скороговорку дядьки.

– Остах, – я перевернулся на спину и обратился к наставнику, – я же по земле хожу, не по морю. Ну при чем тут Отец Глубин?

– А ты пошути, пошути, – перестав шептать, ласково попросил наставник. – Ходить начал? Вот и выпорю – задница уже не так нужна, – сидеть-то незачем. А спать и на животе можно.

«Блефуешь, – подумал я. – Никогда нас с братом не порол, только подзатыльниками ограничивался».

– Прости, дядька Остах, – на всякий случай повинился я. – Не подумал.

– А ты подумай, подумай. Над чужими богами смеяться – какому мальчишке такое в голову придет? Без головы же можно остаться.

Прекратив наш тихий разговор, Остах резко обернулся. У входа, в дверном проеме, стояли Йолташ и Барат, раскрасневшиеся и радостные.

– Ты снова ходишь, Оли! – восторженно крикнул Барат. – Я же говорил! – ткнул он брата под ребра.

Йолташ молча стукнул брата в ответ.

«Хорошая у нас все-таки компания», – подумал я, разглядывая неподдельно счастливые лица своих охранников. Под кроватью заскреблись, и на белый свет показался Кайхур, сонно щурясь. Слегка завывая, он широко зевнул, показав розовую пасть с рядом острых маленьких зубов. Глядя на него, братья рассмеялись.

– Вы что ввалились? – рявкнул на них дядька, отбросив сантименты. – Службу забыли?

Поддерживая его негодование, Кайхур сипло тявкнул, поднимая шерсть на загривке.

– Там этот пришел… – смущенно ответил Йолташ, – колдун.

– Черный целитель, – поддакнул Барат, понизив голос. – Пусть заходит?

Я сел на край кровати, разгладив складки вокруг. Остах махнул рукой, то ли прогоняя своих учеников, то ли призывая скорее привести лекаря. Братья не растерялись, и вскоре на их месте показалась огромная фигура Туммы. Войдя, он безошибочно повернул голову в мою сторону и подошел к пустующему со вчерашнего вечера столу, на котором мял мне спину. Сегодня его повязка, что скрывала слепые глаза, была ярко-алой.

– Доброе утро, маленький господин, – густым низким голосом произнес он, слегка прихлопнув ладонью по столу. Потом повел плечами, принюхался и подошел вплотную. Остах сердито засопел, но промолчал. Братья, опять замаячившие на входе, старались казаться незаметными, чтобы учитель их не выгнал, и во все глаза наблюдали за происходящим. А умный Кайхур сел у ног Остаха, чтобы не мешать, и внимательно разглядывал всех.

Тумма, нимало не смущаясь, подогнул колени и сел прямо на пол передо мной. Взяв мою левую ногу, он поставил ступню себе на переднюю часть бедра и слегка пробежался пальцами по моей гудящей от напряжения ноге.

– Хорошо! – торжественно, словно жрец в храме, произнес он. Барат и Йолташ даже дышать забыли, слушая колдуна. – Добрая кровь осталась, злая кровь ушла!

«И куда она могла уйти?» – мелькнула дурацкая мысль.

Словно подслушав меня и желая проучить, Тумма ткнул костяшками согнутых пальцев под коленку. Против воли нога дернулась, разогнувшись, и я пнул Тумму в живот. Тот и бровью не повел. А пресс у него оказался твердым, словно из дерева. И как я ногу не зашиб?

«Да этот Айболит доморощенный проверяет коленный рефлекс!» – догадался я.

Тем временем Тумма, напевая на своем мелодичном языке себе под нос, хорошенько растер меня от голеностопа до таза. Ногу словно ошпарили. Затем лекарь пробежался по всем мышцам, слегка прихватывая и встряхивая их. Потом с другой ногой проделал те же манипуляции.

Закончив, он повернул свое широкое лицо с ярко-алой лентой поперек глаз к Остаху:

– Сначала мало ходить. Потом – больше. Бегать не сразу, прыгать не сразу. Пусть ноги привыкнут, пусть вспомнят.

– Спасибо, – глухо ответил наставник.

– Моих сил немного, – пожал плечами темнокожий гигант. – Маленький господин сам изгнал плохую кровь. Он сильнее, чем кажется.

Лестно слышать такое от силача Туммы! Кайхур забавно чихнул, словно подтверждая слова массажиста.

– Поднимись, – попросил я. Целитель все это время продолжал коленопреклоненно сидеть на полу, отчего мне было неловко.

Вместо этого Тумма низко поклонился, коснулся лбом пола и громко – так что Барат и Йолташ встрепенулись – торжественно произнес:

– Олтер, сын Рокона, наследник дана Дорчариан! Во исполнение древних обетов между нашими странами, высокородный Сивен Грис ждет тебя в своем имении. Будь нашим гостем, Олтер, сын Рокона!

Произнеся это заученное повеление-приглашение, Тумма поднялся с колен и добавил:

– Хозяин ждет, маленький господин.

А какое замечательное было утро! Как хорошо оно начиналось и какой славный день сулило! Посулы оказались пустыми обещаниями. Настроение испортилось, я тяжело вздохнул.

– Вот гад! – возмутился Остах на дорча, вторя моим мыслям.

А Кайхур и вовсе завыл.

Земли Дорчариан. Где-то рядом с селением Ойдетта

Ултер

Ули сидел на невысокой деревянной приставной лесенке из трех ступенек рядом с повозкой главы Суда Хранителей. Мало кто в горах помнил, как эта имперская повозка оказалась у Хродвига и как она превратилась в дом на колесах. Но теперь любой горец, издалека завидев приметный силуэт, мог знать, кто к ним пожаловал.

Ули сидел на верхней ступеньке и думал о знаменитом хозяине повозки. О Хродвиге, своем прадеде и главе Суда Хранителей. Когда Хродвиг вдруг внезапно упал в овраг, Ули растерялся. Освобожденные пастухи успели поймать старика, и он не расшибся. Когда прадеда вытащили и он стал говорить Хоару бессвязные, непонятные слова, Ули стало жалко прадедушку.

А когда тот замолчал и откинулся назад, Ултер даже пустил слезу. Нечаянно – в глазах защипало, и слезы сами потекли по щекам. Прадедушка казался тогда таким добрым, и так его было жалко!

«Добрый-добрый, как же…» – подумал Ули, потер ушибленное плечо и глянул назад. Дверца распахнута настежь, и дневной свет освещал все, что обычно скрывали. Хродвиг мельком взглянул на правнука и звонко закричал:

– И где этот толстозадый Эйдир, клиббы вас задери! Долго я буду ждать?

Один из чернобурочников низко поклонился Хранителю, укрытому буркой, и вскочил на коня.

«Вон как все забегали», – подумал Ули, заново осматривая поляну вокруг, которая так ему понравилась раньше. Все так же крутились водяные колеса, так же висели над водопадами радуги, но очарование места ушло. Сейчас оно напоминало разворошенный муравейник. Из леса выводили спасенных из оврага пастухов и усаживали под навесом, рассаживая по бревнам, валунам, по расстеленным на земле шкурам.

«Как прадедушку-то несли, какие все медлительные и величавые были. А сейчас носятся – как ужаленные в мягкое место», – Ули припомнил недавний торжественный выход на поляну.

Впереди вышагивал Хоар, с прямой спиной и высоко поднятой головой. За ним нога в ногу шли охранники. Тело прадедушки, укутанное в его любимую бурку, они бережно несли на руках.

«А я, как дурачок, позади шел и слезами заливался».

Немой, увидев их, протяжно замычал, замахал руками и принялся носиться вокруг тела, как бестолковая собачонка.

«Это он, наверное, прадеда и разбудил», – подумал Ули и недовольно посмотрел на возницу. Немой ухаживал за раненым пастухом. Приподняв ему голову, поил его из глиняной плошки.

Когда Немой замычал совсем горестно и громко, Хродвиг вдруг закашлялся и завозился в руках чернобурочников. Те от неожиданности чуть не выронили Хранителя.

«А надо было», – подумал Ултер и опять потер плечо.

Хродвига тогда быстро уложили на сундуки, сложенные кроватью. Хоар тряпицей протер кровь с его лица и тягучей черной смолой замазал глубокую царапину на рассеченном лбу.

Тогда-то это и произошло. Хродвиг незаметно вцепился в посох, прислоненный к повозке, и как огреет Хоара по спине! Раз, другой…

– Привык за столетним стариком присматривать! – сипел прадед. – Мышей не ловишь?! А наследник в горах с Джогу-Вара шляется?!

А Ули взял и подошел поближе. Вот дурак!.. Захотел, видишь ли, посмотреть, как воскресший Хранитель Хоара уму-разуму учит. Такое не каждый день увидишь. А прадед раз – и ему посохом заехал, по плечу попал. И откуда только силы взялись? Только что помирать собрался!

– А ты, правнучек, как у Джогу-Вара оказался?

Ули отбежал, а у Хродвига кончились силы, и он откинул посох. Хоар как ни в чем не бывало хлопотал над Хранителем, перебирая в седельной сумке свертки и коробочки.

Вот теперь лежащий старик, удерживая в одной руке чашу с заваренными травами, отдавал приказы. И первым делом он велел Ули сесть рядом и никуда не отходить.

– Что, уже жалеешь, что я не мертвый? – насмешливо спросил Хродвиг.

«Вон какой веселый… Небось понравилось ему воскресать…»

– Нет, – покраснел Ултер.

– Это ничего. Ничего, – повторил Хранитель, ставя чашу с отваром подле себя. – Мне не впервой. Уже бывало такое, когда я был мертвым. Больше месяца никто не видел меня в мире живых…

– Как это? – удивился Ултер и развернулся к прадеду: – И где же ты был?

Он уже не так сильно злился.

– А тебе интересно? – прищурился Хродвиг. И улыбнулся. – Рассказать?

– Конечно! – с жаром воскликнул Ули. Теперь он совсем уже не злился на прадеда. Ну, подумаешь, ударил чуть-чуть. Дядька на тренировках куда больнее лупил… А сейчас уже и не больно совсем.

– Я же не должен был стать даном, парень, – начал свой тихий рассказ Хранитель. – У меня была большая семья: мать, отец, братья, сестры. Вместе с другими старшими родичами я уже ходил на охоту. Старшие сестры готовились уйти в другой род. А младшие братишки и сестренки были еще несмышленышами…

– Твой отец – дан Дорчариан?.. – прошептал Ули.

Он побаивался разгневать вспыльчивого прадеда, но не удержался.

– Нет, мой отец не дан Дорчариан. – Хродвиг не рассердился, и Ули перевел дух. – Мой отец – родной брат дана, славного Хромна. Наша большая семья жила с его большой семьей под одной крышей. И жили мы дружно, весело и горой вставали друг за друга, так что враги стороной обходили нас. И боялись даже посмотреть на наши земли.

Хродвиг закрыл глаза, пожевал губами. Потом отпил из чаши и продолжил:

– Но вот однажды в нашу горную неприступную крепость пришла женщина. Не молодая и не старая, она пришла просить работу. Я даже не видел, как она выглядит, а ее печали совсем не волновали меня. Ни дан, ни мой отец не дали ей работы – у нас были большие семьи и полно рабочих рук. И она ушла. Подослали ли ее враги дана из соседних племен? Или прислала сама Империя? Может, это была сама Йотль? Я не знаю. Мне известно лишь, что эта женщина ушла, а болезнь, которую она принесла, осталась. Через седмицу у всех в крепости зачесались подмышки, а в них начали расти мозоли. Это была Черная Смерть, мальчик.

Услышав это название, Ултер вздрогнул и поежился. Кормилица Байни давно, когда они с братом были еще совсем маленькими, рассказывала на ночь страшные сказки и истории. И самыми жуткими были истории про Черную Смерть, от которой нет спасения.

Ули передернул плечами.

– Вижу, ты слышал про нее, – заметил Хранитель. – Наш дан, славный Хромн, был крепким правителем. Он повелел заложить ворота и поднять над крепостью черную шкуру, чтобы все видели, что дело плохо, и остереглись. Мать Предков уберегла тогда своих детей, и зараза не выбралась из крепости. Но все в ней умерли. Кроме меня. Сначала маленькие, потом старшие. Я приносил им воды – кушать никто не хотел. Ко мне болезнь не прикоснулась. Последней умерла мать. Столько лет прошло… Я уже даже не помню ее лица. А вот то, как она не хотела оставлять меня одного и все не умирала, я помню. Я сидел подле нее. Сил не было, даже чтобы говорить. Я уже уложил всех в своих покоях: братьев, сестер, слуг, правителя… Всех. Не хватало только матери. Я сидел подле нее с кувшином воды и ждал.

«Сказки Байни не такие страшные», – подумал Ули. Своей мамы он не помнил, она умерла после родов, им с братом рассказывали об этом. Но слушать про мать Хродвига было страшно.

– А когда она отошла, у меня уже все было готово. Я полил дрова маслом – всем, что нашел. У дана оказался бочонок с земляным маслом. Столько воды утекло, а я до сих пор помню, как оно странно пахло… Я взял факел и шел из комнаты в комнату, поджигая их. Чтобы Черная Смерть оставила это место и покинула Декурион.

«Так это был Декурион! – Ули едва не вскочил со ступеньки. – И как я сразу не догадался!..»

Он вспоминил холодные и темные коридоры со сквозняками, ледяные скаты ущелий и зимние тяжелые тучи вокруг. Теперь-то понятно, откуда подпалины на стенах и закопченный потолок в тех местах, где не разводили огонь!

– Потом я снял черную шкуру с шеста, накинул ее себе на плечи и перелез через стену.

«Неужели эта шкура – та самая?»

Ултер невольно с опаской посмотрел на черную бурку старика. Хродвиг перехватил его взгляд и ухмыльнулся.

– Что ты! – сказал он, перебирая курчавую шерсть. – Та шкура потерялась в глубине лет. Не помню, что с ней стало. Может, я оставил ее там? – спросил сам себя Хродвиг и задумался.

– Где?.. – шепотом спросил Ули, когда ждать стало совсем невмоготу.

– Как – где? – очнулся Хродвиг. – В Городе мертвых, конечно.

– Но как ты там оказался? – удивился Ули.

– Ты забыл, мальчик, о чем мой рассказ? – спросил Хродвиг. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я спустился с крепостной стены, оставив позади дымящийся родной кров. Шел лесами, издалека обходя селения, боясь принести людям Черную Смерть. Все не мог забыть погибшего дана. Помнил, как славный Хромн велел заложить ворота и не разрешил своим детям выйти… Он был крепким. Крепким, как наши горы. Не то что нынешние имперские неженки… Мне нужно было сделать так, чтобы все это было не зря. Не помню, как я нашел дорогу к Городу мертвых. Сама Мать Предков вела меня. Я прошел сквозь деревню молчальников – и они все поняли, не остановили одинокого путника. Новости в горах расходятся быстро… – Хродвиг поправил сползшую бурку. – Лишь один из молчальников, седой старейшина, издалека указал на Дом в Городе мертвых. Дом построили для дана, славного Хромна, но ему уже не суждено было оказаться там: его тело я сжег в Декурионе. И тогда я вошел в этот Дом – молчальники недавно окончили стройку, и Дом был пуст. Ни одного тела, никаких костей. Только я. Я лег у подножия трона. Каждое утро у порога мне наливали в кувшин воды. И клали хлеб.

Может, я потому и прожил так долго, что смерть запамятовала про меня, решив, что я давным-давно умер? – спросил Хродвиг сам себя. И забормотал: – Может, и для тебя…

Он вновь замолчал.

– И как ты стал даном? – после долгого молчания спросил Ултер.

– Это уже другая история. Я оказался единственным уцелевшим из даипа дана Дорчариан. Волей Матери Предков старший сын дана в Империи вскоре скончался. Кровь данов, мой мальчик, привела меня к власти. Кровь данов… – вновь забормотал старик, и Ули заерзал на месте.

– Не можешь усидеть спокойно? – Хродвиг вновь обратил свое внимание на Ули. – Тогда иди позови мне Хоара и вели собрать всех. Кроме этих, болезных. – Он кивнул в сторону пастухов.

Ултер одним махом слетел с лесенки и вприпрыжку бросился к Хоару, который на берегу ручья беседовал с имперцем Аскодом Гворфом.