Читать книгу Хозяева Горы - Владимир Пуховцев - Страница 3

Обычно многолюдный центральный рынок небольшого провинциального «металлургического» города на юго-востоке Украины в понедельник пустынен – выходной день. Работают лишь забегаловки, гордо именующие себя кафе или барами, наиболее самоотверженные мелкие предприниматели, бабушки-пенсионерки, приторговывающие сигаретами и водкой без всяких лицензий. Уборщики территории деловито пакуют картонные ящики и коробки в макулатуру, полиэтиленовую упаковку на переработку, выметают окурки из-под прилавков, поднимая при этом тучи пыли. И над всем этим относительным рыночным затишьем царит полуденный зной необычайно тёплой первой декады апреля.

Мимо кучки небритых смуглых кавказцев, расположившихся на обед у машины с луком, потеряно брёл мальчишка-подросток лет четырнадцати. Довольно высокого роста, одет он был неброско, но аккуратно – джинсы, джинсовая куртка, футболка, кроссовки. Несмотря на некоторую скованность движений, очевидно обусловленную мыслями о каких-то личных проблемах, в стройной мальчишеской фигуре угадывалась пластика и собранность спортсмена.

Мальчишку звали Саша и у него действительно были проблемы.

Думая о чём-то своём, он не заметил, как толкнул намеренно подставившего своё плечо мальчишку-ровесника, который с двумя товарищами слонялся по рынку в поисках приключений.

– Ну, ты, блин, даёшь, – по блатному растягивая слова, изобразил своё возмущение «несправедливо обиженный».

– Ты гля, как эти культурные оборзели. Людям просто проходу не дают, – дурашливо фиглярничая, воскликнул второй, делая ударение на «я» в слове «людям».

Третий, самый рослый, юношеским басом, якобы успокаивая товарищей, сказал:

– Вы чё, в натуре, пацаны? Тип осознал и за моральный ущерб выставит бутылку и закусон.

Нисколько не изменившись внешне, внутренне Саша преобразился. Проблемы сразу отступили на второй план, и услужливая память извлекла из своих тайников отцовское наставление: «Если видишь, что драки не избежать – бей первым, причем того, кто кажется тебе лидером».

«Басовитый» и самый рослый после удара ногой в мошонку согнулся и как подкошенный рухнул на колени. Мгновенно развернувшись, Саша ударил кулаком в кадык противника культурных, и тот, задыхаясь, привалился к прилавку. «Несправедливо обиженный» уже успел вытащить нож, и ошарашено хрипел:

– Порежу, бля, порежу.

Защиту от удара ножом они с отцом отрабатывали много раз. Неоднократно показывал нужные приёмы и тренер в секции каратэ. Но сейчас это была реальная драка, где нет никаких правил и ошибка могла стоить жизни.

«Попытайся отвлечь соперника», – учил отец. И Саша, схватив с земли коробку из-под обуви, бросил ею в противника. В это время его кто-то сильно ударил сзади по шее, а затем под колени…

Очнулся он оттого, что кто-то вылил на голову воду. Превозмогая страшную боль в шее, Саша заставил себя осмотреться. Казенный вид помещения и присущие даже выходному рынку звуки, доносившиеся извне, свидетельствовали в пользу того, что это была комната милиции рынка. Неподалёку от Саши не в лучшем виде сидела троица его противников.

Здоровенный толстомордый милиционер в капитанских погонах брезгливо осмотрел всех и сказал:

– Ну что, байстрюки, колитесь, зачем друг друга порезать хотели?

– Парнишка не виноват! Он только защищался от этих троих. А у этого был еще нож, – затараторила толстая тётка, показывая пальцем на одного из мальчишек. – А ещё…

– Ладно, женщина, идите, торгуйте, потом подпишите протокол, – резко прервал её капитан.

– Ну, козляра, говори, что не поделили? Выручку от спиз… ного кошелька? – капитан злобно смотрел Саше прямо в глаза.

В этот момент в комнату стремительно вошёл одетый в гражданскую одежду, круглый как шар, низкого роста человек. Капитан обернулся на шум открываемой двери и, очевидно, собрался гаркнуть на того, кто вошёл, но вдруг вытянулся по стойке смирно и так и остался стоять с приоткрытым ртом.

– Всё хернёй маешься, Желтовой? С малолетками воюешь, а к нам на рынок завтра комиссия из области едет, – рявкнул вместо приветствия шарообразный, обращаясь к капитану. Его низкий рост удивительным образом диссонировал с густым басом.

– Кто такие, чего здесь? – прорычал он, без всякой паузы развернувшись к ребятам.

– Мы, дяденька, с друзьями показывали приёмы друг другу, по фильму вчерашнему, ну и дурачились. А тут товарищ капитан налетел и дубинкой, – для придания драматизма Саша потрогал шишку на шее и уже непритворно скривился от боли и охнул.

Капитан открыл рот, видимо, намереваясь сказать что-то в свою защиту, но шарообразный его опередил.

– Да, Желтовой, совсем ты охренел от безделья. Быстро разгони своих бабок, чернож… м скажи, чтобы хари свои попрятали, сейчас исполком с санстанцией приметутся, у них тоже очко играет. И предупреди, чтобы три дня на рынок ни бабки, ни чернозадые и носа не совали. А вы, засранцы, быстро вон отсюда! – заорал он, обернувшись к ребятам.

– А ты правильный пацан, – сказал тот мальчишка, которого Саша ударил первым, подойдя к нему на улице – Я Катан, это Киря, – указал он на мальчишку, которого Саша якобы толкнул, – а это Лося. А ты?

– Я Саша, – во рту было сухо, поэтому голос был хриплым, сильно болела голова.

– Мент тебе хорошо въехал, – сочувственно произнёс Киря. – Идём пивка попьём, ты нас не сдал и с нас причитается.

– Пива не хочу. Попил бы минералки и что-нибудь съел бы, – почти прохрипел Саша.

– Нет базару, братан. А у тебя чё, проблемы?

Дальнейшие вопросы Кири остановил Лося.

– Ты что, не видишь, пацану хреново. Пошли в тошниловку.

Народу в рыночном кафе было немного. Еда была без изысков, но приготовлена добросовестно. Не спавшему более суток, утолившему голод и жажду Саше, захотелось прилечь, но он вспомнил, что теперь он гражданин без определённого места жительства.

– Братан, а живёшь где? – словно подслушав его мысли, спросил, закуривая Катан, и протянул пачку с сигаретами Саше.

– Пока нигде. Я не курю, но всё равно спасибо. – Куда идти дальше Саша не знал, и, помявшись, сказал: – Ну, я, пожалуй, пойду.

– Постой, братан, – Киря осторожно придержал его за плечо, – у тебя видно крутые проблемы. Бабок нет, нигде не живёшь. По прикиду ты не наш, но пацан правильный и метелишься классно. Пошли с нами. Спать есть где, жрать есть что, а захочешь, и к делу пристроим.

Голова раскалывалась, идти было некуда и Саша, стараясь не думать о том, что его ждет, сдержанно кивнул.

От сильной головной боли дорогу он запомнил плохо. Они ехали троллейбусом, а потом пришли в один из заброшенных цехов бывшего завода крупнопанельного домостроения, в просторечии именуемом КПД. Напротив, метрах в двухстах от «дома», грозным исполином высилась шлаковая гора.

Саша не помнил, кто подвел его к довольно аккуратно укрытому чистыми на вид тряпками, сбитому из досок лежаку, и сказал ему:

– Ты, братан, поспи, а то белый весь какой-то.

Снились отец, мать, сволочь из исполкомовской комиссии по делам несовершеннолетних, которая оставила его без квартиры. Когда он проснулся, солнце ещё пробивалось сквозь щели в забитых досками больших цеховых оконных проёмах. Саша решил не открывать глаза и осмотреться вокруг сквозь наполовину прикрытые веки.

Катан, Лося, Киря и еще несколько незнакомых пацанов сидели за большим самодельным столом невдалеке от Саши. Шла игра в карты и, судя по репликам игроков и наблюдателей, на деньги. В углу помещения, у не забитого досками окна три бомжеватого вида девчонки, не лишённые, однако, привлекательности, ловко чистили картошку.

Боль в голове прошла, но очень хотелось пить. Саша встал и, не давая никому раскрыть рта, спросил, где можно попить.

– Там в углу попей, на улице можешь поссать, а потом приходи, расскажешь людям кто ты такой, – внимательно глядя на Сашу, произнес здоровый парень, явно года на два-три старше всех остальных.

Неторопливо напившись, Саша вернулся и прислонился к стенке.

– А ты знаешь, новенький, что мы без проставы не принимаем? – снова начал цепляться к Саше здоровяк.

– Если я мешаю, я могу уйти, – неторопливо ответил Саша.

– Не гони, Шкаф, – вмешался Катан, – пацан правильный и вступительные на рынке сдал. Я за него подписываюсь.

– И я, и я! – почти одновременно выкрикнули Киря и Лося.

– Ну, если есть железная подписка, – Шкаф хитро и довольно расплылся в улыбке, – тогда выкатывают те, кто подписывался.

Катан молча вынул из кармана деньги и, отделив десятку, протянул её Лосе. То же сделал и Киря. Лося, подхватив стоявшую у стенки, видавшую виды сумку, мгновенно исчез. Девчонки, продолжая чистить картошку, заинтересованно косились на ребят в ожидании того, что произойдет дальше.

– Игрок ушёл, круг неполный, садись, новенький. В «секу» шурупишь? – Не дожидаясь ответа, Шкаф продолжил. – Значит смотри…

Правила оказались несложными, а сама игра поначалу показалась Саше примитивной. Проблему стартового капитала решили Катан и Киря, положив перед Сашей по пятёрке. Игра во многом основывалась на везении, или как говорили сами ребята – «прухе», но, как быстро выяснил Саша, огромная роль принадлежала умению блефовать. За те полчаса, которые отсутствовал Лося, Саша выиграл более пятидесяти гривен.

Лося пришёл, когда девчонки на костре, разведенном у входа в бывший цех, ловко и споро стали жарить мясо, нанизанное на длинные самодельные шампура из проволоки «шестёрки». Когда мясо изжарилось, игру свернули. Киря, Катан и Лося наотрез отказались от денег, которые хотел им вернуть Саша. Из тёмного угла бывшего цеха были извлечены грубо сколоченные столы с короткими ножками. На их место задвинули большой «игровой» стол.

Так как стало уже довольно темно, на столы установили керосиновые лампы. Вокруг столов установили деревянные чурбаки, игравшие роль стульев. Увлёкшись игрой, Саша не обратил внимания на то, что в бывшем цеху собралось уже более тридцати мальчишек разного возраста. Компания живо расселась за столами, причём было видно, что у каждого есть своё место.

Сашу усадили между собой Катан и Киря. Девчонки живо расставили на столе гранёные стаканы. Лося водрузил на стол три трёхлитровых банки с самогоном. Роль тарелок исполняли вырванные из какого-то журнала листы. В трёх больших кастрюлях исходила паром вареная картошка. Хлеб каждый отрезал себе сам. Очищенные лук и чеснок, разложили посередине столов, тоже на журнальных листах. Строго поровну было распределено мясо. Всем налили по трети стакана самогона.

– Ну, новенький, давай с теми, кто за тебя подписался, – сказал Шкаф, поднимая свой стакан.

– Я не пью, – ответил Саша и потянулся к столу отрезать себе хлеба. Руку его перехватил Катан, и, умоляя взглядом шепнул: – Можешь отказаться от второй, третьей, но первая – это уважение к людям.

«Почти половина стакана», – с ужасом подумал Саша. Словно защищая и отвлекая его от неизбежной необходимости выпить, всплыла мысль о том, что никто, в том числе и он, садясь за стол, не помыл руки. Не торопясь и не морщась, он тремя глотками выпил самогон и осторожно взял из рук Катана хлеб. Ощущение было непередаваемым – подобной мерзости пробовать ему ещё не приходилось. Если не считать лёгкого венгерского вина и шампанского, спиртное он вообще пробовал впервые.

Застолье пошло своим чередом. Ему предлагали вторую, третью, потом, после отказов, перестали. Саша старательно ел, помня наставление отца: «Если уж пришлось выпить – хорошо закуси!». Его охватило удивительное ощущение легкости восприятия окружающего. Уже не коробила совершенно непривычная обстановка, окружающее убожество и то, что мальчишки и девчонки курили прямо за столом, плевали на пол и туда же отправляли окурки. Без особого удивления он отметил для себя, что самые младшие пили наравне со всеми.

Компания заметно опьянела. Речь стала сбивчивой, громкой, то и дело раздавался беспричинный смех. Говорили в основном о сборе металлолома и какого-то скрапа. Сашу стало клонить в сон. Он, дёрнув незаметно под столом Кирю за руку, попросил его показать, где можно лечь спать. Удобно расположившись на том же самодельном лежаке, на котором он спал днём, Саша мгновенно уснул.