Читать книгу Боже, научи меня говорить - Владимир Рак - Страница 7

Для пересмешников время не стояло на месте; они сделались совершенно другими приматами, точнее перестали ими быть. Они научились прямо ходить, только некоторая сутулость напоминала об их прошлом. Головы этих прямоходящих людей казались огромными по сравнению с туловищем. Стопы стали плоскими, только торчащий несколько в сторону большой палец ноги выдавал их происхождение. То, что это были наши старые знакомцы, можно было узнать по их грустным глазам. Ни у кого на всей земле ещё не было такого выразительного взгляда. Что же делало глаза этих существ такими особенными? В них светилось любопытство.

На этот раз сообщество расположилось на плоской горе с отвесными склонами. На её усечённую вершину вела всего одна тропинка, протоптанная постоянным хождением. Вершина горы была усечена таким образом, что её более низкий срез выходил в саванну. Наверное, когда-то эта гора являлась кратером огромного вулкана – практически это был некий природный театр, сценой которого выступала саванна. Пересмешники облюбовали для себя обширный косогор, заканчивающийся обрывом. Со стороны саванны у самого подножия плато протекала река. Она была неширокой, но её прохлады хватало для охлаждения жаркого дыхания степи, а журчание воды умиротворяло пересмешников. Трудно было найти место для проживания лучше, чем это плоскогорье. Здесь был свой микромир с тенистыми деревьями и ключами, воды которых струились через всё плоскогорье. Одна из складок местности естественным образом нависала над частью косогора, образуя подобие каменного козырька. Навес выступал метров на пять, не больше, но этого оказалось достаточно для формирования под ним природной ниши высотой до четырёх метров, в ней было всегда прохладно, спокойно и сухо. В это естественное природное жилище забирались на ночёвку самки с детьми. Здесь же они прятались от полуденного зноя. Самцы в это убежище не допускались, но их изгнание произошло не сразу, поскольку мужские особи пересмешников подчиниться могли только силе. Женщины пересмешников свою слабость сумели превратить в силу. Запах самки парализовал волю и разум самца подобно тому, как это происходит у большинства животных. К этому фактору добавились ещё и организованные действия женских особей – победа стала полной и окончательной на многие тысячелетия. В новом сообществе складывался матриархат.

В этом месте прервём наши фантазии, чтобы поделиться впечатлениями об одном научно-популярном фильме. В нём шёл рассказ о некоем молодом мужчине, который отважился путешествовать в глубь Африки без оружия. На протяжении всего фильма этот белый путешественник попадал в опасные переделки с дикими зверями. Наконец храбрец вышел к племени, живущему первобытно-общинным строем. Это племя состояло из очень маленьких людей, которых мы называем пигмеи. В нём различались группы мужчин и группы женщин с детьми. Путешественник начал общаться с мужчинами и в конечном счёте сумел подружиться с ними настолько, что мужчины-дети не отходили от него ни на шаг. Путешественник прожил в первобытном племени пару дней и собрался уходить. Оператор подробно заснял прощание большого белого человека с маленькими аборигенами – это была трогательная сцена. Голые мужчины-дети обступили путешественника со всех сторон и плакали навзрыд, не стесняясь своих женщин, наблюдавших весь этот процесс в сторонке. Когда прощание закончилось, женщины сказали в камеру: «Хорошо, что этот человек уходит от нас, а то наши мужчины стали совсем как плачущие дети». После просмотра фильма я не мог отделаться от впечатления, что женщины этого племени относились к своим мужчинам точно так же, как они относились к своим детям. Я увидел матриархат в чистом виде. У меня сложилось впечатление, что на заре своего развития человечество проходило какой-то детский этап. Я наблюдал маленьких мужчин с бородами и копьями в руках, но это были дети в полном смысле этого слова. А вот женщины этого племени на детей похожи не были, хотя и были такими же маленькими, как и мужчины.

Обычная логика подсказывает нам: если люди изначально произошли из обезьяны, следовательно, в начале своего превращения в человека они должны были иметь развитое чутьё, которое у зверей превалирует над всеми чувствами. С этих позиций нам и нужно прослеживать развитие древних людей. Первобытные люди жили в эпоху запахов и ориентировались с помощью развитого чутья. Своим глазам они пока не доверяли. Запах был для них Богом. Люди чуяли природные запахи, обоняли и смаковали их, но разделить себя и своё чутьё ещё не умели. Наличие его как такового им ещё предстояло осмыслить.

Вернувшись с жировки, племя дружно остановилось на краю горного плато. По тому, как все основательно и без суеты стали располагаться на этом импровизированном ложе, было видно, что для них это было каждодневным занятием. Дикари с нескрываемым любопытством наблюдали за жизнью, которая проистекала перед ними в саванне. Это был самый настоящий театр, только действие на этой огромной сцене происходило не по сценарию. Есть в речи людей такое понятие – «театр боевых действий», применительно к этому случаю можно было бы сказать: «театр жизненного пространства». Перед глазами пересмешников проходили огромные стада копытных, стаи гиен, прайды львов и множество других зверей, приходивших на водопой, сменяя друг друга. Пересмешники наблюдали в саванне травоядных, хищников и себе подобных чужаков. На этой сцене жизни ежедневно проливалась кровь не только животных, но и человекообразных существ. Этот природный театр стал для любознательных подражателей развлечением и своего рода школой. В конечном счёте из простых наблюдателей они стали превращаться в сопереживателей. События, которые перед ними проистекали, они начали переосмысливать, а переосмыслив, перешли к их имитации. Диапазон подражаний пересмешников был неисчерпаем и разнообразен, постепенно многое из того, чему они подражали, становилось их собственными повадками.