Читать книгу Амонд - Владимир Родич - Страница 13

Должно быть, собачья радость – это аппетитная косточка. Или огромная, не умещающаяся в пасти, кость. Или кусок мяса. А то и два куска. Не нам, людям, судить… Тем более что для нас собачья радость – это всего лишь острая аджика, помните такую? Смею предположить, что все-таки собачья радость для наших четвероногих друзей – нечто большее, чем все упомянутое выше. Например, дружба! Которую точно не съешь и не спрячешь в лодке под хозяйским бушлатом.

Как известно, у охотничьих собак, каковой и является такса, кроме слова «собака», с бойцовыми нет ничего общего. Еще известно, что такса – самое вызывающее недоразумение мировой охотничьей кинологии. Есть предположение, откуда появилось понятие «токсичность». Лису, видите ли, им подавай, да еще с норой. А где ж их столько взять-то лис этих?! Вот если б разводил их кто, с норами вместе, чтобы каждой таксе по штуке – другое дело. А так, видите ли, без охоты у них характер вредный получается. А у кого ж он без охоты не вредный будет. Может у людей?! Куда деваться от характера, если неохота…

Вышеупомянутый Гарик был существом крайне эгоистичным. Но Амонд тем не менее любил его с детства, прощая практически все подлые шалости. Зачастую Гарик забывал, кто из них сильнее, и стаффорд, дабы не усугублять и без того порядком доставшее его собачье одиночество, не считал нужным делать достоверную расстановку сил. Хозяева Гарика были Амонду очень близки и по духу, и по темпераменту, и по обладанию всеми положительными человеческими качествами. А самое главное – по своему отношению к Гарику. Они любили этого балбеса больше собственной жизни, но, тем не менее, вся их жизнь заключалась в постоянном желании того же самого Гарика, мягко говоря, убить!

Гарик, даже обретя с возрастом небольшое количество мозговых извилин, так и не стал обращаться к Амонду на «вы», подобно «семерым смелым». И в Борках ему больше всего на свете нравилось мешать Амонду купаться в реке. Иногда Амонд делал вид, что обижается, но только для проформы, ведь он всегда понимал, на кого обижаться стоит, а на кого – нет.

Но один раз «таксист» Гарик прокололся. Несмотря на свои выдающиеся актерские способности, он не сумел правдиво разыграть сцену обычного для него эгоистичного идиотизма.

В тот день нестерпимая жара и злые голодные комары загнали обитателей Новых Борок вместе с их гостями в воду. Прохладное и спокойное течение реки уносило их умиротворенные тела куда-то вдаль, когда послышался панический лай Гарика, вместе с Амондом отставшего от хозяев. Обращать внимание на глупый лай таксы – занятие пустое. И все же…

– Смотрите! – воскликнул кто-то. – Гарик тонет!!!

Но Гарик не тонул. Он, сопротивляясь течению, кружил на одном месте, изо всех сил пытаясь обратить на себя внимание. Увы, только Амонд мог по достоинству оценить вокальный талант Гарика, но Амонда над водой не наблюдалось. Он наслаждался вокализами своего воспитанника уже где-то по другую сторону речной глади.

«Под воду ушел», – догадался хозяин. Как выяснилось уже через минуту, когда хозяин заботливо тряс за задние лапы извлеченного из водорослей Амонда, освобождая от лишней жидкости его желудок и легкие, водоизмещение среднего стаффорда составляет около десяти литров.

То ли из упрямства, то ли из ехидства, но купаться Амонд с тех пор реже не стал. Зато Гарика стали пинать гораздо реже.

Да уж, подводная охота – это вам не мух гонять. А Гарик однажды довел-таки Амонда. Да так довел, что загнал его Амонд в машину, и не выпускал больше. Может, и сейчас сидит Гарик где-нибудь в Борках на переднем сиденье авто и мечтает о простой собачьей радости, крепкой и верной дружбе. Только где ее теперь, взять?