Читать книгу Пикинг - Владимир Сафронов - Страница 2

Татьяна стояла перед витриной бутика «Бабочка» и разглядывала сумочку от Chloé. Сумочка ей не то чтобы сильно нравилась. Нет, она была симпатичная, но Татьяну заставило остановиться у этой витрины на бегу с работы вовсе не желание полюбоваться, а ценник, который сразу бросился в глаза. Он был шестизначный. Татьяна никогда не понимала, какая такая магия заключается для некоторых людей в слове «бренд».

«Кто придумал эти дикие условности? – размышляла Татьяна. – Чем именно эти несколько кусков кожи столь разительно отличаются от почти таких же в витрине «Галантереи», где они стоят в сто раз дешевле? Вещица хороша, спору нет, но не настолько же, чтобы отдавать за нее три-четыре зарплаты. Пусть для кого-то это просто карманная мелочь – на таких этот магазин и рассчитан, но все-таки заламывать абсолютно не обоснованные цены – это уже сверхцинизм, все равно, что прикуривать от горящих купюр.

Понятно, когда человек стремится купить, например, оригинальную автозапчасть – тут идет речь о безопасности. Но зачем люди ночами давятся в очередях, чтобы отдать сотню тысяч за какой-то телефон, в котором для них существенно только название? И какова принципиальная разница между носками за двести рублей и за десять тысяч, между солнцезащитными очками за тысячу рублей и за сто тысяч, если они внешне неотличимы? Список примеров можно продолжать бесконечно, но я понимаю лишь одно: понятие «брендовости» создано с единственной целью: служить мерилом социального статуса, визитной карточкой клуба избранных. Хочешь принадлежать, хотя бы внешне – плати.

Ни одному жителю европейской столицы не придет в голову покупать внедорожник, чтобы на нем кататься по городским пробкам. Во многих государствах даже мэры крупных городов ездят на простеньких малолитражках и никакого ужаса и унижения в этом не видят. Напротив, всем видно, что они за сохранение экологии. А еще лучше использовать велосипед. А что у нас? Невозможно представить, например, депутата хотя бы районного масштаба на каком-нибудь Nissan Micra. Да что там депутата, даже рядовой более-менее состоятельный гражданин при выборе авто руководствуется принципом: чем мощнее и громаднее, тем круче. Какая там экология! Об этом и говорить-то в обществе «реальных пацанов» неприлично, засмеют. Даже у американцев с их врожденной гигантоманией и бензином по цене воды лозунг «Fuck fuel economy!» давно потерял актуальность, а в России спрос на джипы только растет, все пыжатся продемонстрировать крутизну, хотя на самом деле демонстрируют лишь тупое тщеславие и комплекс неполноценности.

Говорят, во многих азиатских и африканских странах граждане обозначают свой статус, нарочно демонстрируя этикетки и неотрезанные ценники на брендовых вещах – даже если эти вещи по факту фейковые. В это отчего-то легко верится. Но не могу себе представить, например, француженку с вывернутыми наружу ценниками на юбке или лифчике. Вот тут-то и становится ясно, какое общество не зациклено на всякой символической ерунде, а какое застряло в развитии, и где наше место в этом рейтинге».

Рассуждения Татьяны прервала какая-то напыщенная корова, вывалившаяся из дверей бутика и обвешанная фирменными пакетами «Бабочки». Она была очень возбуждена и чуть не сбила Татьяну, та еле успела сделать шаг в сторону. И тут же услышала:

– Танюха, Крылова! Ты, что ли?

Татьяна вздрогнула и обернулась. Это было невероятно! Лицом толстуха до боли напоминала ее лучшую школьную подругу Ирку Гусеву, которая неожиданно пропала с горизонта лет двадцать пять назад.

– Ирка?

Они обнялись. У Татьяны сразу создалось впечатление, что подруга искренне рада неожиданной встрече, но несколько стесняется своих сильно расплывшихся форм. В последний раз, когда они виделись, Гусева имела практически идеальную фигуру, отчего все знакомые прочили ей скорое и выгодное замужество. Или, как минимум, карьеру модели. Но Татьяне было наплевать на теперешний Иркин внешний вид. Она столько раз пыталась найти ее разными способами, что уже отчаялась и думала, что та либо слиняла за границу, либо произошло что-то нехорошее. А сейчас была счастлива уже от того, что подруга живая и невредимая.

– Ты где скрывалась-то? Я уж думала, ты куда-нибудь в Антарктиду свинтила. И никто из одноклассников не в курсе, где тебя искать.

– Да знаешь, мы переезжали несколько раз… И что-то так все задолбало…

Татьяна пропустила мимо ушей эту фразу, хотя логично было бы поинтересоваться, отчего же Гусева при очередном переезде не сообщила свои новые координаты и за двадцать пять лет ни разу не вышла ни с кем из одноклассников на связь. И что именно ее «задолбало» – уж не общение ли со старыми подругами?

– А почему в соцсетях тебя нет?

– Знаешь, честно говоря, я в компьютере не очень… – Гусева потупила глаза. – И, кстати, я теперь не Гусева, а Лебедева.

Татьяна засмеялась, хотя собралась было спросить, при чем тут компьютер.

– Вот прикольно! Специально мужа под фамилию подбирала? А я, между прочим, тоже уже не Крылова, а Горская. Давай прямо сейчас телефонами обменяемся, а то глядишь, еще на двадцать пять лет пропадешь.

Ирина вытащила из сумочки, страшно похожей на ту, что была в витрине, айфон последней модели. Они с Татьяной записали номера друг друга. «А Ирка-то, видать, и вправду далеко пошла», – отметила Татьяна, более внимательно приглядевшись к наряду и аксессуарам школьной подруги.

– Ну, рассказывай, ты где, что, как? – Татьяна была уверена, что сейчас услышит какую-то потрясающую историю, годящуюся в качестве сюжета для сериала. Гусева отчего-то со встречными расспросами не спешила.

– Ой, Танюшка, тут в двух словах не расскажешь. Может, посидим где-то?

– Что, прямо сейчас?

– Ну да, а что? Тут, я знаю, одна приличная кафешка поблизости есть…

Татьяна успела подумать, что в «приличных» кафешках в шаговой доступности от «Бабочки» цены такие же, как и в самой «Бабочке». И тут же вспомнила, что вообще-то уже опаздывает: она планировала сегодня забрать туфли из ремонта, а там до семи. И еще надо на ужин чего-то купить и к приходу мужа приготовить. Идея родилась практически сразу.

– Слушай, Иришка, я так понимаю, разговор у нас с тобой не на пятнадцать минут будет. Поэтому вот что: приходи к нам в субботу. Мы на Старой Деревне живем, рядом с метро. Я так понимаю, ты замужем?

Татьяна чуть сбавила тон, задавая деликатный вопрос, хотя сомнений насчет Иркиного семейного положения у нее практически не было. Гусева ожидаемо кивнула.

– А кто муж-то, если не секрет?

– А, он у меня в госконторе. Пилит помаленьку, – Ирина неестественно захихикала.

– Ну и отлично. Приходите с мужем, с моим Ильей познакомитесь. Посидим спокойно, обо всем поговорим не торопясь. Может, будем дружить семьями, – она улыбнулась. – Пиши адрес. Сегодня среда? Я еще позвоню до субботы, время уточню.

Они двинулись по тротуару.

– Тебя подвезти? – внезапно предложила Гусева.

– А ты на машине что ли? – глупо спросила Татьяна и прикусила язык. «Сама могла бы догадаться уже. По таким магазинам на трамваях не ездят». – Да нет, спасибо, вот же метро!

Ирина понимающе покивала, и они распрощались: Татьяна направилась в сторону подземного перехода, а ее подруга свернула за угол. Пройдя немного, Татьяна не удержалась и оглянулась. Прямо за углом начиналась зона платной парковки, там Гусева деловито закидывала пакеты с покупками в красный кабриолет с поднятым верхом.

– Хм, помаленьку пилит, говоришь? Ну-ну, – она ухмыльнулась и вошла в переход.

Дома Татьяна, конечно, первым делом поделилась новостью с мужем.

– Знаешь, кого я сегодня встретила? Ирку Гусеву! Ну ту, с которой мы в школе дружили, я тебе рассказывала. – Илья кивнул. – Представляешь, мы почти двадцать пять лет не виделись! Я ее еле узнала. Она теперь Лебедева, они с мужем переезжали трижды – потому я ее потеряла и не могла нигде найти. Такая толстая стала… – Татьяна хихикнула. – Хотели поговорить, но не на бегу же. В общем, Илюша, я их с мужем в субботу к нам в гости пригласила, ты не против? Посидим, вспомним молодость…

– Ну конечно, о чем разговор. А кто муж твоей Гусевой-Лебедевой?

– В какой-то госконторе работает. Ирка сказала, «пилит помаленьку».

Илья хмыкнул.

– Ну, раз пилит, наверное, к определенному уровню приемов привык. – Он чуть призадумался. – Ну ничего, нам не впервой.

Они оба тут же со смехом вспомнили, как в прошлом году у них в гостях был известный английский скульптор, а до этого – американский дирижер с супругой. Со скульптором Илья общался по работе, а с американцами Горские познакомились во время поездки в Барселону. Поначалу у хозяев были сильные сомнения, получится ли принять известных персон на подобающем уровне. Для любого иностранца приглашение домой – совсем не рядовое событие. Обычно за пределами «русского мира» все общение между людьми происходит на нейтральной территории, где-нибудь в общепите, в дом приглашают лишь достаточно близких людей. А для хозяев подготовка к такому приему – особо щепетильные хлопоты. Но гости оказались настолько простыми и задушевными, что понятия о статусах и великосветском этикете мгновенно забылись. Все были в восторге от Татьяниной солянки и домашних пирожков, от коллекции винила, которую с молодости собирал Илья, и от необычно оформленных интерьеров небольшой, но уютной квартиры. Без всяких церемоний употребляли водку и полночи ржали, пребывая в полном взаимном восхищении и удивляясь, насколько же много у них общего.

Илья и Татьяна познакомились, когда оба были студентами Академии художеств. Илья учился на реставратора, Татьяна – на архитектора. Поженились они на последнем курсе, вскоре после диплома у Горских родилась дочь. Теперь Илья трудился в крупном музее и кроме того сам писал неплохие холсты, которые порой продавались. Татьяна после декрета и долгих поисков места по душе осела в небольшом бюро, которое занималось проектированием частных загородных домов.

Первым делом Горские составили примерное меню. Татьяной были с презрением отвергнуты банальный холодец и оливье, она предлагала блеснуть оригинальностью и продемонстрировать особый стиль с упором на морепродукты: заливной осетр, икра, осьминоги в вине, шампиньоны, фаршированные креветками, фирменные пирожки с лососем. Насчет горячего Татьяна колебалась между уткой по-пекински и кавармой из баранины, но Илья решительно прервал полет фантазии жены:

– А ты уверена, что это тот случай, чтобы так выпендриваться? Давай ближе к реальности. Или ты тоже что-то там пилишь, а я не в курсе? На горячее вполне сгодятся свиные ребрышки, я сам сделаю – все упадут, гарантирую. И осьминоги тоже пусть пока поплавают, а вместо них предлагаю исполнить селедочку под шубой. Беспроигрышная вещь, помнишь, как Стивен и Пэт наворачивали? Тем более, она тоже вроде как морепродукт.

Татьяна со всем согласилась, но настояла, что в качестве изюминки будет салат «Глаз дракона» с питахайей. Илья дракона одобрил: при одном воспоминании об этом блюде, которое они однажды попробовали в Гонконге, начиналось слюнотечение.

Список напитков составили достаточно быстро: белое итальянское под морепродукты, красное французское под ребрышки, какой-нибудь вискарик односолодовый не сильно дорогой, ну и водочки на всякий случай. Илья примерно прикинул, что неожиданный банкетик потянет почти на половину официальной месячной ставки музейного реставратора.

«Да, не шиковать бы так, если б не халтуры и премиальные. Но если не иметь порой отдушин, то и зарабатывать какой смысл? А у Танюшки радость-то какая: подружка нашлась. Эх, погуляем!»

В последующие два дня Татьяна после работы с особой тщательностью вылизывала всю квартиру, до последнего уголка. В пятницу вечером Илья совершил заезд за продуктами. Все, кроме питахайи, нашлось в обычном гипермаркете, а за «драконьим фруктом» пришлось переться в «Азбуку вкуса». С учетом Татьяниных корректировок и мелких дополнений в виде камамбера, бри, маслин, меда, буженины, хрена, орехов, бананов, помидоров-огурцов, соков, боржома, зелени, шоколадных конфет, мороженого, багетов и еще кое-чего сумма затрат превысила все разумные планки, но отступать было некуда. Багажник «шкоды» еле закрылся – Илье просто не верилось, что все это предназначено для четверых человек.

С раннего утра в субботу Татьяна не вылезала из кухни, Илья был на подхвате, ему еще пришлось сгонять в местный магазинчик за мылом, салфетками, туалетной бумагой и освежителем воздуха. К назначенному времени Горские еле успели привести себя в порядок.

– Сама не понимаю, чего я так волнуюсь, – призналась Татьяна.

– Ладно, расслабься уже, – Илья обнял жену. – А то совсем запыхалась. Не Трампа же с визитом ждем. Сейчас сядем, выпьем, расслабимся и будем наслаждаться жизнью. А квартира-то как сверкает! Все-таки полезно гостей приглашать!

Татьяна хотела возразить, что гости тут не при чем, а за чистотой и порядком надо следить всегда, что она и делает, но тут запищал домофон. Горские синхронно вздрогнули. Татьяна поправила прическу и замерла у дверей в полной боеготовности.

Гости заполнили собой почти всю небольшую прихожую. Муж Ирины оказался очень крупным, а по росту почти на голову выше Ильи. Выглядел постарше жены лет на десять, совершенно лысый, со складчатым бычьим затылком, переходящим в могучую спину. Впрочем, вместе с женой они смотрелись довольно гармонично.

– Борис! – пробасил гость, представляясь и больно стискивая ладонь Ильи. Царственным жестом извлек из кармана и сунул визитку. Сверкнула аляповатая массивная печатка в гангстерском стиле девяностых, неуместная рядом с вполне буржуазным «Breitling Premier» на крокодиловом ремешке. «Вот они как выглядят, пильщики, – Илья внутренне усмехнулся. – Многовато их расплодилось в последнее время. То-то у нас что ни возьми – все из опилок сделано. Из того, что осталось после их пилки». Мельком глянул на визитку: «Борис Лебедев, член совета директоров…» Сбоку красовался чуть выпуклый логотип известного промышленного концерна. «Тачкавер, однако, – отметил Илья. – Доллар за штучку. Более дорогого материала для визиток, кажется, еще не придумали».

Татьяна с Ириной расцеловались и взаимно представили мужей. Борис без церемоний сразу заключил Татьяну в объятия, Горский тоже символически чмокнул Ирину в щеку. Все сразу решили быть на «ты». Лебедева пристально оглядела Татьянин наряд и пощупала рукав блузки.

– Классная кофточка! Где брала? Почем?

– На Северном рынке, – честно ответила Татьяна. – Восемьсот рублей.

Ирина на долю секунды переменилась в лице, но тут же разразилась низким смехом:

– Ну ты приколистка! Эти кофточки на весенней распродаже по триста евро шли, но мне не хватило.

– Ириха, ты ничего там не забыла? – прервал жену Лебедев.

– Да, точно, вот я дурында!

Татьяна улыбнулась, услышав от подруги ее любимое словцо, которым та «блистала» еще в школе. Ирина извлекла из объемистой сумки литровку «Абсолюта» и бутылку просекко. Татьяна всплеснула руками.

– Ну зачем это, ей-богу не стоило! Все же есть…

Она засуетилась, сунула бутылки Илье, вытащила из шкафа почти новые гостевые шлепанцы и поставила перед гостями.

– Что же мы здесь стоим! Тапочки вот…. – Татьяна подняла голову, наткнулась на непонимающие взгляды и добавила:

– Если хотите.

Борис молча прошагал в комнаты, Гусева-Лебедева за ним. Сзади Татьяне стало особенно хорошо заметно, насколько же Ирка стала жирной. Однако на лице у нее, в отличие от Татьяны не было ни морщинки – не иначе как результат регулярной подтяжки.

Сервировка стола являла собой инсталляцию перфекциониста. Сияющие бокалы и приборы расставлены будто по компьютерному шаблону, а кажущаяся небрежность свернутых салфеток на деле была плодом вдумчивой творческой работы. Мягкий свет, акценты изящных серебряных канделябров с высокими тонкими свечами по краям стола. Для пущего романтизма Илья незадолго до прихода гостей запалил ароматическую китайскую палочку с изысканным ароматом пачули.

Войдя в гостиную, Лебедев беглым взглядом просканировал обстановку, потянул носом и сморщился.

– Чем это так воняет?

– Это пачули. Китайцы говорят, этот запах притягивает богатство…

– Пачу… чего? Ох, эти узкоглазые, блин! Чего только ни выдумают. – Борис хохотнул. – Богатство притягивает! Чего ж они там со своим дымом в нищете живут?

– Кто в нищете? Китайцы? Вообще-то сейчас средняя зарплата в Китае – тысяча долларов в месяц. А образованные специалисты могут и в несколько раз больше зарабатывать. Так что байки про каторжный труд за чашку риса – в далеком прошлом.

Борис только отмахнулся, как будто Илья сморозил такую чушь, на которую и отвечать нет смысла. Татьяна рассадила гостей, Илья занялся напитками: дамы пожелали просекко, мужчины решили начать со стоящего на столе «Русского стандарта», а лебедевский «Абсолют» отправился остывать в морозилку. Выпили, закусили икоркой. Через полминуты Борис как-то заерзал и без обиняков обратился к Илье:

– Слушай, хозяин, а у тебя какая-то посуда посерьезней имеется? – он щелкнул пальцем по своему шот-глассу. Татьяна вскочила.

– Ой, ну как же я не подумала! Конечно, такому солидному мужчине нужно что-то посерьезнее, чем эти смешные английские мензурки.

Она метнулась на кухню и принесла массивный стакан для виски.

– Это подойдет?

Борис показал большой палец и сразу же плеснул себе граммов сто. И сорок – Илье. После второго тоста Лебедевы обнаружили на столе селедку под шубой и набросились, будто век такого не ели, Татьяна только умилялась. Илья включил для фона сборник Гровера Вашингтона – негромко, но так, чтоб застольная беседа «не создавала эха». Татьяна, наконец, прекратила сдерживать распирающее любопытство и придвинулась к Ирине.

– Ну, рассказывай, подруга, где пропадала, чем занимаешься? Про Бориса мы более-менее выяснили, а ты?

– А что я? Я дома сижу. Да вот, по магазинам иногда от скуки…

– Хорошо, а раньше чем занималась?

– Да тем же самым и занималась. После школы мы с родителями сразу переехали, я пробовала в институт поступить, но не получилось. А потом Борю встретила.

Татьяна озадаченно покачала головой.

– То есть ты хочешь сказать, со школы так нигде не училась и не работала?

– Неа, а зачем? – Лебедева беспечно пожала плечами.

– А что ж ни разу не позвонила, не написала? Или с глаз долой – из сердца вон? Я чего только ни передумала. Уже уверена была, что тебя и на свете нет. А ты просто двадцать пять лет сидела дома да по бутикам шлялась. Как это вообще возможно?

Ирина беспомощно улыбалась, делая вид, что сосредоточена на выборе корзиночки с креветками. Татьяна почувствовала в груди неприятный холодок. Ирина дотронулась до ее руки.

– Танька, ну прости дурынду. Понимаешь, все как-то так закрутилось… Свадьба, ребенок, все эти переезды…

Татьяна еле сдержалась, чтобы не сказать в ответ что-то резкое. Например, спросить, что помешало пригласить подругу на свадьбу, но уцепилась за упоминание о ребенке.

– Ладно, что уж теперь старое поминать. Главное – ты нашлась. Расскажи-ка лучше про ребенка. Кто у тебя?

– Пацан, Виталик, в этом году двадцать стукнуло.

– О, точно как нашей Анечке! Как мы с тобой, оказывается, синхронно! – Татьяна засмеялась. – Наша сейчас в Новгороде на практике, она на искусствоведа учится. А ваш?

– А наш пока еще не определился. Слава богу, от армии отмазали, квартирку вот недавно купили… Так что он теперь отдельно живет, говорит, чем-то там в интернете торгует. Я, честно говоря, не в курсе. Он вообще редко заходит, в основном денег у Борьки попросить, или еще чего.

– Ой, ну как же это… – Татьяна не договорила, встрял Борис.

– Ничего, пусть погуляет немного, одумается, а там я его в дело пристрою. Слушай, хозяйка, может, уже ваша с Ильей очередь о себе рассказывать?

Илья коротенько поведал историю их с Татьяной знакомства и брака, про то, чем сейчас занимаются – о своем музее и Татьяниной работе. Лебедев посмотрел на него сочувственно.

– Ну и как оно, в музее?

– В каком смысле? – не понял Илья.

– В том самом. По музеям-то сейчас какие идиоты ходят? Маржи, стало быть, никакой. А вот Танюше респект, строительство – дело нужное. Эх, где ж ты была, когда мы дачу замутить решили? У приличных архитекторов очередь на полгода, да и ценники – охренеть не встать.

Тут он не ошибался: дела у Татьяниного архитектурного бюро шли весьма неплохо. И такие, как Лебедев, валили в качестве клиентов к ним в офис валом. Но Татьяне стало обидно за мужа.

– Дело ведь не только, так сказать, в марже. Есть же понятие культурного наследия… – на лице Лебедева начала расползаться отвратительная ухмылка, и Татьяна резко повернула линию возражения. – А к Илье, между прочим, известные коллекционеры приходят, частные заказы делают… И сам он рисует очень даже неплохо, например, вот, из недавнего. Правда, прекрасная работа?

Она указала на холст над диваном, прямо над головой Бориса и Ирины. Лебедевы обернулись и секунд десять молча разглядывали полотно.

– И как это называется? – наконец поинтересовалась Ирина.

– «Клуб мечтателей», по мотивам Малларме. «Реальность – не больше чем ухищрение, точка опоры разума в миражах факта…» – процитировал Илья.

Борис молча повернулся к столу, почесал складчатый затылок.

– Да-а уж… – и решительно взялся за полупустую бутылку водки. Татьяне показалось, что он шепотом добавил: «Обосраться!» Илья намеревался показать гостям еще цикл своих иллюстраций к лирике Кэтлин Бреннан, но передумал.

– Ребята! Я предлагаю выпить за дружбу! – громко провозгласила Татьяна.

По этому поводу возражений не последовало. Блюдо с селедкой под шубой удивительно быстро опустело. Обычно Татьяна готовила такую порцию человек на шесть-восемь и поначалу решила было, что в этот раз погорячилась. Лебедевы перешли к заливному и уверенными темпами зачищали и эту емкость. Периодически они прихлебывали из бокалов, не дожидаясь тостов. Ирина была уже изрядно пьяной.

– Слушай, Танюха, а у тебя наш школьный альбом сохранился? – внезапно спросила она. – А то мой где-то потерялся при переездах.

Татьяна быстро отыскала книжицу в зеленом переплете и положила на стол. Ей и самой сейчас захотелось освежить воспоминания. Ирина принялась перелистывать страницы и оживленно комментировать.

– Во, помню Надьку Романову. Она двоечницей была, постоянно у меня списывала. А Юрка Морозов за мной в десятом как ухлестывал! А физичка, помнишь, всегда говорила: вот Гусева понимает физику, а все остальные только делают вид, что понимают. А как я на физре на бревне кувыркалась? Уговаривали меня в гимнастику податься… А помнишь, я в девятом в поход пойти придумала? Еле вас всех уговорила.

Ирина пришла в волнение и говорила громко, похохатывая и поминутно прихлебывая вино. Татьяна слушала и ушам не верила: все «воспоминания» Гусевой-Лебедевой представляли собой безудержный полет фантазии. Надька Романова закончила школу круглой отличницей, и списывала у нее как раз Гусева, в основном на физике, в которой Ирка была совершенно «ни в зуб ногой». По красавчику Юрке Морозову она сама сохла, причем совершенно безнадежно, и целый год изливала Татьяне свои переживания. Кувыркания на бревне могли Гусевой разве что присниться, и то в кошмарном сне: этого снаряда она боялась как огня. Насколько Татьяна помнила, Ирку так и не удалось заставить взобраться на бревно, и зачет ей поставили условно, из жалости. А пойти в поход придумала Светка Тимофеева. И труднее всего было уговорить именно Гусеву, которая терпеть не могла комаров и вообще всякого дискомфорта, а в походе все время ныла. Татьяна не перебивала, потому что диагноз уже поставила. Борис, разумеется, принимал рассказы жены абсолютно всерьез. Сиял, как медный таз, оттого, что его Ирка, оказывается, еще в юности была непревзойденной по всем статьям.

Осетрина кончилась, Татьяна слегка занервничала: кажется, она не рассчитала с закусками.

– Вот, корзиночками закусывайте, – она поставила тарелку между Борисом и Ильей. – Там креветочки с ананасом, с устричным соусом…

– У Буси аллергия на креветок, – оборвала Ирина.

– Не называй меня Бусей! – буркнул Лебедев.

«Буся! Вот это здорово, действительно подходящее прозвище», – не без ехидства подумала Татьяна.

– Ой, какая жалость, мы не знали про аллергию… Ну тогда вот, буженинка с хреном, пожалуйста.

Борис примирительно крякнул, перекинул на свою тарелку сразу четыре куска и залил половиной соусника хрена со сливками.

– Ты тоже давай-ка закусывай, – решительно обратилась к подруге Татьяна и придвинула к ней сырную тарелку. Плывущая Лебедева скосила глаз.

– Мы вонючий не едим. От него газы потом мучают, – она икнула. Илья еле сдержал смех.

– Тогда вот, специально для вас приготовила: эксклюзивное китайское блюдо «Драконий глаз».

– Не, китайское мы тоже не едим.

Татьяна не выдержала.

– Да ты даже не представляешь, что это! Ты меня обидишь, если не попробуешь. Это же питахайя!

Буся громко хрюкнул, видимо, счел это слово похабным. И неожиданно прикрикнул на жену:

– Ты, мать, давай, действительно, закусывай нормально, а то уже начинаешь пургу гнать.

Лебедева опасливо отправила в рот маленькую порцию и вдруг просияла лицом.

– Буся, это писец как вкусно! Ты должен попробовать!

Татьяну передернуло.

– Я просил не называть меня Бусей! – гаркнул Лебедев и угрожающе постучал вилкой по столу. Но «Драконий глаз» попробовал и признал, что вкусно, хотя и совершенно необычно.

– Танька, с тебя рецептик, – проговорила Ирина с набитым ртом.

Диск Вашингтона закончился, причем никто из гостей так и не обратил внимания на музыку и не полюбопытствовал, что же это играет. Илья поставил другую пластинку – он решительно не хотел, чтобы за столом повисали паузы, не заполненные хотя бы каким-то фоном. Борис, до этого никак не реагировавший на джаз, на удивление, прислушался и поинтересовался:

– Это что там у тебя играет?

– Элтон Джон.

– А, знаем такого. – Борис хитро прищурился. – Отгадай загадку: два конца, два кольца – что это?

Горские недоуменно переглянулись. Татьяна открыла рот, чтобы сообщить, что это детская загадка про ножницы, но Буся громогласно объявил собственный вариант:

– Элтон Джон замуж вышел!

Он утробно захохотал, Гусева-Лебедева залилась визгливым смехом, ее необъятный бюст колыхался в резонанс.

– А вам с Ириной какая музыка нравится? – дипломатично поинтересовалась Татьяна.

– Знаешь, я в молодости и Битлов, и Роллингов уважал, – задушевно поведал Буся. – А сейчас уже давно ничего не слушаю, на работе устаю очень, а дома хочется в тишине побыть. Ирка слушает там что-то в телефоне, ты у нее спроси.

– Да-да, понимаю, – задумчиво покивал головой Илья. – Помните, как Вознесенский писал: «Тишины хочу, тишины… Нервы, что ли, обожжены?»

Борис лишь пожал плечами:

– Не знаю, кто там чего писал. Мы книг не читаем. Но нервы обожжены конкретно.

Разговор о кино тоже не получился. Татьяна спросила, что Лебедевы смотрели из последних нашумевших фильмов. Ирина отмахнулась:

– Я только сериалы смотрю, а Буся вообще от телевизора сразу засыпает.

– Я сколько раз говорил, не называть меня Бусей!! – заорал Лебедев.

Ирина сникла и уставившись в стол засопела. Чтобы разрядить обстановку, Илья завел разговор об отдыхе. Он был уверен, что эта тема Лебедевым точно не чужда. Рассказал, что они с Татьяной этой весной посетили, наконец, Италию. К поездке они готовились два года, копили деньги, составляли маршрут. Заранее забронировали жилье в разных регионах и за три недели проехали от Венеции до Сицилии. Где-то перемещались на поездах, где-то арендовали автомобиль. Татьяна подключилась к рассказу, взахлеб стала вспоминать о венецианской экзотике, музеях Рима и Флоренции, красотах Тосканы и пляжах Калабрии. Лебедевы слушали, не перебивая и не комментируя.

– А пять лет назад Илюшу в Гонконг отправили, с музеем, по культурному обмену. Ну, и я увязалась. Ребята, Гонконг – это что-то! Обязательно съездите, если сможете. Туда даже виза не нужна.

– Да мы все время зимой на Сейшелы или на Мальдивы, уже как по расписанию, даже поднадоело, – наконец отреагировал Борис. – А летом – на дачу, святое дело.

– А что, Боренька, может правда в Гонконг рванем? Или в Италию? – робко встряла Ирина. – Говорят, в Милане такие шикарные распродажи бывают…

– Ну, может быть… – задумчиво протянул Буся. – Италия – это статусно. Только как мы там без языка будем? Ни хрена же не поймем. Придется гида нанимать. А в вашем Гонконге, наверное, грязи по колено и всякая зараза китайская… И сервиса, конечно, никакого.

Татьяна с Ильей хором возмутились.

– Да ты что! Какая грязь и зараза, с чего ты взял? Там просто стерильно, а сервис получше европейского!

– Сейчас горячее будет, и мы вам фотографии покажем. Посмотрите – точно решитесь съездить!

Татьяна удалилась на кухню, Гусева увязалась за ней. Села на диванчик у окна, достала сигареты, не спросясь закурила. Таня дала блюдечко, открыла форточку – они с Ильей не курили. Ирка была и так уже сильно пьяная, а от сигареты ее совсем развезло. Она смотрела на Татьяну так, что казалось, будто сейчас она, наконец, заговорит о чем-то важном, человеческом или поделится какой-то проблемой, как это бывало между ними в юности. И Лебедева действительно поделилась. Понизив голос, она интимно призналась, что ее Буся собрался идти в депутаты законодательного собрания, и в этом году они должны себе во многом в плане финансов отказать, потому что сейчас надо напрячься ради большого будущего. Вопрос избрания, разумеется, риторический. А вот собрать требуемую сумму ох как непросто. И придется несколько притормозить с шопингом, а Ирке это не нравится. Но дважды такой шанс не выпадает.

Татьяна даже не знала, что на это ответить. С одной стороны, ей было наплевать: они с Ильей никогда не сомневались, что вся политика – продажный бизнес. Но чтобы эта тема была актуальной для хорошо знакомого тебе человека?

– И почем нынче стать слугой народа? – спросила она, чтоб хоть как-то отреагировать. Лебедева сокрушенно затрясла головой.

– Ой, блин, лучше не спрашивай! Там уже совсем краев не видят. Сейчас назвали два ляма, а завтра, может, уже и больше будет. И это только в ЗАКС. А в Госдуму без десятки не суйся.

Татьяна удивленно подняла бровь: сумма, конечно, солидная, но это для них с Ильей. А у Лебедевых-то совсем другие мерки. На одни Иркины тряпки, наверное, целое состояние каждый месяц уходит.

– Ну, придумайте что-нибудь, раз уж так надо. Может, кредит взять… Или машину продать, наконец, я не знаю…

– Да какую на хрен машину! – Лебедева нервозно вдавила окурок в блюдечко. – И кредит на два лимона баксов физическому лицу никто не даст.

«Баксов!» – эхом отозвалось у Татьяны в ушах, и даже слегка закружилась голова. Она посмотрела на Лебедеву каким-то новым взглядом. А у той продолжался приступ откровенности. Она сообщила, что секса у них с мужем уже, наверное, год не было, а ей и не надо, бухло и шопинг вполне заменяют. Буся, между тем, пачками возит на дачу девок. «В сущности, насрать, но обидно», – пожаловалась Ирина.

– Слушай, у вас в каких-то мессенджерах аккаунты есть? – спросила Татьяна, просто чтоб сменить тему. Лебедева, кажется, вообще не поняла вопроса.

– Я ж говорила, что я в компьютере не очень, а Боря нарочно светиться нигде не хочет. Он по телефону только звонит. И еще эсэмэски может.

«Ну, хорошо, что хоть эсэмэски может – значит, еще не все потеряно» – мрачно пошутила про себя Татьяна.

Тем временем мужчины остались в комнате один на один. Лебедев сосредоточенно молчал. Илья боялся, что сейчас он заведет разговор о политике, и тогда конфликт практически неминуем. Было несложно догадаться, что в этом вопросе их взгляды окажутся резко противоположными. Горский решил в качестве упреждения развить нейтральную дачную тему. Рассказал, что в этом году они собрались, наконец, сделать водопровод, но столкнулись с массой непредвиденных сложностей. Буся оживился и активно подхватил.

– Да, водопровод, сантехника – это конкретный геморрой. Я тоже затрахался с этим делом. И ведь не узбеков нанимаю, а наших, и совсем не за копейки, а все равно хрен знает что! То насосы не те поставят – на третьем этаже в душе нормально не помыться. То биде какую-то левую привезли – Ирка жопу ошпарила, я там чуть не поубивал всех. А в бассейне третий год не могут автоподогрев отрегулировать – никаких нервов уже не хватает. Меня на работе знаешь, как ушатывает? Сидишь, как на электрическом стуле, да еще под прицелом! Мне ведь ничего сверхъестественного не нужно. Просто приехать на дачу и расслабиться нормально: попариться – поплавать, попариться – поплавать, ну, шашлычка там, туда-сюда… – он помахал вилкой влево-вправо.

Илья сочувственно покивал головой, безусловно соглашаясь, что без качественного биде, бассейна с подогревом и сопутствующих «туда-сюда» на даче жить решительно невозможно. Разволновавшийся от воспоминаний о проблемах Лебедев прикладывался к спиртному вдвое чаще. Подходил к концу уже принесенный им литр «Абсолюта». Илья поражался, как в человека влезает столько водки и при этом не убивает. Он поддерживал Бусю через два раза на третий, причем чисто символически, но тот и не настаивал на компании.

Лебедев, наконец, встал из-за стола. Илья подумал, что он желает более подробно осмотреть квартиру, но тот грузной поступью направился в туалет. Вернулись в комнату они уже вдвоем с Ириной. Илья возился с ноутбуком, настраивая показ фотографий на экране телевизора. Он слышал, как Борис негромко пробормотал, обращаясь к жене:

– У них в сортире теснота такая… Я там даже, кажется, своротил что-то.

Тут Татьяна внесла блюдо с горячими ароматными ребрышками, его появление на столе было встречено Бусей аплодисментами. Илья включил слайд-шоу. Начали с Италии, они с Татьяной наперебой комментировали сменяющиеся кадры. Лебедевы вдохновенно чавкали, иногда поднимая глаза от тарелок. Приговорив «Абсолют», Буся взялся за виски. Илья даже пожалел, что потратился на «Честь Викинга», наблюдая, как гость хлещет элитный напиток, словно портвейн, игнорируя лед и порыгивая. Хватило бы и какого-нибудь купажа.

Ребрышки кончились к моменту, когда показ дошел до Рима, то есть примерно на половине. Ирина вылакала остатки бургундского «Альбер Бишо» и тихо отрубилась, сидя на диване – Горские даже не сразу обратили на это внимание. Буся тоже клевал носом. Вдруг очнулся, обнаружил спящую жену и тут же заторопился уходить. Татьяна опешила:

– Да куда ж вы так торопитесь? Время совсем детское. И мы вам еще Гонконг не показали…

Борис молча тряхнул супругу, грубо поднял с дивана и буквально вытолкал в прихожую. Татьяна растерянно залепетала:

– А как же чай, пирожки? Я специально для вас пекла. А еще мороженое…

Лебедев лишь брезгливо поморщился, накидывая Ирине на плечи ее плащ. Илья схватил Бориса за рукав.

– Погоди, мы сейчас такси вам вызовем…

– Да какое такси…

Лебедев раздраженно стряхнул руку Ильи, достал из барсетки «Верту». Такой телефон Илья видел пару раз в девяностые, тогда он был визитной карточкой бандита не низшего пошиба, а сейчас выглядел просто любопытным анахронизмом. Буся ткнул кнопку, рявкнул коротко:

– Витюня, запрягай, мы выходим.

Буся выволок бессловесную и сильно шатающуюся Ирину на лестничную площадку, не оборачиваясь махнул Горским рукой, и гости ввалились в лифт. Илья выглянул с балкона: у парадной стоял черный «Порше Кайен» с включенными фарами, водитель галантно усаживал Лебедевых на заднее сиденье. Через минуту машина бесшумно тронулась и скрылась за углом. Илья вернулся в комнату. Жена ссутулившись сидела на краешке дивана и молча смотрела в пол. Он присел рядом, обнял.

– Ты знаешь, кто-то разбил в туалете нашего панду, который бумагу держал, – тихо сказала Татьяна. – Жалко, память о Гонконге.

– Ничего, склеим. Надо только все осколки собрать. И бисер.