Читать книгу Упоение властью. Револьвер, спирт и кокаин. 1917 год - Владимир Шигин - Страница 3

Глава вторая
Убийство генерала Духонина

Оглавление

Между тем, матросские вожаки готовили новую провокацию, от которой должна была содрогнуться вся Россия. 8 ноября 1917 года Верховный Главнокомандующий российской армией генерал Н.Н. Духонин получил приказ Совета Народных Комиссаров, подписанный Лениным, о незамедлительном начале предварительных переговоров с немцами по поводу перемирия. Ставка Верховного Главнокомандования русской армией предпочла не отвечать на эту депешу. Спустя сутки В.И. Ленин потребовал генерала к прямому проводу. Разговор длился два с половиной часа. Когда Духонину в ультимативной форме было отдано распоряжение немедленно подчиниться новому правительству, он ответил категорическим отказом. Духонин заявил, что никто не уполномочивал Совет Народных Комиссаров на принятие таких судьбоносных решений. В ответ Ленин продиктовал приказ: «Мы увольняем Вас с занимаемой должности за неповиновение». Одновременно генерал Н.Н. Духонин был объявлен Совнаркомом «врагом народа», тем самым, большевики обозначили для народных масс причину задержки мира с Германией и назначили главного виновника этой задержки. При этом Духонину предписывалось по законам военного времени продолжить службу до тех пор, пока его сменщик, прапорщик Крыленко, не прибудет в ставку. Н.Н. Духонин отправил экстренную телеграмму командующим всех фронтов о том, что он не подчиняется новому правительству, в отставку не подает и запрещает ведение мирных переговоров с противником. В результате он очень скоро получил депеши от генералов Володченко, Пржевальского и Щербачева, в которых те заявили о своей поддержке Духонина. Страна вплотную подошла к Гражданской войне.

Тем временем 11 ноября Н.В. Крыленко с 49 матросами «Авроры» прибыл на фронт, в Псков, где находился штаб Северного фронта, «прощупать почву» для разгона Ставки и начала мирных переговоров с Германией. Результатом этой поездки стало отстранение от должности целого ряда генералов, в том числе и оказавшего решающую услугу большевикам своим «невмешательством» в октябрьские события в Петрограде командующего Северным фронтом генерала В.А. Черемисова. Поводом для его снятия с должности стало несвоевременное прибытие генерала к Н.В. Крыленко с докладом.

13 ноября Н.В. Крыленко дал объяснение своих действий на заседании ревкомитета 5-й армии в Двинске. При этом он заявил, «что революционное отрешение командного состава является в настоящее время задачей текущего момента и что нужно шагать через трупы». 14 ноября Н.В. Крыленко и матросы-авроровцы вступили по собственной инициативе в сепаратные переговоры с противостоящими Северному фронту немцами. Последние отнеслись к Крыленко и к его матросам с пониманием, выразив готовность к дальнейшим переговорам.

Между тем, 19 ноября 1917 года Н.Н. Духонин распорядился освободить из тюрьмы в Быхове генералов Л.Г. Корнилова, А.И. Деникина и других лиц, арестованных после корниловского мятежа, предоставив им возможность выехать на юг России для организации сопротивления большевикам. Что касается матросов, то этот поступок генерала был расценен, как проявление самой махровой контрреволюции, а сам Духонин стал символом этой контрреволюции.


Лавр Георгиевич Корнилов


Вернувшись из Пскова в Петроград, Н.В. Крыленко доложился ЦК РСДРП (б) о ситуации на Северном фронте и сразу же был направлен в Могилев, где располагалась Ставка Верховного Главнокомандующего, чтобы срочно сместить откровенно игнорирующего новую власть Духонина. Вместе с Крыленко отправился и отряд матросов, под началом ближайшего друга П.Е. Дыбенко мичмана С.Д. Павлова, бывшего прапорщика 176-го запасного пехотного полка. Именно Дыбенко и переаттестовал вчерашнего прапорщика в мичмана. Основу отряда составили матросы с линкоров «Гангут», «Петропавловск» и «Андрей Первозванный». Комиссаром отряда был послан кронштадтский матрос С.Д. Кудинский. От РСДРП (б) присматривать за матросами отправился недоучившийся студент психоневрологического института, бывший председатель Кронштадтского горкома РСДРП (б) и член исполкома Кронштадтского совета С.Г. Рошаль. Всего матросский отряд насчитывал около трёх тысяч человек. При этом матросы не являлись охраной нового Главковерха, как считают некоторые историки. Они были совершенно самостоятельны. Более того, скорее Н.В. Крыленко был «при матросах», чем они при нем. Как отмечал находившийся тогда в Могилеве журналист А.

Дикгоф-Деренталь: «Матросы обращались с новым «Верховным» запросто – не он ими командовал, а они им». Не случайно участник могилевских событий матрос И.Г. Григорьев в своих воспоминаниях впоследствии так и напишет: «…С нами ехал тов. Крыленко».

О том, как проходила сама поездка уже известный нам матрос И. Григорьев, вспоминал так: «До Витебска ехали без происшествий, и в Витебске сделали чистку населения, вылавливая негодный элемент, делая обыски и обходы. Проделав это в Витебске, мы дальше на остановках забегали в имения, где таковые встречались…, в некоторых местах вылавливали офицеров, бежавших из Петрограда и других городов. И мы их или же доставляли в штаб, или же на месте пускали в расход». Действия матросов произвели жуткое впечатление на обывателей. Разумеется, слухи о зверствах матросов в Гельсингфорсе и Кронштадте до этих мест доходили, но воочию увидеть, что представляют собой матросы революции, жителям внутренней России довелось впервые.


Генерал-лейтенант Н. Н. Духонин – и. о. верховного главнокомандующего русской армией в ноябре – декабре 1917 года


Заявление об эксцессах со стороны матросов, двигающихся на Ставку, сделал Викжель (влиятельный профсоюз железнодорожников) но принять серьезные меры по их остановке не осмелился. В.И. Ленин по поводу этого заявления произнес речь на съезде крестьянских депутатов, в которой разоблачал «непроверенные обвинения» и заявил, что «революционная армия никогда не произведет первого выстрела».

При этом матросы во главе с Павловым, видя, что их не останавливал ни Викжель, ни одна из воинских частей, на которые надеялась Ставка, набирались по дороге уверенности и прибыли в Могилев, уже как хозяева положения. Что касается Крыленко и отчасти Рошаля, то увидев, все возрастающую неуправляемость братвы, они еще в дороге пытались наладить хоть какие-то собственные отношения с генералами. Эти робкие попытки Крыленко и Рошаля решить дело миром, вызывало возмущение матросов, породив у них сомнения в истинной революционности своих руководителей. Вследствие этого матросы окончательно вышли из подчинения. Теперь Крыленко следовало быть особо осторожным, чтобы лишний раз не раздражать матросов и думать уже о собственной безопасности.

Знаменательно, что незадолго до приезда Крыленко, генерал Н.Н. Духонин, дабы не проливать братскую кровь, убрал из Могилева верные ему ударные батальоны. «Я не хочу братоубийственной войны, – заявил он командирам этих батальонов. – Тысячи ваших жизней будут нужны Родине. Настоящего мира большевики России не дадут. Вы призваны защищать Родину от врага и Учредительное собрание от разгона».


Главковерх Н. В. Крыленко


3 декабря (20 ноября по старому стилю) 1917 года Н.В. Крыленко и матросы прибыли в Могилев. Дата занятия Ставки была выбрана не случайно: именно в этот день в Брест-Литовске должны были начаться сепаратные переговоры о перемирии советской делегации с противником. И они без промедления начались, так как единственное препятствие – генерал-лейтенант Н.Н. Духонин и возглавляемая им Ставка – было устранено.

Из воспоминаний очевидца: «…Около 10 утра, в Могилев вступили матросы. В лохматых шапках, в черных шинелях, с винтовками за плечами, с лицами победителей, – они группами ходили по тротуарам могилевских улиц, останавливались на перекрестках, толпились у домов… В городе разразился тогда настоящий погром».

Упоение властью. Револьвер, спирт и кокаин. 1917 год

Подняться наверх