Читать книгу Жрица Роас. Серия книг «Неизведанная планета Человек» - Владимир Симонов - Страница 4

Одним из преимуществ спортивного клуба на Мотор-авеню перед другими была его близость к апартаментам Барбары – на машине дорога к нему занимала пять минут.

Она посещала клуб регулярно и считала обязательной программой два раза в неделю проплывать по полмили. Бассейн был открытым. Благодаря калифорнийскому климату можно было плавать и зимой и летом. Перерывы если и случались, то больше как исключение для Барбары, чем правило.

Несколько великолепных теннисных кортов также позволяли ей поддерживать спортивную форму регулярными тренировками. В один из сезонов Барбара выиграла звание чемпиона клуба, и с того времени её фотография красовалась на стенде почётных членов.

Она с детства показывала неплохие результаты на различных соревнованиях. В университете же пришлось сделать окончательный выбор в пользу карьеры юриста. Тем не менее, она выходила на корт при каждой малейшей возможности.

Однажды она выиграла матч на спор. Её соперник – Стэн, красивый парень одного с ней возраста, расстраивался после проигрыша каждой подачи. Не обратив должного внимания на то, что мужчина злился не от проигрыша, а оттого, что не мог переиграть женщину, Барбара от приглашения в ресторан на ужин не отказалась, и через месяц они поженились.

Брак продержался пять лет, в течение которых настоящего сближения так и не произошло. Стэн тратил много сил на то, чтобы «догнать и перегнать» Барбару. Когда стало ясно, что в этом ему не преуспеть, он перешёл к тактике самоутверждения высмеиванием недостатков, которыми сам же её и наделял.

Барбара по гороскопу была Близнецами. Сочетающиеся в ней противоположности характера, такие, например, как терпимость и бескомпромиссность или оттягивание принятия решения до последнего и неординарное умение концентрироваться на достижении задуманного, Барбара оправдывала именно гороскопом.

Мама незадолго до смерти как-то сказала ей:

– Знаешь, родная, равновесное сочетание ирландского упрямства и русской открытости даёт тебе необыкновенные возможности. Но всегда придётся балансировать на краю пропасти. Спасёт только Любовь. Прости, но обязана успеть сказать перед тем, как уйду, – Стэн не из тех, кто способен откликнуться на Любовь. Он слишком занят собой, чтобы разделить счастье содыхáния. У него нет крыльев. А ты знаешь, как это важно, иметь крылья! Помнишь своего отца? …Мне много лет, у меня двое прекрасных детей – дочь и сын, которых безумно люблю, и которые любят меня. Прожив чистую светлую жизнь в счастье и преодолениях, утверждаю, что ничего нет в этом мире важнее Любви. Запомни, любимая, – ничего, кроме Любви! Потому что всё остальное словно иллюзия, – продолжила она тихим голосом, ослабшая, но удивительно сильная. Эта сила поражала Барбару и восхищала, делала невозможным привыкнуть к необходимости расставания навсегда.

Где-то в тишине звучала вдохновенная музыка Второго концерта Шопена. Они разговаривали в доме, где прошло детство Барбары, где были знакомы запахи, скрипы, шорохи. Где её любили и баловали. В доме, из которого она вышла в мир школы, и откуда, в конце концов, уехала вслед за братом в Кембридж. Это был дом их семьи – папы, мамы, брата. Где её девичьи радости и придуманные потери всегда находили понимание и поддержку.

Мама лежала, закрыв глаза. Барбара с нежностью рассматривала её лицо, гладила руки. Сердце взволнованно отбивало минуты блаженства, сострадания и радости.

– Барбара, если Любишь – всё возможно выдержать. Если нет – необходимо найти в себе мужество расстаться. Какими бы потерями подобное решение ни грозило… – после некоторого молчания выговорила мама. – Запомни, милая, ты удивительная! Но без Любви, Барбара, жизнь есть бессмысленное пребывание под дождём и солнцем. Когда каждый камешек – преграда, а линия горизонта приближена к крыше дома. Без Любви человек умирает при жизни – страшная участь.

Этот разговор практически был последним. Врач сказал, что матери явно лучше и дело пошло на поправку. Барбару ждал процесс в Сан-Франциско, и она с облегчением улетела, чтобы побыстрее вернуться через неделю. Но когда она включила мобильный после приземления, на автоответчике прозвучало страшное по своей нереальности известие о смерти. После её отъезда мама прожила три часа.

Барбару всегда восхищала жизнерадостность матери. Она воодушевляла своей решительностью и энтузиазмом. Но перемены, которые грянули после смерти папы, и удивили, и озадачили: мамы словно сразу не стало. Нет, она улыбалась, разговаривала, суетилась, как прежде, но это была уже не жизнь, а функция. Исчезло главное – мама. После похорон отца она ни разу не была на кладбище, но говорила, что хочет быстрее быть с ним опять вместе.

Наблюдая изменения в матери, Барбара впервые в жизни задумалась над Любовью, этим удивительным и необъяснимым явлением, которое среди её друзей часто снисходительно именовалось химией. У Барбары никогда не было проблем в сексуальных взаимоотношениях, но теперь она смогла признаться самой себе, что мама знает нечто ещё не познанное Барбарой о фантастическом единстве мужчины и женщины.

Через месяц после смерти матери Барбара предложила Стэну развод, чем несказанно его озадачила. Однако, избегая утомительных объяснений, они расстались спокойно и договорились оставаться друзьями. Барбара купила квартиру в Лос-Анджелесе. Стэн получил великолепное предложение из Далласа и переехал в Техас. Последний раз они обедали в Нью-Йорке два месяца назад, во время командировки Барбары на международный конгресс юристов при ООН.

После развода у Барбары не было мужчин, и она, к своему собственному удивлению, абсолютно не переживала по этому поводу. Предложений было предостаточно, но после Стэна Барбаре явно хотелось отдыха от стрессов и недомолвок. Её ничуть не волновало одиночество – она просто не знала, что это такое. А восхищённые взгляды мужчин не пропускала дальше той черты, после которой возможно страдание. Барбару не интересовали мужчины как отдельность, и их мир не казался ей достойным внимания. Тем не менее, самокритично признаваясь в наличии для себя белых пятен во взаимоотношениях мужчины и женщины, познание этой Тайны она отложила на потом.

Её подруга Джессика как-то сказала, что «постель – не повод для знакомства». Барбара искренне смеялась над простой житейской истиной.

– Ты что, не испытываешь оргазма?

– Как это? – веселилась Барбара.

– Но я, например, не могу без мужчины больше… недели. А у тебя как?

– А у меня как? – машинально переспросила Барбара. – А я не могу мгновения.

– Не понимаю, Барбара, странно как-то всё у тебя. И Стэн классный мужчина. Уверена, покоя тебе не давал по ночам! И красивый, и умный, – чего тебе не хватало?

– Любви. Мне не хватало Любви. Стэн меня не любил. Да и я, наверное, не преуспела. Я неналюбованная. Значит, всё впереди.

– Это ты о журавле в небе, что ли? Секс и есть любовь. И чем больше, тем любви больше.

– Я не спорю, – соглашалась Барбара. – Но у меня не так.

– А как? Как у тебя?

– Если Любовь, то и секс – любовь. Если нет любви, то и секса нет и быть не может.

– Вау! А ты могла бы полюбить вот этого кругленького? – Джессика заговорчески незаметно кивнула на молодого мужчину в ярком галстуке и тёмно-синем костюме в полоску.

Мужчина, словно почувствовав, что разговор о нём, взглянул на веселящихся женщин. Вдруг его лицо расплылось в улыбке, и он почтительно поклонился Барбаре, которая приветливо помахала в ответ рукой:

– Нет, этого точно не смогу. С клиентами, помнишь, чему нас учили – ни-ни.

Барбара мягко и твёрдо, как умела только она, перевела беседу в другое русло, и к этому разговору они больше никогда не возвращались.