Читать книгу Занимательная история Церкви - Владимир Соколов - Страница 7

На таком историческом фоне на свет тихо и почти незаметно появилась новая религия, получившая имя христианства. Христианская Церковь родилась в охваченном смутами Иерусалиме и была встречена современниками довольно безразлично, как частное и случайное явление, не обещавшее долгой жизни. Первое, что удивляет, когда смотришь на раннюю общину христиан, – насколько она мала. Кроме небольшого количества учеников, в нее входила кучка родных и друзей Иисуса, несколько женщин, странствовавших вместе с Ним по Иудее, – вот, собственно, и все. На общее собрание верующих приходило не больше 120 человек, которые могли уместиться в столовой большого дома. Скромное положение группы усугублялось тем, что апостолы были не местные жители, а провинциалы, бедные рыбаки с севера страны: в столичном Иерусалиме они чувствовали себя чужаками. В этом враждебном городе они находились в положении преследуемых, изгоев, которых в любой момент могли арестовать и убить, так же, как их Учителя. Первые христиане не обладали той смелостью и силой духа, которые обрели позже: напуганные казнью Иисуса, Его ученики сидели вместе, запершись в одной комнате, – «страха ради иудейского», как сказано в «Деяниях апостолов», – боясь выходить на улицу и пускать к себе чужих.

Однако скоро произошло событие, в котором многие христиане видят важное доказательство истинности своей религии, а неверующие – один из множества христианских мифов. В иудейский праздник Пятидесятницы на апостолов снизошел Святой Дух – одно из Лиц Святой Троицы, «утешитель», которого Иисус обещал послать Своим ученикам. После этого настроение и поведение общины резко изменилось. Христиане вышли из подполья и начали проповедовать свое учение на улицах, не боясь опасностей и угроз. В первый же день проповеди Петр и другие ученики Христа приобрели тысячи сторонников, число которых со временем только росло. В Иерусалиме возникло новое, невиданное и неслыханное прежде общество, иногда называемое «райской Церковью»: нечто вроде христианской коммуны, где никто ни имел собственности и все делилось поровну между всеми. «У множества же уверовавших, – пишут «Деяния апостолов», – было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее… Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду». Члены этой общины жили уже как бы в царствии Божием: они ни о чем не заботились, не трудились, никем не преследовались, пребывали в постоянной радости и пользовались общей любовью.

Но это неземное и ничем не омраченное состояние всеобщего согласия (противники христианства отрицают, что оно вообще существовало) продолжалось совсем недолго. Вскоре выяснилось, что в среду первых христиан, имевших «одну душу» и общую любовь, уже прокралось неравенство. Проблема была в том, что исконные палестинские евреи имели более привилегированный статус, чем пришлые, приехавшие из других стран и считавшиеся как бы иудеями второго сорта. В то время в диаспоре жило примерно 4 миллиона евреев против 1-го в Палестине. Хотя они всегда поддерживали связь с родиной и ежегодно посылали деньги на храм, палестинские иудеи относились к ним с подозрением, считая, что на чужбине они растеряли свое религиозное рвение и поддались влиянию эллинской культуры. Таким «эллинам», как называли огречившихся собратьев, давали знать свое место и в христианской общине, обходя их вдов при раздаче милостыни. Это привело к разногласию между христианами и первому церковному конфликту, который пришлось решать апостолам.

Несмотря на то, что число членов Церкви все больше увеличивалось, ее положение принципиально не менялось. Спустя много лет это все еще была небольшая группа внутри иудейства, одна из многих, едва заметная не только Риму, но и самой Иудее. Группа эта казалась так мала и незначительна, что знаменитый еврейский историк Иосиф Флавий, живший в то же время и подробно описавший политическую и религиозную жизнь Иудеи, ни разу не упомянул о ней в своих книгах. Ни о каком мировом распространении учения Христа Его последователи не мечтали, их мысли шли не дальше проповеди в Иерусалиме и соседних городах. Для них весь мир был Иудеей: с нее начиналось спасение человечества, на ней же оно и заканчивалось. К тому же, христиане не отделяли себя от иудеев, считая, что остаются среди своих собратьев по вере, которые просто еще не успели сделать следующий шаг. Они продолжали ходить в Иерусалимский храм и придерживались всех внешних правил иудейской веры. Какое-то время существовало зыбкое равновесие двух вер, иудейской и христианской, и казалось, что христианство может просто мирно врасти в иудаизм.

Но эти иллюзии быстро рассеялись, подтвердив слова Ииуса о «новом вине», которое невозможно влить в «старые мехи». По мере успехов нового учения нарастало и недовольство иудеев христианами. Петра и других апостолов стали вызывать в иудейский Синедрион. В первый раз их просто задержали для объяснений и отпустили, потребовав прекратить проповедь; во второй – посадили в тюрьму; в третий – жестоко избили. Среди членов Синедриона тоже не было единства: многих смущала близость иудейской и христианской вер, различавшихся только именем Иисуса. Один из авторитетных фарисеев по имени Гамалиил даже предложил оставить все как есть, рассудив, что если христиане заблуждаются, их дело разрушится само собой, а если они правы, бороться с ними бесполезно. Но эту позицию, по-человечески мудрую и толерантную, никто не поддержал. Временное перемирие закончилось в тот день, когда проповедь одного из известных христиан, диакона Стефана, вызвала прямое столкновение с Синедрионом: Стефана арестовали, привели на суд и побили камнями за богохульство. Начались гонения на Церковь, в которых погибло около 2 тысяч христиан. Преследуемые иудеями, почти все приверженцы новой веры, кроме нескольких апостолов, бежали из Иерусалима.