Читать книгу Нежный убийца - Владимир Вычугжанин - Страница 7

Медвытрезвители упразднили. Видимо, посчитали, что наши граждане стали пить меньше. Что ж, может быть и так. А память журналиста хранит много историй, забавных и грустных, связанных с этим своеобразным медицинским заведением. Вот одна из них.

Ну почему я поверил этому дряхлому рыжему козлу? А ведь он утверждал не много – не мало, что он – великий изобретатель!

Мутные глазки, слюнявый рот (хоть бы носовой платок носил – говорит, во все стороны брызжет!), давно немытые, безобразными клочками торчащие волосы. А одежда? Бог мой, да иной бомж выглядел в двадцать раз приличнее моего собеседника. Старое, непонятного цвета пальтецо, даже не знаю, были у него когда-нибудь шапка, на ногах – рваные боты.

Но глаза старого бродяги загорались удивительным блеском, едва лишь он начинал рассказывать о своих изобретениях. И только это помешало мне сразу показать ему на дверь.

«А может, он – шизик?» – мелькнула между прочим мысль. В те времена немало подобных граждан ломилось в двери нашей редакции. Да и не только нашей.

Но нет – опровергая мои сомнения и подтверждая право называться изобретателем, Николай Меркулович (так представился гость) извлек из многочисленных папок, которые он притащил с собой, авторские свидетельства, патенты и всякую другую бумажную муру, неопровержимо доказывающую, что мой собеседник в своем уме и человек серьезный.

Как журналист, я был знаком со многими изобретателями. Скажем, с выдумщиком всяких технических хитростей Аристархом Владленовичем Пенидзе. Но тот действительно походил на ученого технаря: всегда в костюме, при галстуке, на лацкане пиджака – соответствующий значок. Человек солидный, всегда чисто выбритый, Аристарх Владленович одним своим видом внушал симпатию и доверие к науке и технике. А наш сегодняшний гость?

Поговаривали, правда, что Пенидзе, работая на заводе технологом, «лямзил» все свои изобретения и технические усовершенствования у работяг, которые и не подозревали о ценности своих придумок. А некоторые пролетарии, похитрее, продавали свои секреты технологу – за бутылку.

Мой нищий собеседник, конечно же, ничего такого украсть не мог, а купить – и подавно! В редакцию он пришел с жалобой: у него похитили величайшее изобретение. То есть, это такое открытие, что если его внедрить, оно разом осчастливит весь мир!

Насчет последнего утверждения мы с коллегой многозначительно переглянулись: все-таки перед нами был псих! Но дипломатично продолжали выяснять: где же случилась пропажа (или кража) вашего невиданного изобретения? И почему бы пострадавшему гражданину не пойти к блюстителям закона?

Тут рыжий старикан густо покраснел, как юная девица, получившая неприличное предложение. От нахлынувшей даже к ушам крови, рыжий дикарь, поверьте, не стал выглядеть привлекательнее.

– Мое изобретение, – наконец промямлил он, – похитили в… вытрезвителе!

– Где?!

– В вытрезвителе! – приходя в себя и уже бледнея, твердо произнес Николай Меркулович.

Разумеется, в нашем кабинете надолго установилась ничем не нарушаемая тишина…

– Да вы, быть может, мне не верите? – зашевелился, прервав неловкую паузу, старикан. – Вот патент на мое изобретение – «САМОКРУТ»!

Гость стал рыться в своих многочисленных бумагах.

– Ну и что? Пропало ваше изобретение в вытрезвителе – почему бы вам не обратиться с заявлением в милицию? – спросил напрямик мой коллега, сосед по кабинету Владимир Смирнов.

Николай Меркулович не задумался ни на минутку.

– Это дело большой государственной важности! – прошептал он, торжественно подняв указательный палец.

– А вы в психиатрической больнице случайно не лечились? – бесцеремонно прервал его Смирнов. Сам-то Володька парень тихий, вполне соответствует своей фамилии. Но тут почуял личность слабее даже его самого и расхрабрился.

Старикан аж побагровел. Как неприятны были в эти минуты его красные уши и шея! А его смущение, его беспомощность! Ну, совершенно не мог человек постоять за себя, соврать что-нибудь ради своего дела таким юнцам, как мы! Я стыдился глупого изобретателя и в то же время…жалел. Было ясно, что такой человек ни за что не станет лгать, как бы худо ему не пришлось.

– Да, – смущенно потупился Николай Меркулович, – и в психбольнице мне пришлось побывать!