Читать книгу Нежный убийца - Владимир Вычугжанин - Страница 8

Стряпать пельмени на автомате – дело нехитрое. Знай, закладывай исходные продукты – мясо и тесто да подсыпай муку для обсушки.

А вот муку-то Николай Меркулович засыпать на этот раз и забыл. Был он новичком в специальном цехе при столовой часового завода. Спохватился лишь тогда, когда готовые пельмени далеко уехали по конвейеру ". от места обсушки. Остановил машину, с досадой махнул рукой и – пошел обедать. Наступило время перерыва.

Когда пришел, увидел, что тесто пельменей подсохло без мучной обсыпки. «А что, если вместо муки сушить тесто воздушной струей? Например, установить вентилятор? – загорелся идеей Николай Меркулович. – Какая экономия муки получится!»

Но пока ни с кем делиться догадкой не стал. Боялся, засмеют. Люди по стольку лет здесь работают – неужели бы не додумались?

Отправился на отдых, – а мысль эта не давала покоя. И так ее прокручивал, и этак. Получалось: очень хорошо!

Отпуск он в этот раз, в 1960 году, проводил в Кишиневе. И вот не утерпел, отправился прямиком, в их министерство. Пробился на прием к какому-то большому начальнику в мясоперерабатывающей промышленности республики.

Тот внимательно выслушал восторженный рассказ изобретателя. Покачал головой: «Молодец! Сам придумал?» – «Сам, сам!» – «Посиди спокойно, сейчас за тобой придут!» И позвонил куда-то по телефону. А чего он сказал в трубку, Николай Меркулович понять не мог: не знал он молдавского языка.

Вскоре в кабинет начальника вошли люди в белых халатах. Такой форме одежды Акулов не удивился: сам, стряпая пельмени, надевал белый халат. Забеспокоился лишь тогда, когда машина, везшая его со «специалистами», доставила его явно не на мясокомбинат!

Мытарства новоиспеченного изобретателя в психушке продолжались ровно неделю. Тут он прошел школу стойкости и упорства, присущих всем эдисонам, от мала до велика.

И недоразумение благополучно уладилось, и его предложения были внедрены при разработке пельменоделательных машин Велопольского завода.

Но он уже заразился поиском улучшений и усовершенствований. Им изобретен ПИРАТ – преобразователь импульсов Акулова. Попросту говоря, приспособление для сбора кедровых шишек. Это чудо, по идее изобретателя, должно было помочь обитателям тайги легко и просто собирать ценный продукт. «Преобразователь импульсов» трясет кедры, шишки сами на землю падают – только наполняй ими корзины!

Соорудил наш гость и необычайную машину «Таран», способную, по словам изобретателя, выполнять все виды сельскохозяйственных работ.

– «Таран» сохраняет максимально генофонд почв, экономит время и горючее! Понятно, нет? – горячится Акулов. Сейчас Николай Меркулович озабочен судьбой своего нового детища – «Самокрута». Принес в редакцию и чертежи этой конструкции.

Смысл его новшества таков: без трактора или лошади владельцы земельного участка с помощью его изобретения могут вспахать (и проборонить) землю собственными силами.

Верю изобретателю. И в то же время смущает легкость разрешения непростой, в общем-то, задачи. Всегда, видимо, будет так: новое настораживает, вызывает недоверие.

Поучителен финал истории с психушкой. Когда, наконец, врачи установили, что Акулов «вполне нормальный человек», он получил возможность вновь встретиться со своим обидчиком.

Тот долго извинялся перед Николаем Меркуловичем. Оказывается, чиновник хоть и делал вид, что слушает внимательно, но не понял главного. Он решил, что изобретатель предлагает стряпать пельмени… совсем без муки. И поспешил вызвать бригаду санитаров.

Вот как важно нам всем внимательно выслушивать друг друга. И находить общий язык!

Под чужим именем

– А я ему верю! – решительно заявил мне мой сосед по дому Максим Сергеевич, когда я ему поведал о странном изобретателе. – Верю потому, во-первых, что знаю Николая Меркуловича уже много лет. А, во-вторых, известна мне и эта его беда: в последнее время он стал частенько запивать. Изобретения его всерьез не принимают, люди над ним смеются.

Даже родной сын дошел до того, что стал чудака-отца из дома выживать. Помочь Николаю Меркуловичу надо, а не делать из него посмешище!

Я не мог не прислушаться к словам Максима Сергеевича. Люди его уважают. Не за импозантный вид. И не за полезные советы – такие каждый из нас готов раздавать бесплатно налево и направо.

Нет, Максим Сергеевич уважаем и, можно сказать, знаменит своими добрыми делами. Юрист в отставке, он многим людям, знакомым и незнакомым, помог решить сложнейшие житейские проблемы. Для этого он проникал в разные инстанции и даже… суды под именем потерпевшего, то бишь под чужим именем.

В самом деле, разве смогут постоять за себя юридически (а то и просто) безграмотные старичок или старушка? А Максим Сергеевич выиграл для таких бедолаг множество запутаннейших тяжб – благодаря своим знаниям, изворотливости и любви к обездоленным. К его мнению прислушиваются и в ЖЭУ, и в домовом комитете. Ценят в нем люди мудрость суждений, незаурядный жизненный опыт.

Но об этом надо бы отдельную книжку написать. А меня Максим Сергеевич тронул более всего вот таким искренним рассказом о далеком прошлом.

Если не мое…

Недавно разговорились с ним на остановке в ожидании автобуса. Тема беседы – обычная для наших дней – дороговизна жизни.

И не я его, а он меня спросил:

– Как вы относитесь к введению свободных цен?

– Как и все, – осторожно ответил я, предвидя острую критику реформы.

Соседа явно не устроил такой ответ:

– Но ведь одни – ругаются, а другие – радуются. А вы?

– Чему ж тут радоваться? Но деваться некуда!

– Деваться, действительно, некуда, – подхватил собеседник. – Раньше колхозник сдавал свою продукцию государству за копейки и получал от него же дотацию. Разве будет толк при таком абсурдном порядке?

– Главная беда в том, – сообщаю почерпнутое в газетах, – что земля общая и хозяйство общее, а, следовательно, ничьи!

– Это вы мне говорите? – усмехнулся собеседник. – Да я сам участвовал в коллективизации! И могу сравнивать: как было до нее, и что стало после.

Оказывается, в 1934 году Максим Сергеевич был назначен бригадиром в одном из только что созданных колхозов нашей области.

– Начинал я вроде бы правильно, несмотря на молодость. Поставил звеньевыми крестьянок старательных, на работу жадных. Про таких говорят: ветку в землю воткнет, и она у нее зацветет.

И что же вы думаете? Хуже вредителей оказались эти бабы! Дал я задание звеньям: посеять семенной лук. Закончился сев подозрительно рано. Пошел проверять – не посеяли они, а побросали кое-как. Я рассердился страшно. «А свое, – кричу, – вы бы так посеяли?» – «Так-то, – отвечают, – свое!»

Заставил их пересеивать. А тут и обеда подошло время. Одна из звеньевых распрягла лошадь да верхом – домой. Лошадь сдала конюху на колхозной конюшне. И не спросил он, кормили ее или нет. Я попытался это выяснить – конюх лишь плечами пожал.

С болью в сердце наблюдал я, как прямо на глазах утрачивали люди присущие крестьянам бережливость, добросовестность, трудолюбие. Все надеялся: может, притрутся, притерпятся и начнут работать по-крестьянски. Нет, так и не привыкли. А только все хуже и хуже.

Собеседник умолк. А я вспомнил, как наша заводская многотиражка поучала рабочих: экономьте каждую копейку! В это время на дворе предприятия под открытым небом ржавело импортное оборудование, стоящее миллионы. И, несмотря на газетные призывы, все равнодушно проходили мимо беззащитных станков. Кроме «ловких и умелых», раскурочивших вконец импортную технику.

И что значили лихие наскоки многотиражки вкупе с общественностью на несунов и нерадивых среди повсеместной вакханалии расточительства и воровства?!

– Да и в промышленности то же самое, – подвел итог нашей беседе сосед. – Как не было порядка, так и нет!

– Так что же – спасет диктатура?

– Еще одно модное словечко, – иронически улыбнулся собеседник. – Нужна лишь одна диктатура – диктатура совести, личной заинтересованности. Она быстренько научит трудиться, как следует.

– А изобретателю нашему вы помогите, – посоветовал, прощаясь Максим Сергеевич. – Уверен, что он изобрел что-то очень важное!

Неуловимые начальники

Совсем другого мнения об этой истории «психа – самоучки» оказался наш редактор Василий Евгеньевич Стужин.

– Вы поосторожнее с этими эдисонами доморощенными! – с ходу заявил он. – Ты говоришь, он и в психушке лечился? Ну вот, сам видишь, в какую сомнительную хрень влезаешь! Говоришь, внушает доверие? Уважаемые люди заступаются? Ну, смотри сам! Вся ответственность – на тебе! Только знаешь – очень советую тебе! – потолкуй с его начальством, с коллегами… Тебе самому интересно будет, да к тому же – полезная информация!

Легко сказать: потолковать с начальником! Сам попробуй договориться с ним о встрече. Нам необходимы лишь сведения, помогающие раскрыть истину. А руководители, располагающие такой информацией, напускают на себя таинственный вид и прибегают к невероятным хитростям, чтобы увернуться от беседы, скрыть иные цифры и факты.

Опытному журналисту сразу же становится понятно, почему начальник ведет себя подобным образом. Значит, не все гладко в его хозяйстве, значит, есть что скрывать.

Как тут не вспомнишь анекдот: По черной-черной прерии на черной-черной лошади скачет черный-черный всадник. И шляпа на нем черная, перчатки – черные, и черный-черный плащ… А зовут того всадника Неуловимый Джон. И не потому он неуловимый, что его поймать никто не может, а потому что он… и на фиг никому не нужен!

Погоня за таким вот Джоном-начальником может длиться недели. Но случаются и невероятные исключения – начальники сами прибегают в редакцию!

«Оторвавшийся» ЗЭК

Посадили недавно одного руководителя, заведовавшего производством… кирпичей. Оказалось, что на нехитром промысле ловкий «хозяйственник» сумел заграбастать в свой карман миллионы.

Ворюгу поймали с поличным, «влепили» ему положенный по закону срок, а мы сообщили об успехе правоохранительных органов. Заметьте, мы напечатали официальную информацию, исходившую непосредственно из ОБЭП.

И вдруг в один прекрасный день в редакцию врывается сам осужденный, якобы томящийся за колючей проволокой. «Засужу! Миллион сдеру с вашей редакции!» – это были самые ласковые, самые добрые из его многочисленных реплик слова.

И, надо прямо сказать, громогласный посетитель добился того, ради чего пожаловал в редакцию. Многие из коллег струхнули, поверили в исполнимость его угроз. «Вдруг и в самом деле, ошибка вышла?! Ведь вот, горлопан, должен бы сейчас на нарах томиться. А он свободен, ручками машет, глотку дерет, нас самих грозит за решетку упрятать!»

Газета, по высказываниям «оторвавшегося» зека, оклеветала безвинного человека, унизила его достоинство и честь. В подтверждение сказанного бывший руководитель размахивал бумажкой, где говорилось, что по предъявленным ему обвинениям уголовное преследование прекращено.

А кто состряпал эти обвинения? Бывший начальник утверждал, что все они с него были сняты, а потому-то, дескать, он и разгуливает на свободе. И как-то так получалось, что этот «неуловимый» никак не мог встретиться с сотрудником редакции, у которого была на руках копия приговора по «кирпичному делу».

Ситуация объяснилась просто: проворовавшийся начальничек был посажен, заперт в камеру, но… попал под амнистию. Вырвавшись на свободу, он начал с того, что решил «взять на испуг» редакцию, напечатавшую о нем правду. Как только она просияла, бывшего кирпичного деятеля будто ветром сдуло.

А вот с начальником изобретателя Акулова нам встретиться не удается – он ускользает от нас под разными предлогами. Но не уйдет от журналистов очередной «неуловимый Джон» – куда бы он ни кинулся.

Не высовывайся!

Не такая уж редкость услышать, как мужчины бахвалятся друг перед другом похмельными муками. Но чтобы представительницы прекрасного пола громко жаловались в троллейбусе (!) одна другой на дискомфорт «после вчерашнего»?! По дороге в вытрезвитель, где у нашего Акулова якобы похитили его гениальное изобретение, мы с фотокорреспондентом стали невольными слушателями подобных откровений. Ни за что не поверил бы, если бы не внимал собственными ушами. Но такое уж, видно, странное настало время…

Одна из сидящих сзади женщин сообщает другой:

– Ох, и трещит голова после вчерашнего!

– Да, и у меня башка словно не своя, – откликается попутчица.

– Я-то намешала водку с пивом… Ведь предупреждали меня! Вот теперь и мучаюсь!

– А мы пили ликеры! И еще коньяк! Тоже, видишь, результат не лучше…

– Мы-то гуляли на новоселье у Васи – наконец-то они переехали…

– А мы, – радостно отвечает собеседница, – праздновали очередной успех Мокина!

– Опять?!

– Опять!!

– И сколько же он в этот раз получил за свое изобретение?

– Двадцать миллионов!

В оживленном щебетании подруг наступила многозначительная пауза. Но телепатический взрыв негодования и безутешной зависти прямо-таки обжег мой затылок.

– Сколько же он получил в прошлый раз? – обретя дар речи, выдохнула одна из собеседниц.

– Девять миллионов!

И вновь – трагическая пауза.

– Нет, ты подумай! – взрывается наконец та, что с «новоселья». – Нам на хлеб с водой не хватает! («На водку с пивом», – мысленно поправляю я ее). А этот – «лимоны» так и загребает, так и загребает! И как это вы только терпите!

– А мы и не стерпели! Мы ему вчера все откровенно высказали!

– Да ну!?

– Точно тебе говорю! Впрочем, он сам напросился. Когда уже хорошенько поддали, Мокин и стал слюни распускать: «Простите, говорит, меня, ребята! У нас, говорит, теперь вроде бы разное положение. А на самом деле я все тот же. И не понимаю; говорит, почему ты, Лена (это он уже прямо ко мне обращается), совсем по-другому ко мне относиться стала?»

– А ты?

– А я ему прямо так и говорю: слушай, Мокин, ты нас своими ликерами-коньяками не купишь, понял?

– А он?

– Ребята, Лена, – говорит, – зачем же так? Я ведь своими изобретениями пользу приношу, и не только нашему коллективу. Я не виноват, говорит, что теперь труд изобретателя так хорошо оплачивается!

– А ты?

– Нечего, говорю, байки нам заколачивать насчет подвигов изобретательства! Из-за твоих, говорю, баснословных гонораров Шишкин заболел, Пешкин чуть с ума не сошел, Ладейкин уволился, а весь наш коллектив стал страдать бессонницей!

– А он?

– Что он? Ребята, говорит, я – то чем виноват? Давайте жить дружно!

– А вы?

– А мы ему прямо повторили, чтобы своими коньяками и ликерами он больше не вздумал нашу дружбу покупать – не получится!

– Ну и понял он, наконец, хоть что-нибудь?

– Понял! Сегодня он увольняется…

После этого похмельного разговора бывших сослуживиц изобретателя мне стало многое понятно в судьбе бедолаги Акулова.

«Кашпировский», «Изаура» и прочие

Бурные рыдания оглушили нас, едва мы переступили порог вытрезвителя. Так непосредственно выражал свой протест пьяный буян, привязанный за руки и за ноги к креслу. Плач и проклятия в адрес «извергов», не мешали, однако, остальным клиентам убогого заведения беспечно дрыхнуть.

Лишь бродяга, по кличке Кашпировский из-за перегородки гордым и мрачным взором обводил фельдшера, милиционеров и вошедших репортеров. Горящие глаза факира радостно блеснули: это он увидел Изауру! Смуглая, кареглазая, с круглыми бедрами и высокой грудью вошедшая девушка привлекла внимание всех бодрствующих мужчин. Тем более, что под легким халатиком, укрывавшим ее соблазнительное тело, как выяснилось чуть позже, отсутствовал даже намек на предметы женского туалета.

Проказница была в трансе со вчерашней попойки и никак не отреагировала на восторг «психотерапевта». Но она еще очухается и, к ужасу стражей, проявит себя во всем блеске. Куда до нее тропической нюне Изауре!

И популярный целитель, и бразильская красавица, как нам объяснил Александр Евстафьев, начальник вытрезвителя, – знаменитости местного масштаба, здешние завсегдатаи.

– У Кашпировского – открытая форма туберкулеза, – пояснил начальник. – Мы не имеем права оставлять таких больных на ночь. Он посидит здесь за перегородкой, отрезвеет, а потом мы его отпустим. Вот он и пользуется нашей добротой.

– Рассказывай, начальник, рассказывай, – ухмыляется недоступный милицейскому произволу Кашпировский.

Тут же, на наших глазах, без лишних церемоний, раздевают, разувают грязных бесчувственных кукол, подобранных на улицах города. Какой-то очнувшийся бродяга пытается оказать бессмысленное сопротивление, но ему тут же умело выкручивают руки, и он оказывается рядом с коллегами – на нарах. А какой-то замухрышка при тщательном обыске хихикает: «Щекотно!»

Между тем работникам вытрезвителя не до смеха. Не раз при исследовании карманов пациентов они обнаруживали остро заточенные финки, патроны и даже… боевую гранату! Подстерегают персонал вытрезвителя и другие опасности.

Как рассказал Александр Евстафьев, один из бывших здешних сотрудников скончался от туберкулеза. Велика угроза заражения и чесоткой, и прочими заболеваниями, которых у алкоголиков целый букет.

Частыми посетителями становятся бродяжки: спецприемник теперь не работает. Многие пьяные поступают сюда с травмами. Из 150 раненных клиентов, попавших сюда только за последнее время, 44 были срочно отправлены в больницу.

– Правильно ли сделали, что закрыли часть вытрезвителей? – сомневается Александр Евстафьев. – Посудите сами: 30 – 40 пьяных мужиков на двоих дежурных…

– Только двое? – удивляемся мы.

– Есть еще двое «подбирающих», но они работают лишь до двух часов ночи.

Побывали мы и на «подборе». Клиентов, как правило, сотрудники милиции не искали. Следовали по вызовам из опорных пунктов или подбирали пьяных в стельку на автобусных остановках.

И часа не прошло, как вместительный фургон был забит алкашами до отказа.

– Это еще что! – замечает водитель Николай. – Нынче зарплату на многих предприятиях задерживают. Вот если бы сегодня была получка, вот тогда бы вы насмотрелись!

Однако и увиденного нам показалось вполне достаточно. Пьют у нас, по крайней мере, не меньше, чем прежде. А вот работы сотрудникам вытрезвителя прибавилось. Они обслуживают, по сути, два района. Администрация одного из них – по новым веяниям! – оплачивать труд медслужбы отказалась.

В заведении становится все веселее, все теснее ряды торчащих за перегородкой голов. Тут-то, к всеобщему соблазну, продемонстрировала свой «фирменный» номер красотка Изаура.

Ускользнув от строгих стражей, она очутилась в центре комнаты. Скинула свой легкий халатик и оказалась, в чем мать родила! Воспользовавшись замешательством милиционеров, Изаура пустилась в бешеный пляс! Всеобщий восторг, хохот, крики: «Браво! Бис!» – и аплодисменты… Кашпировского.

Пока сумели поймать хулиганку и укрыть ее обольстительные формы халатиком, многие из пациентов были разбужены поднявшимся гвалтом. А пьяный народ все прибывал.

Доставлены: студент в спортивном костюме, рыболов с удочкой и всеми надлежащими причиндалами. В кармане одного из завсегдатаев обнаружена пачка тысячных купюр. И среди наших родных рублей… доллары США! Сотрудники не удивлены: «У этого Мюллера всегда денег – куры не клюют!»

Да и некогда им удивляться. Среди шума, грязи, ругани и даже непосредственных угроз они успевают только оформлять, распределять, усмирять, укладывать. С непривычки у нас голова пошла кругом. А каково им?

– Не спрашивайте! – отмахивается от расспросов женщина-фельдшер. – Вы же сами все видите!

А был еще только вечер, не наступила еще ночная «страда».

– Извините, Николай Васильевич, за прямой вопрос: а не могли у вашего…хм! – клиента похитить документы или, скажем, бумажник?

– Вы же сами видите, что здесь творится! Среди такой публики можно отца родного потерять, не то что какие-то бумажки! Одно могу сказать твердо: если что-то ценное и пропало, это дело рук не наших сотрудников! Здесь работают честные, порядочные люди! Но я не могу поручиться за таких вот, – начальник кивнул в сторону храпящего Мюллера. – Ну, откуда у него такие солидные суммы? Причем, постоянно, причем, очень много валюты?

Я посмотрел на беспечно дрыхнувшего богатея: «Действительно, откуда у него столько денег? Продал, гад, изобретение нашего «Кулибина», а теперь вот загулял, в вытрезвителе отдыхает, сил для новых преступлений набирается!»

Невольно соглашаюсь с утверждением начальника: «Рановато мы упраздняем вытрезвители, рановато…»

«Это вам не богадельня!»

Что случилось с Виктором Иванычем, директором пельменного завода? Отчего в нем произошла разительная перемена? С большим трудом удалось нам увидеть, а главное, услышать его. Руководитель пригласил нас прямо… на заседание профкома. Директор пообещал нам, что речь пойдет и о «великом изобретателе».

Помню, как будто это было вчера, произносил он зажигательную речь на… партийном собрании – об авангардной роли коммунистов. Некоторые дамы даже прослезились. А вы разве не аплодировали ему? Я тоже похлопал, правда, самую малость. Уж очень он кудряво всегда переплетает! Нам с вами так ни в жизнь не закудрявить.

А сегодня на заседании профкома, куда нас милостиво допустили, Виктор Иваныч вдруг заявил: «Надо повышать эффективность производства. Сократить, к чертовой матери, сорок процентов работающих! Тут им предприятие, а не богадельня!»

«Им» – это нам с вами, уважаемый читатель! Не умели мы с вами по любому поводу быть на виду, вовремя не «вышли в люди». Жестокой критике подверг он и заслуги нашего великого изобретателя, – Давайте вникнем трезво и рассудительно, – сказал оратор, – в те достижения, которыми, как флагом, размахивает Николай Меркулович.

Им изобретен ПИРАТ – преобразователь импульсов Акулова. Попросту говоря, приспособление для стряхивания кедровых шишек. Но, оказалось, пользоваться таким автоматом собирателям орехов себе дороже выйдет.

Соорудил он и необычайную машину «Таран», способную, по словам умельца, выполнять все виды сельскохозяйственных работ.

– «Таран» сохраняет максимально генофонд почв, экономит время и горючее! Понятно, нет? – попытался вступился за свое детище Акулов.

– Несмотря на ее многочисленные достоинства, – продолжал оратор, не слушая Акулова, – специалисты эту машину забраковали! Сейчас Николай Меркулович порадовал мир новым открытием – «Самокрутом». Изобретатель утверждает, что без трактора или лошади владельцы земельных участков с помощью его изобретения могут вспахать (и проборонить) землю собственными силами.

На днях мне пришлось побеседовать с настоящим фермером, успешно развивающим свое хозяйство. Так вот, он утверждает, что попытался применить «Самокрут» на собственном участке. Увы! – это оказалось абсолютно безнадежным делом! И вот, я вас спрашиваю, дорогие мои коллеги: нужны ли нам такие горе – новаторы?

В суждениях о пользе изобретателей-самоучек ясно виден новый облик Виктора Иваныча, коммуниста-капиталиста. С яростью новообращенного наводит он «порядок». Слова о богадельне – его «изобретение». Именно так, по его представлению, должен вести себя настоящий хозяин. Особенно он усердствует и потому, что ничем на деле своего права руководить людьми не подтвердил. Впрочем, Виктор Иваныч – фигура, как вы поняли, не одинокая.

Редакционная почта полна сообщениями о фактах Викториванычева произвола:

«шантажирует сокращением»;

«нахожусь в отпуске по уходу за ребенком. Приходят подруги с работы, говорят: ты уволена»;

«у нас тех, кого решили сократить, «предупредили» оригинальным способом: выплатили минимум – 342 рубля».

Да, Виктор Иваныч не всегда действует прямолинейно. Вот что рассказывает наш читатель:

«Директор чуть не убедил нас в необходимости сокращения ряда должностей – в целях экономии. Но если бы зарплату у нас выдавали в конвертах, да через окошечко, да по отдельным ведомостям! А то стоим мы в очереди к столу бухгалтера и волей- неволей считаем купюры, выдаваемые коллегам.

Вот сотруднице, полезной нашему коллективу разве только тем, что ее супруг – деятель районного масштаба, отсчитали столько «зелененьких», что все не поместились в ее кошельке. Я предложил было свой, но она гордо отказалась.

Вот сослуживец, всю жизнь порхающий по ни кому не видимым, никому не известным службам, загреб такую кучу ассигнаций, что вокруг стали вежливо интересоваться, какой дорогой он пойдет сегодня домой.

А мы, рядовые инженеры, с несколькими полученными кредитками, пряча глаза, обегали очередь сторонкой».

Да почему же, «пряча глаза»? Почему же «сторонкой»? Надо уметь и постоять за себя! Если, конечно, вы правы.

Ведь и Виктор Иванович порой колеблется, сомневается. Советуется шепотком: «В коллективе, знаете ли, идет ропот… И то сказать: здесь работают двадцать семь моих родственников! Может, сократить парочку для отвода глаз?»

Что тут скажешь? Обижать родичей – последнее дело. Для отвода глаз – увольте… самого себя!

Руководитель, видимо, затосковал от переживаний. «Гуманизм, милосердие, профсоюз. СТК! А как же повышать эффективность труда?» – в сердцах восклицает он.

Лукавит Виктор Иваныч! Не заботы хозяина толкают его на противоправные решения. Ему-то следует знать: основа основ успешного предпринимательства – строгое соблюдение закона.

Рано или поздно время установит точную цену труда каждого из нас. И вполне возможно, что Виктор Иваныч, руководствуясь лишь таким критерием, с легким сердцем расстанется и с родственниками, и с «нужными» людьми. А не то и ему самому придется выслушать жесткие слова о богадельне – от нового руководителя!

Но это, так сказать, наши предположения, наши надежды на «светлое будущее». А в беспокойном, непонятном, непредсказуемом настоящем? После разгромной критики его лучших достижений наш великий изобретатель … исчез!

Ресторанные тараканы напали на…милицию!

Вы только мечтаете заглянуть в мистическую глубину ночного города? Но не решаетесь выйти из дома после 23 часов из соображений собственной безопасности? Тогда, уважаемый читатель, у вас есть редкая возможность испытать множество редкостных и острых ощущений, участвуя с нами в ночном рейде.

Был получен сигнал по телефону доверия: в таком-то ресторане посетителей безбожно обманывают и обсчитывают. Милиция решила проверить несколько «подозрительных» заведений, прихватив с собой работников торговой инспекции, понятых и нас, журналистов.

Каждый звонок о жульничестве было решено тщательно проверить. А для газетчиков такая проверка стала «подарком судьбы»: в качестве понятых мы смогли проверить «сигнал» о пропавшем изобретателе.

Заранее предупреждаем читателя: мы вас приглашаем не на увеселительную прогулку! Натерпитесь вы вместе с проверяющими неприятностей от торговцев, насмотритесь всяких пакостей! Но лучше мужественно посмотреть правде жизни в глаза и увидеть изнанку некоторых наших ночных заведений. Заглянем за красивые фасады ресторанов и баров и окажемся лицом к лицу со страшной мистикой ночного города. Вперед, читатель, смелее, дышите глубже!..

Самый бойкий из оперативников подошел к стойке и хлопнул стопочку водки, чем сразу снял напряжение у работников ресторана, наблюдавших за незнакомой компанией. Бармен и официант понимающе переглянулись: если посетитель выпивает, не дожидаясь «закуси», значит, это – «наш» клиент! Обсчитывай такого, сколько хочешь – он и не заметит!

Разумеется, сотрудники милиции были в штатском. Веселая компания, оправдывая ожидания работников ресторана, сделала «лихой» заказ: дорогие порционные блюда, коньячок и все такое прочее. И повара, и бармен, и официанты пустились во все тяжкие. Когда заказ был выполнен, посетители вдруг объявили: контрольная закупка!

После этого, невзирая на бледные лица и раскрытые рты обслуги, проверяющие принялись вычислять, насколько их «надули» ресторанные умельцы. Славную бригаду проверяющих попытались «обуть» на сотни рублей!

На повара, бармена и официанта были возбуждены уголовные дела. Но вы ошибетесь, читатель, если решите, что ресторанные жулики спокойно смирились с решением контролеров. Помните, мы предупреждали вас о грядущих неприятностях? Так вот, и владелец ресторана, и бармен, и другие дюже заинтересованные лица пытались в ту ночь и позже «сломать» проверяющих: дозванивались до самых высоких начальников, уверяя их, что участники рейда якобы были мертвецки пьяны, скандалили, устроили дебош и т. д. и т. п.

При входе в другой ресторан, бригада обратила внимание на группу девиц, юные личики которых внушили опасение: посетительницы ночного заведения – несовершеннолетние! Тем не менее, нежные создания смело «глушили» спиртное, которое им подал официант. Сотрудники милиции поинтересовались у самих юных посетительниц, сколько им лет, и убедились, что все они – малолетки.

Проверяющие потребовали ответа у работников ресторана: почему здесь нарушается закон и спиртное отпускается детям? Бармен и официант только и смогли промямлить в ответ:

– Сами видите, какие у них… формы! Мы полагали, что они уже взрослые!

– А вы что же – на ощупь их возраст устанавливаете?

Бригада проверила паспорта всех посетителей ресторана и обнаружила среди клиентов двух азербайджанцев, проживающих в нашем городе без регистрации, по-старому говоря, без прописки. Подозрительные клиенты были направлены в отделение. Так, по ходу дела проверяющие внесли свой вклад в операцию «Антитеррор».

Предпринятая торговцами психическая атака была отбита, проверяющие выстояли и продолжили свою работу. Поход еще только начинался Главное испытание ожидало участников рейда на кухне одного заведения. Только вошли они в укромный уголок, где готовятся яства для посетителей, как на них набросились целые полчища… тараканов!

– Такого множества зловредных насекомых, – сказал руководитель бригады Вячеслав Юрьевич, – я в жизни своей не видел!

От неожиданной атаки мелких, но мерзких тварей дрогнули не только сотрудники милиции, но и видавшие виды торговые инспектора. Впечатление было настолько жутким, что главный проверяющий не выдержал и, несмотря на ночное время, позвонил на дом одному из начальников санэпидстанции.

Санитары уже ранним утром приостановили работу ресторана. Говорят, владелец «разорился», выживая зловредных тараканов.

Но мы забежали вперед. Проверяющие, несмотря на кишащих насекомых, упорно продолжали исследование тайников заведения и обнаружили в кладовой два вида вин, попросту говоря, самую натуральную сивуху, которой подменяли дорогостоящее вино или коньяк.

Сколько нарушений было найдено лишь в нескольких ресторанах! Вот что значит бесстрашно и профессионально исследовать мрачные глубины, скрывающиеся за красивыми фасадами иных увеселительных заведений!

Мы, журналисты, получили кучу интереснейшей информации, массу ярких впечатлений. Но главное, ради чего мы пустились в ночной рейд, нам не удалось. Мы не нашли пропавшего изобретателя. А «сигнал» был такой: «Акулов подрабатывает поваром в ночном ресторане». Мы и представить себе не могли, что Николай Меркулович в это же самое время вдруг превратился (с целью омоложения!) в Коляна и приятно проводит время в обществе подозрительной особы.

Диверсантка

– Итак, госпожа Ашвария, то бишь Румянцева, готовы ли вы к выполнению важного государственного задания?

Госпожа Румянцева так и прыснула, так и покатилась от восторга – остроумие собеседника просто сводило ее с ума.

Действительно, каким надо быть юмористом, чтобы назвать госпожой, да еще… «Ашварией»! – потрепанную, потасканную особу в болоньевой курточке, старой ситцевой юбочке, в стоптанных туфельках, вдобавок, с давно немытой, нечесаной головой?

Надо заметить: неумеренное веселье дамы было вызвано и только что выпитыми ста граммами водки, которыми любезно опохмелил ее собеседник.

Тот, кстати, и не думал шутить, а тем более веселить алкоголичку и бомжиху. Внешний вид сидевшего за массивным столом риэлтора Содомова представлял собой полную противоположность взъерошенной чумичке. Это был господин в буквальном смысле этого слова. Светло-бежевый костюм, белоснежная рубашка, яркий галстук, очки в золотой оправе – все это вполне оправдывало ту брезгливость, с которой мужчина обратился к своей собеседнице.

Но она была нужна господину для какой-то неведомой пока затеи. Роза Румянцева вполне сознавала это, а потому поерзав на стуле, попросила еще «стограммульку». Содомов поморщился, но налил. После второй стопки бомжиха разрумянилась и закурила без разрешения. С каждой минутой она становилась все бодрей и наглей.

– Что мне за это отколется, начальник? – прищурилась Роза.

– Ты на себя посмотри! – не выдержал хладнокровного тона бизнесмен. – Чучело чучелом! А мы тебя умоем, накрасим, оденем – будешь красивее всякой Ашварии! Документы, которые ты неизвестно где посеяла, восстановим. Да что там – новые дадим, чистые! И деньги получишь – сто тысяч рублей! А? что? Не хочешь?

– А дети? – пробормотала съежившаяся от грозного крика «начальника» Румянцева.

– И детей твоих найдем! Только сделай то, что тебе велят. Ну, так как – договорились?

В ответ Розочка ехидно прищурилась:

– Слишком много обещаете! Подозрительно мне все это, начальник!

Содомов побледнел от сдерживаемого гнева. Однако на этот раз стерпел, не стал орать. Наоборот, он произнес нарочито тихо:

– Откуда это твое обращение: «начальник»? Сидела? Сколько? За что? Молчишь? Молчи! Только нам все известно. И мы можем сделать так, что ты опять там окажешься – в родной колонии!

Румянцева закрыла лицо руками и заплакала. От обиды, от стыда за прошлое. От того, что и настоящее – позорно! Деваться было некуда.

«Розочка» от Розочки

Ночные бары, как выяснится вскоре, тоже таят немало опасностей – для представительниц прекрасного пола. Одна молодая дама весело проводила время со своей подругой в питейном заведении на рынке «Согласие».

За соседним столиком расположилось приличное с виду семейство – муж, жена и ребенок. Перед закрытием бара супруг с младенцем ушел, а замужняя дама пересела за столик к девушкам.

Познакомились. Новая соседка по столу Роза Румянцева сумела понравиться девушкам. Так что, когда Роза обратилась к одной из них: «Проводи меня в туалет, а то там двери не закрываются!», та без всякой опаски согласилась.

Но только дамы вошли в туалет, Роза преобразилась: она разбила пустую бутылку и острые края горлышка – так называемую «розочку» – приставила к горлу спутницы.

Угрожая перепуганной девушке жестокой расправой: «Молчи – убью!», Румянцева сорвала с ушей жертвы серьги, а с пальца – дорогой перстень.

Когда разбойницу задержали, одна похищенная серьга была обнаружена у нее прикрепленной к шарфу. А перстень помог найти лишь… рентген: у Румянцевой в проекции малого таза высветили «инородное тело в виде кольца». Грабительница проглотила похищенную драгоценность!

Роза выполняет задание

– А Фукусима-то, а? японцы-то, а? – ерзал Колян.

«Причем тут японцы?» Роза глянула на клиента: он держал старую газету, оставленную кем-то на скамейке. Читатель ни за что бы не узнал в этом бодрящемся в присутствии дамы алкаше Николая Меркуловича, нашего великого изобретателя.

– Эх ты, Фукусима! А у самого руки трясутся. На-ка, выпей! – и Роза сунула Коляну початую бутылку пива. Пивцо это было с секретом – Роза в него добавила сто грамм спиртозы.

Мужик схватил бутылку и чуть не всю сразу опрокинул в свою жаждущую утробу.

– Эй-эй! Какой прыткий! Мне оставь! – крикнула Роза, притворяясь обиженной.

– Ух! Хорошо пошло! – Колян нехотя возвратил бутылку незнакомке и тут же задумался, а если говорить правду, «поплыл».

– Ну что, полегче стало?

Мужик молча кивнул. Жизнь и мышление постепенно возвращались к нему.

– Тебя как зовут? – строго спросил он после долгой паузы.

– Оля! – не сморгнув, представилась Роза – А тебя?

– А меня, – криво усмехнулся мужик, – Коля! Ты Набокова читала?

– Я все читала, да только забыла! Я теперь только наклейки у бутылок читаю.

Мужик помолчал.

– Ты с какого района?

– Я – с Подмосковья, а здесь детей своих ищу, да никак не найду…

Колян слушал и не слушал.

– Давай закурим, – предложил он.

– Давай! – и Роза достала пачку сигарет.

– Ух, какие дорогие ты куришь? – удивился Колян, – а неплохо бы сейчас вмазать чего покрепче!

– Неплохо бы, – согласилась Роза, – были бы деньги!

– Да где их возьмешь? – закручинился Колян и с плохо скрываемой надеждой уставился на собеседницу.

– Собиралась я детям подарочки купить… – вроде бы в раздумьях закинула крючок Роза, – да вот не нашла я своих деточек!

– Да мы им все купим, я премию – ба-альшую! – скоро получу и все тебе отдам! – засуетился пойманный на нехитрый крючок Колян.

«Ах ты, гнида ученая! Стоило тебе лишь услышать о дармовой выпивке, ты уж и хвостом завертел! А насчет своей зарплаты ты кому-нибудь другому заворачивай! Ты уж год, небось, без работы – все за счет дураков и дур, вроде меня, пробавляешься!» Это Роза так подумала, а сказала совсем другое. Как бы сомневаясь, как бы советуясь сама с собой, она решала трудную задачу:

– И то сказать: дети меня не ждут, о приезде моем не знают. Так может мамаша позволить себе выпить с хорошим человеком?

– Может! Может! – радостно подсказывал Колян, чуть не подпрыгивая на скамейке.

Роза для виду еще поколебалась, а потом они вместе направились в ближайший гастроном.

Основательно затарившись спиртным («Все – на детские денежки!» – притворно вздыхала Роза) и закусками, парочка направилась прямиком в квартиру Коляна.

Вскоре Роза по мобильнику (запершись для верности в туалете) рапортовала шефу: «Клиент в отрубе! Можете приходить за ключами! А документы я пока не нашла».

Патефон в поезде

Когда неудержимый поезд мчится, на верхних полках плацкартных вагонов почивают в беспорядке «спуны» и «храпуны».

Но есть и другого рода обитатели высоток. Таким ребятам не спится, они вовсю начинают крутить любовь с обитательницами нижних полок.

– Эту классную деваху – рассказывал позже Толик Патефон, – я заметил сразу. Попка – что надо, глазки – алмазки, а уж на любой подкол так врежет – долго чесаться будешь!

– Не одного меня, – блаженно улыбается Толик, – она враз уела. После того, как досталось от красавицы какому-то дембелю, и тот смущенно смолк, за дело взялся Патефон:

– Девушка, а девушка! – крикнул он с верхней полки языкастой пассажирке. – У вас что-то выпало и дымится!

Толян этой испробованной остротой многих баб подкосил.

– А ты, – сходу отбрила ядовитая девушка, – подыми и съешь!

Весь вагон так и грохнул.

«Японский бог! Вот это женщина!»

Толик впервые почувствовал, что он влюбился.

Но не годилось выходить из игры побитым.

– Слышь, красавица? – продолжал Патефон, как ни в чем не бывало, самым безобидным тоном, – а ты руки сегодня мыла?

– Я всегда, в отличие от некоторых, руки мою! Перед едой (Ага, понеслась!)

– Так сноси, – продолжил Толик тем же беспечным тоном, – мой… пописать!

Парни, что на верхних полках вниз попадали, с нижних – на пол покатились. Это те ребята, которых бойкая девица успела унизить.

Но только рано пацаны отмщению радовались. Девица таким же скромным голоском, в тон Толику ответила:

– А твой, что – без колесиков?

Мать честная! Весь народ катался в приступе восторга. А Патефон понял, что он сражен сразу и бесповоротно – в самое сердце.

«Самолетики» заложника

– Ну, давай, рассказывай!

– С самого начала?

– С самого-самого: как ты у мамки между ножек выскочил!

– Господин следователь! А чего этот надо мной издевается?!

– Рассказывай, Охреянов, рассказывай и не обращай на него никакого внимания. Ты же видишь, – следователь Маслов, улыбаясь, погрозил оперативнику пальцем, – дядя шутит!

– Ничего себе шуточки – полхрена в желудочке!

Подследственный Охреянов, главарь шайки, все-таки рассказал о происшествии «с самого начала»:

– Шеф скомандовал: «Парни, поезжайте – клиент спит! Аккуратно доставьте его в квартиру Розы, адрес вы знаете!» И все бы пошло по плану, как задумано, но… старик неожиданно, до нашего еще приезда, проснулся! Начал капризничать: «Где мой мобильник?» Стал кричать на Розу: «Это ты его украла, прошмандовка!»

Роза его успокаивала, уговаривала: «Не видала я твоего телефона, зачем он мне нужен?» А мобильник дорогой, навороченный, ну и старик, понятное дело, не поверил Розе, а стал звонить со стационара – в милицию! Менты обещали приехать, разобраться.

Просто нам здорово повезло: мы слышали скандал, вошли, представились сотрудниками милиции. Потребовали, чтобы и потерпевший, и подозреваемая проехали с нами, в отделение – там, мол, разберемся. По дороге, в машине Роза сделала старичку укол, – Охреянов усмехнулся, – успокаивающий! Она у нас на такие дела спец!

Бандит не мог рассказать, как страдал Акулов, неожиданно оказавшийся в плену, в руках мордоворотов Охреянова, Ветрогона, Моторыги. Понятно, что рецидивисты не собирались нянчиться с «великим изобретателем».

Розочка ехидно посмеивалась: «Наш дедуля совсем сошел с ума!» Акулов не ленился ежедневно выходить на балкон и при любом удобном случае пускать бумажные самолетики или «голубей». Если бы Розочка прочитала послание внутри бумажных птичек, она бы перестала смеяться и забила бы тревогу. А так – стражники только веселились вместе с Розой: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало! Не сиганет же он вниз – с седьмого этажа!»

Нет, они не били старика. Лишь иногда – легкие тычки, подзатыльники. Был приказ шефа: старика беречь, добиваться от него подписи уговорами и разговорами…за выпивкой. От спиртного старик не отказывался, но становился только угрюмей и молчаливей. Уж очень его бандиты… разочаровали! Он-то думал, что его похитили из-за его гениального изобретения. А оказалось – из-за квартиры! Кормили пленника, как собаку – остатками со своего разбойничьего стола.

По точным сведениям, имевшимся у квартирных аферистов (нынче их называют «риэлторами») старик был одиноким. Тут вышла у мошенников серьезная опечатка. Сын Анатолия Меркуловича перебрался на житье к подруге, ему надоели вечные споры с отцом. В это-то время подвернулся добродетельный и все умеющий друг Максим Сергеевич. Он помог Акулову приватизировать квартиру, указав лишь одного владельца – Николая Меркуловича. Теперь бандиты добивались, чтобы пленник отказался от своего жилища.

А пленник сообщал «самолетиками» прохожим: «В этом доме удерживают заложника! Сообщите в милицию!» Как добыл Николай Меркулович бумагу и орудие письма? Изобретатель не был бы изобретателем, если бы из всякой подручной мелочевки и чепухи не соорудил себе приличную ручку, а бумажек в квартире, где царил хаос, оказалось предостаточно. Неизвестно, вникали ли жильцы дома и прохожие в упавшие с неба сообщения. Если и читали, то «в этом доме» – очень неопределенно! Ведь в доме – девять подъездов! Поэтому и реакции на обращения Акулова не последовало никакой.