Читать книгу Загадки Макиавелли. «Государь» в XVI веке - Владимир Витальевич Разуваев - Страница 3

С «Государем» есть множество проблем, с которыми сталкиваются тщательно изучающие его исследователи. Одна из них, как ни странно, звучит следующим образом: а когда, собственно, Макиавелли написал эту книгу1 Вся эта большая проблема может быть разнесена на несколько вопросов, по которым могут быть сомнения, и существуют споры. Первое и наиболее простое: когда автор начал создавать свою книгу. Другой вопрос более сложный и принципиальный: а когда вообще-то «Государь» был закончен? Он естественным образом разбивается на несколько подвопросов, которые мы попробуем рассмотреть в дальнейшем. Пункт первый: был ли «Государь» закончен уже в 1513 г. или автор продолжал его писать и в дальнейшем? Пункт второй: когда была закончена основная часть труда, если согласиться с тем, что Макиавелли продолжал работать над ним и после 1513 г.? Пункт третий: когда были сделаны последние авторские исправления в «Государь»?

Начнем, видимо, с самого легкого вопроса, тем более, что он первый по очереди. Общая точка зрения состоит в том, что своего «Государя» Макиавелли начал писать в 1513 г. после освобождения из тюрьмы. Это одно из немногих, на чем сходится подавляющее большинство исследователей, если не все они.

Проблема состоит в том, что это и правда, и не совсем правда. Есть немало достоверных свидетельств о том, что основные идеи своего главного труда пришли флорентинцу в голову гораздо раньше 1513 г. Вообще мнение о том, что «Государь» был всего лишь наспех написанным трудом, было полностью опровергнуто после публикации найденного Жан-Жаком Маршаном черновика письма Макиавелли к Джованни Баттисте Содерини, племяннику пожизненного гонфалоньера Флоренции Пьеро Содерини датированным сентябрем 1506 г. Данное письмо известно как Ghiribizzi. В нем некоторые основные идеи, которые впоследствии легли в основу «Государя». Сейчас нет оснований сомневаться в том, что Никколо уже в то время разрабатывал идеи, которые впоследствии взорвали привычный политический мир и создали мировую политическую науку.

Вместе с тем, у нас нет оснований сомневаться в том, что за «Государя» как за отдельный труд Макиавелли принялся только после того, как был помилован по случаю избрания флорентинца Джованни Медичи очередным папой Римским под именем Лев Х. Разумеется, эта работа была основана на идеях, которые у автора уже появились, но книга почти наверняка (всегда нужно отдать должное сомнению), начала создаваться только в 1513 г.

Однако мы не можем все же отказаться от констатации, что по крайней мере существенная часть идей, легших в основу «Государя», была им уже продумана до этой даты. Больше того, она уже была конспективно записана, причем не только в Ghiribizzi. Послания секретаря Макиавелли Синьории отразились в этой книге, в частности, в отношении Чезаре Борджиа. Мы можем сомневаться, сохранились ли у автора их копии. Но мы можем предполагать, что это было вполне возможно, учитывая оставшиеся наброски письма Джованни Баттисте Содерини. У нас нет точных сведений. И едва ли когда-нибудь они появятся.

Мы также не можем отказаться от предположения, что Макиавелли еще до 1513 г. всерьез думал о том, чтобы написать «Государя» или что-то в этом роде. Здесь вопрос, как мне кажется, в авторской психологии. Никколо в то время уже прочно вступил на путь человека, который пишет книги и записки. Не все из них предназначались для широкой аудитории, но начало было положено. Новые идеи в отношении политики едва ли побуждали будущего автора «Государя» не допускать возможность, что они будут изложены в отдельном труде. Или трудах, что и произошло в действительности.

Естественный вопрос в этом отношении состоит в том, мог ли всерьез человек, находящийся на государственной службе, подумывать о возможности обнародования своих шокирующих для современников взглядов. Здесь опять мы вступаем в сферу догадок и предположений. Макиавелли мог быть осторожным. Его материальное положение вовсе не располагало к риску потери должности. Это так. Но известен и интеллектуальный снобизм флорентинца и периодически проявляющееся интеллектуальное высокомерие. Упреки друзей в его адрес по данному поводу прекрасно известны.

Теперь по поводу того, было ли написание «Государя» ограничено только 1513 г. Часть исследователей полагают, что «Государь» был написан полностью именно в этом году. Из ведущих ученых такой точки зрения придерживался Федерико Шабо.2 Ее поддержал и Ганс Барон.3 Вообще-то эта позиция не является популярной среди наших современников, однако ее временами повторяют и в настоящее время.4 Почти наверняка это ошибка.

Перед тем, как переходить к дальнейшему анализу, обратимся к самому знаменитому письму Макиавелли, которое было адресовано в Рим его другу послу в Риме Франческо Веттори 10 декабря 1513 г. и касается обстоятельств создания «Государя».

Вообще-то оригинал письма, скорее всего, был навсегда утрачен, хотя некоторые другие экземпляры переписки двух товарищей все-таки были найдены исследователями. Во всяком случае, он до сих пор не обнаружен. Дошедшая до нас копия была сделана по распоряжению (другие варианты: поручению, просьбе – узнать имя человека, державшего в руке перо и переписывавшего данное послание, в настоящее время едва ли возможно) Джулиано де» Риччи (1543—1606), внука Никколо Макиавелли, и включена в большой том письменных материалов деда. Джулиано составил его где-то в 1570-х – 1590-х. Достойный памятник предку. Хранится он сейчас в Центральной национальной библиотеке Флоренции. Ученым известен как Apografo Ricci.

Немало исследователей сомневались в том, что мы имеем дело с точной копией письма, ссылаясь на затруднения в понимании и текстовые проблемы послания. Однако это не означает, что мы имеем тут дело с подделкой. Внук Никколо сделал немало для прославления имени своего знаменитого предка, причем он делал это по мере сил точно.

Письмо во многом является реакцией на то, которое приятель Макиавелли написал ему 23 ноября 1513 г. В нем Веттори описывает свою жизнь в Риме, делая упор на ее размеренности и некоторой скуке, а также приглашает приятеля навестить его. Никколо принимает вызов (но не предложение) и начинает письмо с рассказа о том, как по-философски спокойно протекает его обычный день в маленьком имении: утром – наблюдение за вырубкой леса в коммерческих целях, затем – на птицеловный ток, после в харчевню с целью собрать новостную информацию от остановившихся в ней перекусить проезжающих, возвращение в имение для обеда, снова харчевня, где идет игра в триктрак и крику, вечером наступает время чтения и работы над книгой. Описано все это то в гротескных, то в намеренно уничижительных тонах, что вообще является характерным для общения Макиавелли с друзьями. Иными словами, это своеобразное письмо, по крайней мере часть которого нельзя полностью принимать всерьез. Но где проходит граница – неизвестно.

В послании Макиавелли немало противоречий. Некоторые одно время было принято списывать на копииста, хотя, наверное, и напрасно. Но есть претензии и к самому Макиавелли. Например, связанные с указанной там хронологией. Так, Никколо в декабре пишет, что весь сентябрь 1513 г. занимался ловлей дроздов, хотя сезон охоты на этих птиц в Тоскане, судя по дошедшим до нас источникам, – октябрь, а в ноябре идет уже поедание добычи.5

Итак, обратимся к письму. «С наступлением вечера я возвращаюсь домой и вхожу в свой кабинет; у дверей я сбрасываю будничную одежду, запыленную и грязную, и облачаюсь в платье, достойное царей и вельмож; так должным образом подготовившись, я вступаю в старинный круг мужей древности и, дружелюбно ими встреченный, вкушаю ту пищу, для которой единственно я рожден; здесь я без стеснения беседую с ними и расспрашиваю о причинах их поступков, они же с присущим им человеколюбием отвечают. На четыре часа я забываю о скуке, не думаю о своих горестях, меня не удручает бедность и не страшит смерть: я целиком переношусь к ним. И так как Данте говорит, что „исчезает вскоре то, что, услышав, мы не затвердим“, я записываю все, что вынес поучительного из их бесед, и составил книжицу „О государствах“, где по мере сил углубляюсь в размышления над этим предметом, обсуждая, что такое единоличная власть, какого рода она бывает, каким образом приобретается и сохраняется, по какой причине утрачивается. И если Вам когда-либо нравились мои фантазии, Вы и эту примете не без удовольствия, а государю, особенно новому, она может пригодиться, и я адресую ее Его Светлости Джулиано. Филиппо Казавеккья видел эту книжку; он может подробно описать, что она собой представляет и какие мысли и я провожу в ней, хотя я еще не кончил ее пополнять и отделывать».6

На что нужно обратить внимание в этой части письма, так это на товарищеский тон письма, со всеми плюсами такого подхода для переписывающихся друзей и минусами для исследователей. Шутки, преувеличения, смешанные с четкой информацией. Совершенно очевидно, например, что «Государь» вовсе не навеян трудами древних, но не менее ясно, что Макиавелли действительно ориентировался на них, хотя и пользовался их идеями избирательно, причем нередко искажая. Как бы то ни было, работа к этому времени была во многом завершена – с этой информацией надо считаться, и считаются с этим почти все. Ссылка на знакомство Казавеккья с трудом в его тогдашнем виде означает, что Никколо был серьезен в отношении своей работы.

Еще больше в последнем убеждает следующий абзац данного письма. Макиавелли прямо пишет, что считает вновь начавшееся правление Медичи во Флоренции новым. Это принципиальный момент, потому что «Государь» почти весь обращен как раз к новому правителю. Речь идет, скорее всего, о ходивших в то время во Флоренции слухах, что ее правитель Джулиано Медичи (которому первоначально Никколо и собирался посвятить «Государя», может при поддержке Льва Х попытаться повторить путь Чезаре Борджиа и получить собственное государство в центре Италии за счет папских владений, пусть даже они принадлежали тому и формально. Иными словами, книга инструментальна, написана на актуальную тему и адресована определенному типу политиков. Во всяком случае, по состоянию на 10 декабря 1513 г.

Ряд видных исследователей, в том числе Дженнаро Сассо и Джорджо Инглезе считали, что «Государь» был полностью завершен к лету 1514 г. Основание – стилистические соображения. Примерно такой же точки зрения придерживается и Роберт Блэк.7

Как бы то ни было, возможно, первое подтвержденное прочтение «Государя», на которое можно ссылаться, это вроде бы начало 1516 г.. Речь идет о Франческо Гвиччардини и его Discorso del modo di assicurare lo stato ai Medici («Рассуждение о том, как сохранить власть за Медичи»), у которой слишком много аналогий с книгой Макиавелли, чтобы нельзя было не считаться с этим фактом. Такой точки зрения придерживается целый ряд хорошо известных специалистов.

Однако это не так или не совсем так. Непонятным образом мимо их внимания прошел тот факт, что по крайней мере один человек читал «Государя» еще в 1513 г. Это – Филиппо Казавеккья, о чем в своем письме пишет сам автор этого труда. Государственный деятель Флоренции. Приятельствовал с Макиавелли и Франческо Веттори, в доме которого и остановился во время своей поездки в Рим. Другое дело, конечно, что «Государь» в то время еще оставался незаконченным, однако один его читатель уже был. И хотя у нас нет никаких письменных свидетельств того, что одним человеком дело и ограничивалось, то нет и обратных. Скорее всего – были, пусть и немного. И даже в том случае, если книга была еще не завершена. Пример Гвиччардини это доказывает.

Датировка и обстоятельства создания «Государя» были и остаются одной из серьезнейших головоломок истории политологической науки.8 Причем эта загадка не менее интересна, чем те, которые связаны с прочтением данной книги. Точки зрения здесь существенно расходятся. Одна из популярных сводится к тому, что во время послания Веттори от 10 декабря 1513 г. были готовы только первые одиннадцать глав книги, другая крайняя – что последняя была закончена к моменту написания письма почти вся, если вообще не вся. Есть мнение, что Макиавелли прекратил работу над текстом уже в 1514 г.9 Впрочем, Уильям Коннелл все же считает, что некоторые изменения были внесены в первой половине 1515 г.10

Марио Мартелли полагает, что «Государь» остался в конце концов неоконченным. По этой версии он был начат в 1513 г. и работа над ним прекратилась только в конце 1518 г.11 Причем даже тогда он был не полностью завершен. Версия предполагает циркулирование рукописных манускриптов труда без разрешения его автора. Проблема в том, что у нас нет ни одного доказательства, что Макиавелли действительно закрыл глаза на распространение своей якобы незаконченной рукописи среди читательской аудитории Флоренции, не говоря уже о вывозе ее копий за пределы страны. Об этом пишет, например, Уильям Коннелл.12 Отдельный и особый вопрос – время написания последней главы. Нередко ее существенно хронологически отделяют от основной части работы. Основная причина – резкое стилистическое отличие.

Здесь есть, правда, проблема. Дело в том, что стилистическое разнообразие вообще свойственно для «Государя». Для того, чтобы прийти к этому мнению, достаточно обратить внимание на специфику посвящения, первой главы, следующих двадцати четырех, а потом последней. Некоторые исследователи также находят определенные стилистические различия между отдельными частями книги. Так что у нас нет никаких принципиальных оснований считать, что знаменитая двадцать шестая глава была написана со сколько-нибудь существенным временным отрывом по сравнению с основной частью труда.

Другое дело, что Ганс Барон обратил внимание, что в двадцать шестой главе Макиавелли после фразы «tante guerre fatte nei passati venti anni» («во всех войнах за последние двадцать лет») начинает перечисление с битвы при Форново-ди-Таро, в результате которой французы отступили, а потом были вытеснены с Апеннинского полуострова. Вообще это было первое серьезное сражение в Итальянских войнах. По Барону, ничего не было упущено в доказательствах, что Макиавелли написал последнюю главу между январем и мартом 1515 г. Даже определенная трудность в определении 20-летнего периода с начала Итальянских войн решается просто: с момента той битвы прошло 20 лет и только несколько месяцев.13 Правда, как пишет Коннелл, остается некоторая неопределенность, связанная с упоминанием «войн». Как верно заметил Сассо, последнее может означать и первое вторжение французов на Апеннинский полуостров в 1494 г., что указывает на предпочитаемую им дату написания данной фразы, если не всей главы – 1514 г.14

Вообще-то кажется, что в этом вопросе мы столкнулись с неразрешимой проблемой. Обе точки зрения имеют право на существование. Ситуацию усугубляет тот факт, что Макиавелли был небрежен, временами даже как будто нарочито небрежен, и едва ли всерьез занимался подсчетами, что было 20 лет назад. Не менее плохо для исследователей и то, что авторский экземпляр «Государя» не сохранился.

Точки зрения относительно времени работы над «Государем» надо дополнить еще и мнением Федерико Шабо, а затем Блэка, обративших внимание на следующую фразу из четырнадцатой главы данного труда: «Франческо Сфорца, будучи вооруженным, из простого гражданина сделался герцогом Миланским, а его сыновья, избегавшие ратных трудов, подверглись обратному превращению» (Francesco Sforza, per essere armato, di privato diventò duca di Milano; e’ figliuoli, per fuggire e’ disagi delle arme, di duchi diventorono privati). Здесь очень многое зависит от того, как правильно в данном случае трактовать термин figliuoli. Из наследников Франческо Сфорца только его сын Лодовико Моро и внук Массимилиано потеряли свои посты в результате военных поражений. Если речь идет не о прямом значении («сыновья), а о «потомках», то можно связать фразу с поражением Массимилиано Сфорца в битве при Мариньяно 13—14 сентября 1515 г. и последующей потерей герцогства. Дополнительным свидетельством этой возможности по мнению Блэка является тот факт, что в «Рассуждениях» Макиавелли использовал термин figliuoli в отношении именно наследников Франческо Сфорца [8. P. 91] В таком случае, как считает Блэк, текст «Государя» был закончен в течение четырех месяцев между 13—14 сентября 1515 и 23 января 1516 г.15 В целом же, по мнению того же автора, работа была полностью написана либо перед, либо вскоре после смерти Фердинанда Арагонского в январе 1516 г. и перед тем, как Лоренцо стал герцогом Урбинским в августе 1516 г.16

Для понимания ситуации сошлемся на легенду о том, что Макиавелли вручил Пьеро Лоренцо ди Медичи экземпляр «Государя». А тот в указанный момент был увлечен зрелищем своры собак, подаренной ему другим просителем (Коннелл датирует время возможного представления книги промежутком между 15 мая и 3 июля 1515 г.17 Никколо был взбешен и сразу же отказался от надежд на поддержку данного представителя правящего клана. Он даже вроде бы как-то сказал друзьям, что «он был из тех, кто сам мог замышлять заговоры против государя, и все же если бы /Медичи/ взглянули на методы [изложенные в книге}, то сподобились бы уразуметь причины всех заговоров, будто давая тем самым понять, что этой книгой он и поквитается».18 Если принять версию о данной встрече, то можно с точностью сказать, что «Государь» был полностью закончен перед ней. Правда, это не означает, что работа не была завершена раньше. Что, на наш взгляд, очень важно.

Другая проблема связана с посвящением. Устоявшаяся точка зрения состоит в том, что оно было написано между сентябрем 1515 и сентябрем 1516 г. Это мнение основано только на том, что Макиавелли посвятил свою книгу «Его Светлости Лоренцо деи Медичи» и несколько раз использовал обращение «Ваша Светлость» в последующем тексте посвящения. В сентябре 1515 г. тот стал капитан-генералом Флоренции, а 8 сентября 1516 г. – герцогом Урбинским. В последнем случае Макиавелли стал бы обращаться к нему не как к «Его светлости» (eccellenza), но как к герцогу (magnificus и Duke).

Сопоставление двух дат, если согласиться с версией, что Макиавелли действительно встретился с Лоренцо II Медичи, показывает, что они крайне разнятся друг с другом. По одной версии посвящение было сделано между 15 мая и 3 июля 1515 г., по другой – между сентябрем 1515 и сентябрем 1516 гг.

Начнем с важнейшего. Как писал сам Макиавелли, первоначально он собирался посвятить книгу «Его Светлости Джулиано» Медичи. В результате мы имеем следующее. Скорее всего, так оно и было сделано. Изменить посвящение с Джулиано на Лоренцо в рукописном тексте – вопрос одной страницы и нескольких секунд. Учитывая психологические особенности Никколо, это тем более вероятно. Иными словами, основной текст обращения мог быть сотворен когда угодно (предположительно – гораздо раньше), чем одна строка, по которой пытаются датировать время его написания.

Вывод отсюда очевиден. Не так уж важно, когда была написана та самая единственная строка с посвящением именно Лоренцо II Медичи. Куда важнее то, когда был написан основной текст с посвящением. А вот по поводу него никаких комментариев у экспертов нет и не было. Соответственно, мы можем предполагать, что дата его создания совпадала или практически совпадала со временем создания основной части текста «Государя».

Суть вопроса, на наш взгляд, такова. Написать одну фразу в самое начало книги, подменив, возможно, одну страницу другой – дело простое. Оно вполне соответствует характеру Никколо. И почти наверняка дело так и было. Не нужно датировать книгу по последней фразе, которая была в нее внесена.

Затем мы должны, безусловно, обратить внимание на то, что сведения о встрече Макиавелли с Лоренцо II могли оказаться недостоверными. В принципе это анекдот, который появился уже после смерти автора «Государя». Поэтому правильнее ориентироваться в общем плане на датировку между сентябрем 1515 и сентябрем 1516 гг.

Однако можно предположить также то, что Макиавелли действительно поднес Лоренцо Медичи свою книгу. Тогда нам остается высказать мнение, что даже несмотря на свое разочарование от встречи, автор «Государя» не стал менять посвящения. Данная гипотеза вполне возможна, учитывая особенности нравов того времени и бедственное положение Никколо в данный конкретный период.

Наконец, вполне возможны и другие варианты, которые мы сейчас не будем рассматривать. Основная наша идея, повторим, состоит в следующем: у нас нет никаких оснований датировать окончание «Государя» по одной фразе, точнее – адресовании в посвящении.

Рассмотрим теперь вопрос о том, что некоторые исследователи сейчас считают позднейшими вставками в текст Макиавелли, которые, якобы, доказывают, что работа над «Государем» продолжалась и после первоначального завершения книги. Начнем с главы третьей. После разбора пяти оплошностей, которые совершил Людовик XII во время своего вторжения в Италию, в книге написано: «но все эти ошибки, пока он был жив (vivendo lui), могли бы и не причинить большого вреда, если бы…». Коннелл справедливо, как представляется, уверен в том, что vivendo lui относится к смерти данного французского короля, которая произошла в ночь с 31 декабря 1514 на 1 января 1515 г., и была вставлена уже после данного события.19 С этим согласен и Роберт Блэк, который также указывает на удаление в некоторых рукописях слова «современная» (presente) в сочетании «современная Франция» в шестнадцатой главе и присутствие «el re di Spanga presente» в той же главе, когда речь идет об Испании, сюзерен которой, Фердинанд, умер 23 декабря 1516 г. Вывод отсюда исследователь делает вроде бы вполне логичный: оба изменения, касающиеся Людовика, должны были быть сделаны между 1 января 1515 г. и 23 декабря 1516 г.?20 и Коннелл его в этом полностью поддерживает.21

Но у Макиавелли никогда не бывало все так просто и однозначно, как здесь описано. Сначала подчеркну, что относящиеся к датировке рукописи хронологические рамки, указанные только что, совершенно не подходят даже в случае, если мы полностью примем аргументацию данных исследователей. Дело в том, что в то далекое время не было современных средств связи, в том числе телеграфа, так что новости о кончинах Людовика и Фердинанда должны были дойти до Макиавелли значительно позже, чем они в действительности умерли. Мы даже не можем утверждать, что из Франции, которая находилась ближе к Италии, они пришли раньше, чем из Испании, потому что если мы можем вычислить приблизительное время, которое требовалось для получения соответствующей информации, то бессильны определить, с какой оказией и когда она была получена в реальности во Флоренции. Так что логично предположить, что соответствующие изменения в рукописи также были сделаны позже, чем появление соответствующих новостей.

Второе замечание сводится к тому, что невозможно определить, кто именно делал те самые подчистки, о которых идет речь. Наиболее логично, конечно, если вставку в главу III сделал сам автор. Об этом свидетельствует в первую очередь то, что здесь нет разночтений как в манускриптах, так и в печатных изданиях. Иными словами, слова «пока он был жив» были сделаны в оригинальном экземпляре «Государя» и потом перешли в последующие рукописные копии. В отношении автора (авторов?) остальных правок в главу XVI главу может быть несколько точек зрения. До нас дошли 19 рукописных манускриптов «Государя», некоторые из них были написаны до кончины Макиавелли. Соответственно, мы имеем, помимо автора, по крайней мере несколько владельцев искомого манускрипта. Кое-кто из них мог сделать исправления по собственному почину. А это обстоятельство весьма существенно меняет всю логику их датировки, равно как и определения временных рамок работы Макиавелли над рукописью.

В результате получается следующее. Только семь из девятнадцати дошедших до нас манускриптов «Государя» были написаны до 1532 г., то есть когда книга впервые вышла напечатанной. Однако совершенно непонятно, сколько этих рукописей появились до смерти Макиавелли в 1527 г. Вероятно, минимум три, скопированные давним товарищем и бывшим коллегой Бьяджо Буонаккорси.

У нас также нет информации, какое количество манускриптов было создано до 1516 г., то есть до встречи Макиавелли с Лоренцо деи Медичи.

В некоторых рукописях, судя по имеющимся работам, зафиксирован факт подтирания в XVI главе слова presente. Однако у меня нет информации о датах создания этих манускриптов и, естественно, о времени вмешательства в текст.

Можно с высокой степенью уверенности предположить, что если правку в XVI главу вносил Макиавелли, то он действительно сделал это до встречи с Лоренцо. Однако очень интересно, что в большинстве рукописей этого исправления сделано не было. Принципиально важно, что presente в отношении французского короля удалено только в некоторых рукописях. Вообще же в нынешних классических изданиях «Государя» на итальянском языке принято для главы XVI выражение el re di Francia presente.

Если не сам автор убрал presente из текстов рукописи, то это сделали их владельцы. Когда и почему – сказать невозможно. Правда, теоретически возможна такая картина: перед встречей с Лоренцо Макиавелли проглядывает рукопись, делает соответствующие исправления в третью и шестнадцатую главы, а потом переносит правку в те манускрипты, которые уже находятся в его руках. В принципе, это возможное объяснение сложившейся ситуации. Хотя и не совсем

Сказанное позволяет, как мне кажется, с высокой степенью вероятности подтвердить мнение Коннелла, что рукопись была окончательно завершена до июня 1515 г. Но как же тогда объяснить расхождения в XVI главе в отношении того самого presente, о котором здесь уже столько написано? Наиболее логично предположить, что существовало как минимум две рукописи, которые были доступны интеллектуальным кругам Флоренции. Первая подверглась правке после известия о смерти французского короля и находилась впоследствии вне доступа к ней автора. Вторая была сделана перед встречей с Лоренцо, а последующие – были только копии с нее. Принципиально важно здесь то, что от последнего ответвления практически ничего не осталось и первые печатники «Государя» впоследствии о нем не знали. Иначе бы в «канонической» версии книги не осталось выражения el re di Francia presente.

В результате мы имеем странный парадокс. Именно позднейшие подчистки и вставки больше всего свидетельствуют о том, что первоначальный текст «Государя» не был переделан в 1516 – 1517 гг. Иными словами, Макиавелли почти наверняка совершенно серьезно писал те максимы, которые сделали его имя нарицательным и неприемлемым для многих, если не большинства читателей Впрочем, флорентинец удивительным образом был одновременно дитя и отец парадоксов.

Подведем итоги.

Первое. Основные идеи своего подхода к политике приходили к Макиавелли задолго до начала формального написания «Государя». Некоторые из них были даже зафиксированы письменно. Во всяком случае, можно с уверенностью говорить о Ghiribizzi и некоторых посланиях Синьории из зарубежных поездок. Ничто не мешает предположить, что таких «черновиков» было больше. Правда, этому нет прямых доказательств.

Второе. В принципе можно согласиться с тем, что Макиавелли начал писать «Государя» после того, как был амнистирован и выпущен из тюрьмы. Других свидетельств у нас в настоящее время нет. Скорее всего, их и не будет. Пока он оставался на государственной службе, у него не хватало ни времени, ни интенций для данной работы. Возможно, конечно, что он о ней задумывался, но только на перспективу.

Третье. Можно почти с полной уверенностью утверждать, что в момент написания письма Веттори от 10 декабря 1513 г. рукопись «Государя» еще не была полностью закончена. Об этом говорят слова Макиавелли: «… я еще не кончил ее пополнять и отделывать». Можно, разумеется, предположить, что с того момента автор почему-то неожиданно прекратил «пополнять и отделывать», а потому книга была закончена уже в 1513 г., однако вероятность этого слишком мала.

Четвертое. Можно почти с полной уверенностью утверждать, что к моменту написания упомянутого выше письма Макиавелли считал, что работа над книгой практически завершена. Об этом говорит фраза «… я еще не кончил ее пополнять и отделывать». «Пополнять» и «отделывать» не означает дописывать следующие главы или переделывать. Косвенным свидетельством того, что автор рукописи считал, что она практически полностью готова, является его желание чуть ли не немедленно поднести свой труд Джулиано Медичи. Здесь надо не только быть в курсе авторской психологии, не только знать о привычках Макиавелли, но и быть в принципе знакомым с традициями XVI века. Времена, когда Бальзак держал корректуру чуть ли не до бесконечности, доводя типографских рабочих до слез, еще не наступили. В эпоху, о которой идет речь, не было принято радикально обновлять содержание уже написанных книг. По крайней мере о таких случаях никому не известно. И уж совершенно точно, что никому не известно о том, что Макиавелли радикально изменял содержание своих трудов. Больше того, из того же письма в адрес Веттори мы узнаем, что «Государь» мог быть преподнесен Медичи уже в самое ближайшее время, как только будет дан сигнал со стороны посла Флоренции в Риме.

Пятое. Из той же фразы можно предположить, что автор «Государя» рассматривал оставшуюся часть работы как нечто не очень существенное. Основные мысли, которые могли привлечь внимание Медичи, уже были изложены, осталось только дополнить их, причем незначительно. Это предположение может вызвать сомнения и даже упреки, однако давайте забудем о XXI, XX и даже XIX веках и представим себе XVI столетие. Секретаря у Макиавелли не было, денег на бумагу для бесконечной переделки написанного – не очень, временем он дорожил, даже находясь в опале. Ну, нельзя было в то время кардинально менять уже написанный текст. Да так никто и не делал. Получилось то, что получилось. К тому же в случае переделки предстояло заново переписывать работу для подношения ее одному из Медичи. Иными словами, он не собирался кардинально дописывать свой труд, он только хотел слегка дополнить его какими-то примерами и небольшой правкой. Разумеется, это только предположение. Но и все остальные попытки разобраться в датировке «Государя» основаны только на предположениях.

Шестое. Адресованные Веттори письма с просьбой рекомендовать его Медичи были встречены осторожно, без всяких обнадеживающих обещаний. Посла можно было понять: он не имел в Риме сколько-нибудь серьезного влияния среди Медичи. Эмоционального Макиавелли уклончивые ответы друга не могли не трогать. Отсюда непременное постепенное охлаждение к идее прорваться снова во власть через представление правящему клану своего новаторского труда. На мой взгляд, едва ли можно представить, что в дальнейшем флорентинец бросал все и усаживался за продолжение, углубление и шлифовку своего «Государя». Уже в первой половине 1514 г., если не в его начале, основной стимул к такому поведению понемногу испарился.

Седьмое. Предположение о том, что в указанное время Макиавелли вполне мог остыть к разработке «Государя» не означает, что он совершенно отказался от его совершенствования, пусть и поверхностного. Иными словами, работа вполне могла продолжаться и дальше. Но только время от времени и понемногу.

Восьмое. «Государь» – очень небольшая книга. Можно с почти полной уверенностью утверждать, что основная часть ее была написана в 1513 г. Отсюда естественный вопрос: как много времени требовалось Макиавелли на то, чтобы дописать свой труд либо окончательно, либо почти окончательно. Легкая правка тут во внимание приниматься не должна. Любой человек, который был причастен к подобной работе, в том числе такой, кто писал от руки (а таких сейчас осталось очень мало, чтобы быть арбитром или консультантом), скажет: месяц, максимум два. Да и то при условии, что работа ведется нерегулярно и очень малое количество времени.

Девятое. Можно осторожно согласиться с тем, что XXVI глава «Государя» была написана с определенным временным промежутком по сравнению с предыдущей частью работы. Однако следует признать, что это предположение базируется только на радикальном отличии стиля основной части труда от его окончания. Только на нем. Больше никаких других оснований для такого вывода нет. Отсюда опять же недосказанность, которая свойственна многим загадкам, связанным с творчеством Макиавелли. Единственное, что можно утверждать с определенной долей уверенности, это то, что в момент написания данной главы автор «Государя» все еще надеялся на возможности работы на Медичи.

Десятое. Характерной особенностью попыток решить вопрос о времени завершения работы над «Государем» является упор на возможное датирование последних смысловых привязок текста. В принципе это закономерно и естественно. Другое дело, что отнюдь необязательно, что конкретные вставки и подчистки были сделаны самим автором. Впрочем, даже если принять эту гипотезу, то это отнюдь не влияет на время окончания основного текста труда.

В целом же можно констатировать, что у нас нет никаких оснований считать, будто дата окончания «Государя» была позже начала или максимум середины 1514 г. Скорее всего, речь идет о начале 1514 г. Что касается последних авторских изменений текста, то они были почти наверняка минимальными, если не микроскопическими. Об этом же говорят и подчистки в манускриптах.