Читать книгу Красная линия метро - Владимир Владимирович Евменов, Владимир Евменов - Страница 6

Расположившись на водительском сиденье, Колкин-младший – а Александр, после трагической смерти матери, взял себе фамилию отц, – с огромным удовольствием жевал двойной гамбургер из ближайшего Макдональдса. Не теряя времени даром, он решил немного подкрепиться, совместив, так сказать, приятное с полезным. Сколько придется сидеть в засаде, он не знал.

Несчастная Катюша, так и не придя в себя полностью после произошедшего с ней в прошлую субботу кошмара, не придумав ничего лучшего, отправилась после трудового дня лечить расшатанные нервы бесцельным шатанием по магазинам. Осторожный маньяк решил пока не идти вслед за ней – хотя и горел огромным желанием это сделать, – а вместо этого занял выжидательную позицию в автомобиле на парковке. Он отлично знал, что и вход в «Мегу», и коридоры центра, и торговые залы на всех этажах, все кафешки, бары да даже технические помещения – все просматривалось видеокамерами наблюдения службы охраны. А если Катя обнаружит слежку и сбежит от него, то сотрудникам уголовного розыска не составит большого труда, изъяв записи с камер, опознать его, со всеми вытекающими последствиями. Для оперативников МУРа, заполучивших на руки снимок преступника, найти его будет не так уж и сложно, особенно учитывая особую примету – высокий, под два метра, рост.

Хотя таких «баскетболистов», как в шутку он называл стропил наподобие себя, в Москве хватало с избытком, вопрос поиска с такой очевидной приметой значительно упрощался. Но самое главное, его фото наверняка бы попало на контроль в службу безопасности метрополитена, а вот это был бы практически полный крах всей его задумки. Без ежедневных поездок в метро – на одной только машине – в стоящей в бесконечных пробках столице, он долго не продержится. Сорвавшись в очередном эпизоде неизбежной депрессии, он наверняка натворит фатальных ошибок и попадется в лапы к ментам.

Но думать сейчас об этом он не хотел: куда больше его интересовала новая рабыня. В том, что она выйдет из «Меги» через центральный вход, Колкин ничуть не сомневался – это был самый кратчайший путь к ближайшей автобусной остановке. К тому же, как обмолвилась Катя в ночь их знакомства, своего транспорта у нее не было, да и водительских прав тоже.

«И все же есть небольшие риски», – рассудил Александр, нервно потирая кончики пальцев.

Сегодня он был абсолютно «чист», а потому тревожен и подозрителен.

«Сегодня только слежка, а все удовольствия на потом, – подбадривал он себя, одновременно и успокаивая. – Но когда все будет готово…»

От этой мысли он ощутил приятное возбуждение в гениталиях, хотя и понимал, что было явно не к месту. Сладостные ощущения вызовут эротические фантазии, а те станут постоянно его отвлекать от главного на сегодня дела – выяснить точный Катин адрес.

Чтобы немного отвлечься от похотливых мыслей, Колкин включил радио. Два разгоряченных от собственных перлов радиоведущих оголтело спорили о новом саундтреке группы «Black Eyed Peas», под названием «Let's Get It Started».

Вслушиваясь в их пустой треп, Александр стал понемногу успокаиваться, и незаметно для себя углубился в детские воспоминания.

***

Спустя месяц после того, как отец «откинулся» с зоны – хотя, как узнал он позднее, все это время батя находился в психиатрической больнице специального типа с интенсивным наблюдением (ПБСТИН), – тот решил «взяться за ум». Для этого по паспорту двоюродного брата он устроился на работу в спецавтобазу Тимирязевского района по санитарной очистке города. Как рассказала позднее мать – внешне отец и его двоюродный брат были очень похожи.

«Колкинская порода», – любил обычно гордиться этим фактом Колкин-старший в сильном подпитии.

Сам же его двоюродный брат Сергей Иванович Колкин на тот момент числился в без вести пропавших. Его жену, кстати, тоже через год выловили из речки Лобня в ближнем Подмосковье. Но это так, к слову. Сашку в ту пору такие мелочи вовсе не интересовали. Для него важнее было то, что у него объявился отец-«сиделец». А потому вскоре все дворовые мальчишки, узнав об этом, вмиг поменяли к нему свое отношение. Они стали относиться к Сашке с заметной опаской, сразу же перестав задирать и дразнить.

Одним словом, жизнь в доме Колкиных забурлила. Работал отец посменно: то на мусоровозе, то на грузовике ЗИЛ, оснащенном будкой-«душегубкой» для перевозки бродячих животных. Из-за такой специфики работы после каждой смены от него отвратительно пахло. Но, в отличие от Сашки, мать зловония словно не замечала: чем грязней и вонючей тот возвращался с работы, тем сильнее она о нем заботилась. А то – труженик ведь домой вернулся!

Но это было бы еще полбеды. Через некоторое время до нее стали доходить слухи, что батя вновь взялся за старое, из-за чего, собственно, в свое время и загремел в тюрягу. Дело в том, что помимо патологической тяги к пожилым женщинам, после каждого изнасилования он считал необходимым осмотреть старушке рот. Если он находил там гнилой зуб, то непременно выдергивал его подручным инструментом, обычно плоскогубцами, которые всегда носил с собой. Именно на этом он и погорел в семьдесят пятом. Когда милиция нагрянула к нему, то в целлофановом пакетике, запрятанном глубоко на антресоли, обнаружила коллекцию человеческих зубов. С легкой журналистской подачи его тогда так и окрестили – «Тимирязевский стоматолог».

Да только проведя долгие восемь лет в спецпсихлечебнице, отец значительно поумнел. Коллекцию зубов больше не собирал, да и с обычных старушенций переключился на иной контингент. Бомжихи, алкоголички и нищенки, все те, кто в немалом количестве обитал вокруг мусорных полигонов, вот они-то и стали теперь для него законной добычей.

Однако долго скрывать он это не смог и в итоге мать догадалась, зачем муженек устроился на такую грязную работу. Правда, истерик она не закатывала, а тихо смирившись со своей участью, продолжила безропотно сносить новые отцовские «подвиги».

Только один раз – это произошло на второй год его «похождений», – когда он наградил ее сифилисом, она не выдержала и в порыве отчаяния глотнула уксусной эссеценции. Умереть ей врачи не дали, зато мать заработала жутчайший ожог пищевода, который, дав осложнение, перешел в стриктуру.

Теперь каждый прием пищи стал для нее сущим мучением. Надо отдать ей должное, она долго крепилась, мучилась, ела исключительно жидкую пищу. И все же, спустя несколько лет, впав в очередную депрессию, она так и не смогла из нее выкарабкаться.

Юцевич повесилась на лоджии на бельевом шнуре: Сашке тогда шел пятнадцатый год.

На поминках отец напился как свинья, даже скупую слезу пустил. Однако на следующий день, как ни в чем не бывало, торжественно объявил сыну, что теперь они заживут еще лучше, и что главное – значительно богаче.

Во-первых, как он сказал, ему удалось, наконец-таки, найти достойную работу, о какой он всегда мечтал.

– Деньги сами потекут в мой карман, – громогласно заявил батя. – Меня, сынок, взяли на работу не куда-нибудь, на стройку-помойку, а в самое наилучшее место на свете. С понедельника я приступаю к работе кочегаром в крематории на «Юго-Западной».

А поскольку на дворе стоял одна тысяча девятьсот девяностый год, то выводы относительно перспективности данного вида деятельности отец сделал на удивление правильные. Эпоха, которую затем с чьей-то легкой руки окрестили «лихими девяностыми», только-только набирала обороты. А потому, скажем так: с тех пор немалое количество неизвестных тел сгорело в печи того самого крематория.

– А во-вторых, – победоносно продолжил отец и как-то странно подмигнул сыну, – неделю назад померла тетя Тамара. Сечешь, о чем я?

Сообразительный шестнадцатилетний подросток быстро сделал правильные выводы, хотя и благоразумно промолчал. Да и зачем будить в отце зверя? Ну померла родная сестра матери, туда ей и дорога. Для него же ведь батя старается… для единственного наследника рода Колкиных.

– Вот, Сашко, такие дела. Наследство на нас свалилось. У тети Тамары детей-то не было, да и мужа она давно похоронила. Значит, что получается?.. А то и получается, что ты и единственный законный наследник ее «двушки» на Преображенской площади. А чего? Район хороший, обжитой. Метро, опять-таки, под боком. Как восемнадцать тебе, обалдую, стукнет, так туда и переедешь. Будешь жить, как кум королю. А я, пожалуй, тут останусь… – мечтательно вздохнул бывший зек. – Нравятся мне эти места. Есть что вспомнить…

И с безмятежной улыбкой задымил любимой Астрой.

***

Противный звук навязчивой рекламы вывел Александра из детских воспоминаний. Он тряхнул головой и шумно отхлебнул из трубочки густой молочный коктейль. Вкус клубники и молока сразу же приятно защекотал небо.

«Надо бы позвонить бате и спросить у него про спеца. Интересно, остался ли кто в обойме из «старых»? – напомнил он сам себе и усмехнулся. – Сам-то батя специалист исключительно по лохматым сейфам. А мне требуется опытный «медвежатник», чтобы ключики к Катиной квартирке подобрать».

Взяв в руки сотовый, он набрал знакомый номер.

– Привет, старый хрен! Спишь что ли уже? – в привычной для себя манере начал он разговор с отцом. – Дело у меня к тебе. Мне ключики к одному замочку подобрать требуется.

В трубке раздалось недовольное кряхтение.

– Да не ссы ты, оплачу твоему человеку как надо. И тебе, пенсионеру, естественно, за помощь обломится.

Абонент на том конце стал заметно повышать голос.

– Ладно, старый, ты, давай, не пыли. Пошукай лучше нужного человечка… Лады? – и случайно Александр нажал на кнопку громкой связи.

Не прошло и секунды, как на весь салом автомобиля разнесся прокуренный старческий голос.

– Сашко, вот ты, дятел! Опять куда-то влип?.. Ладно, хрен с тобой, помогу еще разок.

И абонент отключился.

Молодой мужчина самодовольно улыбнулся, опустил боковое стекло и ловким щелчком пальцев выкинул очередной окурок на мокрый асфальт. Немного подумав, он открыл бардачок и достал оттуда затемненные очки. Он их примерил, покрутил головой туда-сюда перед зеркалом заднего вида и, оставшись доволен результатом, натянул на голову вязаную шапочку. Однако ему этого показалось мало, и тогда в довесок он набросил на голову капюшон.

«Так еще лучше», – заключил он и вылез из машины.

На свежем воздухе ему снова захотелось курить. Без малейших раздумий сунув в рот очередной «Camel» без фильтра, он жадно закурил.

Затем еще, и еще.

Без порции амфетамина он чувствовал себя вялым и слабым. В такие минуты лишь сигареты оставались единственным спасением. Из каждой порции никотина он тщетно пытался выжать хотя бы крохотный заряд энергии. Все остальное – легальное и не противозаконное – ему помогало мало. Традиционный кофе или чай, как средство взбодриться, он вообще не считал за достойные напитки. Они не помогали ему ни в каком виде, и ни в какой степени крепости, буквально от слова «совсем». Он их практически не пил, в крайнем случае покупая магазинные «энергетики», вроде – смех, да и только! – рекламируемой по телику бодяги под заманчивым названием «Red Bull».

При воспоминании о нелепой рекламе тонизирующего напитка, Колкин непроизвольно хмыкнул. Из глубин памяти всплыл отличный рецепт, как по-настоящему замутить «реальный» энергетический коктейль с этой «дурилкой для лохов». Для этого надо…

Однако в следующую секунду он напрочь позабыл об всем. Стеклянные двери супермаркета раскрылись, и из торгового центра на промозглый осенний московский воздух вышла его главная на сегодня цель – девушка по имени Катя.

Словно ощутив на себе чей-то пристальный взгляд, Караваева беспокойно закрутила головой по сторонам. Видимо, не обнаружив ничего подозрительного, Катя крепко зажала в руках пакеты с покупками и быстрым шагом двинулась в сторону автобусной остановки, от которой курсировал транспорт до ближайшей станции метро.

Дождавшись, когда она отойдет чуть подальше, Александр выбрался из машины и, выдерживая приличную дистанцию, неспешно двинулся следом. Вести слежку в общественном транспорте, а особенно в метро, он умел почти виртуозно. Это вам не торговый центр, где людишки движутся не спеша, разглядывая витрины.

Но особенно ему нравилась слежка в метро. Там вообще все было иначе. В метро имелись лишь направления и скорость течения людских потоков: граждане, как правило, двигались строго по выбранному маршруту, никуда от него не отклоняясь и в едином ритме.

Даже его высоченный рост не был такой слежке помехой.

«Жираф большой, ему видней», – вспомнилась ему известная песенка Высоцкого, которую отец любил напевать, когда приходил с работы в особо хорошем настроении.

Тем временем Катя зашла в салон подъехавшей зеленой рейсовой «гармошки». Видя это, он заметно ускорил шаг и, подскочив к задней двери автобуса, шустро проскользнул внутрь.

Теперь Катя находилась от него всего в каких-то пяти шагах. Однако бедняжке даже не могло придти в голову, что человек, воспоминания о котором вызывали у нее приступ животного страха, уже приступил к очередному этапу своей жестокой игры.