Читать книгу Красная линия метро - Владимир Владимирович Евменов, Владимир Евменов - Страница 8

– Седов, ты что, дебил? – прокурорский следователь по особо важным делам по фамилии Власенко, уперев руки в стол, с угрозой подался вперед, уставившись тяжелым взглядом на молодого оперативника. – Как можно было с потерпевшей заранее не обговорить систему ответов на вопросы? Всегда же существует вероятность, что маньяк выследит жертву и совершит повторную попытку нападения!

От распиравшего его возмущения, грузный мужчина с трудом подбирал правильные слова.

– Если бы ты сразу догадалась об этом, этот сучок сейчас сидел бы здесь, в моем кабинете, а не расхаживал по Москве в поиске очередной жертвы. Ты хоть это понимаешь?

Молодой парень спортивного телосложения за столом напротив молчал, понуро опустив коротко остриженную голову на могучую грудь.

– Это уже третье нападение этого чертова психа за последние три месяца! И заметь, Седов, он не просто психопат. Он сначала обривает жертв наголо, затем отрезает мочку уха, а тем, кто его ослушался – выкалывает глаза. Это что ж за изверг такой у нас завелся? Старлей, ты хоть, понимаешь, что это может означать?

Не в силах больше сдерживаться, оперативник встрепенулся и, кинув быстрый взгляд на следователя, глухо ответил:

– Да, Геннадий Петрович, я все отлично понимаю. Маньяк входит во вкус. Он почувствовал свою безнаказанность и… это чревато тем, что он может пойти намного дальше. Если уже не пошел намного и намного дальше… и страшнее первых экспериментов.

– Это, конечно, ты правильно рассуждаешь, теоретик, – Власенко раскраснелся и стал нервно разминать пальцы рук. – Только вот ты, наверное, не знаешь, Седов, что меня уже второй раз за этот месяц в Генеральную прокуратуру на ковер к начальству вызывают. Мы ведь с тобой живем и работаем не где-нибудь в Урюпинске, а в столице нашей родины. И нашим генералам очень не нравится, что рядом с ними, их женами и детьми по улицам разгуливает новый Чикатило. Ты понимаешь, о чем я, Седов?!

– Так точно, Геннадий Петрович! – отрапортовал старший лейтенант и отвел глаза в сторону.

– Так точно, так точно… – уже намного спокойнее передразнил его Власенко, после чего обратился ко второму присутствующему при разговоре человеку.

– А вы, Михаил Альбертович, что на это скажите? Как нам дальше быть? Ну имеется у нас словесный портрет преступника… И что?. Вы только вдумайтесь, описание преступника дано жертвами, которые никогда больше не смогут опознать его на очной ставке, поскольку он их ослепил!.. Я надеюсь, вы понимаете, что в качестве доказательства в суде, другой вид опознания – да тот же голос мерзавца – будет в разы менее весом. А у нас до сих пор даже отпечатков его пальцев нет. Стервец творит дела в медицинских перчатках! И, что намного важнее, не оставляет никаких биологических следов: нет ни спермы, ни слюны, ни крови, ни волос, ничего у нас на него нет… Да он этих баб даже не насилует в обычном понимании! Вот что плохо! – поймав себя на мысли, что сказал откровенную глупость, следователь в сердцах воскликнул: – Черт, да что за околесицу я несу!

Он полез в тумбочку, достал оттуда «Боржоми», налил себе стакан минералки и залпом его опустошил. Изжога, мучившая его с самого утра, до сих пор не желала успокаиваться.

«А все эти проклятые сырники, что теща на завтрак приготовила! Вот дернул черт ее в гости приехать!.. Сидела бы дальше в своих Чебоксарах, и бед бы никто не знал. Уж скоро восемьдесят пять стукнет! Так нет, по внукам, видите ли, соскучилась бабушка. А то что внуки уже давно переженились и живут отдельно, она как-то подзабыла… А мне теперь расхлебывай за всех! – из размышлений о семейных неурядицах его выдернуло тактичное покашливание в углу кабинета.

– Да, на чем это я остановился, Михаил Альбертович? – уточнил Власенко и, нахмурив взлохмаченные брови, строго продолжил: – Ага… А что все это означает, господа МУРовцы?.. А то это и значит, что мы имеем дело не с рядовым сверкачем-онанистом из подворотни, а с умным и жестоким извращенцем. Итак, что будем делать? Какие есть идеи, Михаил Альбертович?

Человек со строгим лицом, которого он назвал Михаилом Альбертовичем, мужчина под шестьдесят, в звании подполковника милиции, неопределенно качнул головой.

– Зацепиться нам пока не за что, это факт. Разве что из особых примет преступника выдает его высоченный, под два метра, рост да одевается он для маньяка довольно нетипично – дюже уж ярко. Плюсом – а это мы выяснили у потерпевших со стопроцентной достоверностью – этот парнишка балуется наркотой и посещает столичные ночные клубы, – подполковник нервно потеребил лежащую перед ним папку их кожзама. – Согласен, Геннадий Петрович, что пока не особо густо, но хоть что-то. На безрыбье, как говорится и рак рыба. Уточненный фоторобот предполагаемого преступника мы вновь разослали по всем отделам ГУВД Москвы, а также, по линейным отделам милиции на транспорте и, конечно же, ознакомили с ним сотрудников московского метрополитена. Пока результата никакого нет…

Докладчик взял небольшую паузу, деловито раскрыл папку, достал оттуда лист бумаги и протянул его Власенко. Это был тот самый фоторобот предполагаемого маньяка.

– Ну и рожа… – неприязненно протянул следователь по особо важным делам. – Как только с такими кренделями молодые девахи знакомятся? У него же на лбу крупными буквами написано: «Я – опасен».

– Видимо, именно эта черта и привлекает определенный тип женщин, – неожиданно вмешался в разговор молодой оперативник. – По крайней мере, такую версию мне высказали психологи-криминалисты, которые работали с жертвами нападений этого упыря. Девушки были изначально бессознательно нацелены именно на такой тип мужчин, поскольку, вероятно, имеют явный или скрытый комплекс потенциальной жертвы.

Власенко удивленно приподнял брови и уставился на лейтеху.

– Седов, ты где это таких умностей нахватался? Книжки что ли по психологии в свободное от службы время читаешь? – голос следователя вновь стал повышаться и в нем отчетливо проступили гневливые нотки. – А руководство по оперативно-розыскной деятельности еще разок проштудировать не пробовал?

Однако очередной заброс кислого содержимого из желудка в пищевод, прервал гневную речь следователя, быстро снизив градус напряжения в диалоге.

Власенко закашлялся и торопливо отхлебнул прямо из горлышка пару крупных глотков минеральной воды.

Немного придя в себя и отдышавшись, он кивнул в сторону подполковника:

– Продолжайте, Михаил Альбертович.

Тот снова что-то перелистнул в своей папочке и достал еще один документ. Это был еще один отпечатанный на черно-белом принтере снимок.

– В том ночном клубе, где наш маньяк познакомился с двумя жертвами, мы изъяли видеозаписи с камер наблюдения. Сейчас наши специалисты изучают их, правда, надежды на то, что мы получим качественное изображение лица преступника, честно признаться, маловато. Он крайне осторожен и тщательно маскируется. Складывается такое впечатление, что маньяк отлично знает, где располагаются камеры наблюдения. И хотя в самом клубе никто его так и не опознал, но один бармен вспомнил, что этот тип не раз до того бывал в их заведении. И опять-таки, запомнил он его исключительно благодаря высоченному росту преступника, – резюмировал он и перешел к следующему разделу. – К сожалению, поиск преступника по номеру его сотового телефона нам ничего не дал. СИМ-карты этот ублюдок меняет регулярно, строго после каждого нового случая нападения. Да и «трубки» он использует, видимо, разные. Сотовые операторы нам помочь ничем не смогли. Разве что выяснили, что последний раз в сети, запрашиваемый нами абонент появлялся где-то в районе станции метро «Юго-западная». Кстати, хочу отметить одну важную деталь. В том районе имеются два крематория: государственный и частный. Однако на сегодняшний день все поиски человека с подобной внешностью среди работников этих предприятий ни к чему нас не привели. На территории данных крематориев никто подобного типа никогда не видел. Что еще добавить?.. – он с сомнением пожал плечами. – Ищем, одним словом, гада…

– Ищите лучше, Михаил Альбертович, четвертый месяц ведь орудует, – Власенко нервно заходил по кабинету. – А нам с вами сроку отвели – ровно до Нового года. И если мы его не отыщем, то… полетят чьи-то погоны. В этом я точно могу вас заверить… Седов, что у тебя по первой жертве, которой все-таки удалось сохранить зрение на один глаз? Отыскал ее?

– Никак нет, Геннадий Петрович. В родной дом, под Калугой, гражданка Ковалева так и не возвращалась, поскольку до сих пор находится в соре с родителями. Я пробовал с ней связаться, но номер ее телефона не отвечает и в сети не зарегистрирован. Возможно, она сменила сим-карту… Правда, ее соседка по съемной московской квартире уверяет, что после случившегося она умом тронулась. Перед отъездом она ей сказала, что собирается уехать в какой-то монастырь. Мол, там ей, калеке, теперь и место…

– Эх, Седов, Седов… – вновь начал сокрушаться старший следователь по особо важным делам, – такую свидетельницу профукал! Ищи-свищи ее теперь по всей стране!

Он вздохнул и тяжело опустился на стул.

– Геннадий Петрович, есть у меня одна идейка, насчет маньяка. Можно я вам ее озвучу? – осторожно поинтересовался оперативник.

– Валяй, – безразличным тоном бросил Власенко, рассматривая фото предполагаемого преступника, снятого на камеру видеонаблюдения ночного клуба.

– А если нам показать эти видеозаписи специалистам по криминалистическому профилированию из соседнего ведомства? В Америке и Европе уже давно к расследованиям привлекают таких специалистов. Они даже название особое получили – профайлеры.

Власенко оторвался от фотографии и угрюмо уставился на Седова.

– Старший лейтенант, еще раз спрашиваю, ты где таких умных слов нахватался? – на мрачном лице прокурорского следователя впервые за все время промелькнула едва заметная улыбка. – Профайлер…

Казалось, что Власенко пытается попробовать это слово на вкус. Он немного причмокнул губами, сглотнул слюну, но, видимо, вновь ощутив дискомфорт в пищеводе, с гримасой недовольства буркнул:

– И много ты у нас таких спецов знаешь?

–Так это… – начал было оправдываться старший лейтенант.

– А я таких спецов повидал на своем веку немало, – авторитетно заявил седой следак. – Нет, конечно, среди них есть толковые ребята, как, например, профессор Бухановский, что из Ростовского медицинского университета. Кстати, тот самый, который в свое время экспертом по делу Чикатило работал. Этот человек определенно смог бы нам помочь. Но запомни, сынок, одну важную вещь: для того чтобы эксперт смог «расколоть» маньяка, требуется этого самого маньяка, ну или хотя бы подозреваемого в подобных преступных деяниях, поймать и доставить в соответствующее учреждение. Вон, у нас в Москве, научно-исследовательский институт имени Сербского наверняка с превеликим удовольствием возьмет к себе на экспертизу подобного субчика. Только, Седов, для начала его нужно поймать. А ты…

Власенко с досады махнул рукой.

– А ты даже ценных свидетелей уберечь не можешь…

– Геннадий Петрович, виноват, но… – все никак не успокаивался досужий оперативник, который хотя и чувствовал себя виноватым, но по-прежнему горел огромным желанием поймать преступника. – Ведь опытный профайлер, он по одним лишь движениям тела, по языку жестов, по мимике – да бог знает каким еще другим, не столь явным для дилетантов признакам – сможет набросать психологический портрет садиста. А это, несомненно, даст нам ряд дополнительных преимуществ в поисках маньяка…

– Седов! – уже не сдерживаясь, прикрикнул на подчиненного Власенко. – Ты давай, не теоретизируй, а поймай хоть кого-нибудь. Вот тогда будет тебе и профайлер, и хрен знает еще кто. Кого угодно для дела найдем. Но запомни одно, старлей, сперва требуется задержать злоумышленника. Понимаешь, поймать нужно этого сукиного сына, а все остальное потом. И заруби себе это на носу.

Он поднялся из-за стола, окинул присутствующих решительным взглядом и твердо заявил:

– Все, товарищи, совещание окончено, все могут быть свободны.

Опечаленный неудавшейся попыткой внести новизну в ход расследования, старший лейтенант Алексей Седов одними губами произнеся: «Так точно», отправился выполнять распоряжения начальства.