Читать книгу Нуар в таёжных тонах. Дознание капитана Сташевича - Владимир Владимирович Гораль - Страница 3

Последнее рождество выдалось исключительно ужасным. Да что там говорить, до крайности разочаровывающим оно выдалось. Гений германской военной мысли, архистратиг фюрера, генерал-фельдмаршал фон Бок2 накануне нового сорок второго года не сдержал своего слова. Его доблестные офицеры так и не удостоились победного новогоднего рейхс-приёма в московском Кремле. Не прошлись они по Красной площади, и не попали в тепло лучших домов побежденного стольного града.

Москва не пала. Тринадцатый танковый полк, в который входил разведывательный взвод фон Бравена, понёс на подступах к столице тяжёлые потери. Практически разгромленные войска русских неожиданно контратаковали, и под мощными ударами рыцари фюрера дрогнули. Непобедимые, вместе с пехотой и другими германскими частями, закованные в танковую броню воины вынуждены теперь спешно «следовать на переформирование» под Смоленск. Да что там следовать! Честно говоря, это называется просто – драпать.

– И откуда они свалились на нас? Чёртовы «свежие сибирские дивизии Сталина», – устало кривил губы Вальтер фон Бравен, и с горькой усмешкой отвечал сам себе: – Понятно откуда, из Сибири. При одном взгляде на карту содрогается цивилизованная европейская душа. Как же огромна, как необъятна эта русская Сибирь! Настоящий лесной океан…

Холодно Вальтеру, очень холодно. Только его механику-водителю тепло. Парню повезло, его греет работающий мотор. Топливо в панцервагене3 почти на пределе, поэтому Вальтер запретил экипажу включать обогрев танковой башни. Вальтеру фон Бравену всего лишь двадцать два года, но он не мальчишка. Вальтер – германский офицер. Звание: обер-лейтенант. Должность: командир разведывательного взвода лёгких танков «Лухс»4.

Все последние сутки взвод Вальтера месил ледяную грязь на какой-то глухой дороге, затерянной в смоленских лесах. Наконец, на остатках топлива, три железных «Рыси» фон Бравена осторожно выползли из чащи, буквально «прокрались» на лесную опушку. Вальтер в бинокль принялся внимательно изучать деревеньку, маячащую за снежным полем. Впрочем, деревенькой назвать это зрелище было трудно – только чёрные остовы домов виделись вдали. Скорее всего, деревню еще летом сожгли то ли бандиты-партизаны, то ли отступавшие от Смоленска русские части.

– Ничего нового, всё логично, – хмыкнул себе под нос Вальтер, и пожал плечами. – Не далее как вчера, отступая от Москвы, наши парни делали то же самое с русскими деревнями. Если успевали, конечно.

Через цейсовскую оптику обер-лейтенант разглядел три хибары на краю села. Тронутые огнём, покосившиеся от близких разрывов, они были всё же целые. Опустив бинокль, он приказал двоим подчинённым разведать обстановку.

Вскоре старший танкист, со смешной фамилией Нахтигаль5 и не менее забавным прозвищем «Нахти», бодро отрапортовал:

– Разрешите доложить, герр обер-лейтенант? Деревня практически пуста!

Молоденький, рыжий и веснушчатый Нахти поправил утеплённый шлемофон, постоянно сползающий на глаза. Продемонстрировав симпатичные ямочки на конопатых щеках, старший танкист улыбнулся:

– Правду сказать, на краю деревни нашлись три русских тётки. В единственном уцелевшем доме нашлись. Но, осмелюсь предположить, они не опасны.

По рации удалось связаться со Смоленском. Из ставки командования сообщили, что контрнаступление русских приостановлено, и пообещали доставить горючее в течение суток. Это было весьма кстати, поскольку топлива оставалось на полчаса хода, да и только в баках командирской машины.

Приказав двоим солдатам охранять танки, с десятком других Вальтер отправился в деревню. Обстановка единственного уцелевшего дома выглядела весьма убого. Да что там убого, просто ужасно! Грязь, вонь, запустение. При виде немецких солдат три женщины, закутанные в бесформенные ватники и платки, впали в ужас и забились в дальний угол. Вдобавок ко всему, в доме отчаянно «мекала» настоящая живая коза. Бродя по избе, она с перепугу роняла помёт на затоптанный деревянный пол.

Но главное – внутри было тепло. Старая русская печь в центре жилища грела это убогое помещение вполне сносно.

– Разрешите доложить, герр обер-лейтенант? – раздался над ухом Вальтера возбуждённый и по-мальчишески звонкий голос вездесущего Нахти. – Рядом с домом имеется пристройка. Это деревенская баня. Я проверил, печь там исправна. Так может быть мы?…

Поначалу Вальтер хотел отправить замызганных русских баб именно в эту баню. Идеологические предрассудки, которыми молодой офицер и наследственный аристократ особенно не страдал, здесь были не причём.

– Не оставлять же их в доме рядом с голодными во всех отношениях солдатами, – подумал он. – Какие ни есть, а всё-таки это женщины!

Поразмыслив, однако, офицер пришёл к другому выводу. Ведь в данный момент даже он, юный барон фон Бравен, представляет собой далеко не лучший образец телесной чистоты. А потому незапланированная помывка стала бы настоящим подарком судьбы для него и его людей.

На ломаном русском Вальтеру удалось объяснить бестолковым тёткам, чего от них требуется. У немцев нашлось мыло, а у баб вёдра, и даже пара жестяных тазов со странным названием «шайки». Воды хватало, хоть залейся. Благо тонны снега под рукой, его лишь натаять побольше.

Солдаты быстро наладили процесс помывки. И часовых в лесу не забыли, первые же чистые парни их сменили. Дождавшись последнего танкиста, Вальтер сам, наконец, отправился в баню.

Русская парилка оказалась настоящим чудом. Особенно на фоне прошлого месяца, когда целыми неделями приходилось довольствоваться кипятком из чайника, а чаще простым обтиранием, посредством наодеколоненных тряпок.

– Как противоестественна война… И как, черт побери, ценны простые радости жизни! – расслабленно философствовал фон Бравен, сладостно развалившись на скамейке предбанника. После влажного жара парной даже мысли текли вяло и неторопливо.

Через час он сидел в избе, на деревянной лавочке у стола. Солдаты спали беспробудным сном, отчаянно демаскируя своё местоположение молодецким храпом. Предвкушая скорую подмогу, они с лёгкой душой умяли весь оставшийся сухпаёк. По такому случаю у танкистов нашлась и пара фляжек со спиртным, ужасно пахнущим и убийственно крепким русским шнапсом. Мутная огненная вода здесь называлась «самогон». Парни не забыли оставить любимому командиру его законные сто пятьдесят грамм. Свою порцию Вальтер лихо приговорил залпом, как делают это местные.

С непривычки задохнулся, нутряной пожар пришлось заливать остывшим кипятком из чайника. Белый бок русской печи поплыл перед глазами – хмель резко ударил в голову. Покрутив мятую пачку сигарет, обер-лейтенант полез в карман за зажигалкой. Там ее не оказалось, и он принялся шарить по карманам френча. Зажигалка у него была приметная, серебряная. Неужели выронил по дороге? Потерять подарок отца было бы нехорошо.

Захмелевший Вальтер вспомнил своего весёлого молодого и красивого родителя, и сердце его сжалось от сентиментального сыновнего чувства. Старший барон фон Бравен воевал где-то за Киевом. Обер-лейтенант не сомневался, что отец прошел Украину так же доблестно, как и всю французскую компанию.

Повторный обыск карманов зажигалку не обнаружил.

– Шайзе! – разозлился фон Бравен-младший, поднимаясь. – Наверняка она выпала в этой чёртовой бане.

На дворе смеркалось, зимний вечер пришёл рано. Вальтер перешагнул порог приземистого домика. Через маленькое слюдяное окошко свет почти не проникал, пришлось нагибаться. Пошарив на полу, офицер нащупал дорогую сердцу потерю и с облегчением опустился на скамью.

В предбаннике было всё ещё жарко. Но удивило не это – из парилки донёсся плеск. Следом зашипела вода, выплеснутая на раскалённую каменку. Вальтер замер, когда тонкий девичий голосок, отчаянно фальшивя, тихонько запел:

Вальтер осторожно приоткрыл дверь в парную. В клубах густого горячего тумана он увидел голую мокрую девчонку, сидящую на полоке. Худенькая девушка показалась ему стройной, несмотря на костлявые ключицы и маленькие острые груди. Незваное и необузданное желание внезапно захватило двадцатидвухлетнего Вальтера. Оно властно овладело телом, заставив содрогнуться душу. Это походило на мгновенное действие русского самогона, хмель которого он совсем недавно испытал.

Юный фон Бравен будто раздвоился.

– Это постыдно! Подумай о чести, – кричала прямо в мозг одна его часть.

– А какого чёрта? Давай, возьми своё, парень! – глумливо ухмылялась в ответ другая. – Идёт война. Ты можешь в любую минуту сгинуть в небытие. Идиот, хочешь умереть девственником?

С непонятной самому себе злобой Вальтер скинул одежду, чтобы без раздумий шагнуть в парную. Девчонка испуганно взвизгнула, а затем сгоряча метнулась к маленькому окошку, едва освещающему пространство приземистой бани. Вальтер поймал ее за скользкую мокрую руку, схватил и потянул к себе. Девушка принялась отчаянно отбиваться, но силы были неравны.

Сопротивляясь изо всех сил, она поскользнулась, и с размаху грохнулась на пол. По инерции жертва потянула за собой и насильника. Вальтер не стал медлить. Он резко и грубо вошёл в девушку. Та захлебнулась криком боли, но Вальтер, яростно выругавшись, зажал ей рот мокрой ладонью. Раз за разом, отдыхая лишь короткие минуты, он овладевал девчонкой. Несчастная жертва давно перестала сопротивляться. Стиснув зубы, она лежала под ним молча. Только лишь в момент очередного бурного оргазма Вальтера по обнажённому девичьему телу пробегала неподконтрольная ей ответная дрожь.

Светало. Среди спящих солдат в тёмной избе, пропахшей потом и козьим помётом, сидели насильник и его жертва. Каменным изваянием девчонка примостилась на другом конце лавки. От предложения покушать она отказалась. Впрочем, фон Бравену удалось впихнуть в неё полкругляша «военного» шоколада. Для этого пришлось применить силу. Следом, также насильно, он влил в рот девушки остатки трофейного самогона.

– Как тебья зовут? – мучимый раскаянием, запоздало поинтересовался Вальтер.

– Даша её зовут! Дарья Михайловна Громова, – раздался из темноты хриплый женский голос.

Закутанная в тёплое тряпьё, бесформенная фигура возникла из дальнего угла. Резким выстрелом в тишине прозвучала пощёчина. В то же мгновение распахнулась дверь, и в избу в клубах морозного пара ввалился старший танкист Нахти.

– Атунг! – заполошным фальцетом заорал солдат. – Герр обер-лейтенант! Русские!

Как ему удалось долететь до опушки леса, Вальтер и сам не помнил. Полуодетым солдатам, бежавших следом за своим командиром, так не повезло – их окружили посреди заснеженного поля. Высунувшись из танкового люка, Фон Бравен наблюдал теперь в бинокль за двумя десятками русских кавалеристов. Его парни стояли тесной кучкой. Так и замерли с лицами белее снега под их ногами.

Вокруг пленников картинно гарцевали на своих огромных лошадях конные русские. Кавалеристы и одеты были чересчур картинно: сверкающие сапоги со шпорами; cиние новые галифе; роскошные чёрные и белые бурки; барашковые с красным верхом папахи.

Один из конников, юный черноусый красавец, поддел шлемофон на голове насмерть перепуганного Нахти. Сделал это он ловко, кончиком длинной и чуть изогнутой на конце сабли. Обнаженная алая рыжина волос Нахти вспыхнула ярким пламенем. С беззвучным для Вальтера смехом усатый молодец подбросил добычу в воздух, и тут же поймал её на кончик сверкающей сабли. С дальней, противоположной от Вальтера стороны, на опушке леса показался одинокий верховой. Великолепный вороной конь под ним нетерпеливо пританцовывал и прядал ушами. Всадник принялся внимательно разглядывать в бинокль именно то место, где сейчас находился танк Вальтера.

– Генерал Доватор6 здесь! Взвод, смирно! – со стороны группы конников донёсся возглас, едва различимый на таком расстоянии.

Приветствуя начальство, всадники быстро, с необыкновенной сноровкой, выстроили своих коней в одну линию. Однако командира их показной парад не интересовал. Сверкая стёклами бинокля, он вытянул руку вперёд.

– Указывает на меня! – холодея от ужаса, словно в кошмарном сне, понял Вальтер.

Генерал что-то прокричал своим бойцам, и обер-лейтенант не стал медлить. Нырнул в башню и, прощёлкав несколько осечек, выпустил в сторону русских длинную очередь из пулемёта. Прильнув с биноклем к амбразуре, Вальтер увидел несущихся к нему всадников. На заднем плане русский командир, сжимая в руке бесполезный бинокль, безжизненно лежал у ног своего вороного. Всё с той же нарочитой картинностью, белый снег вокруг его тела быстро темнел, стремительно превращаясь в чёрный.

Вальтер перевёл взгляд на своих танкистов. Зря он это сделал – такое остаётся с человеком до конца жизни. Позже фон Бравен узнал, как называется эта русская казачья сабля. Шашка, вот как она называется. Красиво сверкая в лучах рассветного солнца, летала шашка юного усача над головами пленных немцев. Вот распалась на две аккуратных половинки чей-то несчастный череп, фонтан алой крови забил из шейных артерий. Мелькнула в воздухе чья-то отсечённая рука с чёрной полоской часов на запястье. Мелькнула и приземлилась на исполосованный красным снег.

В беспамятстве, действуя как автомат, Вальтер завёл двигатель. По счастливому везению, тот сразу взял обороты, несмотря на мороз. Бронированная «Рысь» в яростном отчаянии выпрыгнула из лесу на заснеженное поле. Легкий танк, лязгая траками, стремительно понёсся вперёд, навстречу летящим к нему всадникам. Увидев перед собой самоходное боевое железо, неуязвимое для кавалерии, русские резко осадили своих скакунов, чтобы мгновенно рассыпаться по полю. Последнее, что случайно заметил в трясущейся перед глазами амбразуре Вальтер, была огненно-рыжая голова Нахти на окровавленном снегу. Веснушчатое лицо и полные недоуменного ужаса голубые глаза мальчишки были обращено к небу.

– Где Я? Где теперь Я? – тщетно вопрошали эти глаза равнодушную бездонную синь.