Читать книгу Медведь - Владимир Власов - Страница 6

Да, фильм производил впечатление. У Лозовского перехватило дыхание, когда он увидел свою дочь с этими двумя типами. Она лежала на кровати, вместо простыни – российский флаг, один из партнеров, небритый азиат, гарцевал на ней сверху, а второй… Да… А потом все эти цепи, кнуты, распятия… Хороша дочка. Нечего сказать…

«Ее опоили. Или вкололи какую-нибудь дрянь. Глаза черные, зрачки расширены… Ее заставили. Чем-то угрожали, может, даже били… Сволочи!»

Пошли последние кадры. Вот мутные капли спермы брызнули прямо на экран и медленно потекли вниз. Все. Титров, конечно же, нет. Такие фильмы делают по специальным заказам. Или продают за границу – там много любителей «нового русского кино».

Несколько секунд по экрану бегали серые полосы, а потом вновь появилось изображение. Наталья, дочка… Тесная комнатка, на полу матрас, смятое одеяло. Стены пустые, крашеные в какой-то неопределенный зеленовато-коричневый цвет. Окно забрано решеткой. И Наталья… Она сидела в своем желтом платье на стуле и смотрела в окно.

– Как видите, Петр Григорьевич, ваша дочка цела и невредима. – Голос был тот же, что и при телефонном звонке – насмешливый, ироничный. – Трехразовое питание, душ, вечером – телевизор. Мы же не звери… Обстоятельства вынуждают нас поступать таким образом… А обстоятельства, Петр Григорьевич, таковы…

Наталья подняла с подоконника пачку сигарет, достала одну, щелкнула зажигалкой. Она глубоко, как-то судорожно, затянулась и выпустила струйку дыма. Голубые колечки ударили в оконное стекло и растеклись по нему в разные стороны.

– …Зря вы, Петр Григорьевич, не прислушались к нашей просьбе сразу, не пошли нам навстречу с самого начала…

Ирония в голосе невидимого вымогателя сменилась доверительностью. Он разговаривал с Лозовским, как с малым ребенком, который не хочет слушаться старших. И за это лишается сладкого.

Сейчас начнутся требования. Петр Григорьевич машинально взял в руки карандаш и принялся вертеть его в руках.

– …А ведь мы предупреждали, что готовы пойти на самые крайние меры…

«Мы». Он все время говорит «Мы». Это придает словам значимость, особый вес. Не «Я», а «Мы». Значит, он представляет солидную организацию, которая серьезно относится к делу и намерена во что бы то ни стало добиться своего. Шантаж… Или гибель дочери…

Лозовский вспомнил, как неделю назад к нему в банк пришел некий неизвестный, которого Лозовский окрестил «Седой», и предлагал крупную сумму и оказание различного вида услуг в обмен на уступки при оптовых закупках рекламного времени на только что созданном Свободном Телевизионном Канале «Орбита».

Лозовский был одним из инициаторов создания этого нового канала. Он потратил на реализацию этого проекта два года, считал его своим детищем, домом, семьей, где его официальный статус был последним, что интересует тех, кто в этом доме живет и работает. На студии его называли отцом-основателем. Канал «Орбита» был акционерным обществом открытого типа, в котором Лозовский был избран членом совета директоров.

В настоящее время распределение акций внутри СТК «Орбита» было таким, что он имел возможность реально определять общую политику вещания. И когда в газетах поднимался шум, что на канале «Орбита» первую скрипку играют правительственные чиновники, иностранцы или крупные корпорации, вроде «ЛУКОЙЛА», Лозовский относился к этому с усмешкой, потому что ни одно принципиальное решение не могло быть принято без его согласия.

Между прочим, тринадцать акций канала «Орбита» принадлежали мэрии Санкт-Петербурга. Это было важно для Лозовского: он опирался и тесно сотрудничал с правительством. Важно было и другое. Сегодня СТК «Орбита» смотрели около ста миллионов человек, причем девяносто процентов аудитории составляли те, что жили в провинции, от Бреста до Владивостока. Поэтому рекламное время на канале было подобно курочке, несущей золотые яйца.

Лозовский знал о трагедии, случившейся на канале ОРТ с Владиславом Листьевым. Одно время там увлеклись оптовыми закупками рекламного времени. Тут же в систему проникли криминальные группы.

Все происходило очень просто: какой-нибудь делец через одно из рекламных агентств, а иногда и напрямую, через «черный нал», закупал, к примеру час рекламного времени в прам-тайм за двести тысяч долларов. Потом этот делец дробил купленный час на двадцатисекундные ролики и продавал по двойной цене. Чистая прибыль составляла двести и более процентов!

Понятно, что всем причастным чиновникам на телевидении выделяли свой кусок пирога. В итоге канал ОРТ нес огромные финансовые потери, зато его чиновники оказывались в прибыли, а делец отмывал грязные деньги, получал прибыль и расширял политический канал влияния на аудиторию.

Время закупалось на месяц, два, иногда и на полгода. Столичные группировки, вроде «Солнцевской», обосновывались на этом «Клондайке» всерьез и надолго. Все катилось, как по маслу, пока не появился Листьев и не начал пересматривать правила игры.

Лозовский был лично знаком с Владиславом. Он видел, как стремительно нарастала конфликтная ситуация из-за того, что Листьев решил объединить всю рекламу в одних руках и ввести на ОРТ единую отчетность. И тогда кто-то нанял киллера…

Некоторые говорили, что Листьев согласился терпеть это безобразие еще некоторое время, но потребовал слишком жирный кусок. Лозовский этому не верил. Он знал Владислава достаточно хорошо. Скорее всего, Листьев занял непримиримую позицию и отказывался пойти на компромиссы. Финал становился неизбежным.

А потом ОРТ пошло на беспрецедентный шаг: на целых полгода на канале была исключена любая реклама. Видно, именно столько времени понадобилось, чтобы изменить рекламную деятельность и добиться согласия между заинтересованными сторонами.

При создании СТК «Орбита» Лозовский постарался избежать этих ошибок. Однако история, похоже, повторяется. И ведь пришли не к генеральному директору Осамбаеву, а к нему, Лозовскому! Видно, Седой был хорошо осведомлен о том, кто является настоящим хозяином на канале «Орбита»…

А на экране телевизора Наталья продолжала смотреть в окно и голубой дым стелился по темным окнам, а за окнами было темно, только блестели мокрые от дождя прутья решетки и где-то далеко-далеко, над черными крышами, искрилась радугой световая реклама «Кока-Колы».

Лозовскому захотелось вскочить с кресла и приняться крушить все вокруг – опрокинуть стол, стулья, шкаф, скинуть со стен на пол литографии, сорвать портьеры…

– …А ведь нам нужно всего лишь ваше согласие, – продолжал убеждать голос. – Всего лишь легкий, никому, кроме нас, не заметный кивок головы. И тогда эта кассета, которую вы только что просмотрели, никогда не появится на экранах других каналов, не будет разослана вашим друзьям и врагам, не попадет в редакции желтых газет…

Пауза. Невидимый собеседник замолчал, чтобы дать Лозовскому время взвесить сказанное, хорошенько подумать над возможным развитием событий. А потом голос снова зазвучал. Но теперь тон изменился: исчезла доверительность и мягкость, а каждое слово, сухое и отрывистое, казалось выстрелом.

– …Но если я вас не убедил, если вы не страшитесь позора и падения репутации вашей и вашего банка… Что ж, значит вы не любите свою дочь… А она красавица… Жалко, когда вот так, попусту, из-за вашего упрямства погибнет ее красота…

Карандаш в руке Лозовского треснул и сломался. Две половинки покатились по полированной поверхности стола. Лозовский поднял оба обломка и постарался соединить вместе. Получилось. С виду все тот же карандаш – целый, место соединения почти незаметно. Но это только с виду. Карандаш был сломан. В сущности, он уже перестал быть карандашом. Два огрызка…

Некоторые вещи необратимы. Если они случаются, то сделать уже ничего нельзя. Ни склеить, ни оживить… Ни сложить две половинки… Таких вещей мало. Обычно из любой ситуации умный человек сможет найти выход.

Умный может найти выход… Лозовский покачал головой. А вот мудрый, например, даже не допустит ситуации, из которой нужно будет искать выход, потому что его можно и не найти. Смерть не имеет выхода. Это путь в одну сторону. И поэтому важно избегать ошибок. Они могут быть роковыми.

Наталья повернула голову и посмотрела в камеру, прямо в глаза отцу. Какой-то шум, словно рев приближающегося автомобиля. А потом изображение на экране телевизора исчезло. Сверху вниз побежала полосатая рябь, и экран зашипел, как рассерженная гадюка, уползающая в густую тень после удачного броска.

Лозовский откинулся в кресле. Кто мог это сделать? Синие? Какая-нибудь криминальная группировка?.. Тогда их интересуют только деньги – желтый металл, хрустящие зеленые купюры, которых всегда так мало.

Или к похищению и шантажу причастен кто-то из правительства. Разница небольшая. Месяц назад Попков познакомил Петра Григорьевича с отставным полковником Службы безопасности президента Валерием Стрелецким. Тот сообщил интересные сведения. Позже интервью со Стрелецким опубликовала газета «Московский комсомолец».

В сущности, отставной полковник не сказал Лозовскому ничего нового. Да, чиновники госаппарата коррумпированы. Поражали только масштабы коррупции. Бывший руководитель президентской администрации Филатов благодаря большой дружбе с «лицами кавказской национальности» построил себе дачу в миллион долларов, а бывший вице-премьер Заверюха украл из бюджета три триллиона рублей, а председатель Госкомимущества Бойко имел двойное гражданство и был связан с ЦРУ… Несколько удивило Лозовского то, что после опубликования «Московским комсомольцем» интервью со Стрельцовым, никто из чиновников не подал на него в суд за клевету. Наоборот, в одном из выступлений Явлинский прямо заявил, что из-за повальной коррупции он уволил бы из правительства всех, кроме Немцова. Впрочем, все эти заявления могли быть простой политической игрой.

А на пороге выборы. Если к делу причастен кто-то из правительства, значит, кроме денег им нужен выход в эфир, влияние на аудиторию. Впрочем, постановка вопроса может быть и иной.

Всем известно, и Лозовский не делал из этого секрета, что мэрия Санкт-Петербурга владеет акциями канала «Орбита», и что Лозовский поддерживает Виктора Попкова – мэра северной столицы, своего давнего друга и ставленника. Мало того, он активно подталкивает Попкова к президентскому креслу. Не то, чтобы канал «Орбита» всячески агитировал за Попкова, но материалы, явно направленные против мэра Санкт-Петербурга на канале просто не проходили. И кому-то наверху это преимущество могло не нравиться. А в скорой предвыборной гонке соперников нет места сантиментам. И тогда был найден простейший способ ослабить противника. В этом случае удар был опосредованным – через Лозовского в Попкова. А Наталья выступала, как разменная монета.

Ах, времени нет! Удар нанесен слишком рано. Нужно немедленно начинать реализацию плана «Зубы дракона». Позвонить Попкову?..

Лозовский схватил телефонную трубку и начал лихорадочно набирать номер. Виктор будет, конечно, против… Ему нужен еще месяц, чтобы набрать обороты. Но Наталья!.. Через месяц она будет наверняка мертва. Седой, или как его там, не позволит морочить себе голову.

– Приемная мэра. Говорите…

А вдруг это все-таки «синие»? Вдруг он сейчас порет горячку? Ну-ка успокойся, возьми себя в руки… – Лозовский аккуратно положил трубку на рычаг. – Значит так: или «синие», или кто-то из соперников Попкова.

Действия одиночки Лозовский отвергал. Слишком крупный размах. Рекламное время на канале – это деньги, большие деньги, это общественное мнение, это четвертая власть. В одиночку и даже маленькой группой здесь не справиться. Нужна мощная организация.

«Что делать? Уступить? Отдать Седому канал «Орбита», спасти Наталью, уйти из политики? Но тогда шансы Попкова стать президентом значительно снизятся. Для предвыборной кампании нужны большие деньги – они у Лозовского были, но нужно и телевизионное время… А если на канале «Орбита» начнется травля Попкова…

А потом, как же быть с планом «Зубы дракона»? Подлый план, гнусный, да. Но беспроигрышный. – Лозовский поморщился. – Вначале он был против этой резни, но Виктор убедил его. О, как иногда он бывает убедителен. Особенно, когда оппоненты позволяют себя убедить. А если все сорвется?..

Вся работа – десять лет – все пойдет насмарку. Ведь это он, Лозовский, нашел Попкова в клубе «Перестройка», это он разглядел в нем будущего лидера и не ошибся, это он сделал его мэром Санкт-Петербурга. И теперь, когда Попков стоит в двух шагах от президентского кресла, Лозовского вынуждают отказаться от победы, от дела, от власти.

А ведь это будет только началом. Если Попков не станет президентом и уйдет с политического горизонта, Лозовский лишится поддержки центральной власти. И значит, ему снова позвонит Седой или еще какой-нибудь выродок и снова насмешливо и невозмутимо попросит об очередной услуге. А потом снова и снова…

И кассета. Над его головой Дамокловым мечом будет висеть видеокассета – эта экранизация «Кама сутры», в которой его дочь служит наглядным пособием. Проклятье… Дешевая шлюха… Впрочем… – Лозовский устало провел рукой по лицу. – Впрочем, она не виновата. Это я не уследил за ней. После смерти матери я уделял ей слишком мало внимания. Она не могла… Это ее заставили… Бедная девочка. Но что же мне делать?..»

Дверь открылась и в кабинет впорхнула Маргарита. Мокрые волосы. На щеках играет румянец. Свежая, легкая, сама молодость и красота, она, улыбаясь, подошла к мужу и уселась к нему на колени.

– Как тебе понравилось представление?

На щеках Маргариты появились озорные ямочки. Когда она улыбалась, нижняя губа забавно оттопыривалась, влажная, сочная. А в глазах играли чертики.

– Представление?.. Ах, да!.. Любаша. Кстати, где она?

– Уже ушла. Завтра вечером ее папаша выступает между отделениями рок-концерта «Молодежь – против войны». А она, ты же знаешь, следит за его имиджем – прическа, костюм, походка и все такое… У нее неплохо получается.

– Такая молоденькая… – рассеянно произнес Лозовский. – Кто бы мог подумать…

– Молоденькая!.. – фыркнула Маргарита. – Ты плохо ее знаешь. Она утрет нос любому старенькому… А ты видак решил посмотреть?

– Да. – Лозовский посмотрел на мерцающий экран телевизора. – Что-то вроде этого…

Маргарита удивленно изогнула бровь. Она знала этот тон, и этот потухший взгляд.

– Петр, что случилось? На тебе лица нет.

– Да ничего особенного…

– Петр!..

Лозовский поднял глаза на жену. Ее лицо было совсем близко, глаза стали строгими, настороженными. «А почему бы и не сказать? Все равно узнает. Шило в мешке не утаишь.»

У Лозовского не было секретов от Маргариты. Он доверял ей, полагался на нее с тех самых пор, когда год назад его вместе с молодой женой пригласили на обед. На обеде должен был присутствовать президент.

Маргарита никогда еще не присутствовала на встречах такого уровня. Помнится, она очень волновалась, хотя внешне это никак не проявлялось. На обеде должен был решиться крайне важный для банка «Русич» вопрос о поставках нефти. Все зависело от решения президента.

Все началось прекрасно: прием, ни к чему не обязывающие фразы, сдержанное восхищение при виде Маргариты, а она была хороша, дьявольски хороша – открытые плечи, загадочная улыбка, сияющие глаза… Потом стол, первый тост, поднятые бокалы с шампанским… И тут, то ли по неосторожности, то ли от волнения, во время глотка Маргарита откусила краешек бокала.

Выплюнуть в руку, улыбнуться и пошутить?.. Или сделать это незаметно? Но она в центре внимания, красивая дама, жена виднейшего банкира. А потом перешептывания, иронические намеки: «Это та, что закусывает шампанское стеклом. Читали про йогов? Во-во… Муж специально для нее выписывает из Чехии хрусталь. Чтобы у нее выработался вкус. Ха-ха…» А Лозовского будут встречать понимающими улыбками – как же, бывает, опростоволосилась половина, нечего было искать жену на помойке… Какие серьезные вопросы можно решать с человеком, у которого жена такая дура?

Маргарита сидела весь обед, заложив кусок стекла за щеку. Она ослепительно улыбалась, уместно шутила, но наотрез отказывалась от еще одного бокала и закуски. И только потом, когда все встали из-за стола, а президент увел ее мужа для приватной беседы, она выскочила в дамскую комнату и выплюнула осколок.

– Наталью похитили, – сказал Лозовский. – И еще кассета… Порнуха с ее участием. – Петр Григорьевич хмуро кивнул на видеомагнитофон. – В качестве выкупа – канал «Орбита».

– И кто эти умники?

– Или «синие», или кто-то из кандидатов. Выборы на носу. Вот-вот выстрелит стартовый пистолет…

– Значит, на Попкове можно поставить крест?

– Вовсе нет. У Виктора есть в рукаве пара козырей. – Лозовский подумал о плане «Зубы дракона». – Но будет скандал. Рикошетом ударит и по нему. Но если я отдам канал, то крест можно поставить на нас. Да и черт с ним… Наталья!.. С ней могут сделать что угодно. Это ты понимаешь?

– Что тут понимать!..

Маргарита скривила губы. Ее будущее, все планы и птица, парящая высоко в небе – все это ставилось под большой знак вопроса. Мириться с этим было нельзя. Она не могла, не хотела начинать все с начала. Это было не честно, не справедливо, в конце концов, просто глупо.

– Позвони Попкову, – твердо сказала Маргарита. – Из-за твоей дочки мы по уши в дерьме. Но и он не останется чистеньким…

– Да что он может сделать?

– У него связи в ФСБ. Он умеет находить нужных людей. Пусть свяжет тебя с кем надо. Конфиденциально. Никаких бумаг. С глазу на глаз.

– Если они об этом узнают, – Лозовский кивнул на видеомагнитофон. – Наталья может пострадать…

– А ты уверен, что она не пострадает, когда ты выполнишь все требования? Ты, вообще, уверен, что она еще жива? Если хочешь вытащить свою дочку, эту… Короче, если хочешь ее спасти и остаться на коне, звони Попкову. Он обязан тебе по гроб жизни. Он разорвется, но найдет Наталью. И уничтожит кассеты. Должны быть копии. Звони ему! Не тяни! Не обращаться же в милицию!..

Маргарита вскочила с колен мужа. Теперь она ничем не напоминала ту томную красавицу, которая несколько минут назад вошла в кабинет. Волчица. Волчица, защищающая свое логово.

Маргарита быстро набрала номер и протянула мужу телефонную трубку.

– Приемная мэра. Говорите…

– Это Лозовский. Соедините меня с Виктором Михайловичем.