Читать книгу Как защититься от хамства. Полная версия - Владината Петрова - Страница 14

Настало время возвращаться домой. Мы с профессором Вороновым возвращались в один и тот же день, а потому решили взять билет в одно купе, чтобы как следует поговорить о проблемах филологии. Возле вагона мы увидели проводника и спросили его, какой номер у этого поезда. Проводник молчал, не отвечая на наш вопрос. Мы спросили у него, с какой платформы отходит поезд «София-Москва», опасаясь ошибки, но проводник лишь равнодушно пожал плечами, не произнося ни слова. «Может быть, он не понимает по-русски?» – предположил профессор. Поскольку проводник выглядел весьма оригинально и по внешности напоминал певца Игоря Талькова – с длинными волосами, в белой рубашке, какие носили в XIX веке – мы подумали, что он скорее болгарин.

«От кой коловóз трыгва влáкыт за Москва́?» 2– обратился к нему профессор по-болгарски. Проводник мрачно молчал. «Кóлко минýти е престóят на влáка на тáзи спи́рка?» 3– спросил профессор, опасаясь, что перепутал поезд, но проводник не отвечал. «Может ли быть, чтобы проводник не понимал ни по-русски, ни по-болгарски?! – изумился профессор. – Что же нам теперь делать?!» «Может быть, он итальянец или еще кто-нибудь?» – неуверенно предположила я. «Do you speak english?» – спросила я, но проводник только повернулся спиной и поднялся в вагон. Тут подошли еще пассажиры, и мы убедились в том, что не ошиблись поездом.

Расположившись в купе, Воронов решил открыть окна, поскольку было душно. «И́мате ли не́що проти́в, а́ко отво́ря прозо́реца?» 4– сказал он проводнику, проходившему мимо, и для понятности потянул за рычаг. «О́кна не открывать, я сказал!» – рявкнул проводник на чистом русском языке…

Едва войдя в поезд, мы почувствовали, что очутились на родине. В двух купе справа сидели русская преподавательница, мальчик-подросток и три девчонки помладше, приезжавшие в Болгарию на фортепианный конкурс, а также бабушка одной из учениц. В купе слева от нас разместились двое русских мужчин, у которых был внушительный багаж с каким-то товаром. То справа, то слева раздавались нравоучительные речи, которые, конечно, имели разное содержание, но по интонациям были удивительно схожи.

«Ты чего не пьешь пиво?! – выговаривал один из торговцев соседу. – От пива может быть только польза, особенно если ты язвенник. Если ты не пьешь пиво, значит не мужик. Выпить даже Есенин любил!» «Оля, – слышалось справа, – запомни раз и навсегда: кто с детства слушает эстрадную музыку, у того портится слух и эстетическое восприятие. Убери свой плеер! Вот, например, знаменитый руководитель детского хора, Струве, когда ездил с ребятами на выступления, говорил им…» и т. д. и т. п.

Каждый русский знает: если к нему подходит посторонний человек, это значит, что ему хотят сделать замечание или что-то посоветовать

Очевидное сходство этих нравоучений заключалось в том, что речь в них шла о вещах, совершенно не касающихся говорящего и не затрагивающих его интересов, а в качестве подтверждения правильности замечания, как правило, использовалось чье-нибудь авторитетное мнение, по большей части выдуманное. Во всяком случае, Струве навряд ли мог сказать что-нибудь о вреде слушания эстрадной музыки, поскольку в его время не только плееров не было, но и магнитофоны являлись роскошью, да и любовь Есенина именно к пиву оставляет место сомнениям.

Чтобы развлечься, я открыла новый журнал. Первой же попавшейся мне статьей было интервью одной известной киноактрисы, которая вышла замуж за американского ученого, занимавшегося русским языком и культурой. Супруг актрисы прекрасно говорил по-русски и много знал о России, но, когда приехал туда впервые, был поражен необычностью поведения наших сограждан. «Иду я, – говорит, – по улице, а навстречу бабка. Она мне: „Ты чой-то без шапки ходишь? Обязательно надень шапку!“, а я ее, эту бабку, вижу-то впервые. Какое ей дело до меня и до моей шапки?» «Значит, и вправду у нас страна советов», – подумала я, закрывая журнал.