Читать книгу Последний ветеран. Роман в одиннадцати главах - Владислав Афонин - Страница 3

***

– Красноармеец Богатырёв! – яростный крик раздался откуда-то из-за угла. – Богатырёв, твою мать! Быстрее сюда!

В отвратительном угаре ничего невозможно было разобрать. Когда на вагон рухнула первая немецкая бомба, канистры с бензином, расположенные вместе с солдатами в одном вагоне, вспыхнули от роковой случайной искры. Видимо, сержант Рокотов плохо завинтил одну из крышек, и смертельная частичка огня смогла попасть в опасную жидкость.

– Я здесь, товарищ старшина! – Станислав, сев на одно колено, разорвал свою рубашку и обвязал кривую тряпку вокруг носа и рта. Неожиданно снаружи поезда что-то снова взорвалось, и красноармеец рухнул на почерневший от сажи пол.

Пламя заполонило большую часть вагона. Проклятый угарный газ проник в каждую клеточку пространства. Жар, копоть и гадкие запахи царили здесь. Поражённые осколками солдаты на верхних ярусах широких деревянных коек не смогли выбраться и сгорели заживо. Вот почему так мерзко тянуло палёным мясом.

Сзади дохнуло раскалённым. Богатырёв резво оглянулся: хищное пламя немедленно подбиралось к шокированному человеку.

«Надо действовать, как автомат! – исступлённо вылупил глаза Станислав. – Надо действовать автоматически».

Он, было, собрался идти, как вдруг кто-то дёрнул его за руку.

– Тряпку водой смочи, чудина, – стараясь улыбаться сквозь боль, красноармеец Михин протянул своему товарищу флягу с водой.

– Спасибо, Андрюх. – Богатырёв вылил воду из ёмкости на кусок ткани, который закрывал ему пол-лица. Он опасливо поглядел на бойца: весь низ тела Михина превратился в сплошной кусок угля; кое-где ещё виднелись розоватые куски мяса. Боевой товарищ Станислава мучительно умирал. Андрей морщился, закусывал губы, едва заметно подрагивал плечами, дрожал. И красноармейцу так не хотелось оставлять его в этой раскочегаренной печи. Однако огонь подбирался всё ближе и ближе, поэтому путь надо было продолжать дальше.

– Иди же, – едва слышно прошептал Михин. – Иначе никто больше не выберется из этого ада.

Перемахнув через нагромождение из горящих досок, Станислав потрусил в начало вагона. Он посмотрел наверх. Через дыру, пробитую в крыше, уходил наружу весь оставшийся воздух. Приходивший же кислород лишь ещё больше раззадоривал пламя и никак не помогал оставшимся в живых людям. Перепрыгнув ещё через несколько костров и чуть не поджарившись, солдат оказался в тупике из сваленных друг на друга деревянных коек. Везде можно было заметить как жёлто-бледные, так и полностью почерневшие трупы бойцов РККА.

– Товарищ старшина, я застрял! – крикнул в пустоту Богатырёв.

– У, б… – Крамской нецензурно выругался сбоку. Вдруг полыхающие койки, плотно сцепленные друг с другом, рухнули, разломились на части, превратились в пылающие огоньки. Кто-то очень мускулистый и высокий врезался в повреждённые лежанки и окончательно поломал их изнутри. По инерции старшина чуть не врезался в Станислава.

– Ну и силища у вас! – прокашлявшись, воин искренне восхитился тем, что только сейчас смог сделать силач Крамской.

– Давай быстрее, Станя! – Старшина, отряхнувшись от тлеющих опилок, по-отечески похлопал красноармейца по плечу. – Дверь надо открыть в соседний вагон, да побыстрее! Бензин уже выгорел?

– Никак нет, – развел руками солдат.

– Это плохо, Станя… Ты же помнишь, что у нас в соседнем вагоне?

Несмотря на то что Богатырёв находился в очень жарком удушающем месте, где практически не хватало воздуха и откуда-то постоянно поступало тепло, он оставался в сознании и не терял адекватности. Тем не менее при упоминании о вагоне номер шестьдесят шесть душа его ушла в пятки, в глазах потемнело, а кожа покрылась ледяным потом. Станислав монотонно произнёс:

– Бензин для грузовиков. Авиационные бомбы. Снаряды для гаубиц. Даже какая-то противокорабельная мина. И что ей вообще тут делать? Проклятая пороховая бочка…

– Так чего же мы стоим? – ухмыльнулся Крамской. И вдруг как рявкнул: – А ну, красноармеец, живее к выходу!!!

Бойцы рванули в начало вагона, минуя куски раскалённого железа и костры дьявольского огня. Когда они оказались в точке назначения, то увидели младшего сержанта Котова, сидевшего на уцелевшей коробке и курившего засаленную папиросу.

Перед бомбёжкой один из товарищей закрыл выход из вагона добротной железной решёткой. Когда впервые бабахнуло, открывать уже никто не собирался: видимо носитель ключей либо выкинулся из поезда, либо погиб в пламени, либо просто запамятовал о своих соратниках. Крамской уверял выживших бойцов, что атака на поезд и ситуация, сложившаяся сейчас, – составные части одной большой диверсии.

– Котов! – крикнул старшина. – Почему не пытаешься отпереть?

– Больше в живых никого не осталось? – младший сержант, устало поправив некрасивые очки, проигнорировал вопрос.

– У нас все погибли. Про тех, кто в конце, ничего не знаю, – покачал головой красноармеец.

– Короче, разговоры отставить! – прорычал Крамской и подошёл к решётке. – Навались!

Богатырёв попытался схватиться за железо и потянуть его на себя, но с криком отдёрнул руки. Кусочки кожи остались прилепленными к горячему, как в преисподней, металлу. Станислав подул на свои ладони, однако оказалось поздно, ибо неслабый ожог был уже получен.

– Рукавом обмотай, Станя, рукавом! – посоветовал Котов.

Тот последовал рекомендации младшего сержанта. Богатырёв и его товарищи попытались тянуть решётку то от себя, то на себя. Но всё оказалось без толку, потому что мощная железяка поддаваться не желала. Отчаявшись, Котов взял из своей коробки невесть как попавший в неё молоток и начал изнурённо долбить по чёрному металлу, матерясь похуже любого сапожника. Мощный Крамской пытался бить сапогом в то место, где находилось отверстие для ключа, надеясь, что замковый механизм как-нибудь вылетит прочь из стены. Всё было бесполезно.

Вспотевшие от жара и невероятных усилий, бойцы, казалось, уже сдались.

– По-моему, огонь перекинулся на шестьдесят шестой, – дрожащим голосом произнёс Котов.

– Еня-ефеня, мать-перемать. – Старшина снова пнул неподдающуюся решётку. – Погибли мы, господа солдаты. Сейчас из ада земного отправимся вниз, в ад неземной.

– Давайте попробуем просто снять её с петель! – в голову Станислава неожиданно пришла мимолётная идея.

– Это последний шанс, – кивнул Крамской. – Напрягитесь ребята! И не высовывайте голые руки!

Все трое схватились защищёнными ладонями за решетку и напряглись изо всех сил. Особенно старался старшина. Сильные мускулы его напряглись, как у былинного богатыря, проступили близко к коже позеленевшие вены. Худенький Котов пролепетал, что больше не выдержит, на что Крамской велел ему заткнуться. Богатырёв также не отличался особой слабостью, но силы его тоже оказались на исходе.

– Мммммм, маа-мааа!.. – прохрипел Крамской, надувшись, как воздушный шарик, и покраснев, будто рак. – Тяжёлая, суу… Гнида-а!

– Боженьки, боженьки… – просипел Котов. Из его посеревшего носа вылетела гадкая зелёная сопля. Попав на решётку, она тут же с шипением испарилась.

Солдаты напрягались так ещё минуты четыре. Тем временем у вагона буквально разорвало правую стену, против которой стояли бойцы. Совсем ненадолго подуло холодненьким свежим воздухом. Трупы вместе с горящими койками стали высыпаться прочь из поезда. Однако из-за поступившего кислорода огонь ещё больше усилился. Он начал разрастаться как в сторону бойцов, так и в направлении шестьдесят шестого вагона…

– Есть, товарищ старшина! – вдруг радостно крикнул Станислав. – Лезет, лезет из петель!

– Держитесь тогда, мужики, держитесь… – прошептал Крамской, который был готов уже рухнуть от усталости.

Наконец-то тяжёлая железяка вылезла из петель, повиснув в пространстве на солдатских руках. Воины, не задумываясь, кинули надоевшую им дверь на пол. Раздался грохот. К счастью, ненавидимая штука вылетела вместе с замком. Где-то в вагоне обвалилась ещё одна балка. Казалось, что в центре пламени нечто визжит и катается в безумной оргии.

– Давайте в начало поезда, ну! – старшина первым юркнул в образовавшееся отверстие.

Вдохновлённый, Богатырёв следом за командиром шагнул в поглощающую тьму. Снаружи противно провизжала сирена «Юнкерса». Вдруг сзади нечто оглушительно рвануло, вагон в очередной раз пошатнуло, заскрипели колёса об рельсы. Станислава тряхнуло, и тут-то он и почувствовал бешеный смертоносный поток энергии, идущий сзади. Что-то очень мощное взорвалось, красноармеец больно ударился, рухнув на спину и прокатившись по полу несколько метров. Он открыл глаза. Котов также лежал неподвижно, Крамского и след простыл. Затем появилась ослепительная вспышка, как будто родилась сверхновая звезда. Уши бойца заложило. Перекатившись, он провалился в ближайшее неглубокое пространство и потерял сознание.

А колёса продолжали неумолимо грохотать.