Читать книгу Вселенский Спасатель. Книга 1. Планеты ада - Владислав Александрович Костюков - Страница 3

Паучья пещера

Астронавт очнулся от шевеления на лице.

«Как будто паутина пристала к коже».

«Что-то стучит в висках. Кажется, в голове поселился дятел»…

Мысли в голове у мужчины текли со скоростью старой большой черепахи:

«Полный провал во времени». «Не помню: Где был? С кем был? Когда был? Как будто выпил алкоголь. По-моему сам я спиртное не пью? Вот первая светлая мысль». Человек попытался, оглядеться. «Ну вот, глаза открылись. Увы, светлее вокруг не стало. Тьма Египетская. Увы, в Египте я не был. И если не выберусь из этой беды, вряд ли буду».

Астронавт глубоко вдохнул.

«6666» Цифра, упорно занимавшая мозг, размножилась на миллионы значков. «Воздух пропитан сыростью, как в пещере. А может я в пещере? Не видно ни зги. Что это? Дух плесени? Сладковатый запах гниения? А если это сон?

Явно он с биодобавками».

Астронавт на мгновение замер, услышав шорох. Ему показалось, что где-то рядом живое существо. Шелест, за какие-то доли секунд, был везде, распался на тысячи пугающих шевелений.

«Мягкая мерзость ползёт по моему лицу? Может быть, она мягкая от мохнатых лап? Да, а, а. Есть от чего сойти с ума».

«А, а, а, а.… Опять невыносимая боль в висках. Наковальня работает в голове с полной мощью»…

Человек попытался осмотреть помещение.

«Стало светлее. Понятно, почему. Работает наковальня. Меня повесили вниз головой, словно летучую мышь».

Астронавт попытался, освободить руки:

«Вот наглецы, связали меня паутиной крепкой, как канат».

Ему горестно было принять подлинность собственных ощущений:

«Кажется, что сверхпрочная одежда одновременно растворяясь, переваривается».

«Процесс переваривания, вероятно, идёт довольно давно». «Долго же я спал».

«Гадкая слизь, оставшаяся от одежды, плотно облегает тело».

«Редкостный смрад идёт от тела». Астронавт принюхался. «Да! Окружающий воздух мою одежду не озонирует. Чёрт возьми! Запах нечистот, на перерабатывающих мусор подземных заводах Земли, можно назвать ароматом духов». Кокон, в котором астронавт переваривался, согревал тело. «Если бы не естественный подогрев, замерз бы, как в холодильнике. Пар изо рта оседал на лице инеем». Человек напрягся. Организм совершенно четко почувствовал рядом, в соседнем коконе, тело. «Нет, это не прах». Рядом, в таком же подвешенном состоянии шевелился человек. «Кажется, сей корпус принадлежит гомо сапиенс».

Человек напряг остатки телепатии. Тело не отвечало.

«Дьявольщина»! «Мне знаком этот человек». В мозге космолётчика всплыли страницы учебника космонавигации:

«Астронавт достойный экспедиции глубокой разведки космоса, а тем более тёмной части Вселенной, должен по энергетическим импульсам различать, не только близких родственников, но и членов экспедиции, кроме того отличить с закрытыми глазами человек это, или другое существо». Астронавт внезапно ощутил родное тело. «Господи, это мой брат Роб. Почему же он не отвечает? Брат не мог забыть телепатию, это врождённое. Роб с детства был хорошо тренирован. Мы же близнецы».

Мысль, надрываясь, крича, как сумасшедшая летала по помещению.

«Может, он мертв? Нет, чёрт побери, этого не может быть»!

– Чертыхаться в данный момент не к чему!

– Кто это сказал? Кто здесь? Покажись? Трус! Легко издеваться над связанным человеком.

Острая боль пронзила астронавту глаза. После абсолютной тьмы, он на мгновение совершенно ослеп.

«Два ярких источника света досадный сюрприз». Человек понемногу раздвинул ресницы.

«Какая мерзость».

Организм возмутился. Как человек не старался, против природы не попрёшь. Желудок сжался. Его содержимое легко покинуло организм, забрызгав помещение на расстояние метра. Кожа гуманоида отреагировала, холодным потом, и большими мурашками. Менее тренированный человек умер бы от страха, увидев два огненных узких глаза. Очи сверкали лютой ненавистью. Чудовищный взор не давал шансов спрятаться. Взгляд обжигал тело, казалось, что от пламени растворяется душа. Яркий свет отодвинул тьму. Стало светло, как днём. «Вот тебе раз»! «Не стены пещеры, а живой, "лохматый" ковер. Бойкий настил непрерывно шевелится». Астронавту показалось, что внизу плещется озеро. Приглядевшись, благо огонь от злобных глаз позволял, звездолетчик отказался от прежней мысли:

– Нет, это не вода, это ковёр, но он живой.

Из дебрей узоров, периодически вываливались «косматые», многоногие детёныши. Конвейер непрерывно ковал молодое племя арахнидов, величиной с грецкий орех. «Стены «лохматые», как пол». Холодный пот и мурашки покинули тело. «Яблоку негде упасть». «Мерзкие животные топчутся друг на друге, как на бирже». «Одно отличие, биржа наполнена здоровыми мужиками, а здесь подъедаются особи небольших размеров, от мыши, до крупного пса». «Судя по родителям, спеленавшим шлюп, в пещере расположилась ясельная, средняя и старшая группы детского сада». «Вероятно, подготовительную группу и школьников, обучают в другом месте». «Младшие школьники, наверно комплекцией, с быка».

Глаза, неумолимо приближались.

«Наверное, я потревожил воспитательницу, дремавшую в углу»? «Боюсь, тварь, хочет позавтракать моим бренным телом». «Я её обед и ужин». Мысли, летая по извилинам, не внушали оптимизма.

«На ужин, даже ей одной, меня не хватит». «Тем более, если гацкая тетя, захочет угостить мною воспитанников».

Монстр из глубины пещеры подполз максимально близко.

«Какая она жирная». «Лапы мохнатые, мерзость удивительная». «Огромные, желтого цвета, сопли, торчат из ноздрей. Отвратительно, тягучие слюни рта».

Рот монстра пытался оторвать длинную слюну и сопли, но безуспешно.

«Тело волосатое жирное – человеческое. Голова и лапы, такие же, как у арахнидов. Глаза – огромные сверкают кострами. Костры сжигают людей. Погодико, что это за яма. Бездна, уходящая в землю полна трупами. У мертвецов открыты глаза. Рот забит землёй, там закрыт крик».

– Бабий яр.

– Кто здесь, – закричал астронавт.

Ему ответила тишина.

«Люди корчатся в конвульсиях, рот жертв полон пены. Трупы вытаскивают крючьями. Сдирают кожу, волосы. Сжигают. Над печами, бараками реет флаг со свастикой. Города. Горят развалины домов. Дом деревянный с наглухо забитыми окнами и дверьми. Военные, в черной форме, на кокарде череп, с перекрещёнными костями. Фашисты. Они поджигают избу. Слышны крики! В огне извиваются тела. Языки пламени обугливают кожу. Горящие развалины церквей. Земля крестьянам. Советы рабочим. Люди в масках. Жестокие безумные одержимые. Дым заволакивает зал. Люди беспомощно лежат на креслах, на сцене в военной форме. Взрывы. Больница. Школа. Вагон метро. Вокзал. Троллейбус. Трупы, трупы. Чудовищные глаза запечатлели всё, то, что на протяжении столетий уничтожало вселенную». Рот монстра извивался, как будто что-то говорил.

«Странно»? Голоса не слышно. А каждая клетка тела заполнена злым текстом. Диктует неизвестный, сидящий в голове, как в собственной квартире Его слова порванные фразы»:

– Люди! Ничтожные твари! Миллионы лет, я и мои преданные слуги боремся с вами! Вы – перечить! Мне, всемогущему! Сам, Создатель! Ныне Живущего! И прежде Обитавшего! Против меня бессилен! Считается со мной! Вы суёте нос в чужие дела! Прежде, вы делали это на Земле, своей планете! Теперь от вас, мерзких, нет покоя во всех мирах! Если бы не Создатель, давно уничтожил человеческое племя!

Я, – громыхало в голове, – накажу вас так! Разумным и неразумным существам, неповадно будет! Мне мешать, Всесильному!