Читать книгу Искания на Святой горе. Служение и борение иеросхимонаха Антония - Владислав Бахревский - Страница 8

В каливе, куда перешла братия схимонаха Антония, не нашли дров, а зимы на Афоне совсем не райские.

Лес, отведенный для рубки, показывал иеродиакон Николай, насельник ближайшей каливы. Отец Николай взялся помогать соседям. Работая топором, пел псалмы.

Инок Тимолай – гусар Тимофей Алфеев – спросил отца Николая.

– А старцы, наподобие преподобного Серафима Саровского, на Афоне нынче имеются?

Иеродиакон ответил добродушно:

– Святая гора – царство Пресвятой Богородицы. Все у нас есть: монастыри, скиты, келлии, отшельники, затворники. Кто с топором, а кто и с пером. Книги пишут, благочестию учат. А про святых так скажу… Святой человек прост, его не углядишь. Взять старца Сисоя. Жил затворником возле Новой Фиваиды. Так бы и отшельничал, но пришли разбойники, ятаганами рубили дверь, келлии, дверь деревянная, хлипкая, но устояла. Я видел ту дверь. Щели в мизинец. Не из бревен – из досок, не поддалась злодеям.

Антоний слушал отца Николая, а смотрел на свой правый башмак. В носок башмака – кожа, слава Богу, крепкая – впилась серая змея. Не ахти какая великая – в две трети аршина.

Отец Николай говорил увлеченно.

– Правило у старца Сисоя самое простое: монах с Господом неразлучен ни единое мгновение своей жизни. Руки работают – сердце творит молитву, сердце устало – разум с Господом, разум притомился, глаза читают Священное Писание – и все заново, ибо только так возможно размягчить окаменелое сердце падшего человека.

Уже все иноки смотрели на змею, кусающую башмак схимонаха Антония, иеродиакон Николай говорил и говорил:

– Старец Сисой, поучая, рассказывает о капле и камне. Капля, упавшая на камень, следа не оставит. И миллион капель не просверлят отверстия, а вот через тысячу лет неотступной, нескончаемой работы вода все-таки одолеет камень. И с людьми то же самое. Только непрестанное пребывание с Богом вернет нам первозданную способность любить.

Ахнул.

– Змея!

Схимонах Антоний наклонился – змея в его руке. Посмотрел вокруг, бросил змею вниз по склону – в ручей.

– А ведь это к чему-то! – сказал брат Тимолай.

– Уж не к войне ли? – испугался иеродиакон Николай.

– Навоевались! Вся Россия костылями громыхает.

– Россия далеко! – вздохнул иеродиакон. – У нас свои беды. Греция сцепится с Турцией, а для военных Афон притягательное место. Вот только чьих солдат ждать, православных или басурманов?

Брат Тимолай хватил топором по дереву – срубил.

– Отец иеродиакон, мы на Афон за своим командиром на войну ехали. С врагом всех народов, всех душ – воевать. Русскому человеку от сего врага больше всех достается.

Иеродиакон кивал головою, соглашаясь.

– Когда будете постигать Иисусову молитву, помните: Бог внимает уму и сердцу. Очень худо искать в Иисусовой молитве исключительно одних только внутренних озарений, сердечных восхищений Богом. Помните: в духовном деле, не соделавши предшествующего, нельзя переходить к последующему. Тут, как в телесном возрастании, все идет постепенно и является в свое время, скачки здесь невозможны.

После духовного урока иеродиакон повел тружеников на трапезу в скит.

Суп изумил. Травяной, с креветками.

Замечательно вкусно!

На второе – гречневая каша. И опять с ворохом креветок!

А ведь пятница – пост.

Гусары-иноки стали переглядываться, и отец Николай все понял.

– Креветки – не рыба.

– Еда райская! – одобрили монастырский обед монахи из гусар.

И на послушание.