Читать книгу Ярополк - Владислав Бахревский - Страница 4

Возвращались из дубравы лугами, обходя старицы[1].

Ложились в голубые потоки колокольчиков, слушали дивные звоны цветов. Не всякое ухо уловит, как звенят, еще меньше люди понимают – о чем.

Пробирались под зонтиками пряных цветущих кубышек, по траве-мураве, по влажному, по медовому золоту куриной слепоты выходили опять же к старицам.

Глядели на изумрудные косы водорослей, дышали чистым, как снег, теплым, как солнце, запахом белых лилий.

Лягушки дремали в разогретой воде. Наслаждались молчанием. Лишь изредка в сладостном забытьи вскурлыкивала иная по оплошке, но тишины не нарушала.

Беззвучные темно-синие с темно-синими крыльями стрекозы летали над сочно-зелеными листьями аира. Прятались, как за деревьями, среди камышинок утята. Притворялась корягой выпь.

В небе плавал орел, и так было хорошо в напоенной светом, в родной степи, как бывает после зимы и долгого разлива.

– Матушка, почему ты не поешь? – спросил отрок.

Слезы так и покатились из материнских глаз.

– Матушка! Матушка! – испугался Баян.

– Да ты хоть помнишь, как зовут меня?!

Опустилась на землю, плакала горько, будто сама ребенок.

– Матушка! – бегал вокруг Баян, не понимая, что стряслось, и не умея помочь.

Бросился на землю рядом, гладил мать по мокрой щеке, заглядывал в глаза.

– Ты – Власта! Власта!

Мать стянула с головы платок, вытерла лицо.

– А как батюшку твоего звали? Какой ты земли, какого рода-племени?

– Мой батюшка Знич. Мы из рода Зничей. Земля моя – древлянская, а племя наше – славных людей.

Обняла матушка сына, обмерла на краткое мгновение.

– Сладость ты моя горькая! Забирают тебя, сынок. У доброго человека будешь жить, ума набираться. Три года не велено мне тебя видеть. Три года впереди, три злых судьбины.

– Матушка! Ни к кому я не пойду. Хочешь, я в дубраве спрячусь, в кипрее?

Засмеялась Власта:

– Милый ты мой! Прости глупые слезы. Нам нужно радоваться, а не плакать. Тебя берет в науку великий жрец Сварога. Сам Благомир!

Вскочила на ноги, легкая, быстрая. Взяла Баяна за руки, закружила и, кружась, бежала по лугу. И он летел над землею, и полыхало в глазах синим, алым, белым.

Оба рухнули в траву. Она хохотала, показывая на колючих великанов в алых шапках.

– Чуть-чуть не забежали! Какие будяки! Вот уж было бы нам! Запомни, сынок. Этот колючий красавец – дивный лекарь. Заболят глаза – насуши корзинок от цветов, отвари и промывай. Ясными будут. Отвар пить можно, от кашля, от чирьев. – И спохватилась: – Пошли покажу тебе хоть пару добрых трав. Вот, смотри! Воробьиное просо. Листья к ожогам прикладывают. Баянушка, а ведь это – царь-трава. Как стрелы небесные, осеняемые громом, гонят в преисподню темную злую силу, так и царь-трава. Листочки нарывы лечат. Главное, запомни: сия травка – спасение от укуса змей, от ядовитых пауков, от всей прочей гадости. – Засмеялась. – Лысым утешение. Хорошо полечить – волосы отрастут.

Замолчала, окидывая растерянным взглядом цветущие луга.

– Сколько здесь добрых сильных травок… Ничего, сынок. Вернешься через три года – обучу всему. Царь-траву запомнил?

– Запомнил, матушка!

– А про цветочные корзинки чертополоха?

– Какого чертополоха?

– Колючего. Будяка.

– Запомнил. Глаза лечит, чирьи. Воробьиное просо от ожогов.

– Молодец! Ты будешь добрым учеником Благомира.

Сердце у Баяна сжалось, прильнул к матери. Она вдруг легко поднялась, понесла его на руках, как малого дитятю, песню запела, уж такую дивную песню: полились у Баяна слезы ручьем.

Не заметил, как украдкою матушка собрала несколько его слезинок в кожаный, с наперсток, бурдючок.

– Матушка, поставь меня! – попросил отрок.

Захлебнулась Власта воздухом, отняла сына от самой себя. Поставила на землю.

– Матушка, я не слышал такой песни.

– Впервой напелось.

– Откуда же слова-то взялись?

Засмеялась Власта, развела руки, показывая сыну весь белый свет, и опять задохнулась воздухом.

– Вот уж и домой пришли.

Зеленые ветлы, толпившиеся над рекой, скрывали от недобрых взглядов селение.

Власта положила руки на плечи Баяна, повернула лицом к степи, к борам на горе, к огромному небу.

– Смотри! Вот она – твоя земля. Люби и помни. Нет крепче крепости. – Повернула сына к себе: – Никогда не лги матери и учителю. Никогда не говори правды врагу.