Читать книгу Хранители Ока Петры. Хроники Руны - Владислав Деревяшкин - Страница 2

В лесу комарья было видимо-невидимо. Насекомые кружили тучами, так и норовя впиться в кожу. Комариная атака продолжалась два дня, с тех самых пор, как воины пересекли границу Ренина.

Поначалу лес был самым обычным. По соседству с ольхой и орешником теснились лиственница и дуб. Но чем дальше путники углублялись в чащобу, тем больше попадалось берез и осин, а почва под ногами становилась все мягче.

«Верный признак того, что впереди болота, а значит, комаров меньше не станет», – подумал Питер.

– А чтоб тебя ахуры задрали, – выругался Дуболом. Бешеный звонко хлопнул себя по щеке, размазав очередного кровопийцу.

– Ой, какие мы нежные, – усмехнулся Смоки, раскуривая трубку. – Каплю крови для голодного насекомого пожалел.

– Самый умный, да? – ощетинился Дуболом. – Ты вон их своей отравой обкурил, они теперь от тебя за милю шарахаются. А мы тут мучайся.

– Так я ж нежадный, у меня табаку на всех хватит. И трубка лишняя есть.

– Нет уж, – скривился Питер. – Я лучше комаров кормить буду, чем эту гадость в рот возьму.

– А я вот баловался одно время по молодости, – сказал десятник. – Да потом бросил. Дурь это все. Лучше хорошего винца тяпнуть.

– Батька, не трави душу, – Пакостник отмахивался от комаров еловой веткой. – Страсть как выпить охота. Но нам, похоже, нескоро выпадет счастье опрокинуть в себя стаканчик-другой. В ренинских тавернах особо не посидишь.

– Это точно, – поддержал товарища Весельчак. – Даже в деревнях на постоялом дворе не остановишься, крестьяне вмиг донесут о странных гостях.

– Чем же мы странные? – спросил Лис.

– Да вы-то ничем, – ответил Драчун. – А вот мы с гномом и гринчем явно выделяемся из общей людской массы.

– Да, в этих краях нашего брата не особо жалуют, – вдохнул Расмус.

– Так я слышал, что в этой местности гоблины обитают, – Батька смахнул комара со лба. – Получаются, что неприязнь к маленьким и иным народцам преувеличена?

– Живет на территории Ренина несколько племен, – кивнул гном. – Только они особо людям на глаза не лезут. Ренинцы как-то организовали против них военный поход, да потом сами и пожалели, когда столкнулись с их чародейством. Гоблины, конечно, не такие большие искусники по части магии, но колдовать немного умеют. Собрались их шаманы, сотворили какое-то заклинание, что аж все вокруг потемнело, и на том самом месте, где стояли ренинские легионеры, непроходимая топь образовалась. Думаю, ненужно говорить, какая участь постигла солдат?

– Это не к той самой топи мы случайно направляемся, достопочтенный гном? – Дуболом машинально схватился за дубину.

Расмус ничего не ответил, ограничившись лишь загадочной улыбкой.

Драчун послал Пушистого на разведку. Кот вернулся не один – зверюга притащил в пасти небольшого тетерева. Вудс положил добычу в охотничью сумку. Котяра что-то промурлыкал своему хозяину и снова скрылся между деревьями в надежде поймать еще парочку пернатых к ужину.

– Через пару миль начинается марь, – сообщил вудс. – Перебраться через нее будет не трудно – там повсюду кочки. Некоторые из них большие – можно даже разбить лагерь.

– А на сколько миль тянется марь? – Смоки выбил трубку о ладонь и спрятал ее в сумку.

– Сходи, проверь, – усмехнулся Драчун. – А вообще, если верить карте, то нам еще пёхать и пёхать. Но это не самое страшное.

– Ты это к чему? – Весельчак решил выяснить все об этом неприятном месте.

– Миль через семь начинается топь, – вудс поправил пояс с сюрикенами. – Очень опасное место. Поставишь не туда ногу, вмиг засосет.

– Там вроде переправа есть или я ошибаюсь…

– Вы правы, милорд, – подтвердил Батька. – Там есть тропы, через которые пробирались в былые времена ренинские отряды в надежде взять Слепую Ярость. Только мне они неведомы. Будем идти наобум.

– А, Шахир, – Лис споткнулся о неизвестно откуда взявшийся камень и растянулся на земле, едва не придавив Пушистого с очередным пернатым трофеем.

– Под ноги смотри, а то в следующий раз нос расквасишь, – Дуболом подал товарищу руку.

– Пора бы на ночевку устраиваться, – намекнул друзьям Пакостник. – В этом проклятом лесу из-за буйной листвы днем-то не шибко видно, а вечером и подавно. Вон Лис себе чуть ноги не переломал.

– Давай тогда левее возьмем, – предложил Драчун. – В шагах двадцати ручеек бежит. Фляги надо до краев налить, да и похлебку будет из чего сварганить.

Пополнив запасы воды и вдоволь напившись, Питер отправился вместе с Драчуном собирать сухие ветки. Батька сел ощипывать птицу, остальные принялись обустраивать лагерь.

Набрать сухостоя в этом насыщенном влагой месте оказалось проблематично. За полчаса друзья раздобыли лишь небольшую вязанку хвороста. Однако этого хватило, чтобы разжечь костерок, который Батька подкармливал сырыми поленьями нарубленными Расмусом. В походном котелке бурлила вода, сдобренная ароматными специями, кусочками сухих овощей и жилистым мясом. Десятник помешивал блюдо и время от времени пробовал похлебку. Остальные с завистью смотрели на старшего товарища, сглатывая слюну.

– Батька, ну скоро там, – первым не выдержал Лис. – Кишки уже вовсю марш играют.

Десятник подцепил ножом тощий кусок мяса и немного откусив, принялся его жевать, при этом громко причмокивая.

– Какая вкуснятина, – Батька театрально закатил глаза. – Мясо уже почти готово, осталось добавить немного чечевичной крупы и кушать будет подано.

Пакостник что-то недовольно пробурчал и направился к ручью. Остальные поближе придвинулись к огню, в предвкушении горячего ужина, то и дело поторапливая кашевара.

– Ай, – закричал Батька и резко одернул руку от котелка.

– Ты чего? – спросил Весельчак.

– Да руку обжег, – десятник дул на ладонь. – Все из-за вас. Потерпеть не можете, скорей бы брюхо набить.

Питер решил помочь Батьке. Он обмотал руку шарфом и снял котелок с огня. Голодные воины набросились на чечевичную похлебку, едва не затоптав стоящих у костра десятника и молодого лорда. Дуболом получил от Батьки хорошего пинка за отдавленную ногу, а Пит дал Смоки подзатыльника, что тот едва не опрокинул варево.

Пушистый с некоей долей презрения смотрел, как люди сгрудились у котелка и, невольно пихая друг друга локтями, стараются насытить свой желудок. «На кой Тог создал человечество, если оно само не может о себе позаботиться. Если бы не я, сидели и грызли сухари с пропавшей монастырской ветчиной. И ведь никакой благодарности не дождешься от этих двуногих», – размышлял котяра.

Пушистый лег поближе к огню и прикрыл глаза. Грифон съежился недалеко от костра и старался заснуть. Однако урчание в собственном желудке прогоняли всякий сон. Конечно, он был благодарен коту за пойманного тетерева, но одной мелкой птички ему было недостаточно. Руби с удовольствием поохотился бы и сам, но здесь это не представлялось возможным. Некоторые деревья стояли чуть ли не вплотную, тесня друг друга, а для того, чтобы расправить крылья, нужна хотя бы приличных размеров поляна. Поэтому грифон и не любил лес. В нем он чувствовал себя беззащитным. Руби, в который раз задался вопросом: «Почему хозяин, зная его неприязнь к таким местам, решил идти вместе со всеми, тогда как можно было просто перелететь это бесконечное скопление деревьев, и преспокойно ждать остальных на открытой местности?». Но сколько об этом не думал, так и не мог найти объяснения такому странному поступку. С этой мыслью грифон и заснул, убаюканный треском поленьев и монотонным разговором людей.

После ужина путники еще немного поговорили и отправились спать. И хотя в такой глуши необходимости стоять на часах не было, Батька все же составил график дежурств. Питер, оказавшись в паре с Дуболомом, был рад такому напарнику. За последнее время он даже успел подружиться с этим простоватым деревенским богатырем. Но уже через полчаса радость сняло как рукой. На бешеного напала ностальгия и, когда он принялся в третий раз рассказывать молодому лорду о том, как вырвал из лап похотливого мингра свою ненаглядную Ингу, Пит схватился за голову и вздохнул с облегчением только тогда, когда Батька и Расмус пришли им на смену. Бернс пожелал Дуболому приятных снов и завернулся в одеяло.

Ночь прошла без происшествий. Только под утро лагерь огласил безумный вопль Смоки. Гринч кричал так, словно увидел тысячу джазгедов, скалящих зубы и тянущих свои маленькие кривые ручонки к его горлу. Лис, дежуривший со Смоки, бегал из стороны в сторону, но хвала Тогу, не издавал никаких пронзительных звуков. Благо в отряде хватало одного юродивого.

Питер вскочил, бешено вращая глазами и силясь понять, что же все-таки произошло. Драчун бросился к орущему гринчу, сшиб ногой котелок, который полетел прямо в кота, и растянулся на земле. С визгливым мяуканьем Пушистый отскочил в сторону и запрыгнул на ближайшее дерево. Грифон угрожающе размахивал хвостом, выискивая невидимых врагов, чтобы насадить их на острие.

– Что, Шахир дери, происходит? – зарычал Батька, взяв гринча за грудки.

Смоки посмотрел безумными глазами на десятника и заскулил. Поняв, что от него ничего не добиться, Батька отпустил товарища и заорал на Лиса:

– Хватит метаться. Двоих дураков в отряде я просто не вынесу.

– Посмотрите вокруг, – взвизгнул Лис, обводя рукой лагерь. – Ничего не замечаете?

– Дерьмо Шахира, – выругался Драчун. – Я спросонья даже не увидел ничего подозрительного. Гляньте, как местность изменилась.

– Колдовство, – Пакостник зачем-то схватился за меч.

– Безумный чародей, это все его проделки, – загалдел Смоки.

– А ну тихо всем, – рявкнул Батька. – Успокоились, сукины дети.

– Смоки, возьми себя в руки, – Пит встряхнул товарища.

– Да как возьмешь, когда тут такое…

Впрочем, в самой местности ничего не поменялось. Невдалеке все так же журчал ручеек, а вокруг небольшой прогалины стояли ели и березы. Искажена была сама реальность. Словно какой-то сумасшедший художник нарисовал нормальный пейзаж, а затем добавил в картину целую гамму ярких красок и размытых мазков.

– Надо сматываться отсюда, – Весельчак затоптал и без того потухший костер.

Дуболом и Драчун пошли навьючивать лошадей. Гном отправился следом за ними. Он вытащил из лежащего на земле вьюка арбалет и принялся разглядывать в прицел местность. Однако вскоре бросил эту затею. Через увеличительное стекло лес сливался в одно сплошное пятно, в котором смешивались все цвета радуги.

– Ну что там, борода? – спросил Батька.

– Глухо, – отозвался гном. – Все сливается. Не могу ничего толком разглядеть.

– Мы готовы, – крикнул Питер десятнику и гному. – Поторапливайтесь, по дороге наговоритесь. Если это козни Дейтмара, то я меньше всего хочу здесь оставаться.

Прошло около получаса, а чары и не собирались рассеиваться. Казалось, что они наоборот усилились.

Сначала идти было непривычно. Деревья из-за своей нереальности были настолько размыты, что казались неимоверно раздутыми, и порой обыкновенная береза имела с добрый десяток метров в диаметре, и друзья аккуратно обходили колдовские деревца. Однако Драчуну все эти обходы порядком надоели и он пошел прямо напролом на здоровенный дуб. Вудс как ни в чем не бывало прошел сквозь дерево, которое в тот момент задрожало и приняло нормальную форму. Но стоило Драчуну оставить дуб позади, как его снова раздуло до неестественных размеров.

Воины последовали примеру лесного жителя, с легкостью преодолевая мнимые препятствия. Настроение поднялось, и колдовской лес уже не казался таким жутким. Питер достал из-за пазухи Око Петры и помахал им перед собой. Он надеялся, что амулет разгонит чары. Молодой лорд даже начертил им в воздухе защитную пентаграмму и прочитал охранную молитву из священной книги Кависти, но местность осталась неизменной. Гринч шутливо покрутил пальцем у виска, хотя и прекрасно понял, зачем приятель проделывает все эти манипуляции.

Пушистый, будто повелитель всех кошек Руны, гордо восседал на Руби. Его нисколько не волновали напущенные неведомым злодеем чары. По своей натуре зверь был оптимистом и полагал, что рано или поздно кому-то надоест морочить им головы, и лес снова станет самым обыкновенным.

Наконец отряд вышел на прогалину. Смоки издал легкий стон и опустился на колени. Батька с досады ударил кулаком по дубу, отчего вниз посыпались желуди. Остальные стояли как вкопанные, не веря собственным глазам. Рядом все также звонко журчал ручеек, а в воздухе витал горелый запах потухшего костра. Но путников удивило не только то, что зачарованный лес привел их вновь на место ночевки. На противоположной стороне они увидели самих себя, покидающих более часа назад свой лагерь в надежде избавиться от наваждения.