Читать книгу Хранители Ока Петры. Хроники Руны - Владислав Деревяшкин - Страница 8

Герцог, как и обещал, выделил каждому члену отряда по лошади. Да еще какой. Марик Регош слыл в округе знатным конезаводчиком, который разводил исключительно глессианскую породу. Когда Питер поведал, сколько стоит одна такая лошадка, у друзей отвисла челюсть. Дуболом сразу решил продать элитную кобылку в ближайшем городе какому-нибудь богачу, выручив за нее хотя бы половину стоимости. Бешеный подсчитал, что этих деньжищ с лихвой хватит на то, чтобы устроить самую шикарную свадьбу, построить добротный дом, да и просто какое-то время жить в свое удовольствие. Пакостник и Весельчак оказались солидарны с приятелем.

– И правда, какой толк разъезжать чуть ли не на целом состоянии, когда можно купить хорошего скакуна, а выручку припрятать на черный день, – тут же согласился Лис.

Батька вначале пристыдил воинов, обвинив их в неблагодарности, но в итоге сам заразился идеей сбагрить кому-нибудь «золотую» кобылку. Питер не имел ничего против того, чтобы приятели провернули дельце с продажей коняг. Молодой лорд прекрасно понимал, что таких денег бешеным не заработать и за десять лет.

Отряд ехал в приподнятом настроении, за исключением Смоки и Питера. Первый сетовал на злодейку-судьбу и недальновидного герцога, который решил, что гринчу элитная кобыла вовсе ни к чему, раз он путешествует на грифоне. Второму с самого утра не давал покоя увиденный в герцогских покоях сон. Не то чтобы Пит очень уж удивился своему сновидению. С того самого дня, как только он пустился в это опасное странствие, бессмертный чародей частенько являлся ему во снах, угрожая расправой и требуя отдать амулет. Однако на этот раз Дейтмар не выкрикивал проклятий и не извергал из своих уст зловещих пророчеств относительно Бернса и его семьи. Чародей тихо, будто на цыпочках вошел в спящее сознание Питера и «разбудил» его легким прикосновением мысли. Пит еще раз прокрутил в голове предложение Дейтмара относительно Ока Петры.

«Расслабься, парень, я просто хочу с тобой поговорить, – вкрадчиво сказал чародей. – С тех пор, как я проклял твое королевство, причиной которого послужила алчность предка нынешнего правителя, прошло очень много времени. Моя ненависть давно утихла. Я уже не испытываю к твоему народу жажды крови. Но, несмотря на это, мое проклятие живет и поныне. И только ты можешь разорвать этот чумной круг, уносящий каждые пятьсот лет десятки тысяч жизней твоих соплеменников. Молчи, я выскажусь и покину твое сознание. Тогда ты сможешь хорошенько все обдумать и принять, я надеюсь, правильное решение. Так вот. Ты и сам прекрасно знаешь, что твоя миссия попахивает безумством. Даже если тебе удастся избежать моих магических уловок, каким-то чудом пройти по Последней Черте и добраться до Края Мира живым, грууны и близко не подпустят вас к Таинаке. Они уже имели подобную неосторожность, когда на столь дерзкий поступок отважился твой далекий предок Рик Бернс. Ему удалось перехитрить их и украсть книгу заклинаний прямо из-под носа колдуна. Так что можешь уже не надеяться на такую милость богов. Что касается меня, то я также не могу без амулета, заряженного силой лучших магов, Ордена „Стальной Розы“ и близко подойти к своему бесценному фолианту. Знаю, что ты хочешь спросить. Как я, человек, наделенный могуществом и бессмертием, не в силах уничтожить все груунское отродье? Охотно отвечу. Грууны из другого мира – пришельцы на нашей земле. Их магия чужда мне. И даже я – великий из когда-либо живущих на Руне чародеев – не смогу противостоять их чужеродному колдовству. Я уже пытался забрать у них свою книгу. Но они чуть не высосали из меня все силы. Я стал для них уязвим и едва не погиб. Как видишь, мое бессмертие – вещь относительная. Поэтому я предлагаю тебе сделку. Ты просто отдашь мне Око Петры. Тогда я с легкостью заберу магическую книгу, с помощью которой сотру с лица Руны этих зазнавшихся выродков и сниму проклятие с Катерии. Сейчас я играю честно. На раздумье у тебя три дня. По окончании этого срока к тебе придет мой Посланник. Ему и отдашь Око Петры. Прощай».

На привале молодой лорд рассказал друзьям о своем странном сне.

– Предложение безумно заманчиво, – нахмурил брови Драчун. – Вот только стоит ли верить чернокнижнику?

– На протяжении всего путешествия он строил нам различные козни: подсылал тварей из других миров, хотел сгноить в тюрьме, пытался погубить своей магией, но так и не смог заполучить амулет. Может, все это от безысходности, вот он и решил открыть карты и играть по-честному, – предположил Расмус.

– Как же, – хмыкнул Смоки. – Он просто хочет, чтобы мы так думали, вот и все. Лично я не верю ему ни на грош.

– Можно подумать, я повелся на его уловки, – буркнул Питер.

– А что за посланник, который придет за амулетом? – не понял Батька. – И как мы его узнаем?

– На этот счет Дейтмар ничего не сказал, – пожал плечами Пит. – Никаких его описаний он не дал.

– Ну что ж, встретим посланника чародея, как самого дорогого гостя, – осклабился Дуболом, поглаживая свою дубинку.

* * *

Питер нервничал, и это не укрылось от внимания спутников. Бернс то и дело озирался по сторонам, высматривая злополучного посланника.

– Может, хватит уже ерзать на лошади, – Расмус подъехал к Питу и дружески хлопнул по плечу. – У тебя от думок глаз дергается.

– В самом деле, старина, твоя нервозность начинает передаваться и мне, – Смоки раскурил трубку, чтобы немного успокоиться. – Третий день почти на исходе, а посланник и глаз не кажет. Думаю, что твой разговор с чародеем нарисовало твое спящее воображение.

– Я согласен с парнями, милорд. Вам не о чем волноваться, – с уверенностью сказал Батька.

– Право не знаю, – растерянно проговорил Питер. – Все было настолько реалистично. Но, похоже, вы правы, и не стоит больше забивать голову всякими глупостями.

– Пора бы устраиваться на ночлег, – Лис слегка поежился. – Скоро станет совсем темно, а ночи в этих местах, бррр, какие холодные. Хочется погреться у костерка, да тяпнуть чего-нибудь горяченького.

– Предлагаю сойти с дороги и остановиться вон у той рощицы, – Весельчак показал пальцем на растущий неподалеку подлесок. – Мы с Пакостником быстро проверим местность.

– Заодно и хвороста подсоберите, пока еще совсем не стемнело, – приказал десятник.

– Сделаем, – Пакостник шутливо отдал честь и погнал лошадь в сторону деревьев.

– Я с ними, – сказал Драчун. – А то получится как вчера. Насобирали влажных веток, в итоге больше дыма от костра, нежели тепла. Сам сушняка наберу.

Пушистый решил, что такое ответственное дело, как сбор хвороста, легко обойдется без него. Он вылез из-под рубахи вудса и одним прыжком сиганул на спину Руби. За время пути эта парочка успела подружиться. Кот открыл в себе страсть к полетам, и грифон с удовольствием катал Пушистого на себе. Правда, один раз во время приземления котяра чуть не свалился на землю. Смоки в последнюю секунду поймал маленького паршивца прямо за хвост. Драчун оттаскал своего друга за шкирку, и в следующий раз кот летал уже привязанный ремнем впереди седла, находясь под постоянным присмотром гринча.

Подъехав к месту ночевки, отряд встретил небольшой костерок, готовый в любую минуту при хорошем кормлении хворостом вырасти в настоящее пламя. Поужинав копченым мясом, вяленой рыбой и козьим сыром, – герцог Регош снабдил отряд провизией, которой хватило бы на добрую сотню человек, – друзья грелись у огня, думая о чем-то своем.

Над лагерем повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь треском поленьев да пением цикад. Первому играть в молчанку надоело Батьке. Он дал четкие указания относительно очередности дежурств и принялся травить анекдоты. Но когда понял, что товарищам не до веселья, махнул рукой, завернулся в одеяло и тут же захрапел. Остальные посидели немного и последовали примеру десятника.

Питер долгое время не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, проклиная обилие мыслей в своей голове, и задремал только под утро. Молодого лорда бесцеремонно растолкал Дуболом, с которым ему предстояло нести двухчасовую вахту.

Четвертый день вступил в свои права, и Питер вздохнул с облегчением от того, что ни с каким посланником не нужно иметь дел.

«А хотя какая разница, никто ведь не собирается подносить этому загадочному слуге чародея на блюдечке с голубой каемочкой магический амулет», – успокаивал себя Бернс.

Дежурство проходило спокойно. Солнце вот-вот должно было взойти, и Питер решил, что ничего страшного не случится, если он уделит оставшийся час уходу за оружием. Бернс подошел к своему жеребцу и, порывшись в седельной сумке, выудил оселок. Чтобы не будить парней, он отправился в глубь рощи и, присев на поваленное дерево, принялся затачивать меч.

– Я Посссланник, – раздалось над самым ухом Питера.

Бернс вскочил как ужаленный, выронив из рук меч и оселок. Существо, стоящее перед ним, совсем не походило на человека. Чудовище чем-то смахивало на ящерицу, по крайней мере головой и нижней частью туловища. Торс напоминал тело обезьяны, только абсолютно безволосое. Скрюченные передние конечности заканчивались острыми когтями. Спину существа венчали огромные перепончатые крылья, точь-в-точь как у летучей мыши.

– Итак, я пришшшел забрать Око Петры для сссвоего госссподина, – при каждом слове его длинный раздвоенный язык вырывался из ящериной пасти.

Молодой лорд был настолько потрясен реальностью происходящего, что не смог вымолвить ни слова. Но испуг быстро прошел, и Пит взял себя в руки.

– Передай своему хозяину, что амулета ему не видать как собственных ушей, – Питер набрался смелости и подарил Посланнику самую ехидную ухмылку.

– Я не понимаю шшшуток, сссмертный, – летающее чудище выглядело грозным. – Отдай амулет и можешшшь идти куда угодно.

– Чародей сказал, что ты явишься за амулетом на третий день, – пожал плечами Питер. – Срок нашей встречи уже истек.

– Ну и что ссс того, человечишшшко?

– Тебя не научил твой хозяин, что на важную встречу нужно приходить вовремя? Ты опоздал, и я отдал Око Петры другому чародею, который пообещал избавить мой народ от проклятия, – ловко соврал Питер.

– Назови мне его имя, – приказал Посланник.

– Понятия не имею, как его зовут, – ответил Питер.

– Ты лжешшшь. И за это я вырву тебе сссердце и сссам сссорву с твоего холодного тела Око Петры.

Монстр угрожающе двинулся на молодого лорда. В его глазах горел огонь безумной ярости. Однако, сделав всего пару шагов, чудовище замерло. Из его груди торчал арбалетный болт. Посланник огляделся по сторонам, но не увидел стрелявшего. Он взялся за торчавший кончик стрелы, и с силой выдернув ее из своей плоти, отшвырнул в сторону. Из раны чудовища повалил дым, следом вырвалось огненное пламя. Горящая «кровь» капала на землю, пожирая траву и молодую поросль.

Питер вспомнил о мече, который лежал всего в метре от него. Бернс сделал резвый прыжок в сторону, нагнулся, поднял оружие и встал в боевую стойку. Посланник хищно улыбнулся, хотя вряд ли оскал монстра можно было счесть за улыбку. Пит сделал шаг вперед и нанес удар по уродливой руке Посланника. Однако слуга Дейтмара оказался довольно проворным. Он с легкостью ушел от меча и ударом ноги отправил своего противника в полет. Пролетев несколько метров, Питер ударился спиной о ствол дерева. От боли он всего на миг потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел перед собой ящериную морду. От смрадного дыхания веяло разлагающейся плотью. Но Пит практически не чувствовал этого отвратительного запаха. Тварь держала Бернса за горло и душила, заставляя легкие жечь огнем. Амулет, висевший на груди Питера, почувствовал опасность и начал пульсировать, с каждой секундой набирая обороты, словно тысячи безумных гномов-кузнецов разом ударяли по ослабленному телу молодого лорда. Когтистая лапа разодрала рубашку и потянулась за Оком Петры.

И тут как бы судьба посчитала, что пора ей вмешаться в эту неравную борьбу и помочь человеку. В спину монстра вонзился болт и сразу за ним в тело твари вошли два сюрикена. Из ран во все стороны полетели огненные брызги. Но под ногами горела не только зелень. Огонь попал на крылья Посланника, и те вспыхнули в один миг, будто их обтягивала не кожа, а сухой пергамент. Слуга колдуна издал жуткий вопль, в котором боль смешивалась с бессильной яростью, и отпустил свою жертву. Питер стоял на коленях и, глотая ртом драгоценный воздух, следил за происходящим. Тело Посланника объяло пламя. Он катался по земле, пытаясь потушить его, но все было тщетно. А затем поляну озарила яркая вспышка света, и от твари осталась лишь серая горстка пепла.