Читать книгу 1941. Забытые победы Красной Армии (сборник) - Владислав Гончаров - Страница 5

О начавшейся войне советский народ узнал не сразу. Вот как начало войны описывает Бережков, который в то время работал в советском посольстве в Берлине:

В шесть часов московского времени мы включили радиоприемник, ожидая, что скажет Москва. Но все наши радиостанции вначале транслировали уроки гимнастики, позднее пионерскую зорьку и наконец последние известия, которые, как всегда, начались новостями с полей и сообщениями о достижениях передовиков производства. […] Постоянно подходим к радиоприемнику. Из него продолжает звучать народная музыка и марши. Только в 12 часов московского времени Молотов прочитал сообщение Советского правительства.[30]

Поэтому не удивительно, что о начавшейся войне не сразу узнали и солдаты частей, находившихся дальше от границы. Как пишет в своих воспоминаниях Д. И. Осадчий[31], 22 июня в 10 часов 45 минут во 2-й танковой дивизии читалась политинформация, а о начавшейся войне еще ничего не было известно.

Разбитые советские грузовики в районе Расейняя

И только тогда, когда прилетевшие немецкие бомбардировщики разбомбили бывшие в то время пустыми казармы в Рукле и в районе железнодорожной станции Гайжюнай (как ранее говорилось, дивизия располагалась в нескольких километрах, в лесу), стало ясно, что начались боевые действия.

Конечно, так поздно о начале войны узнали только рядовые бойцы, а командование округа (фронта), армий и корпусов о начале немецкого наступления узнало довольно скоро и сразу же начало готовить боевые приказы на оборону. Но пока эти приказы из штаба фронта прошли все инстанции и достигли 2-й танковой дивизии, прошло чуть ли не полдня. Например, директива командующего Северо-Западным фронтом была подписана в 9 часов 45 минут[32]. Пока эта директива достигла штаба 8-й армии, прошло немало времени, так как боевой приказ, в котором, кроме всего прочего, указывались действия 2-й танковой дивизии, был подписан командованием армии лишь в 14:0с)[33]. Непосредственно дивизия получила приказ около 16:00. И только в 17 часов 30 минут дивизия начала марш.

Уже в сумерках дивизия достигла Ионавы. Со стороны Каунаса беспрерывно двигался поток беженцев. Этот встречный поток очень осложнил движение, поэтому был отдан приказ изменить маршрут: после переезда моста через Нерис в направлении Расейняя двигались второстепенными пыльными дорогами. При движении колонны было категорически запрещено использовать радиостанции. Этот марш в темное время суток, без потерь от авиации противника, описывался в послевоенных учебниках как образец хорошей организации. Хотя потерь все же избежать не удалось – по техническим нормативам при движении в таких условиях нужно было обязательно каждые 2 часа менять воздушные фильтры двигателей танков КВ. Многие экипажи не обращали на это внимания, да и не имели такой возможности, поэтому немало танков остановилось на обочине, не достигнув конечной цели.

Приказ командующего Северо-Западным фронтом и повторяющий его приказ командующего 8-й армией в создавшейся ситуации были логичными. Направление наступления немецкого 41-го моторизованного корпуса вырисовывалось более чем очевидно: Таураге – Шяуляй – Рига. Советские дивизии должны были одновременно нанести удар по флангам и тылу немецких дивизий, окружить их и уничтожить. 23-я и 28-я танковые дивизии 12-го механизированного корпуса атаковали в юго-западном направлении по левому флангу немцев, 2-я танковая дивизии 3-го механизированного корпуса – в юго-западном направлении по правому флангу немцев.

Однако это были лишь благие намерения. Одновременный удар не был нанесен из-за элементарных и прозаических причин – не хватало топлива и боеприпасов, командиры дивизии из-за плохой связи не могли скоординировать свои действия.

Как бы то ни было, этот эпизод в исторической литературе получил название танковой битвы под Расейняем. По существу, она распадалась на несколько эпизодов: бой советских 23-й и 28-й танковых дивизий с немецкими 1-й танковой и 61-й пехотной дивизиями и бой советской 2-й танковой дивизии с немецкой 6-й танковой дивизией. Вот этот последний эпизод мы и рассмотрим подробнее.

Как уже говорилось ранее, 2-я танковая дивизия к вечеру 22 июня получила приказ командующего 8-й армией двигаться в направлении Расейняя. Точнее говоря, из-за отсутствия связи этот приказ дивизия получила не напрямую от командующего армией – его передал и дал дальнейшие указания прибывший в дивизию начальник Автобронетанкового управления Северо-Западного фронта П. Полубояров. Он быстро пришел к выводу, что первичный приказ начать наступление в 4 часа утра невыполним, перенес начало наступления на 11 часов утра, информировав об этом командующего фронтом[34]. Однако, как выяснилось позднее, и новый срок был нереален.

В этом месте начинаются некоторые неясности со временем начала битвы. Евгений Дриг и некоторые другие авторы указывают, что 2-я танковая дивизия вступила в бой утром 23 июня[35]. Это утверждение взято скорее всего из воспоминаний Полубоярова[36]. Однако воспоминания не являются самым надежным источником для реконструкции исторических событий.

Росейняй и окрестности. Довоенная карта. Район боя взят в рамку; место боя выделена кружком с точкой

Значительно более надежный источник – документы тех лет. А в отчете боевых действий немецкой 6-й танковой дивизии за 23 июня указывается, что бой за Расейняй начался около обеда, поэтому танковая битва у Дубисы должна была начаться значительно позднее. Что танковая битва началась в 15 часов, пишет и Вернер Хаупт[37].

Однако возникает вопрос, где была и каким маршрутом двигалась к полю боя 2-я танковая дивизия? Ведь от окрестностей Ионавы до Расейняя – около 100 километров. Конечно, танки двигались не самым прямым путем. Немецкая воздушная разведка сообщила, что заметила советскую танковую колонну у Байсогалы и Гринкишкиса. Посмотрев на карту, можно легко убедиться, что танковая колонна сделала большой крюк и прошла не менее 150 км. Поэтому не удивительно, что из-за этого стали возникать проблемы. Во-первых, не один и не два танка могли остаться на обочине, не выдержав такого «ралли». Во-вторых, и это главное – горючее. Даже если танки отбыли с полными баками горючего, в районе цели эти баки должны были оказаться уже полупустыми. Зная, каким было в те времена снабжение, наивно полагать, что горючее можно было пополнить в пути.

Район боя одиночного танка КВ

Таким образом, 2-я танковая дивизия двигалась до цели слишком долго. Как уже знаем, из района Руклы она вышла около 17:30, а Ионавы достигла уже в сумерках, то есть в 22–23 часа. От Ионавы до Дубисы дивизия шла около 16 часов. Многовато. Но это можно объяснить тем, что машины двигались по второстепенным дорогам, а карт не было. Вот как это описывает Д. Осадчий[38] (выделение мое – А. Ж.)

«Около 16 часов командир 3-го танкового полка майор И. Рагочий вызвал командиров батальонов и рот и поставил боевую задачу Из его устного приказа я понял, что враг перешел государственную границу и движется в направлении Расейняй. Полку придется совершить марш с возможностью встречного боя. Командир полка указал маршрут движения и возможные границы развертывания. Все это мы записали в блокноты. Топографических карт никто не имел».

Без карт, ночью, незнакомыми деревенскими дорожками проехать около 150 км… Поэтому совсем не удивительно, что дивизия провела в пути не так мало времени.

Другая проблема – место битвы. Вот как его описывает Е. Дриг[39].

«Утром 23 июня две боевые группы дивизии „Раус” и „Зекендорф ”, переправившись через Дубису, заняли плацдарм на восточном берегу реки.

Как это часто случалось в ходе приграничного сражения 1941 года, назначенный исходный рубеж для спланированного советской стороной контрудара был уже занят противником. Части 2-й танковой дивизии встретили 6-ю танковую дивизию корпуса Рейнгардтауже на западном берегу реки Дубиса, в нескольких километрах к северу от Рассейняя. Вместо контрудара во фланг началось встречное сражение.

Несколько странное утверждение. Хотя немцы заняли плацдарм на восточном берегу реки, советские войска встретили врага на западном. Но, может, это ошибка корректуры? Но ошибками корректуры было бы трудно объяснить географические ошибки Алексея Исаева в журнале «Полигон», с учетом того, что в текст вставлена схема.

«У 1 тд был другой интерес – захват железнодорожного моста через Дубису. Этот мост находился вниз по течению реки от моста, который удерживал расеняйский КВ».[40]

Говоря о железнодорожном мосте, А. Исаев имеет в виду Лидувенай. Не надо быть большим специалистом в географии, чтобы убедиться: Лидувенай находятся выше по течению, нежели мост, который якобы, захватив, удерживал расейняйский КВ. О точном месте расположения танка – позднее.

«Захват 300-метрового железнодорожного моста снимал для 1 тд проблему преодоления реки Дубиса и пути продвижения вглубь Прибалтики».

Захват железнодорожного моста у Лидувенай имел стратегическое значение для успешного продвижения на восток конкретно 4-й танковой группы и вообще всей группы армий «Север». Тактической единице – 1-й танковой дивизии – для переправы через Дубису и продолжения успешного продвижения дальше на восток было совершенно достаточно автомобильного моста у того же Лидувеная. Между прочим, железнодорожный мост у Лидувеная длиннее в два раза. Этот мост является самым длинным в Литве, его длина – 599 метров.

«В 15:00 23 июня кампфгруппа Зекедорф 6 танковой дивизии захватила Расейняй и небольшой плацдарм на правом берегу Ду бисы».

Посмотрев на карту, видим, что река Дубиса находится примерно в 10 км северо-восточнее Расейняя и течет с северо-запада на юго-восток. Боевая группа «Зекендорф» двигалась дорогой Расейняй – Гринкишкис и заняла плацдарм на восточном, то есть на левом берегу Дубисы.

Но вернемся к самому сражению. Итак, столкновение советской 2-й танковой дивизии и боевой группы «Зекендорф» немецкой 6-й танковой дивизии началось 23 июня примерно в 15 часов на восточном берегу Дубисы северо-восточнее Расейняя. Не будем подробно анализировать его ход. Обратим внимание только на то, что, как писал Е. Дриг, вместо контрудара советским войскам пришлось вступить во встречный бой. Для немцев в этом бою оказалась очень неожиданной встреча с тяжелыми советскими КВ. Выяснилось, что ни немецкие 37-мм противотанковые пушки, ни пушки немецких танков не способны нанести ущерба этим монстрам.

Часто приходится слышать мнение, что в начале войны немцы не имели никаких средств против танков КВ, что последние были абсолютно неуязвимы. Это неправда. Немцы очень быстро, прямо на поле боя установили, что с КВ можно успешно бороться 105-мм пушкой или 150-мм гаубицей. А 150-мм пушка была даже избыточно мощна – известны случаи, когда после ее метких выстрелов с танка срывало башню. Но самым эффективным оружием оказалась 88-мм зенитная пушка. Там, где немцы успевали своевременно подтянуть эти орудия, советским танкам приходилось туго.