Читать книгу 37 трагедий науки. Биографии учёных - Владислав Павлович Щербак - Страница 3

Гипатия Александрийская, портрет Гаспаро (?), 1908 год.

«Сохраняй свое право на размышление, мыслить неправильно лучше, чем не думать совсем».

Гипатия

Огонь, устроенный мракобесами, пожирал не просто свитки, которые стоили многих состояний и хранились бережнее, чем золото – умирал целый пласт мыслей и чаяний лучших людей прошедших веков.

Но для Гипатии эти свитки значили большее – они, словно друзья, развлекали её в детстве, и, будто наставники, давали назидания в юности. С ними она связывала своё будущее. В треске горящих папирусов ей слышались стоны. Гипатия кричала от ужаса. Крепкие руки рабов по приказу отца удерживали её, а она отчаянно вырывалась, чтобы хоть что-то спасти.

Отец был здесь же. В его глазах она читала такое же немыслимое отчаяние. Он едва сдерживал себя от того, чтобы не кинуться на оголтелую толпу и… умереть в тот же миг. Он сопереживал её горю, утешал, но тщетно. Наступающая кровавая эра в лице глумливых религиозных фанатиков зажгла в её сердце боль, которая оставалась с ней до самой смерти. Скорой смерти.

Она родилась в 370 году. Её отец часто с гордостью вспоминал о том, какого почет был оказан ей, едва родившейся – сам император Юлиан Отступник вознес её над своей головой и сказал:

«Никогда этот ребенок не будет носить кроткого христианского имени. Я посвящаю его первому из богов – Зевсу Гипату. И нарекаю Гипатией!»

Гипатия была дочерью астронома, механика и математика Теона. Они жили на территории Мусейона. Так называли академию, жемчужину научной мысли Египта, стены которой помнили Эвклида и Клавдия Птолемея.

В таком месте и с таким окружением одаренная девочка Гипатия заискрилась талантами, приняла познание как судьбу и не искала себе иного будущего, кроме как в служении науке. Александрийцев дочь Теона восхищала:

«Афина по уму, Гера по величественной осанке, Афродита по красоте».

В двадцать лет она сменила светлые одежды на тёмный плащ философа-ученого и стала преподавать в Мусейоне учения Платона и Аристотеля. Её замечательные комментарии к лучшим трудам, будь то «Начала» Евклида или «Арифметика» Диофанта, дополняли классические работы свежими рассуждениями и служили лучом, помогающим постичь страждущим величие мудрых. Гипатии внесла целый ряд изобретений и усовершенствований, будь то астролябия для мореходов, планисфера – подвижная карта звёздного неба, дистиллятор или ареометр, измеряющий плотность жидкостей. Об ученых специализациях тогда не было речи, и все существующие академические науки Гипатия знала в совершенстве.

План города Александрии, начало I тысячелетия.

Многострадальная Александрийская библиотека, хранителем которой являлся отец Гипатии, была разграблена во времена Цезаря, восстанавливалась Антонием, горела при Аврелии. И, наконец, разместилась в великолепном храме Серапеуме, который скорее был домом науки, нежели молельней богам.

В 391 году под давлением христианских епископов император Феодосий подписал указ об уничтожении храмов прежней языческой пантеистической религии. Следуя этому закону, александрийский епископ Феофил направил свою пасту на уничтожения Серапеума. Когда за ученых вступились горожане, он обратился за помощью к войскам. Солдаты не могли ослушаться волеизъявления своего императора, они разбили ворота храмового комплекса, впустив внутрь храма толпы христианских фанатиков. Вскоре небольшая горстка защитников была растерзана, статуи порушены, библиотека сожжена.

Развалины Серапеума.

Казалось, что потрясение вероломством и величина утраты на века остановили движение к свету науки. Однако несломленный Теон в снятой усадьбе открывает в городе школу астрономии и механики. Оказалось, что часть рукописей перед разгромом ученикам удалось вынести под одеждой. Постепенно воссоздаются приборы. Единственным неприятным условием для существования школы становится запрет Теона на преподавание философии.

Помалу прогрессивные преобразования в академические лекции вносит Гипатия. Её слава оставляет позади популярность отца – на обучение приезжают ученики из разных стран. Её бывший подопечный епископ Птолемаиды Синезий выверяет с ней богословские труды. На одной лавке в её школе, как прежде было заведено в Мусейоне, сидят рядом христиане и язычники. Растоптанный огонь знаний не затухает, а находит подобие былому очагу и снова разгорается вопреки окружающей серости.

Тем временем, сокрушение языческих святынь отнюдь не лишает противоречий самих христиан. Среди многочисленных направлений веры начинается внутренняя борьба. Епископу Феофилу неймется, он натравливает безграмотных, но смелых монахов Нитрийских гор на свою оппозицию – аскетичных Длинных братьев. Усиливая свое могущество, епископ создает собственную армию из парабалан. Последние были смелыми добровольцами, которые брали на себя обязанности санитаров, очищая город от трупов во время эпидемий и моров. Однако новые отряды парабалан пополняются отнюдь не сердобольными стариками, как было прежде, а бывшими солдатами и гладиаторами. И цель у них – иная.

В 409 году императоры Гонорий и Феодосий II издали новый указ, ознаменовавший приход времен средневекового мракобесия. В исполнение этого закона всем математикам повелевалось отречься от своих взглядов и принять христианскую веру. Однако смекалистый Феофил не стал настаивать на покаянии Гипатии. Ведь, благодаря её авторитету и стараниям, правитель мог утверждать о превосходстве культуры Александрии над Афинами, Константинополем и даже Римом. Хотя после падения Рима в 410 году от его былого величия осталась лишь память.

Епископ Александрийский Кирилл.

В 412 году на смену усопшему Феофилу руководство церковью принял его племянник Кирилл. До этого силами парабалан этот церковник избавился от конкурента – архидиакона Тимофея. После вступления в чин Кирилл разгромил единоверцев – христиан-аскетов новициатов. Следом после череды подлых убийств и разграблений из Александрии были изгнаны иудеи. Самоуправство нового епископа вскоре порядком надоело префекту Египта Оресту, и светская власть вступила в конфликт с властью церковной. Впрочем, жалобы Ореста в Константинополь не были подкреплены взятками чиновникам, в отличие от велеречивых отписок Кирилла. Поэтому положение префекта становилось всё более шатким.

Для расправы над Орестом епископ призвал нитрийских монахов. Они устроили на префекта засаду, окружили его, обвинили в измене христианской вере и повредили голову камнем. От кровавой расправы Ореста спасла помощь горожан, которым удалось схватить зачинщика нападения – некого Аммония. Следуя закону, префект казнил бунтаря. Но Кирилл выкрал тело и объявил Аммония мучеником. Коварство епископа-интригана достигло цели – Орест был подавлен. Более чем управлением городом, он занимался собственной безопасностью.

Гипатии было тяжело видеть то, как епископ натравливает людей друг на друга, как прячется за спинами охранников и стенами дворца её прежде мужественный ученик Орест. Её возмущало самоуправство Кирилла, однако выступить как политик она не могла. Зато смогла бросить вызов как ученый.

Проповеди епископа, который истолковывал в свою пользу учение Платона, заставили Гипатию открыто заняться изобличением любителя вольной трактовки. В ответ на её выступления парабаланы ночью подожгли чудом уцелевшие остатки Александрийской библиотеки. А после напали на сторожа и разбили инструменты для наблюдения за звездами. Было разрушено то последнее, что с таким трудом воссоздавалось Гипатией и её учениками. И всё же, под стать мужеству отца Гипатия продолжает изобличение Кирилла, находит явные противоречия между поступками епископа и христианскими законами. Её постоянно слушают десятки александрийцев, в числе которых достаточно много влиятельных христиан.

Епископ понимает, что каждое слово Гипатии бьет по его авторитету сильнее молота. Он не намерен терять власть, обретенную таким трудом и богатыми подношениями. Кирилл подстрекает своих прирученных парабалан и нитрийцев напасть на свою отважную оппонентку.

Заказная охота на Гипатию завершилась успехом. Жестокая расправа описана Сократом Схоластиком в «Церковной истории»:

«…Когда она возвращалась откуда-то домой, они стащили её с носилок и привлекли к церкви, называемой Кесарион, потом, обнажив её, умертвили черепками, разорвали на части, а куски тела снесли на место, называемое Кинарон, и там сожгли…»

Умерщвление Гипатии.

Даже сухие строки летописца вызывают ужас. А если представить как озверевшие фанатики, будто натравленные трусливые гиены, стаей набрасываются на уже убеленную сединами, но красивую и гордую женщину. Как они теряют человеческий облик от страха перед её мудростью и незримой духовной силой. Как они срывают с неё одежды, чтобы видеть её смерть наверняка. Как уже забитую заживо Гипатию кромсают едва заостренными черепками, превращая её тело в груду мяса и костей. Их суеверному страху этого мало и они предают останки женщины огню.

Изуверское убийство Гипатии, совершенное в марте 415 года, так и осталось безнаказанным. Присланный из Константинополя для расследования сановник Эдиссий вернулся в столицу с множеством даров от Кирилла, а потому и без результата. Преступниками были признаны безликие «ненавидевшие мир мятежники». После расправы над Гипатией Орест в обмен на свою жизнь признал безраздельную власть Кирилла. Это обстоятельство отвратило от Александрии все надежды просвещенных людей на возрождение науки. Ученые покинули город.

Позже, канонизировав епископа Кирилла, церковь пыталась представить Гипатию христианкой, погибшей по навету. Тот же Сократ Схоластик, стушевывая роль епископа в гибели женщины-ученого, в качестве инициатора расправы упоминает «некоего чтеца Петра». А в «Житии святого Кирилла Александрийского» о Гипатии пишут следующее:

«Она и замуж не пожелала выйти отчасти из желания беспрепятственно упражняться в любомудрии и изучении книг, но в особенности она хранила свое девство по любви ко Христу».

При этом церковниками как-то забылось, что имя Гипатия носила отнюдь не христианское, что занятие её противоречило канонам христианской морали, которая категорически запрещала женщине идти против воли мужчины. Гипатия была виновна в большем – она отважилась учить. И единственным богом её была наука.