Читать книгу Анафора - Владислав Творожный - Страница 12

Быть может от скуки, иль от легкой жизни, но задумалось Грегору Импрессиолю заделаться писателем. Грамоту он знал на обывательском уровне, однако считал, что имеет все шансы написать целый роман!

В этот же момент его посетила мысль о том, что неплохо бы и народу грамоту изучить, ведь кто-то же должен будет читать его творчество. Однако сначала следует написать книгу, а уж потом народ попросту тревожить.

Для того чтобы писать – недостаточно воодушевления. Следовало раздобыть бумагу, черновики и стальное перо, а лучше и целый графит. Взять нужный материал Грегор Импрессиоль решил в царской библиотеке, в которой по его собственному заверению: «не бывал года два». Библиотекарь вначале не разузнала в толстом господине монарха, но после тщательного протирания очков быстро сообразила и выполнила указания.

Черпать вдохновение монарх направился на своем любимом балконе, с которого была видна текущая вдали река, а также кирпичные здания, где жили простолюдины. Заварив себе чая, закрыв двери на балкон, Грегор сел на стул, подтянул к себе кофейный столик, и принялся творить!

Воодушевление все никак не приходило и Грегор принялся писать все то, что придет в голову, начал он так:

«Зовут меня Грегор Импрессиоль, вы должно быть меня знаете. Как будто бы в городе есть те, кто смеет не знать моего имени? Я думаю таких нет, но если вы таких встретите, то непременно расскажите о моем почтенном роде.

Правлю Вертексбургом я на протяжении всей своей жизни, впрочем, и рожден я по всей видимости лишь для этого. Мне никогда не счастливилось уехать куда-нибудь далеко или на моря, мой отец всегда твердил мне, что нет отдыха у человека, находящегося не на родине. Он твердил это до самой смерти и я, как послушный сын его, подчинялся его нравоучению всю жизнь.

Однако же жизнь моя не сахар, да и солью я ее бы не назвал. Все идет чередом. Утром слуги подают мне чай, яйцо всмятку и парочку колбасных изделий, обычно мне этого недостаточно, и я прошу добавки. Обед же разнообразен, порой мне приносят что-то оригинальное, но повседневные блюда всегда готовятся исключительно из рыбы, так как в городе моем рыбный промысел всегда был исторически развит.

Ох, о моей личной жизни лучше не спрашивайте. Жена моя – Камилла Импрессиоль, каждый будний день пилит мне мозги. Простите за нескромность. Ей, после рождения дочери нашей – Алиеноры, видите ли захотелось посвятить свою жизнь путешествию. Я же всегда ей это запрещал. Не поймите неправильно, дело вовсе не в деньгах, я просто боюсь уезжать куда-либо далеко, я так привык к своему стулу, столу и кровати с диваном, что уже не могу никуда без них. Даже находясь в Афферене мне хочется поскорее домой, где я родился, жил и, наверное, умру. А, что-то я отбился от мысли. Жена моя предлагала поехать в путешествие по землям Германии, хотя бы на месяц уехать подальше отсюда, но я же запротестовал и ответил, что лучше нашего города – мест нет на Земле!

В общем теперь, чтобы не поссориться мы стараемся не общаться и вовсе не пересекаться. Одну я ее конечно же отпускать не хочу, дело не в ревности и даже не в том, что она может почувствовать себя вольной. Мне больно осознавать, что в один такой момент она может уехать и больше не вернуться. Несмотря ни на что, я все еще ее люблю, даже если и она кричит на меня и требует, чтобы мы поехали в отпуск.

На самом деле же, я не устаю в своей жизненной должности. Днем у меня положен тихий час, я располагаюсь на своем диване в царском зале и лежу пока меня не разбудят слуги. Когда же мне становиться однозначно скучно, я иду разбирать письма простолюдинов, чаще всего они жалуются на беспредел, малое жалование, а также безработицу. В хорошем настроении я обычно отвечаю им, что непременно разберусь с данной проблемой, в плохом же пишу им письмо, в котором рассказываю, что в проблеме виноваты они сами и я тут совершенно ни при чем.

Раз уж разговор зашел о проблемах, мне хотелось бы пожаловаться на дочку мою. Вернее, ее я конечно люблю, но сильно переживаю. Скоро ведь 15 лет ей будет, а может и нет, не помню точно. Знаю я одно, что нужен жених уже сейчас, чтобы и язык смогли общий найти, и чтобы честь и уважение имел среди других монархов. Имеется такой парнишка на землях Германии, зовут Дитлинг, второй сын друга моего – Германа Рюста. Воспитание толковое, но судьба до боли тяжкая выдалась у него. Матери своей он не застал в памяти, умерла она после вторых родов. Мигель помнится мне говорил, что кариес в зубах вызвал заражение крови. Я совершенно связи здесь не вижу, но я и не эксперт. Впрочем, парнишка толковый, Герман Рюст ему свободы не дает, и манерам учит и грамоту подтягивает, но главное, что мне в нем нравится, так это свобода. Старший сын – Льюф, всегда был покорным и выполнял все то, что говорит и приказывает ему отец, несмотря на то, что нравится ему или нет. Дитлинг же всегда возмущается и все воспринимает в штыки, он будет возмущаться до последнего, покамест не поддастся или не получит послабление. Но дочка против, не понимает она еще о том, что с такими требованиями как у нее, ни один принц ее не полюбит…

Ах, вспомнил же о безработице и о простолюдинах. Значит было предложение от Германа, им нужен был водопровод. Естественно я лично пошел на встречу, ибо это и помощь, и рабочие места для моих граждан. Были конечно и такие моменты, где я хотел получить было большую выгоду, но осознав, что царь должен быть святым для остального люду, решил прекратить все глупые деяния. Однако же в преступных злодеяниях был виноват не я один. Парочка рабочих «сплавляла» медные трубы, вы представляете? Воровали прямиком у своего народа. Бывший мой военачальник Адриан, все же словил мерзавцев и лекцию мне вздумал читать, поэтому он и стал бывшим, ибо нечего ученого учить, но знайте, что я не обижаюсь и вскоре найду ему замену, вернее уже нашел, об этом напишу позже, если не забуду.

Не из хвастовства хочется сказать, что я – Монарх города Вертексбурга, всегда был милосерден ко всем простолюдинам и знатным. За всю свою жизнь я помиловал сотни душ, решил около тысячи проблем и не было такого случая, чтобы я отдавал приказ казнить кого-либо. Этот вопрос решался исключительно жандармерией, и я не лез в их дела.

В скором времени уезжаю я в Афферен на переговоры, быть может после встречи продолжу писать мысли свои на всеобщее обозрение. A bientot!».