Читать книгу Честь Афродиты - Владислав Вишневский - Страница 2

Рабочий день на предприятии начинается с 8-ми часов утра. Как обычно. К станкам, в цехи и на участки встают рабочие, мастера, начальник производства. Однако сбытовики, экспедиторы, водители, складские работники приходят гораздо раньше, к 6-ти утра. Логистика требует. Проще говоря – развозка. И действительно, машины клиентов уже к тому времени в очереди стоят. За воротами. Ждут. Задерживать их нельзя. Ни в коем случае. Это ЧП. Продукция предприятия пользуется повышенным спросом, её раскупают хорошо, раненько по магазинам и разным супермаркетам развозят, включая и производства. Сливочное масло, один из непременных видов потребительской корзины московского жителя, да и другого жителя тоже. Российское, сертифицированное, расфасованное, гордость фирмы и районного начальства идёт хорошо. Стабильно. Предприятие развивается. И свои позиции укрепляя на рынке, и деловой авторитет исполнительной администрации районной управы, префектуры, отделов потребительского рынка, советов и отделов по развитию среднего и прочего предпринимательства в массе стат– и других отчётов. Их множество. Как и дипломов в кабинете исполнительного директора предприятия. И от префектуры, и от мэрии, от самого мэра. И от всероссийской и от международных конкурсных комиссий. И от… да много их. Вся стена в дипломах. В рамочках. Дорогих. Стена гордости… Пропуск в бизнес, в деловой мир, как говорят управленцы. Кстати, управленцы собираются к девяти утра. Исполнительный директор к 10. Раньше ему ни к чему. Уровень фирмы позволяет. Да и нужные партнёры, они в Швейцарии, в Европе, только-только просыпаются…

9.45.

– Игорь Ильич, вам чай, кофе? – заглядывая в кабинет, спрашивает улыбчивая секретарша Верочка. Верочка – дипломированный секретарь, со знанием компьютера, английского языка, и делового этикета, молодая, замужем. На рабочем месте уже в 9.30. Покидает фирму в 18.15. Служит второй год. Замечаний и нареканий нет. Исполнительный директор фирмы – Игорь Ильич. Едва за тридцать, холост, с дипломом выпускника Высшей коммерческой школы при Академии управления России, дипломом Лондонской школы экономики и защитой диссертации в Европе, тремя годами стажа за границей на профильном иностранном предприятии. С безупречным английским языком, таким же немецким, деловой хваткой, хорошей репутацией и несколькими благодарственными дипломами в подтверждение. В принципе, такие все в фирме. Служба внутреннего и кадрового надзора хорошо работает. Само производство естественно находится за третьим кольцом, на территории «закрытого» учреждения Минобороны, а офис в центре Москвы. Как и положено. В престижном месте. И от управы недалеко (в двух шагах), и от метро (пять минут), и от разных нужных коммуникаций (рукой подать). Партнёрам и акционерам это важно. И менеджерам. В офисе и кабинеты, и комнаты общих и приватных переговоров подготовлены, и оснащены соответственно. По высшему разряду. Евроремонт не местные, турецкие специалисты делали. И дресс-код, и обслуживающий персонал, и служба безопасности соответствуют. Фирма.

– Чай, Верочка. С лимоном. Кофе мне уже обрыдло. – Отвлекаясь от чтения рабочих документов говорит исполнительный директор, намекая на свою долгую работу в Европе. Одет Игорь Ильич как всегда с иголочки, сейчас с модной короткой щетиной на лице, благоухает мужским парфюмом, правда взгляд у него холодный, словно замороженный, всегда такой. Но это только подчёркивает его деловой имидж, но красавец. Его так, за глаза, и зовёт в офисе менеджерский персонал, и не только офисный: «Красавчик» (Наш Красавчик уже пришёл? У-тю-тю, Верочка, он у себя?)

– Одну минуту, – кивает головой секретарша, тихонько прикрывая за собой дверь.

Игорь Ильич склоняется над документами…

В 10.00 ему на стол кладут суточные отчёты начальника производства, начальника экономической службы, финансовый… По коммуникативной связи выводят документы на его ПК. Это неукоснительно, всенепременно. До 10.30. он работает с документами. На телефонные звонки не отвлекается. Их нет. Они переключены на секретаря и на заместителей, Верочка сортирует.

Сравнив какие-то цифры на экране компьютера, Игорь Ильич морщится, тень недовольства появляется на его лице, через секунду тычет пальцем в кнопки телефона. Кнопки сухо щёлкают…

– Валерий Викентьич? – дождавшись ответа, справляется исполнительный директор. Валерий Викентьевич – это начальник производства…

– Я, Игорь Ильич. – Отвечает тот. В голосе бесцветность, едва заметное почтение и дистанция. Ему за пятьдесят, но замены нет. За ним не только опыт, но и связи с бывшими сотрудниками бывшего Минпищепрома СССР.

Исполнительный директор прижимая трубку к уху плечом, косится на экран монитора.

– Валерий Викентьич, добрый день. Как здоровье, как дела? – Быстро спрашивает он, но вопрос задан явно механически, как бы в уважение, на самом деле это не главное, даже не второстепенное, ничего не значащий ритуал, так положено в общении с подчинёнными. Со старшим инженерно-техническим персоналом – обязательно. И тон, каким задан вопрос, этому соответствует.

Опытный начальник производства это слышит, понимает, вяло бурчит:

– Нормально. Я слушаю, Игорь Ильич. Сводку я отправил.

– Я вижу, – уже другим тоном, каким разговаривает с подчинёнными, вежливо и холодно, отвечает Игорь Ильич, – Она передо мной. Она плохая. Плохая! Никуда не годится. Вы слышите меня?

– Не понял.

– Процент соотношения нужно изменить, а отходы свести к нулю, Валерий Викентьевич. Вы меня поняли? – На одной безапелляционной ноте произносит директор, и заключает. – И без возражений, пожалуйста. Это приказ. Рентабельность у нас падает. Это недопустимо.

– Игорь Ильич, так мы же…

Пряча раздражение, директор жёстко обрывает.

– Повторяю, это приказ! Так надо! – И с нажимом поясняет начальнику производства, как непонятливому. – Вы же хотите премиальные получать, я думаю? – Трубка не ответила. – Хотите! Вот и выполняйте. Всё. Спасибо. – Игорь Ильич кладёт трубку телефона. Хотя, он знает, у «производственника» есть вопросы. Но это не сейчас, это позже… Сейчас документы. Внеся необходимую поправку в таблице на экране ПК, Игорь Ильич изучает полученные цифры, выводит на график, рассматривает кривую, удовлетворённо кивает головой, и выводит на принтер. Вновь тычет пальцем в кнопки телефона.

На журнальном столике мягко мурлычет стереомагнитола: радио-джаз: «Дорогие москвичи, доброй ночи…»

– Толя, как у нас с таможней? – легонько, в такт музыке притоптывая ногой, спрашивает по громкой связи. Знает, в маркетинговом отделе его слушают все. – Подводите производство, дорогие мои! Это недопустимо!

– Добрый день, Игорь Ильич. – Оправдываясь, обиженно, тотчас звучит высокий голос начальника отдела. – На таможне уже порядок. Там сейчас Вихрова. Уже доложила, наша фура растаможена. Через два, максимум три часа машина будет на складе. Отвечаю.

– Всё-всё там улажено? – словно не веря, переспрашивает директор. – Получилось?

– Так точно. Там же Вихрова! Получилось! Без проколов будет. – Уже высоким оптимизмом звучит голос начальника. Сотрудник он не только по голосу молодой, но и весь отдел у него такой, бодрый, старательный, боевой. Все со студенческой скамьи. С ними легко.

– Это хорошо, – замечает директор. – Но больше таких задержек быть не должно. Предупреждаю. Линия на подсосе.

– Ну вы ж знаете, Игорь Ильич, на таможне смена кадров была, СБ их перетряхивала, Следственный Комитет, генпрокуратура. Кто ж знал. Пока то сё, но всё утряслось. Вихрова всё уладила. Уже всё тип-топ! Без проколов будет в дальнейшем… я думаю. Контакты установили. Наладили.

– Хорошо-хорошо, я надеюсь, – строго чеканит Игорь Ильич. – Бесперебойность производства – основа поступательности. Поступательность – основа…

– Мы помним, Игорь Ильич, основа наступательности – залог нашей победы.

– Да, именно. Наш девиз! – Бросает Игорь Ильич, и заканчивает разговор. – Сообщите, когда фура под разгрузку.

– Есть сообщить. – Уже совсем бодро отвечает начальник маркетингового отдела.

Исполнительный директор кладёт трубку телефона, чуть вслушивается в ритмический рисунок джазового варианта песни: «…вспоминайте нас!», прихлёбывает чай, бежит курсором по монитору… Находит нужный файл, входит в него, открывает картинку. На экране возникает вариант новой упаковки сливочного масла. Директор рассматривает его, приближая и удаляя, потом связывается с начальником отдела рекламы.

– Алина…

– Да, Игорь Ильич.

– В принципе, ничего… – хвалит директор, – ваше предложение передо мной. Я посмотрел. Но адресную часть можно бы и помельче изобразить, как вы думаете? Не так выпукло. Помельче. Чтоб только в очках покупатель мог рассмотреть… А общий фон можно бы притушить, тогда марка точно стрелять будет… На общем фоне конкурирующих, лучше позиционироваться будет, мне кажется. Что и требовалось… А вообще ничего, ничего, не плохо. Попробуйте. Вкус у вас есть. Потом посоветуемся.

– Хорошо, Игорь Ильич, я изменю. Согласовывать с Борис Фёдоровичем мне не надо? – Это она спрашивает о хозяине фирмы.

– Я думаю нет, – отвечает исполняющий обязанности. – Не будем беспокоить босса такими мелочами. Это наша с вами работа.

– Поняла. Я исправлю.

– Вот и договорились. Работайте! – Игорь Ильич отключает связь.

Настроение у директора такое же ровное и спокойное. Как и раньше. Общение с подчинёнными улажены и отлажены, производство и фирма раскручена, оставалось только…

– Игорь Ильич, – перебивает секретарша Верочка. Приоткрыв дверь кабинета, она умильно-требовательно смотрит на директора, что означает одно – важный «сверху» звонок. Кто, одними глазами спрашивает директор. – Ольга Леонардовна, – шёпотом, с почтением называет имя «высокого» абонента секретарша. – Из Департамента потребительского рынка Москвы…

– Соедините. – Кивает директор, и коротко усмехается… Через пару секунд, прислонив трубку к уху, расплывается в радостной улыбке, также обрадовано звучит и его голос. – Ольга Леонардовна, добрый день! Рад вас слышать! Очень приятно! – Игорь Ильич каждый раз с замиранием сердца произносит её отчество, каждый раз до холодного пота боится, что перепутает отчество высокой начальницы, вместо Леонардовны назовёт Леопольдовной или хуже того – Леопардовной. Так уж на языке навязчиво вертится созвучность…

– Добрый, добрый, – в голосе слышится снисходительность первой дамы королевства. Голос звучит не требовательный, как обычно, для всех, на совещаниях, например. Не безапелляционно-поучительный, и не патетический, как по телевидению, а снисходительно-ласковый… Где-то даже с долей сексуальности, отмечает Игорь Ильич, хотя возраст у неё далеко за сорок. – Как здоровье, как дела… у молодых, да красивых? – обвораживая, модулирует голосом начальница.

– Да что вы, Ольга Леонардовна, какие мы молодые, это вы у нас молодая, да красивая, обаятельная-привлекательная…

– Ладно-ладно, подхалим, а сам ни разу в ресторан так и не пригласил…

– Как ни разу?! – искренне удивляется директор. – Я же сто раз, а вы…

– Помню-помню, дорогой, помню, – обрывает «рыдания» начальница, с той же интимной ноткой в голосе поясняет «несмышленышу». – Сам понимаешь, нельзя мне. Не могу. Я ж на виду. Вокруг меня знаешь сколько… этих… таких… Глаз всяких, да и… ушей… репутация! Репутация, дорогой, превыше всего! Так что… Если в отпуске где… На Канарах или Патайе…

– Только скажите! Где скажете!!

– Ну и отлично. Я что звоню, дорогой мой человек. Мы тут подумали вашу фирму на конкурс лучших фирм года выдвинуть, как думаешь?

– О!

– Я думаю нужно. Давно уже на рынке, это раз! Потребитель хвалит, это два! Из управы и префектуры отличные отзывы, это три! Мы на вашей стороне, это… Почему бы и нет? Правильно, да? Короче, готовьтесь. Кстати, у нас тут одно особо значимое социальное мероприятие намечается, масштабное, не скрою, мэрия решила, не могли бы вы в наш фонд деньжат перечислить. Добровольно, конечно. Немного, миллиончика два, три, а? Мы вас отметим. Как думаете, товарищ генеральный-исполнительный, а? Наша оценка не помешает?

– Я думаю… если надо… Подумаем, Ольга Леон… ардовна. Примем меры. Как всегда.

– Вот и ладно. Вот и хорошо. Значит, я информирую мэра? Он недавно о вас справлялся, кстати. Да! Сам! Я хорошую характеристику дала. И вам лично. Так что…

– Спасибо, Ольга Леонардовна, если вам надо, мы всегда пожалуйста. Так и доложите.

– Ну тогда всё, спасибо, мил человек, что не отказал. Будь, красавчик. Если что… звони. До связи.

Игорь Ильич кладёт трубку телефона. Ругаясь, безмолвно шевелит губами, качает головой…

Вновь принимается за прерванную работу.

До обеда у Игоря Ильича ещё были разные рабочие вопросы, масса их: где брать, например, рабочий персонал? Этих менять надо. Или мыть, как в анекдоте, или новых делать, причём срочно. Переработали обещанное время. Дисциплина падала. Как результат: ссоры, брак, опоздания. Начальник производства докладными забросал, штрафы понавыписывал. Народ – нервный, грязный, злой. Зам по кадрам все вокзалы уже перебрал, все биржи нелегалов перетряс, суетится… Рабочие на производстве не местные, из разного Зарубежья. Местные работать «у станка» не хотят. Да их и калачом к станку не заманишь. Распустились. Ха, да и нужны они – как белке компас! Одних зарплата не устраивает, других, отдалённость и режим работы, третьи вообще без специальности, четвёртые или бомжи, либо с зоны, пятые или от конкурентов, или горькие пьяницы и воры… Одна головная боль. Местных вообще до производства допускать нельзя, это понятно. Если не проворуются, то заложат налоговикам или подожгут. К тому же, где и как расселять, как доставлять с работы – на работу, как кормить, как обеспечивать соцпакет и прочее… Это ж какой оборот нужно иметь, сколько денег, сколько людей?! Трёхсменка точно отпадает. Только двухсменка. Причём за минусом головной боли… Расчёт только на нелегалов. Набрали «иностранцев», пообещали восемь-десять тысяч рублей и – вперёд. Они и работают. Там же, на производстве и живут. Как в подводной лодке. Смена ушла – смена пришла. И всё. Территория режимная. Кто, чужой, сунется? А если и случается когда, все проблемы решены: охрана предупредит, время затянет, рабочих можно спрятать. Да они и сами заинтересованы. Как тараканы по щелям спрячутся. Уже проверено, и отработано. Главное – им всё без разницы: где работать, на кого работать, кому это всё нужно, лишь бы зарплата как договаривались, и – плюс – минус – вовремя. И никаких профсоюзов, ни больничных, ни отпускных. Ни-ни. Достаточно Валерия Викентьевича, начальника производства. Дельный, опытный производственник оказался. И машины знает, и технологию, и технику безопасности. Связями своими с бывшими министерскими на первом этапе становления «дела» сильно помог, авторитет фирме придал. А Игорь Ильич зарубежных партнёров привлёк, развил производство. Что ещё надо? К сожалению, надо: где их набирать… Рабочих где брать? Валерий Викентьевич и подсказал, молодец старик, не зря в штат взяли, в Андижане, да. Потому что там, при СССР, Игорь Ильич знает – ездил от министерства с проверками – был аналогичный завод. Сейчас развалился, а рабочих уволили. Идиотизм! Дурдом! А вот, оказывается, хорошо. На них спрос есть. Здесь, у Игоря Ильича, на производстве. И готовить людей не надо, они владеют специальностями. Хотя, здесь, конечно, и не завод, просто разделочно-сортировочно-упаковочная линия. Но непрерывная, быстро работающая, приносящая… да-да, всё что нужно приносящая «хозяевам». Прибыль, конечно. Её! Хозяева, кстати, это акционеры. Трое всего. Не считая назначенного исполнительного директора, – президент или хозяин, Борис Фатеевич Волков, его бывшая жена, она главбухшей в начале работала, потом они развелись, и третий – родственник Волкова. Теперь, к сожалению, или к счастью, почивший, от излишних возлияний. Загулял от безделья, печень и отказала. Сейчас акции перераспределены между бывшими супругами. Но Игорь Ильич с таким раскладом не согласен.

– Игорь Ильич, – напоминает секретарша, – 12.58. У вас в 13 часов внеочередное заседание акционеров. Вы просили напомнить. Она уже здесь. В третьей переговорной.

– Чай, кофе?

– Я уже подала. Она ждёт, журналы смотрит.

– Хорошо. Я иду.

Игорь Ильич легко вздыхает, берёт с угла стола пластиковую папку, поднимается…