Читать книгу Честь Афродиты - Владислав Вишневский - Страница 3

И что мы имеем… на данный момент? – мысленно спрашиваю себя, глядя в потолок гостиничного номера. Я в гостиничном номере. На широкой кровати. Один. Во Владивостоке. Чёрте где от Москвы! Здорово! Классно! Скажи матери – не поверит. Кстати, надо ей позвонить, она точно не поверит. Хмм, ну, дают! За стенкой всё те же стуки… Ну молоток, мужик, мой клиент, с подругой развлекается. И долбит её и долбит. Как дятел. И правильно, и я бы так же отрывался, но… Так часто?! В принципе не останавливаясь!.. даже после армии… я бы наверное… Удивительно! Да смог бы, смог… если девушка такая вот как… клёвая. Короче, клиент на месте, я тоже. Но эти его стуки: дух-дух-дух-дух, дух-дух-дух-дух… уже раздражают. Он же не кролик, не дятел, с голодухи… А, мне-то какое дело. Х-ха, я же не полиция нравов, я… Стоп. А действительно, кто я?

Я поднялся. В одних трусах прошёл в ванную комнату, встал перед зеркалом. На меня смотрело физически не во всех местах сформировавшееся молодое бледное тело. Да, бледное, кроме рук и лица естественно. В армии робу редко приходилось снимать… Куда солнце попало, там и окрасило. Лицо нормальное. Причёска… не причесался ещё… Глаза серые, с зелёными – космическими – вкраплениями, нос – отечественный, губы пухлые, подбородок овальный, уши не торчат. Щёки, улыбка – на месте. Всё остальное нужно корректировать. Гантелями. Стоп. Без лирики… Интересно, в ванной комнате стуки ещё лучше слышны – почему это? А дверь наверное открыта, чтоб в душ быстрее… Да чего я привязался к этим стукам? Долбит девку, значит, на месте клиент, за стенкой. И пусть себе… Любит, значит. Мне же лучше.

Всё так же стоя перед зеркалом, я согнул руки в локтях, сжал кулаки, напряг мышцы… бицепсы, то есть. Они есть, но не такие как хотелось бы… Жаль! Ничего, это подкачаем! Грудь, плечи… Хмм… Обычные. И ни одной модной наколки… Ну с этим запросто. Нет, не надо, это больно… Лучше гантелями позаниматься. И не больно и полезно. Значит решено! Всё, прямо с завтра и… Тц… Стучит… Ну, кролик! Ну, орёл! И как только она, бедная, выдерживает… Интересно. Глянуть быть… А что? Мне можно, я же на задании. Я же – сыщик. Моя работа!

Через стенку не посмотришь, в замочную скважину тоже – их нет здесь, только через балкон если. Балконы у нас, знаю, рядом. Хотя утро, опасно, с улицы заметят… А и хрен с ними, я быстро, белкой прыг, как Бэтмен.

Прошёл к балкону, откинул штору, солнце ослепило, вышел на балкон. Приятно дохнул утренний свежий ветерок с запахом йода, тиной, водорослями. Так море же рядом!! Владивосток же! Ааа… И не балкон это, а целая беговая дорожка вокруг гостиницы. «Адмирал» называется. Кстати, соответствует. Весь персонал внизу был в строгих морских кителях и фуражках с крабами. Вчера я это отметил. Начищенные, наглаженные, чопорные, услужливые, и в номере морем «пахло». Картины на стенах с морской тематикой. Там сям морские раковины, банный халат в морскую полоску и полотенце в тельняшку. «Не отвлекаемся», останавливаю себя. Лоджии с боковыми перегородками. Низкими, легко преодолимыми. Что я и сделал. Осторожно заглянул в номер клиента… В номере всё было перевёрнуто. «Ух, ты!» Так уж видимо активно мой клиент с подругой кувыркался – а я и не слышал – спал крепко – что… Мазохист что ли? Ребята в армии рассказывали про разные шизо-мазо, и порнушку я как-то видел. Кошмар! Но тут-то чего? Интересно.

Балконная дверь приоткрыта, штора отдёрнута. На широченной кровати видны женские голые ноги, разбросанные в стороны, она на спине, и белые руки… Я сунул голову в балконный проём… Ноги у неё тоже белые… А грудь и лицо под подушкой… Не видно. И не шелохнётся… Загара ноль, как у меня! Дрыхнет наверное. Хотя стуки в стенку долбят… Да в какую стенку? Кровать почти посредине стоит… Ё-моё! Я насторожился. Ещё ничего не понял, но… Смотрел только. Стуки сбивали. В одном я был уверен: клиент меня точно сейчас застукает, выйдет из второй комнаты или из ванной. Взгляд приковывали белые ноги. Какие-то они были не естественные, словно судорогой скрученные, и руки тоже. Уж не… Ё-о-о-о… От неожиданной догадки меня пот холодный пробил, я испугался. Она наверное мертва?! Она… Да!! И клиента нет. Где он? Мама родная, куда я попал, что делать? Бежать! Немедленно уносить ноги! Линять! Я даже развернулся. Быстро и легко, я же на корточках сидел… Но что-то меня остановило. Как в стену упёрся. Клиент… Этот… Волков… Борис Фатимович или как его… Фатеевич, он что, тоже у…ууб… Где он? Нет, он наверное в другой комнате… или в ванной… Он ранен, он не убит… ему нужно помочь… посмотреть… Я должен. Я могу… Ма-ама, ии-иду…

Так, на корточках, чтобы с улицы не видно, я и прополз мимо кровати, не оглядываясь, но прислушиваясь… В другой комнате пара кресел была напрочь перевёрнута, дверцы шкафов открыты, и в ванной комнате тоже никого не было. Стук издавал кассетный магнитофон, крутил запись… гад, сбил с толу! Что делать, что? Вот попал. Линять! Назад! Бегом… долбила мозг команда. Бегом! Я послушался. Уже не оглядываясь, пулей вылетел на балкон, сиганул через перегородку, захлопнул за собой балконную дверь, заметался по комнате… Вот попал, вот попал… Что делать? Бежать, бежать! Смываться! В аэропорт. В аэропорт. Звонить… Последняя мысль как остудила. Звонить! Конечно звонить! Позвонить и рассказать… дяде Грише. Он мент, он точно скажет что мне делать. Мысль как спасательный круг, чуть успокоила… Оглядываясь и прислушиваясь к окружающим звукам, я набрал номер телефона дяди Гриши.

– Дядя Гриша, дядя Гриша, выручай… – едва не плача, затараторил я и, сбиваясь и торопясь, рассказал ему всё от начала и до конца. – Что мне теперь делать, что, скажи, что, ну? – закончив, с мольбой спросил я.

Дядя Гриша – на самом деле Григорий Михайлович Пастухов, мамин ухажёр и мой друг, и товарищ, старший конечно товарищ, растерялся в начале. Это понятно. Шутка ли, в конце дня – в Москве уже поздний вечер – услышать такое, и от кого. Он же на пенсии. Не в материале. Выигрывая время, он потребовал: «Стоп, сынок, не тараторь… – Разволновался значит, понял я, если сынком называет. Это ещё означало и то, что я точно что-то не так сделал. – Ты откуда звонишь? – спросил он. – И, пожалуйста, всё с начала, без нервов, повтори». Я повторил.

– Понятно… что не понятно, – пробурчал он, и приказал. – Слушай меня внимательно, сынок, и никакой мне самодеятельности: никаких аэропортов, никаких «линять». Ты ни при чём. Ты просто сосед. Запомнил? Сиди в номере. Смотри телевизор, пей чай. Ничего не видел, ничего не знаешь… Прилетел к Свешникову КолеНиколе – это имя такое, мой друг… Я ему сейчас позвоню. Связь только с ним. Что он скажет, то и делай. Жди меня. Я вылетаю. Сам тебя найду. Всё. Только спокойно. Только без нервов, сынок. Предупреждаю. Так надо. Ну, ты меня удивил, ну ты… Жди, короче, разберёмся. Звонок сотри.

Зачем стереть, я понял тогда, когда меня начали прессовать следователи. Откуда они узнали об… этом, происшествии, я не знаю, но они без стука ворвались в мой номер, четыре человека сразу. Все четверо с пээмами, разом собой заполнили номер, один сразу проскочил в ванную комнату, другой на балкон, третий метнулся во вторую комнату, четвёртый держал меня на мушке пистолетного ствола. Потом все четверо уставились на меня.

– Ну, – зло глядя, с такой же усмешкой приказал четвёртый, – колись, дорогой.

– Что рассказывать? – испуганно спросил я, тупо глядя в дырку ствола. От чёрной дырки мне стало плохо. Очень плохо. Поверьте, если бы я стоял, упал бы от страха. Хотя парень я, на мой взгляд, да и в армии, в слабаках не числился. Но в эту минуту… И не потому, что четыре ствола возникли перед носом, я не слон, мне и одного хватит, а вообще. Полная беспомощность и обреченность… Ё моё! К тому же, падать было некуда, я сидел. Остолбенел просто. Одно дело когда с кино– или телеэкрана в тебя целятся, другое дело когда живьём. Живым я, кажется, себя уже не чувствовал. Страх тупой, животный, полностью мной овладел. Я уловил: моя жизнь зависла на мушке ствола. Упёрлась в секунды и в кусочек свинца. И вправду, кто его знает, что у этого… у… у… на уме? У него, может, одна извилина, а вторая на спусковом крючке, а в конечной точке, мой лоб…

– Ты, парень, дуру нам не нарезай, – пригрозил второй, который с балкона вернулся. Пистолеты они уже опустили, даже в кобуры сунули все, кроме четвёртого. Он продолжал мне в лоб пистолетом целился. – Не то мы тебе такого сейчас наваляем…

– Без свидетелей, – подчеркнул первый.

– Да, – согласился второй. – Мало не покажется.

– И вообще, мы всё о тебе знаем… Ну! Лучше колись. – С угрозой в голосе предложил четвёртый.

– Чистосердечное признание, облегчает наказание. Слыхал? – устрашающе хохотнул первый. Все трое усмехнулись.

– Нет, парень, я вижу, нас не понял! – заметил третий.

– Зато я понял, считаю до трёх, – сообщил четвёртый и начал считать. – Раз…

– Эй-эй, вы чего это… – взмолился я. – Причём тут я? Я ничего не знаю.

– Ага, значит, ни при чём, говоришь? Но что-то знаешь. Кто причём? Кто? Говори.

Расколоться я не успел, да и не собирался – дядю Гошу подводить, ещё чего не хватало, – зазвонил мой сотовый. Я даже вздрогнул, как током меня пробило.

– О, а вот и звонок… Нам кто-то звонит. – Словно дурачась, проблеял второй. – Дай-ка сюда. – С угрозой приказал мне. Пришлось подчиниться. Второй взял телефон, нажал кнопку…

– Говорите. Вас слушают. – Понимающе переглядываясь с остальными, ответил он. – Кто? Свешников? Какой Свешников? А, главный редактор «Приморских ведомостей», и что. Кому вы звоните? Вольке… Кому?! Какому такому ибн Алёше? Вы чего мне, господин Свешников, голову морочите…

– Это мне звонят, – сообщил я. – Меня с детства звали Волька ибн Алёша. Алексей, это мой отец. Из книжки про старика Хоттабыча. Приклеилось. И в школе тоже.

Все четверо тупо смотрели на меня.

– А Свешников в твоей сказке тогда кто, подельник? – наконец спросил четвёртый. – Ты колись, колись, парень, мы всё равно всё узнаем.

– А Свешников – КолаНикола, главный редактор, – как о понятном, сообщил я. – Вы же слышали.

– КолаНикола, говоришь. Спрайт-пепси-кола? – прикрывая трубку рукой, съехидничал второй. – Погоняло такое, значит. Понятно. А чего он звонит, как думаешь?

– Меня наверное ищет. Я утром прилетел… Не стал беспокоить…

– Утром, говоришь… Сейчас узнаем. – Сказал второй, и спросил в трубку. – Так зачем вы, говорите, звоните, господин главный редактор… этому… вашему… эээ… ибн Алёше? А, узнать прилетел ли? Информирую. Мы в курсе. Прилетел. Да, похоже и залетел. Как в каком, в прямом. Нет, не для прессы. Это без комментариев. Он пока задержан по подозрению… В чём, в чём… Вам не обязательно знать. Да, тайна следствия. Нет, не беспокойтесь, репортёров мы не допустим… И вас тоже. Хорошо-хорошо, ваше дело. – Почти прорычал следователь, и отключил телефон. – Грозит каким-то начальством, редакторишка! Сейчас нагрянут, сказал. – С ухмылкой поведал угрозу остальным присутствующим. – Короче, вы, – он ткнул пальцем в мою сторону, – остаётесь в номере, и в городе под подписку о не выезде. Условно, пока. Вам понятно?

– Понятно.

В номер заглянул милиционер в форме.

– Товарищ капитан, можно вас на минуточку. – Позвал он, и понизив тон сообщил. Говорил он тихо, но я слышал всё. У меня не только зрение, у меня слух обострился, как у собаки, так я был напуган. – Номер осмотрели! труповозка приехала! увезли! Джуля след взяла, но на стоянке след потеряла. На машине преступники уехали. Трое. Есть ещё следы, дактилоскописты сняли отпечатки. Кинолога отпускать? Он отработал.

– Кинолога отпустить, объявить план-перехват.

– Есть, объявить план-перехват.

– Приметы машины-то хоть кто-нибудь сообщил, нашли?

– Нет. Мы сейчас плёнку видеонаблюдения просматриваем. Чётко снято. Оптика хорошая.

– Вот и прекрасно, что хоть оптика хорошая. Всё, мы идём.

Капитан вернулся, ткнул в мою сторону пальцем, строго спросил:

– А к нам, говоришь, за чем приехал? Я забыл…

– На работу устраиваться. – Первое, что на ум пришло, без запинки выдал я. – В торговый флот или на плавбазу. Обещали устроить. Владивосток же, Тихий океан.

– Этот Свешников обещал, да?

– Да.

– Проверим.

– И, значит, с соседями ты, конечно, не знаком, да? – включился в допрос четвёртый. Он уже демонстративно щёлкал предохранителем ПМа.

– Нет, – косясь на «игрушку» в его руках, ответил я. – Откуда?

– Понятно. – Опять повторил капитан. А второй наигранно удивился.

– Не вяжется, что-то, морячок. В одном самолёте прилетели, из одного города, в одной маршрутке ехали, в одну гостиницу поселились, номера рядом… Согласись, это не случайность. Не вяжется.

– Там целый самолёт таких был… – заявил я.

– Каких таких?

– Ну этих, случайных… Их же не выбирают… Да и вообще, я только из армии, мне в жизни устраиваться надо.

– Ну, с этим проблем у тебя похоже у нас не будет. Место мы тебе найдём!

– Товарищ капитан, не надо мне у вас, я сам хочу…

– Разберёмся. Повторяю, из номера не выходить, из города не… Понял? Сбежишь, приговор подпишешь.

– Не сбегу. Что я, дурак что ли…

– Ага. И правильно.

– Посмотрим.