Читать книгу Кремль 2222. Запад - Владислав Выставной - Страница 6

Они дожидались рассвета в пустой комнате уцелевшего дома, где-то на краю Мертвой зоны. До Бункера оставалось не более одного дневного перехода – так сказал вест. Если все сложится лучшим образом, и Поле Смерти перекочевало в сторону, они выведут оставшихся в живых соплеменников Зигфрида и сопроводят к Кремлю, где их участь будет уже решать Боярская дума во главе с князем. Но что-то подсказывало: не случайно вест просил у Кремля серьезной военной помощи. И справиться с этой задачей вдвоем будет куда как непросто – если возможно в принципе. Кому-то не хочется пускать веста к Бункеру. А если сопоставить этот факт с внезапной гибелью всех воинов его народа – все становится еще сложнее.

Об этом размышлял Книжник, вырисовывая в берестяном блокноте схему пройденного пути, отмечая увиденные ориентиры, места стычек. Костерок на горючих брикетах свет давал слабый, зато было довольно тепло. Рядом, возле опустошенной банки из-под древней тушенки, лежал наготове заряженный обрез, и теперь парень ощущал себя чуть ли не равным прирожденному воину – весту. А потому посчитал себя вправе прямо спросить спутника:

– Скажи, Зиг, у вестов есть давние враги?

– У настоящих воинов всегда есть враги,– не открывая глаз, ответил вест. Он сидел неподвижно, прислонившись спиной к стене с выцветшими обоями, положив на колени меч в ножнах.

– А кому выгодна гибель вашего народа?

– Что ты имеешь в виду? – Зигфрид чуть приоткрыл глаза.

– Ну тебе не кажется, что все случилось как-то. слишком внезапно, что ли.

– Это Поле Смерти. Оно всегда приходит внезапно.

– А почему тогда Бункером заинтересовались шамы? Почему они не хотят пропускать нас туда?

Зигфрид не ответил. Зато было заметно, что он окончательно проснулся. Теперь он нахмурился – видно, слова Книжника заставили его задуматься. Наконец, сказал:

– Это бесполезный вопрос.

– Как это – бесполезный?! – недоуменно проговорил Книжник.– Может, это как раз и есть самый главный вопрос!

– Главный вопрос – как спасти моих людей,– отрезал вест.– Мы все равно ничего не узнаем, пока не дойдем.

Спорить с этим было трудно. Как трудно было изменить прямолинейную логику воина. Тем не менее слова Книжника заставили веста сократить отдых.

– Выходим немедленно! – сказал тот, выглядывая в пустой оконный проем, за которым только зарождался серый грязноватый рассвет.

Книжник спрятал блокнот и стилос, поднялся, оправляя на себе непривычную камуфляжную куртку, перепоясанную старым поясом из сыромятной кожи. Нелишней была бы и кольчуга – да только где ж ее взять? Впрочем, носить несколько лишних килограммов железа – на то особая подготовка нужна.

На границе Мертвой зоны вест остановился и сделал знак спутнику: замереть. Сделал бесшумный шаг вперед, пристально вглядываясь в сумеречную даль. Прислушался.

Видать, и вправду – выход с территории подозрительно безопасной Мертвой зоны таил в себе определенные нюансы. К примеру, что мешало торговцам сообщить соплеменникам о визите недругов, успевших немало насолить нео? Не исключено, что за этой парочкой вовсю охотятся мстительные муты. Что до шамов – то вообще непонятно, что ими движет и чего ожидать от этих странных существ.

Вест медленно отступил, попятился. Сделал знак спутнику.

– Что там, Зиг? – шепотом спросил Книжник.– Есть кто-то?

– Нет,– покачал головой вест.– Все тихо. Это меня и беспокоит. В обход пойдем.

Книжник уже смирился со странной логикой веста. В обход так в обход. В конце концов, интуиция воина куда важнее слуха и зрения. Весь этот полумертвый город – одна большая ловушка, где человек – не более чем ходячая двуногая жратва для его голодных обитателей.

Стараясь двигаться как можно тише, вернулись на полквартала назад, нырнули в зияющую черноту дверного проема. Книжник едва поспевал за лидером: Зигфрид двигался стремительно и бесшумно, его не смущали ни царящий внутри здания мрак, ни груды мусора, преграждающие путь. Трудно было понять, как он разбирает дорогу, откуда ему известен путь сквозь незнакомое здание. Так или иначе, вскоре они вышли из пролома в стене на противоположной стороне дома. Вест быстро осмотрелся, поманил за собой. Так и двинулись дальше, прижимаясь к стене, в тени зарождающегося рассвета.

Книжник заметно повеселел: ему казалось, что опасный участок миновал. Зигфрид, похоже, не разделял его оптимизма. Он вдруг замер, обернувшись. Остановил спутника, схватив его за плечо.

– Слышишь? – тихо спросил он.

– Что?

– За нами идет…

– Кто?

– Да знать бы.

Семинарист прислушался. Нет, ни черта он не слышал. А Зигфрид уже медленно доставал из ножен свой меч. Ничего не понимая, Книжник судорожно сжал болтавшийся на ремне обрез, всмотрелся в сумеречную даль.

Теперь и ему казалось, будто он что-то слышит – какие-то странные шорохи.

Все случилось в считаные мгновения. Призрачная тень метнулась в их сторону – длинная, приземистая, но невероятно стремительная, не похожая ни на одного из известных ему врагов, отчего Книжник растерялся, не зная, как реагировать.

Среагировал вест – обрушив всю мощь своего сверхострого меча на это нечто, устремившееся к ним через улицу. И впервые Книжник увидел, как, выбив искры, меч отскочил от тела противника. Раздался низкий, леденящий душу рык. И тут же полыхнуло жаром. От неожиданности семинарист отпрыгнул, споткнулся, повалился на спину: немыслимо – эта тварь харкала огнем!

Завязалась схватка – та, в которой Зигфрид впервые не мог с ходу одолеть противника. Теперь уже стало видно, что враг – зверь, крепкий, плотный, похожий с виду на крысособаку, да только отсвечивающий голубоватым металлом. Воину приходилось туго: зверь был явно сильнее человека, и Зигфриду приходилось больше уворачиваться от звонкого клацанья челюстей да от клубов плотного жаркого пламени – чем наносить удары самому. Да и удары по-прежнему не приносили результатов. Что у него была за шкура – которую не может прорубить сталь, закаленная в Поле Смерти?!

Но, как водится, беда пришла не одна. Краем глаза Книжник успел заметить еще одну тень. Тело сковал ужас, но он успел прокричать:

– Сзади!

Неловко вскинул обрез и вжал палец в спусковой крючок. Похолодев, понял, что тот не шелохнулся – выстрела не последовало. Он уже встретил на себе жуткий взгляд красноватых и будто бы светящихся глаз, когда вспомнил про предохранитель. Щелкнул тугим рычажком – и жахнул. Тварь и не подумала останавливаться – только подалась чуть в сторону, загребая лапами, вспарывая асфальт когтями. Парень собрал всю волю в кулак, чтобы подпустить врага ближе и, когда стремительное, сбитое тело упруго взвилось в воздух – выстрелил со второго ствола.

Поток картечи лишь отбросил тварь в сторону, почти не причинив ей вреда. Выигрыш в пару секунд – вот и весь результат от всей этой громкой пальбы. Чудовище мотнуло головой, будто отряхиваясь от свинца, сверкнуло прожилками металла на коже и посмотрело на жертву мертвыми красными глазами.

Следующий шаг стал жестом отчаяния: Книжник выхватил один из отравленных стилосов – и швырнул в бросившегося на него монстра.

Такого эффекта он не ожидал: тварь крутануло в воздухе, швырнуло в сторону и разметало по мостовой. Громыхнуло, еще более разворачивая изувеченную тушу, сверкнуло ослепительным электрическими разрядом. Теперь потерявшее форму тело дергалось на камнях, искря и исходя дымом. Книжник сглотнул, растерянно повернулся к весту, только сейчас вспомнив о союзнике.

Зигфрид спокойно стоял чуть позади, наблюдая за догорающей тварью.

– Что это было? – пробормотал Книжник.

– Наверное, яд подействовал,– пожав плечами, сказал Зигфрид.

Книжник изумленно выпучился на спутника. И только потом догадался опустить взгляд.

В руке воина был револьвер, из ствола которого лениво струился дымок.

– Тот самый случай,– пояснил вест, пряча револьвер в кобуру,– И минус один патрон.

Только сейчас до семинариста дошло, что это была шутка. Надо же, у веста есть чувство юмора. Интересно, весь юмор у него замешан на членовредительстве?

– Так, выходит, это не я его. – слабым голосом проговорил Книжник, глядя на свой бесполезный уже обрез.

– Свинцовая картечь, конечно, получше стилоса, но хороша против людей, нео, шамов – сказал Зигфрид.– И бесполезна против кио. Куда лучше – бронебойные пули.

– Кио. – повторил семинарист.– Кибернетический организм? Так они действительно существуют?

– Не веришь своим глазам? – усмехнулся вест.

Поверить и вправду было трудно. Про кио в Кремле ходили разные слухи, да мало кто верил. Кибернетические организмы, киборги – плоды сгинувшей в небытие технологии. Кому они интересны, если впрямую не нападают на Кремль? А вот на тебе: лежат под ногами, издыхают.

Книжник перевел взгляд на вторую дохлую собаку. Все-таки вест с нею справился, нашел уязвимое место: в районе отливающей металлом шеи виднелась узкая щель – туда, видимо, и вонзился меч. Теперь оттуда вытекала густая белесая жидкость. Воняло горелым пластиком.

– Все-таки ты молодец,– сказал Зигфрид.– Отвлек одну тварь на себя, дал мне время. А в бою каждая секунда на счету. Да выбрось ты этот хлам – патронов-то нет больше, зачем лишний вес волочь?

Взяв обрез из рук Книжника, швырнул его в сторону. Подошел к убитой собаке-кио, присел рядом. Конечности твари все еще рефлекторно двигались, и семинаристу потребовалось сделать над собой усилие, чтобы приблизиться. Странное это все же существо: вроде бы и живое, а вот металл сквозь кожу просвечивает.

– Как же они живут – с металлом в теле? – спросил Книжник. Присел рядом на корточки, осторожно потрогал.

Странное оно на ощупь: холодное, мертвое, будто и не двигалось только что, как бешеное. Нео – так те горячие, температура тела повыше, чем у человека. Да уж, сколько бы ни рассказывали наставники об этих существах, все равно трудно поверить, пока сам не увидишь. Что ни говори: теория суха и безлика. Вот бы притащить такую в Кремль да препарировать в лабораторных условиях! Только кто ж позволит втащить в крепость опасного мута – пусть даже и мертвого? Да и не поволочешь его на своем горбу. Самому бы живым вернуться.

– Как живут? – криво усмехнулся вест.– А вот так!

И продемонстрировал свежую рваную рану на своем предплечье, которую поначалу не заметил Книжник. Парень вздрогнул: среди запекшейся крови сверкнул металлический отблеск.

– Как это? – пробормотал он.

– После расскажу,– пообещал Зигфрид, осторожно заматывая рану куском тряпицы.– Давай-ка лучше убираться отсюда. Собаки кио редко проявляют инициативу. А значит, их кто-то послал.

– Не понимаю. – бормотал Книжник, уходя вслед за вестом.– Шамы, киборги – какая между ними связь? Почему и те и другие хотят убить нас?

– Да, непонятно,– довольно равнодушно сказал Зигфрид.– Тем важнее быстрее увести людей из Бункера.

– Да куда мы торопимся? – Книжник нервно дернул плечом, поправил сумку,– Может, ответ на этот вопрос как раз и поможет разобраться в ситуации.

– Может, и так,– согласился вест.– Да только нет у меня времени разбираться во всем этом. Срок лишь на то, чтобы спасти своих.

– Не понимаю.

– Видел? – Зигфрид продемонстрировал перевязанную руку,– А теперь смотри дальше.

Стянул пропитавшуюся кровью тряпицу, убрал в сторону ткань. Невероятно – но жуткая рана успела затянуться. И странного металла уже не было видно.

– Ты. киборг? – сдавленно спросил Книжник.

Вест усмехнулся, покачал головой:

– Если бы. Тогда я бы так не торопил события. Человек я. Да только пришлось мне слегка подправить свою природу.

– Как можно «подправить» свою природу?

– Принял снадобье. Капсулу смерти.

– Это еще что такое? Яд?

– Пожалуй. В каком-то смысле. Когда-то, еще во времена Последней Войны, ученые – те, что были за наших предков, а стало быть, против ваших,– создали это снадобье. Хотели они из людей делать непобедимых воинов.

– Вроде кио?

– Вроде того. Да только исследования их зашли в тупик. А может, из-за войны не успели до ума довести. У киборгов – технология продуманная, да и структура сверхпрочная, на основе тантала, полное сращение с организмом. А наши ускоренную киборгизацию проводить пытались – все ради быстрой победы. Вот и понаделали этих капсул – для последнего, решающего броска. Всем хорошо снадобье – и силы придает, и скорости, и выносливости. Кости становятся будто железные, глаз в темноте видит, слух острее, реакция как у насекомого, и на отдых два часа в сутки достаточно.

– Непохоже, что это просто снадобье,– задумчиво проговорил Книжник. Напряг память, вспоминая давно вычитанный термин.– Не думаю, что это просто химия. Скорее, какие-то. нанотехнологии.

Последнее слово далось с трудом. Это словно камни языком ворочать.

– Что? – не понял вест.

– Ну, крохотные такие роботы, наноботы, из твоей капсулы. Теоретически такое рассматривалось, сам читал. Активируются в желудке, проникают в кровь через кишечник и расползаются по организму. Заделывают повреждения, армируют кости, укрепляют нервы. Да мало ли что. Много написано про эти разработки, да только сгинуло все к чертовой бабушке вместе со всем цивилизованным миром. Просто удивительно, что у вас, вестов, это действительно работает.

– Может, и так,– не стал спорить Зигфрид.– Нам-то без разницы, как оно устроено,– лишь бы действовало, раз уж проглотил эту дрянь. Да только проходит время – и дохнет воин. Что-то ломается в нем. Может, эти твои. наноботы дохнут по какой-то причине, не знаю. Была бы победа в Последней Войне – были бы и жертвы оправданны. А принимать снадобье без крайней нужды – значит лишить Бункер воина. Хотя и такое случалось. Вот и получается, что снадобье есть – да бесполезное оно.

– Зачем же ты принял эту.. Капсулу смерти?

– Затем, что я последний из воинов. А значит, должен биться один за всех погибших братьев. Нет у меня другого выбора, надо все шансы использовать – даже если они ничтожны.

Книжник попытался представить себя в такой ситуации – и не смог. Уж больно жуткий выбор представлялся ему. Хотелось бы верить, что он тоже так сможет – если придется выбирать между своей жизнью и жизнями близких людей.

– И сколько. осталось тебе? – с трудом спросил Книжник.

– Не знаю. Может, неделя, может, две.

– Как же ты собирался служить князю?

– Об этом я не подумал. Да, нехорошо получилось бы, если б подвел я ваших. Но куда хуже будет, если я подведу своих.

Книжник подавленно молчал. Просто не находил слов, что следовало бы сказать в такой ситуация. Это заметил и Зигфрид. Рассмеялся, похлопал спутника по плечу:

– Чего такой бледный? Ты-то еще поживешь! Да и я от души повоюю, а как почую близость смерти – устрою себе веселый уход. А что может быть для воина лучше, чем славная битва?

– Ну да, конечно. – с сомнением пробормотал Книжник.

– Ну а, поскольку времени у меня мало – не время прогуливаться. Пора и поторопиться.

– А ты по-нашему лучше говорить стал,– заметил семинарист. Так – чтобы сменить тему,– Уж совсем как кремлевский речь держишь.

– У предков наших другой язык был – английский,– сказал вест,– Да забылся он. Много народов перемешалось, пока не появились весты. И взяли, как видишь, язык врага.

Книжник посмотрел на Зигфрида исподлобья.

– Бывшего врага,– поправился вест,– На одной земле живем, как-никак. И все вроде как люди.

«Вот именно что „вроде как“»,– подумалось Книжнику. Вспомнил он злобных, косматых нео, жутких шамов да металл под кожей у Зигфрида. Страшные вещи сотворила с человеком Последняя Война. И последствий ее не расхлебать и сотне поколений.

Сделав изрядный крюк, вышли на прямой путь к Бункеру. Книжник сверился со схемой в блокноте, с воображаемой картой. Получалось, что бывшее американское посольство, превращенное вестами в крепость, уже неподалеку. Книжник невольно прибавил шагу. Да только Зигфрид остановился и спутника удержал за пояс со словами:

– Стой! Не видишь – здесь оно.

Книжник поначалу не понял, о чем говорит союзник. Смотрел во все глаза, но видел только подбитого еще в незапамятные времена охранного робота типа «Rex». Машина лежала в груде кирпичных обломков, задрав кверху чудовищные лапы со сточенными, подернутыми окислами победитовыми «когтями». Но, переместив фокус зрения чуть дальше, присмотревшись внимательнее, увидел.

Оно было почти таким, каким его рисовало воображение. С призрачной границей, которую выдавало лишь неровное движение воздуха да редкие электрические всполохи. Этой своей тонкостью, призрачностью, кажущейся безопасностью оно и подманивает жертву. Есть у него и другие приемы – хитрые, мудреные и каждый раз новые. Оттого и место это гиблое, оттого и зовут его просто и ясно.

Поле Смерти. Страшный, неописуемый коктейль из радиации и новых, неизвестных до Последней Войны излучений. Говорят, после той страшной войны, с ее жутким, немыслимо убийственным оружием, даже радиация со временем стала мутировать. Во всяком случае, за этой почти неосязаемой границей на живые организмы действуют совершенно непонятные излучения. А может, и не излучения вовсе, да только такие жуткие силы, что выворачивают существо наизнанку, умудряясь даже из монстра сделать еще более страшное чудище. И ладно бы одно оно было, Поле Смерти, да только развелась их тьма-тьмущая, и все они разные, и убивают-уродуют по-всякому – никакой фантазии не хватит, чтобы предположить, каким свойством обладает то или иное Поле.

Вот и про это – ничего не известно, кроме того, что оно огромное, на несколько кварталов раскинувшееся, да еще того, что сгинули на нем все воины-весты, а расхлебывать все придется одному-единственному, чудом в живых оставшемуся, да еще неопытному мальчишке в придачу. Семинарист пристально вглядывался в даль, пытаясь там, за руинами, разглядеть Бункер. Но громадное Поле захватило несколько кварталов, отхватив изрядный кусок легендарного Садового кольца, за которым притаилась загадочная крепость вестов.

Садовое кольцо. Неужели он увидит его – древнюю полосу обороны, легендарный Последний Рубеж, символ героической битвы защитников Москвы против полчищ бездушной вражеской техники? С раннего детства вставали перед глазами эти картины: прущие в сторону Кремля армады бронированных монстров, от которых, как горох, отскакивают снаряды; вкопанные в землю танки и установки залпового огня – последняя опора обороны; отчаянные, почти безнадежные броски пехотинцев с ручными гранатометами, огнеметами и обыкновенным стрелковым оружием. Сердце наполнялось негодованием и ненавистью – к ним, предкам Зигфрида, выпустившим смерть на эту землю. Оттого и вражда, оттого и давнее, плохо преодолимое недоверие. Ведь дальше было только хуже: с тяжелым сердцем оставляли люди эти места, отступая все ближе и ближе к Кремлю. Не сдав позиции в ту кровавую Последнюю Войну, люди вынуждены были оставлять этот рубеж вследствие зашкаливавшей радиации, ледяного холода ядерной зимы, под предательскими ударами сбивавшихся в банды мародеров.

Книжник мотнул головой, выходя из задумчивого оцепенения.

– Не ушло, значит,– кисло проговорил он. Огляделся тоскливо, поежился.– Ну и что делать будем?

– А что тут поделаешь? Пойду я. Глядишь, поможет Капсула смерти – не сдохну от излучений и от тварей внутри отмашусь. Может, и прорвусь.

– Прорваться-то, может, и прорвешься,– возразил Книжник,– А женщин своих с детьми – тоже через Поле потащишь?

Вест промолчал. Опустил голову, глядя вдаль хмуро, исподлобья.

– Да и не дойдешь ты,– рассуждал Книжник,– Если все твои там сгинули – как же ты один пройдешь, без помощи? Себя я в помощники не предлагаю. Я эту капсулу не глотал – через десять шагов облезу, кишки выблюю да издохну. Разве что.

Книжник полез в суму, принялся копаться в берестяных листах и холщовых мешочках. Достал один, развязал, заглянул. Сказал с сомнением:

– Вот – есть и у меня снадобье. Сам по книгам делал. Да только проверить пока не довелось. Никто из наших до сих пор с Полей Смерти не возвращался, а испытывать на себе не хотелось бы.

Зигфрид не слушал. Он ходил взад-вперед вдоль незримой границы, неотрывно глядя куда-то в глубину этого тонкого марева – точно беспокойный зверь на цепи. Кулаки его сжимались, взгляд становился все мрачнее. Еще немного – и он бросился бы туда, в этот призрачный ад, наплевав на самоубийственную бессмысленность своего поступка.

Книжник наблюдал за Зигфридом – и словно не видел его. Сидя на пыльных камнях, он думал – лихорадочно, напряженно – словно усилием воли возможно разрешить неразрешимую проблему. Как стать невосприимчивыми к излучению? Как обрести защиту от воздействия Поля Смерти – ту, которой нет и не может быть у человека?

– Защита. – бормотал Книжник, обхватив голову, тихо покачиваясь взад-вперед, будто загоняя себя в транс,– Защита, которой нет у человека. у человека нет защиты. А у кого она есть – защита?

Взгляд хаотично блуждал по округе. Руины, искореженный металл, опять руины, ржавая, простреленная конечность дохлого био и снова руины, и снова проклятая нога чертова дохлого робота.

– Робота. Нога робота. – лихорадочно пробормотал Книжник,– Защита, которой нет у человека.

Взгляд его остановился, обрел осмысленность. В глазах засветилось понимание, на лице появился совершенно неуместный восторг – от сумасшедшей, совершенно дикой идеи.

– Эй, Зиг! – позвал парень,– Ты случайно не в курсе: боевой робот хорошо защищен от излучения?

– Ты, наверное, спятил,– нахмурившись, проговорил вест,– Приручить био? Как такое возможно?

– Понятия не имею,– легко ответил Книжник. Он и вправду ощутил вдруг необычайный восторг,– Идя в бой, ведь ты не задумываешься – насколько силен твой враг? Ты просто идешь – и бьешься!

– Так то бой,– возразил воин,– Когда я бьюсь – я уверен в собственных силах.

– Я тоже уверен в собственных силах,– дерзко сказал Книжник,– Если роботами можно управлять извне – значит, их можно приручить. Это всего лишь проблема, у которой есть решение.

– Даже не знаю. – с сомнением проговорил Зигфрид.

– Вот, постой. – Книжник вскочил с жесткого камня, бросился в сторону остова древнего робота. Вскочил на гнилую броню и принялся азартно лазить по металлической конструкции, заглядывая в оплавленные пробоины от снарядов, рассматривая сгнившую механическую начинку,– Видишь – даже этот наполовину пустой внутри – туда спокойно человек влезет! И броня толстая – защита куда лучше, чем кольчуга! А если, как ты говоришь, существуют специальные, для перевозки людей.

– Транспортные или десантные модификации. – машинально произнес Зигфрид.

– Вот-вот! Так те наверняка и от радиации защищены, и от прочих воздействий! Да и на скорости пройти Поле Смерти – как минимум, полученную дозу сократить!

– Так-то оно так,– возразил вест,– Да только любой био, которого ты решишь приручить, в первую очередь тебя прикончит да по частям себе в биореактор засунет, переварит, срыгнет, а потом только полюбопытствует, чего тебе от него нужно.

– Да, это проблема,– легко согласился Книжник, соскакивая с железной туши,– Видел я боевых роботов – один у нас месяц на Москворецком мосту просидел. Да так закрепился, что никак его сдвинуть нельзя было – ни с пушки его не возьмешь, ни с бомбой не подкрадешься. Правда, появился какой-то удалец, разобрался – и с боевым био, и с пристяжью.

– Что же за удалец такой, что так лихо с роботами обходится?

– А шут его знает,– дернул плечом Книжник,– Был с ним, говорят, один наш дружинник, да мне ратники о своих делах не докладывают. Люди болтают, что удальца звали Снайпером, и что водился он с нечистой силой.

– Ты что же, и сам так думаешь? – Зигфрид с подозрением скосился на собеседника.

– Ну что ты,– усмехнулся Книжник,– Я-то думаю, что раз он Снайпер, то и применил что-то снайперское, чего в Кремле уж не осталось. Может, слабое место в броне нашел, да и пальнул.

– По объективам и антенным блокам,– со знанием дела кивнул вест,– Интересно было бы посмотреть на удальца этого. [3]

– В общем, боевой био – это проблема,– продолжил Книжник,– То ли дело его пристяжь, сервы, то есть – шустрые, но трусливые, только и годные, что хозяину жратву таскать да дерьмо разгребать. Вот такого бы робота найти – глупого да слабого, только размером побольше. Нам ведь не в атаку на нем идти, а всего лишь прокатиться у него в желудке.

– В желудке у него не прокатишься,– заметил вест.– Его реактор любую органику в секунды переваривает.

– Да-да! – нетерпеливо закивал Книжник,– Я имел в виду кабину. Вот где бы найти такого, совсем уж слабенького или просто глупого био – с таким, глядишь, и справились бы.

– Слабого и глупого био? – задумчиво повторил вест,– Ну не знаю – где такого отыщешь.

Он медленно прошелся вдоль призрачной границы Поля, сказал:

– Разве что на Железном Кладбище.

– Железном Кладбище? – удивился Книжник,– Это еще что такое?

– Не знаю, правда это или просто россказни, но говорят, что био, когда приходит срок, все идут умирать в какое-то одним им известное место. Это и есть Железное Кладбище. Может, там и можно найти такого, как ты хочешь, безвольного и слабого, попросту подыхающего био.

– Разве роботы умирают собственной смертью? – недоверчиво спросил Книжник,– Они же механические!

– Механика механикой, но биологическую составляющую никуда не денешь. Не зря же они зовутся «био». Управляет-то этой махиной живой мозг. И хоть живет он подольше нашего, да ведь с момента постройки всех био двести лет прошло. Вот и дохнут они потихоньку.

– Откуда ты столько всего про них знаешь? – покачал головой Книжник,– Ах да – я же совсем забыл: вам, вестам, полагается знать про роботов куда больше, чем нам, кремлевским.

– Почему это?

– Да потому что, в конце концов, это все ваши роботы.

– Что значит «ваши»? – не понял вест.

– Чужеземные,– не без яду пояснил Книжник,– Удивительно, что вы сами управлять ими не можете. Как же так вышло, а?

На этот выпад Зигфрид среагировал неожиданно: лицо его исказилось злобой, налилось краской, он резко подался вперед, протягивая к зарвавшемуся мальчишке руки со скрюченными цепкими пальцами. Книжник невольно попятился, решив, что вест в сердцах сейчас прихлопнет его как муху. Вест остановился, медленно опустил руки. На его лицо вернулось прежнее бесстрастное выражение.

– Ты прав,– неожиданно согласился воин,– Хоть мы давно уже не те, с кем когда-то воевали кремлевские, а совсем другой народ. Но ты прав.

– В чем? – с опаской поинтересовался семинарист.

– В том, что нам бы полагалось больше знать о био. Ведь именно благодаря роботам нам удалось выстоять на этой враждебной земле.

– Вот как? Вы все-таки умеете договариваться с ними?

– Нет. Но, видимо, наши предки умели. Именно биороботы прикрывали посольство, пока его укрепляли, превращая в Бункер. Это было в самом начале, две сотни лет назад,– вокруг была радиация, и не утихли еще сражения Последней Войны. Наших предков, выходцев из враждебных вам стран, ненавидели люто и уничтожали беспощадно. Нас было мало, а оружия тогда было море, и каждый считал своим долгом выпустить очередь или пальнуть из гранатомета по вражескому посольству. И только био сумели тогда защитить нас, организовав мощную оборону. Потом началась ядерная зима, людям стало не до мести, да и Бункер уже был построен. Разношерстный люд, населивший его, в стремлении выжить сплотился и постепенно превратился в новый народ – вестов. И все это происходило под прикрытием союзных нам био.

– Био прикрывали американское посольство? Не знал. Удивительно, но вполне объяснимо. И что же случилось потом?

– Био ушли. Но мы уже могли сами за себя постоять.

– Но почему они ушли, если у вас все так удачно складывалось?

– Никто не знает. Наша беда еще в том, что мы слишком погрузились в проблему выживания. Мы стали хорошими воинами – но потеряли многие из наших знаний, в том числе и прежние языки. Мы, потомки разных народов, были вынуждены находить общий язык – и это был вражий, ваш язык. Историю нашей борьбы тоже никто не записывал. Да и собственную писменность спустя первые полвека весты утратили. Тогда считалось, что, в первую очередь, нужно знать язык и грамоту врага. К нам попадали пленные из местных. Мы приказывали – и они учили. Учили старших, учили детей. Дети хорошо схватывают то, что полезно. Полезен был ваш язык. Ушли из жизни старшие поколения – и языки предков стали для детей «мертвыми». Спохватились, когда прошло еще полвека. Да никого из тех, кто помнил, что да как, уже не осталось. Были бы живы старики – другое дело. Да только не доживал никто до старости. Вот и пришлось осваивать новую грамоту – и это была уже грамота врага. Так что мы многого не знаем – даже о самих себе.

– Да уж. – пробормотал Книжник. Про себя же подумал: как же это здорово – что обитатели Кремля в этом хаосе сумели сохранить и продолжают оберегать хоть какие-то крупицы былого знания! И как это худо – потерять связь со своими корнями. Нет, он просто обязан помочь Зигфриду и его народу!

– Послушай, Зиг. – заговорил было он, но вест вдруг отвлекся от созерцания пространства, захваченного Полем Смерти, и уставился на спутника, но как-то странно – будто глядя сквозь него. Жуткий был взгляд, нечеловеческий, что, наверное, и случается, коли примешь эту самую Капсулу смерти.

– Там что-то происходит,– сказал воин, с прищуром глядя на ближайшее здание, давным-давно развороченное прямым попаданием то ли снаряда, то ли ракеты,– А ну за мной – посмотрим!

Не задавая лишних вопросов, семинарист поспешил за вестом. Делать нечего – приходится доверять его особому чутью, подаренному смертельным снадобьем. Уже на ходу Зигфрид выдернул из ножен меч – и прибавил шагу, продолжая, тем не менее, двигаться почти бесшумно. Книжник начинал уже задыхаться от бега, в последний момент только вспомнив, что у него больше нет оружия – если не считать последних трех отравленных стилосов. Но не оставалось времени, чтобы испугаться,– воин уже перепрыгивал через груду обвалившегося кирпича, врываясь в темную неизвестность глубокого провала в стене чудом устоявшего полуразрушенного здания.

Их уже ждали. Книжник вполне готов был увидеть толпу разъяренных нео и даже какое-нибудь жуткое, неубиваемое создание вроде кио. Но бросившееся навстречу существо будто выскочило из ночных кошмаров.

Страшная, ожившая тряпичная кукла – вроде кукол вуду из книги о какой-то древней культуре. Только эта кукла была живая, злая и превосходно двигалась, размахивая двумя странными орудиями в виде сцепленных друг с другом железных брусков – по одному в каждой руке.

Секунду спустя наваждение пропало: резким взмахом меча Зигфрид снес Цтряпичной кукле» полчерепа. Из-под дикой мешанины разноцветных лоскутов хлестнула самая обыкновенная кровь. Выронив свои странные колотушки, «кукла» повалилась на бок, и тут же, прямо за падающим телом, возникло похожее существо. Тут же знакомо прозвенела спущенная тетива. И впервые Книжник в полной мере оценил то преимущество, что дарила весту страшная Капсула смерти: молниеносным, недоступным простому смертному движением воин разрубил на лету тяжелый арбалетный болт. Его половинки глухо срикошетили от стены, и у замотанного в рваные тряпки врага не было шанса заново зарядить оружие: вест походя, легким движением перечеркнул врага по диагонали – и устремился дальше. Ничего не успевший понять семинарист бросился было следом – и прямо ему в руки повалилась отрубленная половина туловища с плотно, как у мумии, замотанной головой.

Книжник заорал – от страха и омерзения: под слетевшими тряпичными обрывками на лице убитого скрывались отвратительные язвы. Отчаянно отбросив от себя кусок трупа, осторожно, по стенке стал продвигаться дальше. Рядом с головой в стену хлестко вошел и застыл, злобно дребезжа, толстый арбалетный болт – и это был, пожалуй, самый опасный для парня момент. Все взял на себя Зигфрид – Книжник не успел метнуть ни одного стила. Бой был скоротечным: воин четко и безжалостно расправился с бандой в странной экипировке. Ни одного лишнего движения не совершил вест. Удар параллельно полу от себя – одна перерубленная поперек туловища «мумия». Меч взлетел вверх и, описав петлю, устремился обратно, снеся новому врагу голову и руку с зажатым в ней широким тесаком. В следующий момент воин ушел вниз, уворачиваясь от коварного удара в спину, и, крутнувшись вокруг собственной оси, оказался лицом к лицу с последним живым противником. У того было два варианта: самый верный – бросить оружие и бежать. Но он выбрал второй – вскинув над головой изогнутый, зазубренный палаш, собрался вложить всю силу в мощный удар сверху. Зигфрид успел подняться на ноги прежде, чем обрушилась на голову вражеская сталь. И вместе с ним поднялся к потолку его острый клинок, легко, будто не было у него на пути упругой плоти врага,– от паха до замотанной в тряпье макушки. Две половины тела, орошая пол кровавыми потрохами, синхронно рухнули в пыль.

Когда Книжник вышел в пустынную, плохо освещенную комнату, все было уже кончено. Изуродованные тела неизвестных валялись в куче осыпавшейся штукатурки, в центре, осматриваясь, стоял Зигфрид.

– Что это еще за твари? – машинально поднимая брошенный арбалет, сдавленно спросил Книжник.

– Дампы,– сказал вест,– Смертельно больные, а потому на все готовые и безжалостные каннибалы. Видишь, в тряпье укутались – тела их покрывают гнойные язвы, они же высасывают из тел жизненные силы, ускоряя метаболизм и заставляя их убивать и пожирать все, что движется. Если бы не проглоченная мной капсула – черта с два я бы так легко с ними управился: дерутся они классно. Но двое, похоже, ушли: обычно дампы «семерками» ходят.

– И оружие у них хорошее,– осматривая арбалет, сказал Книжник,– Ого, да он многозарядный – знай только тетиву рукоятью взводи!

– Возьми себе, пока нормального оружия не найдем,– предложил Зигфрид. Посмотрел на догорающий в углу костерок,– Только над огнем ошпарь – кабы заразу от них не подцепить.

– А у меня антисептик есть! – оживился Книжник, хлопая по суме.

– Тут другое интересно,– не слушая его, сказал вест,– Огонь они развели, топлива заготовили – небось жрать решили приготовить? А что же они готовить собирались?..

Он резко направился в коридор и через несколько секунд вернулся, волоча за собой тощее, обмотанное веревкой тело. Это был явно не один из дампов, но, только стащив с головы пленника некое подобие мешка, они поняли, кем собирались полакомиться безумные люди-пугала.

– Шама жрать я бы побрезговал,– разглядывая пленника, задумчиво сказал вест. Сидя перед ним на корточках, Зигфрид водил перед жутковатым лицом острием меча,– Лучше уж крысособаку.

– Так то вяленое мясо – крысособачье? – завороженно глядя на извивающиеся на лице пленного щупальца, пробормотал Книжник.

– Тебе не понравилось? А мне нормально,– отозвался вест. Тряхнул шама, приводя того в чувство: видать, в мешке он немного задохся,– Эй, любезный! Живой? Живой. А то там два его сородича уже под жаркое разделаны. Этого, наверное, «на потом» оставили.

– А на дампов, что же, телепатия не действует? – с любопытством глядя на шама, поинтересовался Книжник.

– А когда они «семеркой» – то легко контролируют друг дружку,– сказал воин,– У дампов психика больная, но острая, это тебе не нео, их стопкой на кукан не нанижешь. Один поведется – остальные его живо в чувство приведут. А сейчас мы в чувство вот этого красавца приводить будем.

– Не убивай. – глухо донеслось из-под щупалец,– Я бы не причинил вам зла.

– Вот как? – усмехнулся Зигфрид,– А не ты ли часом на нас нео науськивал?

– Вы сами спровоцировали нападение,– произнес шам,– Вас же предупреждали.

– А собаки кио – тоже ваших рук дело? – поинтересовался Книжник.

– Ни про каких собак я не знаю. Кио – наши враги.

– Ладно врать-то,– Зигфрид презрительно сплюнул. Поднялся, резким движением загнал меч в ножны, бросил взгляд на Книжника,– Так что дальше делать будем? Есть идеи?

– Железное Кладбище искать надо,– решительно сказал Книжник,– Без робота нам никак не обойтись.

– Нет у меня времени – по всему городу бродить,– Зигфрид пожал плечами,– Да и те, кто ждет в Бункере,– долго ли они еще выдержат? Где его искать, это Кладбище?

– Могу посодействовать! – раздался со спины дребезжащий, просительный голос.

Реакция последовала незамедлительно: Зигфрид со звоном извлек из ножен меч и медленно направился к пленному.

– У меня нет времени на ваши хитрые шамские игры,– с угрозой произнес вест,– У тебя минута, чтобы убедить меня, отчего я не должен тут же отсечь твою уродливую голову.

– Все очень просто,– примирительно отвечал шам, и щупальца на его лице мерно вздрагивали в такт разговору, словно в стремлении успокоить собеседника,– Убивать меня невыгодно, так как я готов поделиться ценной информацией.

– Что-то я не пойму вас, шамов,– вмешался Книжник,– То убить нас хотел, то вдруг помочь вздумал…

– А не пытайся понять этих тварей,– не отрывая взгляда от шама, сказал Зигфрид,– Это же муты – от слова «мутить». Они всегда что-то мутят – лишь бы людям похуже было.

– Я разделяю ваше беспокойство,– дипломатично сказал шам.– Только поверьте, я не имею никакого отношения к попытке убить вас. Собственно, и убивать-то вас никто не желал.

– Вот как? – усмехнулся вест, поигрывая мечом. Краем глаза он поглядывал то в окно, то в сторону коридора, не исключая, что шам пытается просто отвлечь внимание.

– Вас же предупреждали, чтобы вы не пытались добраться до Бункера,– пожал плечами шам,– Впрочем, лично я не согласен и с такими кардинальными мерами.

– Говори яснее! – приказал Зигфрид.

– Хорошо,– согласился шам,– Я попытаюсь прояснить ситуацию. Главное, чтобы вы поняли: к вам лично все это дело имеет лишь косвенное отношение. Так уж получилось, что вы оказались в центре чужого конфликта.

Книжник целиком обратился во внимание: наконец он из первых уст слышал нечто, относящееся к жизни за пределами Кремля. Он и раньше подозревал: кремлевские слишком самонадеянно считают, что мироздание сконцентрировалось в пределах зубчатых крепостных стен. Давно уже грезилось о том, как где-то за их пределами бурлит совсем другая жизнь, творится своя, хоть и не человеческая, история. И он боялся пропустить хоть крупицу из этой новой для себя информации.

– Дело в том,– заговорил шам,– что в Бункере есть нечто, что сильно интересует наших давних врагов.

– Био или кио? – мгновенно спросил Зигфрид.

Шам кивнул:

– Кио.

– Похоже, ты говоришь правду,– внимательно разглядывая шама, произнес Зигфрид,– Последнее время кио и впрямь слишком часто стали крутиться вокруг Бункера.

Да только не успели мы поинтересоваться – что им нужно. Не успели.

Зигфрид умолк, погрузившись в себя. Шам же воспользовался паузой и продолжил:

– Вот-вот. Кио с чего-то заинтересовались Бункером. И заинтересовались настолько, что Старшие пришли к выводу: то, что они ищут в Бункере, может серьезно изменить баланс сил не в нашу пользу.

– И что это может быть? – с подозрением спросил Зигфрид,– Что может изменить баланс сил? Что может понадобиться кио в нашем Бункере?

– Я не знаю,– опустив голову, сказал шам,– Знают Старшие, мое дело – следить за тем, чтобы никто не попытался добраться до Бункера,– мало ли чьими руками решат действовать наши враги? Для того даже обряд устроили, с жертвоприношениями – все, чтобы Поле Смерти сюда подманить. Все для того, чтобы изолировать Бункер от любого ненужного нам визита.

Шам заткнулся, испуганно глядя на веста. Тот сорвался с места, в одно мгновение оказавшись лицом к лицу с пленником.

– Так это ваших рук дело?! – Лицо Зигфрида побледнело, осунулось. Меч опасно дрогнул в судорожно сжавшихся пальцах. По всему видно: жизнь мута повисла на волоске.

Понял это и шам. Наверное, потому и забормотал быстро:

– Я здесь ни при чем! Я всего лишь пешка, я ничего не решаю! Только Старшие могут управлять Полем Смерти – куда мне?

– Ты сдохнешь, мразь. – дрожащим голосом проговорил вест,– Я не буду разбираться, кто из вас, уродов, виноват больше.

– Не убивай его, Зиг! – тихо попросил Книжник,– Что это изменит? Какой в этом смысл?

– Смысл в очистительной мести, – жестко сказал вест. И на уровне шеи сжавшегося пленника дрогнула острая сталь,– Никакие слова, никакие слезы, никакое золото не стоят погибших воинов. Кровь, и только кровь – вот единственная достойная цена!

– В таком случае убивать надо не его, а этих. Старших! – крикнул Книжник.

– Все они одинаковы, твари! – прорычал вест,– Уничтожить, вырезать под корень всех их, как они решили поступить с нами!

– У тебя просто нет на это времени! – отчаянно проговорил Книжник,– Чему ты посвятишь последние отведенные тебе дни – мести или спасению выживших?!

Некоторое время Зигфрид продолжал нависать над пленником в готовности снести тому голову и искромсать на куски его жалкое тело. Но все же опустил меч.

– В конце концов, он может нам пригодиться,– быстро сказал семинарист.

Зигфрид сделал шаг назад, тихо рассмеялся.

– Что тут смешного? – пожал плечами Книжник.

– Смешно здесь то, что сейчас говоришь не ты, а эта дрожащая тварь, умудряющаяся еще успевать копаться в твоих мозгах,– пояснил Зигфрид. Небрежно пнул носком сапога тощую ногу шама,– Два очка за сообразительность, счастливчик. Я решил пока не убивать тебя.

Книжник растерянно прислушался к ощущениям. Если шам действительно использовал его, как до этого своих марионеток-нео, то он ничего не заметил.

– А ведь я тебя знаю, шам, – неожиданно сказал вест,– Год назад, переговоры в Мертвой зоне.

– Я очень рассчитывал на то, что ты узнаешь меня, вест,– быстро сказал шам.– Правда, переговоры прошли не слишком удачно.

– .и я знаю, откуда ты, где обитает твой род,– разглядывая шама в упор, продолжал Зигфрид,– Жалкий род, потери которого и не заметит твоя раса.

– Это ты к чему? – насторожился шам.

– К тому, что я вырежу всех до единого, – жестко сказал вест,– Всех, кто тебя ждет, всех, кто тебе дорог..

– Но за что?! – заверещал, задергался мут,– Что я такого сделал?!

– Это я так, на всякий случай – вдруг ты решишь нас обмануть, сбежать или еще чего,– уже спокойнее сказал вест. Поглядел исподлобья на шама,– Ты правда знаешь, где оно находится, Железное Кладбище?

– Да,– дрожащим голосом ответил шам.

– Значит, ты и поведешь нас туда,– решил Зигфрид.

– У меня нет выбора,– вяло отозвался шам,– Но, может, тогда освободишь меня?

Вест нехотя приблизился к связанному и небрежно, коротко махнул мечом. Шам боязливо сжался – и тут же веревки опали, словно по волшебству.

– Не вздумай сбежать или устраивать свои фокусы с копанием в мозгах. На меня это не действует, а сбежать не дам – убью с ходу.

– Я все понял,– склонив голову, кротко сказал шам.

Зигфрид презрительно отвернулся, направился к окну, принялся внимательно осматривать окрестности. Освобожденный же свое жуткое лицо обратил к семинаристу, сказал тихо:

– Ты спас мне жизнь.

– Я-то здесь при чем,– мрачно отозвался Книжник,– Выходит, ты сам внушил мне все эти слова. В таком случае я не уверен, что и этот разговор – не плод моего воображения.

– Твой друг ошибается,– покачал головой шам,– В другой обстановке, быть может, я и смог бы проникнуть в твое сознание, но сейчас я был слишком напуган, чтобы сосредоточиться и использовать свои навыки. Это не так просто, поверь. Нет, жизнью я обязан тебе. И вот – прими от меня в благодарность.

Опасливо поглядывая в сторону Зигфрида, он протянул парню небольшой темный предмет. Семинарист вздрогнул, узнав его.

Это была книга. Та самая, что он видел там, на Базаре, что в Мертвой зоне. Неужели этот пленник и был тем торговцем? Кто его разберет – все шамы на одно лицо.

– О чем она? – спросил семинарист, с жадностью листая странные, слишком плотные для бумаги страницы. Только теперь он понял, что книга-то эта совсем не похожа на те, что он видел раньше, в Кремле. Небольшая, даже компактная, но необычайно тяжелая. Обложка – из потемневшего металла, крепкая защелка, смыкающая книгу в плотный брусок. С изумлением семинарист увидел, что края металлической обложки оплавлены, как и рельефная надпись на ней. Никакого сомнения – книга побывала в огне, при крайне высокой температуре – и уцелела. По всему видать – не простая это книга, совсем не простая.

– Не знаю, о чем,– равнодушно ответил шам,– Видишь – не по-нашему написано?

– Тогда зачем же ты ее с собой носишь?

– Все-таки книга,– шам пожал плечами,– Редкость, в которой мало кто понимает. А ты поймешь – я знаю.

– Это ты у меня в мозгах прочел? – усмехнулся Книжник.

– Можно и так сказать. Да, чуть не забыл: книгу эту мои соплеменники нашли у перехваченных и убитых ими кио – как раз тех, что на Бункер шли.

– Вот как? – медленно проговорил Книжник,– Интересное совпадение. Мы тоже встретили кио. Им, похоже, тоже не очень-то нравилось, что мы идем к Бункеру..

Шам тихо усмехнулся, и в голове парня отчетливо проплыло все, что шам думал о «случайных совпадениях».

– Имя-то у тебя есть? – поинтересовался Книжник.

– Да-да, конечно,– спохватившись, пробормотал шам,– Лого. Зови меня Лого.

Уже покидая этот мрачный, наполненный дыханием смерти дом, Книжник сказал негромко, глядя в спину бредущему впереди новоявленному проводнику:

– Сдается, он что-то недоговаривает.

– Шамы всегда что-то недоговаривают,– отозвался вест,– Потому что обычно их болтовню обрывает мой меч.