Читать книгу Украденное сердце - Властелина Богатова - Страница 6

Челядинка уводила вглубь хоромин. Зарислава так и потерялась, не разумея, в какой части терема они сейчас находятся, и где остался чертог, в котором ночевала.

Остановились подле двери с низкой притолокой, Верна постучала, а потом заглянула внутрь и захлопнула створку обратно. Знать княжны не оказалось там, о чём Верна тоже не сказала травнице. Они снова спустились вниз, пройдя по ещё одному сумрачному пустому переходу, оказались возле других дверей, куда более широких и тяжёлых, обитых кованным узорно железом. Верна с усилием толкнула одну створку и вошла внутрь. Зарислава нырнула за ней и оказалась в темноте, но сразу приметила резные столбы, что подпирали сводчатые потолки. Посередине возвышался длинный дубовый стол, за которым могли разместиться все деревенские из Ялыни. Травница в мутном утреннем свете разглядела поблёскивающие чаши и кубки из бронзы и серебра, что были уже расставлены на столе для утренней трапезы. Такую посуду довелось повидать Зариславе однажды, когда к Ветрии за помощью приехал купец. За то, что волхва вернула здоровье его жене, он отблагодарил матушку вот такой диковинной посудиной с узорной чеканкой. Ветрия подарок приняла, но потом всё равно обменяла у кузнеца на нужные по хозяйству вещи – топор и серп.

Стол был заставлен такими же тяжёлыми с толстыми ножками дубовыми резными креслами с высокими спинками. Здесь, поняла Зарислава, должна была трапезничать княжна Радмила, но и тут, кроме челядинок, что накрывали на стол, её не оказалось.

Верна расспросила служанок, и уже они благо указали, где была нынче княжна. Покинув кров, они поднялись на крепостную стену по бесконечным ступеням, уходящим вверх, на смотровую вежу. После тёплых хором в башне ощущалась зыбкая прохлада, ко всему было сумрачно и пахло влажной древесиной. Мрак разгоняли только полосы света, лившиеся в редкие прорубленные в стенах оконца. Когда Зарислава шагала через них, то прищуривала глаза от ослепительной зари, бившей в прорубы. Вскоре они ступили на площадку под тесовой крышей, в поток рассветных лучей, пошли по открытому переходу тына, встречая на своём пути стражников. Те, завидев двух молоденьких девиц, улыбались, но не говорили ни слова, уступали дорогу, позволяя им идти дальше.

Зарислава смотрела по сторонам, любуясь на раскинувшиеся у подножия стен избы, высокие частоколы и многочисленные постройки с широкими и не очень дворами. А дальше тянулись бесконечные изумрудные лесные дали с поймами голубых рек и озёр, тонувшие в утреннем тумане.

В Ялыни деревня тоже простиралась в низине, но здесь дух захватывало от красоты, величия и высоты, даже голова закружилась, и Зарислава, отведя взор, посмотрела вперёд, на спину Верны, вдоль которой лежала чёрная, как смоль, коса. Не заметила, как приблизились к очередной башне, где и стояла, положив ладони на брусья, княжна Радмила. Задумчивый взгляд её был устремлён вдаль, но, завидев краем глаза спешно приближающиеся к ней силуэты девиц, она повернула голову.

Помнится, когда Радмила сидела подле матушки-Ветрии, моля волхву о помощи, она была куда живее, нежели теперь: лицо бледно, а глаза бесцветно серы. В серебристом опашне, рукава которого спадали до земли, княжна выглядела стройнее. Волосы по-простому сплетены в косу.

Она равнодушно скользнула взглядом по Зариславе и обратилась к Верне.

– Ступай, оставь нас.

Челядинка расправила плечи, будто её пихнули в спину. Видно не ожидала, что Радмила отправит её так скоро назад. Впрочем, она не смела пререкаться с хозяйкой, опустила глаза, преклонила чернявую голову, развернулась и, пронзив Зариславу колким взглядом чёрных, как уголь, глаз, пошла прочь.

«Не успела прибыть, а уже нажила себе неприятельницу», – подумалось с грустью Зариславе.

Радмила приблизилась и посмотрела её в глаза.

– Как добралась?

– Хорошо, – ответила травница просто.

Радмила сжала губы, дрогнули в улыбке краешки рта и снова разгладились.

– Меня уже оповестила Благиня, что ты вчера ещё явилась. Вот, ждала тебя. Готовы травы твои?

Зарислава кивнула.

– Славно, – снова дрогнули губы в будто робкой, несмелой улыбке.

Княжна была встревожена, но чем? Зарислава не разумела, и холодная зябь от нехорошего предчувствия скользнула снежной крупой по незащищённой шее и спине. Наверняка ещё сомневается в силах её.

– Князь Горислав…

– Я знаю, – отозвалась Зарислава. – Мне Верна сказала.

– Да, – Радмила приблизилась и посмотрела в упор, и только тут гостья поняла, как волнуется молодая невеста. – Теперь ты понимаешь, насколько это всё важно для меня стало? Отныне Данияр князь Волдара…

Ветер, подхватив сказанные слова, скользнул под крышу, всколыхнув волнистые песочные пряди, выбившиеся из косы Радмилы, заиграл с ними озорно. Княжна подняла глаза к небу на миг и тут же вернула удушливый взгляд серых, как кварц, глаз на Зариславу.

– После смерти князя Горислава я боюсь, что его сын откажется от меня, боюсь, что разлюбил… – не стала таить и прятать свои помыслы княжна. – А мне нужно его сердце и любовь. Нужно, чтобы вспыхнуло желание обручиться со мной. Если он откажется от меня, то мой отец ратью пойдёт на Волдар, которому перед такой силой не выстоять. Я же хочу всё миром решить. Не желаю ни чьей смерти…

Радмила жгла взглядом, но где-то в глубине его таились отчуждение и холодок. Она на всё пойдёт ради возлюбленного.

Зарислава на краю сознания почувствовала неладное, но это быстро испарилось из досягаемости.

– И я хочу, чтобы ты мне в этом помогла. Не просто вывести яд колдовства Вагнары, а приворожить.

Зарислава напряглась.

«Верно спутала Радмила что-то».

– Я травница, а не колдунья. И не иду против чужой воли.

Радмила в свою очередь, вытянулась, и глаза стали ещё холоднее, она усмехнулась.

– А какая в том разница? Всё одно, так же шепчете на воду, жертвы и подношения приносите. Это у вас в крови.

Зарислава сглотнула, слова Радмилы задели. Ни разу её никто не упрекал в том, и следует она честности и правде.

– Жертвы можно разные приносить – хлеб и зерно, к примеру. А крови я не проливаю. Князю верну дух, от морока избавлю и силы восполню, но… Колдовать не стану. Я травница, – повторила отчётливо Зарислава, чувствуя, как мутным осадком оседают слова Радмилы на душу.

– Даже если одарю? – не отступала княжна, оглядывая Зариславу с ног до головы, задерживая взгляд на босых ступнях, но глядела не с презрением, как Верна, а с чувством и заинтересованностью. – Коли сможешь, за это что хочешь проси. А мне такие люди, как ты, нужны. Поблизости и нет ведьм путных, ныне все разбежались они по лесам. Что толку от их помощи, коли прячутся они? Если не хочешь золота, то могу похлопотать о будущем твоём. Сестрой своей назову, за князя какого из соседних острогов замуж пойдёшь. Что тебе там делать, в глуши озёрной? А ты ведь не дурна собой. Пропадёт зазря красота.

Зарислава рода не знатного, а посему судьбой начертано, коли уж идти замуж, то за такого же простого молодца. И окажется им Дивий, если она не вернёт к былой силе князя, если не пройдёт испытание, что послала ей Славунья.

Как бы поступила Ветрия? Помнится, волхва говорила, что при просьбе о помощи никогда она не давала отказа. Но Радмила просит не о помощи, а о принуждении, о том, за что потом будет расплачиваться не княжна, а Зарислава. И никакое золото не поможет смыть жертвенной крови с души.

– Я не хочу причинять вреда князю. Только травами волшбу сотворю, помогу возродить и пробудить дух, – сказала Зарислава как можно доходчивее, в упор глядя на Радмилу.

Княжна посерела. Видно не по душе пришёлся ей ответ такой. Ей, наверное, никто никогда отказа не давал, но чёрных деяний Зарислава в жизни не сотворит, пусть её хоть сам князь молит.

– Я боюсь, что Вагнара получит своё, – подумав, ответила Радмила. – А сейчас особенно мне боязно, после смерти князя Горислава.

Облизав ставшие внезапно сухими губы, травница посмотрела вверх, на звенящее чистотой небо, не замаранное ни единым облачком. Всё же, как учила матушка, в любом деле спешка ни к чему путному не приведёт.

– Сперва узнаю, чем Вагнара поит князя Данияра. Если это тёмное колдовство, то выведу из крови. И тогда пелена сама спадёт с глаз, пробудятся его чувства. Поэтому не нужно торопиться. А если станешь ещё колдовать, то князь долго не протянет, вслед за правителем Гориславом уйдёт…

Радмила занемела, внимательно выслушала, и видно, дошли слова до её встревоженного разума, кивнула, соглашаясь.

– Хорошо, – сказала она, успокаиваясь, высвобождая Зариславу из-под своего душащего взгляда. – Я даже рада, что ты поехала. С тобой сговориться легче, чем со стар… – Радмила оборвала себя на полуслове и договорила уже мягче, – волхвой. Только гляди, об этом разговоре никому ни слова. Я вижу, что ты благоразумна. Коли князь Данияр вернётся ко мне, знай, можешь на меня полагаться. После обручения возьму тебя с собой в Волдар, станешь людям помогать под моей защитой и опекой, – сказав всё это, княжна свободно выдохнула. – Надеюсь, венчание моё будет в скором времени.

Не обмануло предчувствие Зариславу, разговор и впрямь тяжёлый вышел. Но всё же выдохнула с облегчением – удалось вразумить Радмилу не совершать чёрного деяния.

Травница посмотрела вниз, обдумывая то, что сейчас предлагала ей княжна. Ничего из этого ей не нужно.

«Уже всё решено…»

Стояли каждая погружённая в свои мысли. Зарислава блуждала взглядом по двору, рассматривая широкие ворота, через которые вчера она въехала вместе с Бойко и Вершатой.

– Значит, Вагнара – дочь Всеволода, князя сарьярьского острога? – спросила Зарислава, обращаясь к притихшей Радмиле. – Как она смогла попасть в детинец Волдара?

Радмила глянула на неё, сверкнув колючим взглядом.

– Хитростью. Слухи ходят, что якобы её отец погнал из острога, будто она провинилась перед ним в чём-то. Она с горяча и ушла, попала в плен к степнякам. А те как раз шли через лес да наткнулись на дружину князя Горислава, произошла стычка. Горислава стрелой ранили, но волдаровцы отбились, заодно и вызволили из плена сарьярьскую девку. Вагнара напросилась остаться в княжестве на время, пока её отец не смилостивится, назад не позовёт. До сих пор вот и живёт. Прицепилась к Данияру что репей, – процедила сквозь зубы Радмила, сдерживая раздражение. – Позарилась на целую крепость, надеется, что князь под венец её возьмёт.

Зарислава отвела глаза. Вмешиваться в их дела она не желала, да и не интересны ей такие подробности.

– Завтра отправляемся в Волдар. Управишься за седмицу?

Гостья кивнула. Если Боги поспособствуют, то и трёх дней хватит.

– Только Вагнару сослать из крепости нужно, чтобы она за старое не взялась, – предупредила Зарислава. – Иначе не будет в том помощи, если Вагнара за старое примется, вред чинить станет.

Радмила сжала губы.

– С этой ведьмой я разберусь, – процедила она сквозь зубы, сузив глаза, и, поглядев вниз, застыла.

– Кто это там?

Травница, проследив за взглядом Радмилы, удивилась, когда увидела у ворот скопище всадников.

Ни много ни мало с полдюжины, в броне и вооружённые. К ним со всех концов двора спешили кмети. Один из прибывших выдвинулся вперёд. Отличался он ото всех тем, что на плечи его был накинут бурый плащ с волчьим мехом, а волосы его были черны, как грива вороной масти мерина под ним. Зарислава, прикованная к гостю взглядом, не заметила, как княжны не оказалось рядом. А когда огляделась, та уже бежала во всю прыть по переходу. Травница, не мешкая, последовала за ней. Нагнав Радмилу, поравнялась. Княжна, казалось, совсем потеряла цвет, обледенела, перешла на шаг. Глянула на Зариславу.

– Это волдаровские кмети, а с ними Марибор. Оставайся подле меня.

Зарислава сразу смекнула, что Марибор это тот, черноволосый.

– А кто он?

– Марибор – брат Горислава. Разве ты не слыхивала о нём?

«Конечно, нет», – хмыкнула про себя Зарислава. Она и о Доловске ничего не знала до недавнего времени.

Спустившись по той же длинной лестнице, какой недавно вела Зариславу Верна, вместе они прошли хозяйский двор и очутились на дружинном.

Марибор вблизи был куда более могуч, нежели издали. Чёрные смоляные волосы сбивал ветер, лишь собранные у висков непослушные пряди завиты в косицы и связаны на затылке. Усы и проступившая щетина бороды обрамляли сухие жёсткие губы. Длинный нос с узкими крыльями ничуть не портил вида молодого воина, а даже наоборот подчёркивал резкость его черт. Он спешился, осмотрел холодно и колюче Радмилу синими, как иней, глазами. Передав конюшенному своего породистого коня, Марибор переговорил о чём-то с кметями и воеводой и заспешил к задеревеневшей в ожидании Радмиле.

Зарислава приметила, как подрагивают пальцы княжны от волнения.

Гость остановился в двух шагах. Пристально посмотрел с вершины своего роста на Радмилу, и та, хотя вовсе не была стройной, рядом с ним показалась молодой ланью.

– Доброго здравия тебе, княжна Радмила, – проговорил он спокойным глубоким голосом.

Зарислава, стоя чуть поодаль, ощутила, как к ней прихлынула стылая волна воздуха, а тело пронизали тугие удары, будто её окропили ледяным дождём. Она замерла и постаралась не выдавать своего присутствия.

– И тебе по добру, – отозвалась Радмила, плотно сжимая губы, видно, тоже волновалась.

Перед таким и невозможно не заволноваться, один взгляд чего стоит – глянет, и забываешь, как дышать.

– Я прибыл к вам по поручению своего нерадивого племянника. Ныне кроме меня некого более послать с делом важным.

Радмила сжала челюсти, силясь выказать свою твёрдость и хладнокровие, но у неё мало выходило. Она стояла, как только что слепленная из глины баба – мягкая и податливая, только тронь, и растает в руках.

– И что же за поручение?

– Передать низкий поклон и извинения, – с этими словами он согнулся в поясе, касаясь ладони своей сильной груди в знак добродушия и почтения.

На лице Радмилы напряжённо дёрнулись желваки, но глаза её просияли, а на щеках пятнами стал проступать румянец. Зарислава отчётливо разглядела, как княжна разомлела. Много ли надо, коли сердце рвётся к любимому?

– Что же князь сам не явился?

– Данияр не в силах прибыть, по здоровью. Да и пока не может оставить народ, после того, как мой брат… – Марибор замолк и скользнул взглядом на землю, а затем неожиданно на стоявшую поодаль заледеневшую девицу.

Зарислава вздрогнула, столкнувшись с синими льдинками глаз, будто её пронзили ножом, и по спине вниз скользнула стужа. Под взглядом Марибора она вытянулась. Но гость быстро отвёл от неё глаза, будто увидел не живого человека, а столб, выросший не к месту посередине двора. Внутри Зариславы всё всколыхнулось от обиды. Хотя в том виде, в каком она сейчас пребывала, на неё не поглядел бы даже Дивий, не то, что княжеская знать. Да и с чего это вдруг стало для неё это так важно?

– Радмила!

Они повернулись, все трое, в сторону крыльца. Из широкой двери навстречу гостям вышел правитель Доловска. Зарислава догадалась, что это князь Вячеслав, узнала по богатой одежде.

– Так что передать ему из твоих уст? Приедешь в Волдар? – спросил Марибор, и вся твёрдость и суровость схлынула с его лица. Он улыбнулся краешком губ, синие глаза лукаво сощурились.

Радмила вздёрнула подбородок.

– Я принимаю его извинения, – тихо и торопливо сказала она, зардевшись. Явно Марибор застал её врасплох. – Но о приезде обсуждай с моим отцом.

Княжна, умолкнув, развернулась и пошла к порогу.

Зарислава поспешила вслед за ней, ни на миг, не желая оставаться наедине с Марибором. Ступая по нагретому солнцем пыльному двору, она ощущала всей кожей блуждающий по её телу стылый взгляд гостя, и что-то дёрнуло её обернуться. Глянула через плечо и столкнулась с такими же слегка прищуренными синими глазами, но ухмылка исчезла. Марибор смотрел на неё тягуче и внимательно. Зарислава, вспыхнув, мгновенно отвернулась, отчаянно захотелось ей во что бы то ни стало спрятаться от этого пронизывающего, как стылый ветер, взгляда.

Князь Вячеслав оказался рослым и статным мужем с чёрной бородой и усами, что обрамляли его тонкие губы. Он осмотрел дочь суровым взглядом, кивнул в сторону двери. Радмила прошла вглубь терема, повинуясь воле отца. Зарислава поспешила было за ней, надеясь остаться незамеченной, да видно, зря. Встретившись с удивлённым взглядом доловского князя, остановилась и быстро преклонила голову, приветствуя его. Тот принял на себя прежний суровый вид, тоже кивнул, и травница заспешила за Радмилой, кинулась в сумрак хоромин, успокаиваясь, унимая дёргавшееся сердце в груди. Конечно, князь Вячеслав не ведает, какие мысли роятся в голове его дочери. И Зарислава в какой-то степени почувствовала себя неправильно от того, что стала невольной носительницей тайн и душевных терзаний Радмилы.

Княжна, поманив Зариславу, повела её через переходы наверх. И когда они оказались в залитой солнцем светлице, Радмила смогла перевести дух, схватила Зариславу за руку так, как будто она была ей близка и, только в ней было спасение, потянула на лавку, принуждая присесть рядом с ней. Но только она намеревалась заговорить, как дверь отворилась, и в чертог ступила женщина, одетая так же нарядно, в расшитый опашень, но только на голове был повой. Княжна привстала.

– Радмила, я всё жду тебя в трапезной, где ты ходишь?

– Матушка, Марибор приехал. Князь Данияр просит меня назад в Волдар, желает поговорить… – обрушила княжна на Ведогору весть.

Княгиня только упрямо сжала губы. Зарислава отметила, как были похожи они меж собой. Такая же богатая грудь, узкая талия, широкие бёдра.

– А это кто тут у тебя? – спросила она, обращая взгляд на девицу, видно опасаясь, что дочь откровенничает в присутствии чужачки.

Зарислава привстала, слегка преклонила голову, как она делала это перед князем.

– Это травница из Ялыни. Моя помощница. Я тебе уже говорила о ней.

Княгиня снова глянула на гостью, на этот раз с ещё большим любопытством и недоверием.

– Я думала, она будет намного старше… – бросила она небрежные слова в сторону девицы и, больше не удостоив вниманием Зариславу, повернула голову к Радмиле. – Ну что ж, коли ты уверена…

– Уверена, – перебила её дочь.

– Хорошо. Раз так всё срослось, поедим, проведаем князя. Я во всём тебя поддержу. Надеюсь, как только всё разъяснится, отгремим свадебный пир. Поскорее бы благословление дать, а то уже по округе слухи невесть какие ходят. И так затянулось уже венчание, не к добру, – сказала Ведогора и отступила, снова напряжённо поглядев на Зариславу такими же серыми, как у Радмилы, глазами.

– Что ж, пойду гостей встречать. И ты выходи к ним, долго не сиди в чертоге, – матушка Радмилы вышла, тихо притворив за собой дверь.

Когда она ушла, с души будто камень свалился. Зарислава даже плечи расправила. Но тут перед внутренним взором её предстал взгляд Марибора, и она ненароком дёрнула плечом.

– Значит, у князя Горислава есть брат? По летам и не скажешь, за сына бы сошёл.

Радмила не сразу поняла, о ком говорит Зарислава.

– Да, они очень похожи с Данияром, их даже иногда путают. В Славера пошли оба. Но матери у Марибора и Горислава разные…

Зарислава невольно отвела взор, неловко стало, уже и пожалела, что спросила, но Радмила продолжила:

– Славер на исходе своего века влюбился в молодую девицу… Она родила ему дитя и бросила, ушла к своему народу. Марибору тогда восемь зим было. Он тоже сбежал, последовал за матушкой. Это случилось зимой, думали, что сгинул в лесу, замёрз, но через семь лет Марибор вернулся к отцу. Князь Славер признал его, хоть на тот момент родился наследник от старшего сына Горислава, Данияр.

Закончив короткий рассказ, Радмила взглянула на притихшую собеседницу.

– Но лучше не попадайся княжичу на глаза, – княжна смерила Зариславу строгим и в то же время смеющимся взором. – Он ведь вон какой… оглянуться не успеешь, как окажешься в его… – Радмила нарочито кашлянула в кулак и спросила хитро: – А ты ведь не такая?

Зарислава, казалось, покраснела до кончиков ушей. У неё и в мыслях не было подобного, да и спрашивала она не потому, что он приглянулся, но Радмила, видно, подумала именно об этом. Сбросив неуместное смущение, травница не стала более расспрашивать о Мариборе, решив не вспоминать об этом разговоре.

В светёлку явилась Верна, и Радмила отправила Зариславу назад к Благине, наказав собираться в путь и ожидать её.

Дорогу в башню Зарислава запомнила хорошо, потому шла быстро, спешно минуя теперь уже распахнутые двери трапезной, где и начали собираться прибывшие гости, рассаживаясь вдоль длинного стола. Значит, будут делить братину и вести разговоры.

«Стало быть, князь Данияр опомнился и решил помириться с Радмилой. Вот и хорошо, теперь будет легче…»

В светёлке Зарислава обнаружила только Рогнеду, которая по-прежнему трудилась над рубахой. Верно, так и сидела с зари, глаз не поднимая. Когда Зарислава притворила дверь за собой, челядинка вскинула голову, встретив травницу удивлённым взглядом.

Пройдя к своей лавке, подхватив гребень и присев на краешек расправленной кем-то из девок постели, гостья принялась неспешно расчёсывать волосы, сетуя, как небрежно выглядит и как, наверное, посмеялся водаровский княжич, узрев её в таком виде. Однако его холодный взгляд не оставлял Зариславу, и ей мерещилось, что он до сих пор за ней пристально следит. Её щёки вспыхивали, когда она вспоминала слова Радмилы.

«Он ведь вон какой, оглянуться не успеешь, как окажешься в его…»

За кого княжна её принимает? Зарислава гадала, уж и впрямь ли позаботилась Радмила, или же сомневается в её честности, да так и не могла понять. Но успокоилась быстро – им-то неведомо, какая судьба уготована ей.

Рогнеда, понаблюдав за травницей со своего места, вдруг отложила рукоделие, заговорила:

– Верна дуется на тебя.

Зарислава, опомнившись от своих дум, бросила на челядинку короткий взгляд. Она ни в чём не виновата перед Верной, а кривотолки и до Рогнеды дошли.

– Теперь переживает за любимого своего, Пребрана, – разъяснила та.

– А чего ей переживать за него? Я надолго тут не останусь, – сказала травница, продолжив скользить по волосам гребнем.

Послышался шорох, и когда Зарислава повернулась, челядинка стояла уже рядом. Она слегка склонилась и прошептала:

– Княжич Пребран ведь поедет сопровождать Радмилу.

Зарислава так и замерла с гребнем в руках. Не поверила своим ушам.

– Кто Пребран? Княжич? – выдохнула она.

– Ты разве не знала о том? Он старший сын князя Вячеслава, а младшему девять только зим будет.

От лица так и отхлынула кровь, а руки безвольно опустились в подол платья. Конечно, откуда она могла слышать, что у доловского правителя есть сыновья. И не подумала бы о том. А Пребран вёл себя… Именно так и вёл – свободно и смело, как и подобает княжескому сыну. Так что же получается, княжич с холопкой любится?

Рогнеда спохватилась:

– Давай, помогу.

Она попыталась взять гребень из ослабевших пальцев Зариславы, но та отдёрнула руку, не привыкла, чтобы ей кто-то плёл косу.

– Не нужно.

– Как знаешь, – не стала возражать челядинка, вернулась к своему полотну.

Зарислава, отложив гребень, подхватила широкое очелье и, стянув им голову, завязала на затылке тесёмки, рассыпав по плечам густые волосы, что платом укрыли её спину. Теперь нужно бы заняться вещами, но за дверью послышался шум, и в чертог вошла Благиня вместе с Селяной, в руках которой был широкий поднос с крынкой кваса и противнем с крупными, размером с ладонь, запечёнными окунями.

– Радмила велела накормить тебя досыта, – оповестила Благиня, выдвигая из-под стола длинную скамью. – Садись, уже полдень близится, а у тебя и крошки во рту не было.

Есть не очень хотелось, но Зарислава не стала оказываться и присела за стол. Рядом примостились Рогнеда с Селяной. Благиня присела напротив.

Рыбица оказалась такая вкусная, что Зарислава уплела две, запила хлебным квасом с покрошенным в него зелёным луком, душок которого так и ударил в нос. Челядинки, насытившись, отвалилась от стола. Благиня собрала остатки еды, вышла наружу. Селяна убежала сразу по хозяйским делам. Рогнеда же снова уселась за полотно.

Зарислава вернулась к лавке, собрала свои скромные пожитки и, прислонившись спиной к стене, прикрыла ресницы, вслушиваясь в воцарившуюся тишину, стала ждать, когда объявится Радмила. Как осталась наедине с собой, внутри заплелось волнение, то ли от того, что ей снова предстоит дорога, то ли от того, что их будут сопровождать Пребран и Марибор, ощупывающий и вожделеющий взгляд которого Зарислава поныне чувствовала на своём теле. Надо же было княжне говорить такое о нём, теперь из головы не выходили её слова. А ещё этот Пребран… наверняка Радмила возьмёт с собой Верну, что расстраивало ещё пуще. Вскоре Зарислава поняла, что излишне вперёд времени накручивает себя дурными мыслями, выдохнула устало и постаралась больше не переживать ни о чём, даже задремала немного. Так она просидела до самого полудня, пока полоса света, падающая на пол, не переместилась на стену, осветив подол платья Рогнеды. Наверное, посиделки затянулись.

Зарислава оглядела челядинку, уткнувшуюся носом в свою работу. Недолго думая, травница поднялась, поведя затёкшими от сидения плечами, бесшумно подошла к притихшей Рогнеде. Рука её ловко порхала над льняным полотном мужской рубахи, зажатым между двумя деревянными ободками. Зарислава рассмотрела вышитые красными и золотыми нитями чудные символы, сплетающиеся между собой витиеватым узором. Каждая девица вышивает обережную рубаху для своего суженого загодя до венчания. Зарислава так и не вышила до сих пор…

– Для кого это? – спросила она, присаживаясь рядом.

– Для князя Данияра, – ответила челядинка, не поднимая глаз, но мягкие щёки окрасил багрянец.

Зарислава нахмурилась. Что же, княжна даже не удосужилась сама постараться? Какой Радмиле прок от такой рубахи будет, коли руками чужими сотворена, без тепла и любви? Но вслух травница ничего не сказала, да и какое ей дело до этого.

За дверью снова послышался топот. На этот раз на пороге появилась Верна. Придавив Зариславу тяжёлым взглядом к лавке, челядинка прошла к своему сундуку, стала переодеваться, собираясь в дорогу. Значит, не ошиблась травница – поедет Верна с Радмилой.

Как только челядинка собралась, Зарислава поднялась, повесила туесок на плечо, прихватив свои вещи в другую руку.

Подскочила и Рогнеда, напрашиваясь проводить их во двор. Подоспели Селяна с Благиней, и всеми вместе они вышли на открытый, залитый солнцем двор, на котором толпились кмети и нетерпеливо встряхивали гривами кони.

Радмила ждала их рядом с княгиней, находясь немного в стороне от мужского скопища. Пребран уже поднялся в седло и разговаривал о чём-то с Марибором. В сравнении с ним княжич выглядел совсем юным. Хотя и не раз побывавший в походах, повидавший смерть, он ещё не потерял своей беспечности и веселья. Заметив Зариславу, княжич посерьёзнел, а потом улыбнулся и долго не выпускал травницу из-под своего пристального взора. Марибор повернул голову, тоже решив взглянуть, кому было предназначено такое внимание. Сердце Зариславы бешено подскочило в груди, она быстро отвернулась.

Радмила поманила травницу к себе. Ощущая на себе почти осязаемые взгляды княжичей, та вскочила в седло подведённой к ней конюшим лошади и понаблюдала украдкой, как воины один за другим начали вскакивать в сёдла, поднимая расшитые стяги.