Читать книгу Эра счастливой охоты - Всеволод Воробьёв - Страница 4

«… О, гусь! Фимина, шейка, лапка…» Нетленный литературный герой – великий гусекрад Паниковский – очень любил гуся. Но если бы он узнал, что дикий собрат по своим вкусовым качествам намного превосходит домашнего, то ему непременно пришлось бы стать охотником.

Охотники, впрочем, тоже любят гуся. Однако немногим в течение своей жизни и охотничьей практики удаётся попробовать на вкус добытого самим гуся или уж хотя бы поохотиться на него. Поскольку всем охотникам известно, что гнездится дикий гусь в основном далеко на Севере, зимовать предпочитает далеко на Юге, а на перелётах с гнездовий на зимовку и обратно – летит высоко, быстро и не очень-то любит опускаться на нашу грешную землю. Но всё же есть на его извечном северо-морском пути укромные места, где он позволяет себе присесть, отдохнуть и подкрепиться.

Об одном таком «райском» уголке и об «Эре счастливой охоты на гуся» и пойдёт речь в этом повествовании. Хотя и к огорчению читателей, но сочту своим долгом сразу оговориться, что эта «Эра» уже давно (увы!) миновала, поскольку «ничто не вечно под луной…» И всё же – историю этой «Эры», все перипетии её – совсем не помешает знать тому, кто стремится считать себя настоящим охотником, а тем, кто имел отношение к ней, а возможно, и знал героев этого повествования, надеюсь, будет интересно и приятно вспомнить свою охотничью молодость.

Одна охотничья ленинградско-московская компания, к которой автор этих строк сумел присоединиться уже на заключительном этапе «Эры», начала осваивать это охотничье «эльдорадо» ещё в шестидесятых годах прошлого столетия после долгих предшествующих поисков в Приладожье, в дельте Волги и других ближних и дальних местах, расположенных на трассе Великого Северо-западного морского пути пернатых.

Организатором и душой компании был проживавший тогда в Москве достаточно известный в ту пору советский писатель Ефим Николаевич Пермитин, потомственный сибиряк, в прошлом – один из организаторов популярного в ранней советской России охотничьего журнала «Сибирские огни». Заядлый охотник и большой знаток гусиных охот, охотившийся ранее на гусей в разных регионах России, о чём с такой теплотой и темпераментом писал потом в своей книге «Годы, тропы, ружьё» его приятель – замечательный писатель-природолюб Валериан Правдухин, проживший, к сожалению, недолгую, но большую творческую жизнь.

Но, как удалось выяснить автору, даже не Пермитин был первооткрывателем этих угодий. Об этом замечательном уголке Северо-запада ему рассказал и впервые привёз его на место не менее известный в те времена географ-путешественник и профессиональный фотограф – Вадим Гиппенрейтер.

Молодёжное крыло компании состояло из сына Пермитина – начинающего ихтиолога Юрия и его друга, с кем судьба свела его участием в одной комплексной научной экспедиции – ленинградского океанолога Леонида Белякова, который, несмотря на молодость, к тому времени уже имел опыт нескольких полярных экспедиций, зимовок, в том числе и на Шпицбергене, и руководство Молодёжной полярной станцией Северный Полюс 12.

После нескольких пробных выездов отправной точкой для начала охотничьих походов по «эльдорадо» было выбрано большое старинное поморское село, с одной из семей которого у компании завязалась большая, протянувшаяся на десятилетия дружба.

Когда в связи с возрастом и болезнями Е. Пермитину и его друзьям-сверстникам стало всё трудней принимать участие в дальних охотничьих путешествиях, роль организатора поредевшей охотничьей компании перешла к Леониду Белякову, а сама компания пополнилась молодёжью из числа сотрудников Ленинградского ААНИИ, друзьями Леонида. На ранней стадии становления в их коллектив входил ещё друг Белякова – молодой физик Андрей Гагарин, прямой потомок российских князей, ставший потом на многие годы Предводителем Петербургского дворянства. Впоследствии по состоянию здоровья он не смог принимать участия в охотничьих экспедициях компании, и автору этих строк не довелось охотиться с ним на Беломорье, но знакомство было, и уже в конце «Эры» Гагарин нашёл возможность приехать с детьми к нему в гости, чтобы вновь увидеться с полюбившимся когда-то Поморским краем.

Но в первые годы попасть в этот коллектив было нелегко, и, хотя от желающих присоединиться не было отбоя, Беляков под любым предлогом пытался отказывать даже хорошим приятелям, чтобы не расширять состав компании. Молодые учёные прекрасно понимали, что «освоенные» ими угодья не так уж велики для большого числа желающих поохотиться в них, не так труднодоступны, чтобы трудностями пути остановить поток к ним, если просочится информация, и уж очень ранимы. Теперь «мозговым центром» компании были: всё тот же Беляков, его друг и сотрудник Аркадий Бузуев и ленинградский ихтиолог Алексей Неелов.

К выездам готовились тщательно – заказывались метеопрогнозы, чтобы скорректировать снаряжение, отрабатывался набор продуктов и любые мелочи, чтобы исключить возможность нежелательных «приключений», а получить истинное удовольствие от обстановки и успешной охоты, от которой бы остались потом самые лучшие воспоминания.

В число увлечений входила не только охота. Удовольствие и ощутимое добавления к рациону питания доставляла также и морская, с уникальными особенностями рыбная ловля под руководством ихтиолога Лёши. А северная природа дарила ещё огромное количество грибов и ягод, особенно клюквы. И конечно, никто не мог удержаться, чтобы не собрать её, сколько позволяло место в рюкзаке и его вес. Так что возвращалась компания домой всегда с хорошими и разнообразными трофеями.

И все эти прелести находились всего-то в неполной тысяче километров от Ленинграда и чуть более полутора тысяч от Москвы по железной дороге.

Я – автор этих строк – попал в компанию к Леониду Белякову благодаря знакомству наших матерей и небольшой услуге, которую я оказал его матери по её просьбе, но об этом – позже. Сыграли дополнительную роль и другие случайные обстоятельства.