Читать книгу Вышибалы - Вячеслав Базов - Страница 3

Правила игры:

1. Не имея физического тела, игрок, прибыв в мир, вытесняет личность человека, находящегося на грани самоубийства.

Белый порошок рассыпался по краю корыта, по жидкой грязи, и тут же смешался с ней. Он был похож на побелку. Акросс лихорадочно пил дурно пахнущую воду. Потом, когда влил в себя не меньше литра, нагнулся над корытом, впихнул в рот два пальца. И наизнанку его вывернуло даже не от этого действия, а от того, насколько грязными были пальцы. Долго тошнило какой-то слизью, словно лягушек наглотался. Он не мог вспомнить, сколько успел проглотить порошка, поэтому, когда кроме желчи уже ничего не выходило, снова потянулся к ведру с водой.

Вега сделала шаг вниз с табуретки. Глубоко дыша, снова обернулась назад. Там, под потолком, болталась из тканей сплетённая удавка. Распутывать её, вообще как-то прикасаться к ней не хотелось – какой-то мистический ужас поднимался из глубины души при мысли об этом. Она вытерла передником испарину на лице.

Барс остановился за пару сантиметров до того, чтобы поцеловать чьё-то бледное лицо в каплях испарины. Для него постепенно прояснялись реалии этого мира, и он не мог понять – зачем он собирался целовать эту женщину и как это связано с обычном способом придти в этот мир. Это его мать, да. Но разве это способ самоубийства?

Выпрямился, осмотрелся и, вспомнив, бежал из этого дома как можно дальше. Мать только что умерла от болезни, которую он хотел от неё подхватить.

Тим выплюнул кляп изо рта, на зубах заскрипел песок. Он откинул голову назад, к дощатой стене, глубоко дышал. Хотел сначала вышвырнуть нож как можно дальше, но тот был хороший, добротный и острый. Его лезвие уже успело надрезать Тиму горло, теперь к вороту струилась ручейком кровь. Тим поднял руку её вытереть. Хмурясь, оценил замызганность этой самой руки и утёрся воротом рубашки. При ближайшем рассмотрении даже ворот оказался ещё грязнее, но было уже поздно.

2. Прибыв на игру, союзники и противники сходятся в самой высокой точке города. В этой точке царит перемирие.

– Я уже говорил, что я ненавижу средневековье? Так вот, я ненавижу это чёртово средневековье. Где вот они? Только не говорите, что они там моются и сюда явятся чистенькими! – Барс кипел праведным гневом. Иногда он начинал нервно чесаться, дергано залезать за ворот и долго ловил там кого-то. Акросс молча стоял напротив. Вечерело. Для собрания подошла колокольня – самое высокое в городе место. Сам город напоминал вылепленный из серой грязи муравейник. Вымыться-то можно было, но потом снова пришлось бы идти на эти улицы, где грязи по щиколотку.

Из лестничного люка показалась макушка Тима, настолько серая, что Акросс его даже не сразу признал. Тим кивнул капитану, проигнорировал Барса, выбрался на колокольню. Тут становилось тесно.

– О, какие люди, – тут же повеселел Барс. – Как тебе обстановка? Какие планы на жизнь?

Колокол молчал, и что-то подсказывало Акроссу, что уже не первый день. Не было больше ни звонаря, ни того, кто мог бы его подменить. Да и колокол последние несколько дней не умолкал, призывая к новым и новым похоронам. Решено было и вовсе больше в него не трезвонить.

Тим задержался, помог пришедшей следом Веге забраться к ним.

– Капитан, – обратилась Вега, заметив Акросса. Она была встревожена, – нас ведь не сожгут? С городом вместе?

– Город не будут сжигать, – подтвердил Акросс. Тим цыкнул:

– Тебе откуда знать?

– Потому что я доктор. Когда вас решат сжечь, я буду первым, кого отзовут отсюда, – закончил Акросс. Барс немного присмирел, Вега старалась не смотреть на город. Тим же наоборот вглядывался в пейзаж, провожал глазами повозки с трупами.

Сначала послышался грохот, потом шаги – уверенные и веские. Барс завернулся в свою весёлость как в плащ от дождя, Тим стоял прямо напротив лестницы. Отчего-то все знали, что это именно тот, кого они ждут.

Казалось, Легион не пройдёт в узкий лаз. Он зацепился меховой накидкой, рванул её раздражённо, и всё-таки выбрался на колокольню, подвинул тяжёлый колокол, чтобы не мешал ему. Нашёл глазами Акросса. На скулах Легиона пару раз вздулись желваки, словно он говорил что-то раздражённое капитану чужой команды.

– Ребят, а вы ещё не сдохли? И не подыхаете? – проворно выбралась к ним Гиена. – Говорят, тут все болеют и умирают.

Если Легион был одет как человек благородных кровей, то на Гиене висели какие-то совсем уж безобразные тряпки, лицо измазано в саже и по внешнему виду в ней сложно было признать девушку.

– Отлично выглядишь, – засмеялся Барс. – Словно тебя специально в грязи валяли.

– Это опасный мир, – сначала послышался голос Щёлочи. Взбираться она не спешила. Легион, без особого желания, даже с раздражением, наклонился и достал её за руку из проёма чуть ли не силой. Щёлочь брезгливо отряхнула опрятное платье, обернулась, найдя глазами Барса. Раскинула руки:

– Узнал?

– Ещё бы, – отозвался тот, но уже как-то нехотя, без прежнего задора. – Ты меня буквально на прошлой неделе убить пыталась. Раненного, пригвождённого к полу.

Гиена рассмеялась:

– Почему меня там не было? Я бы придумала что-то интереснее.

– Ты бросил нас, – напомнила Щёлочь.

– А у нас с тобой ничего и не было, – развёл руками Барс, после этого оценивающе её осмотрел, прикинул: – Не то чтобы я был против…

– Барс, – окликнул спокойно Акросс. Тот вздохнул и, перестав валять дурака, представил:

– Моя сестра тут. Старшая. Мы жили отдельно. И она должна сидеть под замком сейчас, но что-то пошло не так.

– Почему под замком? – Вега то ли не поняла, то ли наоборот поняла, но решила уточнить. Барс кивнул, облизал губы:

– Карантин. Мама и отец были больны. Она с ними была заперта и теперь наверняка тоже больна, так что целоваться с ней я бы не советовал. Слушай, Легион, а ты вообще как? Знаешь, что такое чума? Чем опасна, какие симптомы? Она появляется от большого бешенства. Вот прямо как у тебя, когда ты на нашего капитана смотришь.

Как ни странно, Легион от этого успокоился. Глянул на Барса устало, снова повернулся к Акроссу и уже его предупредил:

– Я почти нашёл способ вас убить. Раз и навсегда. Выиграешь ты снова в этой игре или нет.

– Да ладно, Легион, – снова попытался поддеть Барс. – Что-то не припоминаю, когда в последний раз выигрывал ты со своими отморозками. Кстати. Где Кощей?

Как-то негласно получалось, что у каждого был свой противник в чужой команде. Это не означало, что нужно сражаться именно с ним и убивать только его. Нет. Просто с появлением в команде нового игрока появлялся равный ему по силе враг. Когда к Акроссу присоединился Барс, его врагом стал долговязый высохший Кощей. У него были редкие волосы, ввалившиеся глаза, резко выделяющиеся на бледном лице скулы. Акросс поздно понял, что они должны были догадаться о роли Кощея при такой его специфической внешности, когда сверху, от края колокольни послышалось скрипучее:

– Здесь.

Даже Тим присмирел. Гиена и вовсе залилась довольным смехом, поддела:

– Что, обосрались? Победили? Это вряд ли.

Акросс ударился спиной о каменную кладку стены, только теперь осознал, что попытался отойти. На перилах сидел Кощей, и человеком он не был. По обстановке и событиям Акросс ожидал чего-то обыденного, реалистичного мира. Тем более, что Легион с командой, да и все у Акросса были вполне банальных ролей, никаких эльфов или магов. Но одежда Кощея клубилась чёрным дымом, ещё больше запали глаза, выделились потемневшие скулы. Он выглядел как живой труп.

– Ты что ещё за нахер такой? – осипшим голосом спросил Барс.

– Я и есть чума, – странным, нечеловеческим голосом отозвался Кощей.

3. Игра заканчивается со смертью одного из капитанов. Проигравшей считается команда, чей капитан убит.

– Ну как так-то? – продолжал возмущаться Барс. – Я, может, тоже хочу быть Чумой. Или голодом. Или любым другим всадником!

Он вылил на себя ушат воды, тряхнул головой, как кот.

Вега вымылась первой, теперь занималась одеждой, и Акроссу было неудобно за то, что единственная девушка в команде отправилась стирать.

Ничего похожего на мыло не нашлось, про сажу с жиром подсказал Тим, и, как ни странно, это правда помогало. Тим закончил быстро, особо в воде задерживаться не стал, тем более, что было не так много дров, и она оставалась чуть тёплой. У Барса синели от холода губы, но он продолжал разводить всюду сырость и соскребать с тела грязь.

– Я вот что думаю… Чуму же давно уже вылечили. Лет сто как, наверное, уже, – продолжил Барс. Акросс покосился на него недоверчиво – он уже вытирал лицо тряпкой, заменяющей полотенце. Они никогда не говорили о своих родных мирах. Акроссу казалось, что в его мире чума так и осталась в средневековье и была истреблена тогда же.

– И что?

– А как её вылечили? Чем?

Акросс задумчиво потёр волосы, ничего не вспомнил, сказал только чтобы совсем дураком не казаться:

– Антибиотиками? Пенициллином?

– Мы могли бы спасти весь этот город и всех этих людей, – Барс, похоже, закончил купаться и тоже поднялся вытираться. Специальной комнаты не было, поэтому из пристройки к дому Акросса, похожей на сарай, не годившейся под баню, устроили болото. Дом, если честно, тоже был не совсем Акросса: хозяева покинули умирающий город и предложили своё жилище доктору на время. С неудовольствием Акросс вспомнил, что он и правда доктор, но лечить может так же, как средневековые – тут не было аптек в современном понимании этого слова. Из самых прогрессивных средств Акросс помнил последнюю новинку – мох с черепа мертвеца.

– Да. Какие-то мы правда бесполезные, – кивнул Акросс. Надевать снова грязную рубашку на чистое тело не хотелось, но пока остальное ещё не было выстирано, больше ничего не оставалось.

– Да ладно, – фыркнул Барс. – Зачем нам лекарства? Есть же Кощей. Можно просто убить Кощея и…

– Как думаешь, он вообще убиваемый? – серьёзно спросил Акросс, получил от Барса выразительный взгляд через плечо.

– Легион, знаешь, тоже мне сначала бессмертным казался.

Когда-то давно Барса подобрали в мире русских сказок. Он впитал в себя образ весёлого, честного, смелого героя. До нынешнего состава команда сменила человек десять, последним в ней появился Тим четыре года назад, с тех пор играли этим составом. Остальных Акросс так же подбирал по мирам, и если они не приживались или им надоедали эти игры – они просто «уходили». Оставались в реальностях, и больше их никто не видел, как и их противников.

Акросс играл с четырнадцати лет. Сначала это не было игрой – просто яркие миры, он воспринимал это как детские фантазии. Уже тогда рядом с ним была Вега. Она вообще первой оказалась в его команде.

– Насколько я слышал, антисанитария была одной из причин. А заставить этих людей мыться было невозможно. Потому что все в один голос утверждали, что лучше оставаться грязным, а все болезни – это в наказание, – добавил Акросс, чтобы как-то разрядить обстановку. Конечно, Барс не обязан был выводить Кощея из игры самостоятельно. – Знаешь… Я, как капитан, тебе скажу – просто сдавайся. Есть Щёлочь и Гиена. Попроще, чем Легион и Кощей в этот раз. Будешь его избегать.

– Драться с бабами, – фыркнул Барс. Казалось, что у него рубашка чище и белее. Наверное потому, что не была испачкана жиром с докторского плаща.

– Тим же дерётся, – напомнил Акросс. – И я вот честно предпочёл бы попасться Кощею или Легиону, чем Гиене.

Барс промолчал, что было на него совсем не похоже. Обычно поражения быстро забывались, но две или три реальности назад Барс оказался в плену у команды Легиона, и издеваться над ним разрешили Гиене. Об этом предпочитали не разговаривать, спасти его тогда команда так и не смогла. А когда снова встретили Барса живым – он был уже спокоен и всё такой же лоботряс, словно ничего страшного и не произошло. Акросс не хотел бы попасться Гиене – он не был уверен, что сможет вести себя, как подобает капитану, когда его будут вскрывать живьём.

– Ладно, могло быть хуже, – попытался изменить тему Акросс. – Нас могло выбросить в каменный век.

– Я не уверена, что это было бы хуже, – Вега растерянно топталась на пороге с мокрыми, но чистыми рубашками. – Я когда-то слышала, что это время людьми воспринималось чуть ли ни как Конец Света. И оно понятно – история, в которой город чахнет, все вымирают семьями и трупы не успевают хоронить, похожа на кошмар… Там за Тимом пришли. Он просил передать.

– Зачем пришли? – насторожился Акросс.

– Запечатать дом. Он кузнец, не забывай, – Вега перестала держать рубашки наготове, сложила на руке. – Это не тот мир, где мы можем просто собраться и куда-то пойти. Ворота запечатаны, отсюда не выйти. И сидеть все в одном доме тоже не сможем, у нас тут ещё остались дела.

– Я не знаю, чем лечить этих людей, – признался Акросс.

– Да брось, кто ждёт от парня в птичьей маске серьёзности, – втянулся в разговор Барс. – Приложи к ним куриные потроха и заяви, что, если не вылечатся, то плохо молились. Тут это так работает, даже я бы справился.

Акросс смерил его кислым взглядом и, задумчиво, словно сам с собой разговаривал, поинтересовался:

– А если сказать, что у Легиона ручной дух чумы, его на костре сожгут?

– Он вроде тут главный, так что это не сработает, – уверенно заявил Барс. – Кстати, домик классный. Если ты не против, ночевать придём сюда.

***

Пока Тим ставил замок, за дверью скреблось что-то слабо. Иногда у людей, которые при его визите могли только лежать, вращая глазами, обнаруживалось столько сил, что приходилось держать дверь впятером, пока Тим вешал замок. А иногда некогда сильные мужчины могли только вот так вот скрестись. Этот жил один: сыновья ещё успели сбежать до разгара эпидемии, а отец остался тут, где была его мастерская. Жаль было бросать налаженное дело. А теперь вот умирал, в одиночестве.

Двери не забивались наглухо – только вешался замок и запрещалось покидать жилище. Приходили Сёстры, в числе которых была и Вега. Они кормили запертых больных, или подтверждали смерть больного. Даже в этом мире все они были связаны напрямую с этой болезнью, и напрямую связаны между собой: доктор, Сестра, кузнец, в последнее время только и ставивший замки на чужих дверях, и Барс, гробовщик. Тим назвал бы это странным выбором при характере Барса, но кто бы им давал выбор.

Дальше по улице он услышал ругать, и прошёл бы мимо, если бы не знакомый голос.

– Там ведь ребёнок. Ребёнок здоров ещё. Я могу её осмотреть… Могу позвать знакомого доктора, и он бесплатно…

– Слушай, не лезь не в своё дело.

– Но ребёнок ведь не болен. Он не должен смотреть на то, как умирает мама.

– Что тут происходит? – нехотя вмешался Тим. Для вескости большой молот закинул на плечо. Но кого в городе, вымирающем от чумы, напугаешь молотом?

– Тим! – Вега даже обрадовалась. – Он не отдаёт мне ключ. Мы были в доме, и там с женщиной заперт ребёнок.

Вега тянула вниз тряпку, которая до этого закрывала ей рот. Тим слушал внимательно и кивал, но с места не двинулся. Словно он ребёнка выслушивал.

– Их же кормят, – пожал плечами Тим. Вега, не понимая ещё, повторила:

– Он здоров.

– Он может быть сейчас здоров. Если ты хочешь что-то сделать, то я сниму петли, не понадобится ключ. Но только для того, чтобы ты осталась там. С ребёнком, у которого там от болезни умирает мама. И будь готова к тому, что и сам ребенок…

– Но ведь так нельзя, – растерянно, совершенно ошарашенная, прибавила Вега. Казалось, она забыла только что сказанные слова. Тим вздохнул, показал Пастеру, что разберётся с женщиной. Вряд ли тот поверил, на всякий случай он ушёл куда-то в ту улицу, к которой пыталась тянуть Тима Вега.

– Ты снова вмешиваешься, – спокойнее объяснил Тим.

– Это бесчеловечно. Если они будут при мне сжигать ведьму, то я и её постараюсь спасти.

– В этом мире только один человек, которого ты должна спасать. Это Акросс, – напомнил Тим. Молот мешался, Тим опустил его на землю, в грязь, хотя и удерживал ещё за рукоять. – Я уже сказал, какой у тебя выбор. Если ребёнок здоров – его мать закопают, его оставят в этом доме. Выпустят, когда схлынет эпидемия.

– Он заразится, – возразила Вега. Тим выдохнул устало, спросил прямо:

– Всех собираешься спасать? Мы оказались в центре Конца Света. И нам тут даже выживать не обязательно. Расслабься. Они не настоящие. Если хочешь – занимайся этим, но на Акросса у тебя времени уже не хватит.

У Тима был ещё адрес в другой части улицы. В любом случае у Веги не было ключей, у дверей должен был караулить Пастер, чтобы её остановить. Но и упоминание Акросса должно было ей напомнить, зачем она здесь.

– А что, если настоящие? – негромко спросила Вега. Настолько тихо, что Тим предпочёл сделать вид, что не расслышал.

***

– Доктора прибыли.

У Легиона было специальное место, отгороженное, чтобы принимать гостей и не бояться заразиться. Он отложил перо, которым до этого просто ковырялся в бумаге.

– Все доктора?

– Нет, конечно, – растерялся слуга. – Некоторые у горожан, некоторые…

– Темноволосого среди них нет? Такого… – Легион не мог его описать. Если в других реальностях Акросс и отличался, то тут все были тощими, темноволосыми. – Того, кто зовётся Акроссом.

– Я узнаю, – пообещал слуга, поклонился и, не разгибаясь, вышел. Легион и сам не верил, что Акросс настолько глуп, что явится к нему сам, к тому же один. Тем более, что Легион вызывал его не поговорить, а в окошко вышвырнуть, как только тот попадёт в кабинет. Это будет конец игры, и потом никому и ничего не нужно было объяснять потом.

Где-то далеко, за городом, горели костры. Улицы были непроглядными, напоминали шкуру ящерицы, спрятавшейся в каменной щели. И воняли невыносимо. Ограждение спасало Легиона не только от заразы, но и от запахов. Город гнил заживо.

Щёлочь, сидящая в кресле, кашлянула, словно горло прочищала. Легион обернулся недовольно – от неё он не был отделён загородками.

– Я не больна, – возразила Щёлочь, правильно прочитав его взгляд. Её пришлось переодеть в более подобающую для этого дома одежду, но выглядела она как служанка, а не равная. Легион отвернулся, убрал исчирканный лист, как бы невзначай произнёс:

– Говорят, болезнь убивает за несколько дней, и лекарства от неё нет. И убивает всех подряд. Знаешь, я просто не хочу сдохнуть, так и не добравшись до Акросса. Так что, если ты заболела, то я сожгу тебя.

– Я здорова, – снова произнесла Щёлочь, даже бровью не повела.

– Ты находилась в доме с больными.

– Так и оставил бы меня там, – повысила тон Щёлочь, даже чуть приподнялась, но тут же успокоилась. – Всё в порядке. У меня ничего нет. Просто в горле запершило. Ты не можешь шарахаться от своих же людей. К тому же – разве не Кощей вызывает эту болезнь?

– Она действует отдельно от него. Он может Акроссу всю команду перезаражать, но сначала эту команду найти надо.

– В городе всё меньше людей, это будет просто.

– И что, мне ждать, когда весь этот город вымрет? Или когда Акросс сам собой сдохнет? Как я об этом узнаю? Может я так и буду сидеть в этом городе и делать вид, что мне интересна его судьба.

В дверь постучали. Протиснувшийся слуга нервно, словно ему за это грозило наказание, сообщил:

– Акросса среди них нет.

***

Когда Барс едва не упал, оступившись, двое остальных могильщиков резко отскочили от него в разные стороны. Барс утёр нос и засмеялся:

– Ладно вам, шутка же. Чего такие серьёзные?

– Бога не гневи, шутит он… Над общей могилой.

Не было смысла копать несколько ям, делали одну огромную и в неё скидывали свезённые с города трупы. Некоторые ещё сохраняли человеческий облик, другие раздулись, уже наполовину сгнили. Барс не шутил, он правда чихнул, и решил как-то разрядить обстановку после того, как от него отошли. Помогло – товарищи вернулись копать вместе с ним.

Из города не выпускали никого, чтобы не распространять заразу. Когда чума только начиналась – почти все знатные и богатые люди покинули эти стены, чтобы в безопасности переждать, когда перемрут бедняки. Но безопасного места не существовало. Люди, которых сбрасывали в могилу, одеты были примерно одинаково, в заношенные простые серые ткани. Барс размышлял о том, что знатных, наверное, хоронили как-то по-другому. А ещё о том, что нужно очень постараться не заболеть тут, потому что любой заразившийся в команде будет не только опасен, но и обузой для других. Лучше было стразу застрелиться, да из чего?

То, что после появления в игре вымылся, не помогло. Физический труд, контакт с землёй, рубашка снова пропиталась потом, грязью.

– Есть идёшь? – спросил правый, вонзив лопату в землю. Закопали неглубоко, можно сказать землёй только присыпали. Барс глянул в сторону привезённой кастрюли, в которой булькало что-то и исходило паром, прикинул.

– Нет.

Снова получил выразительный и напуганный взгляд от товарищей, пришлось согласиться:

– Да шучу я, шучу. Мы ж столько работали. Голоден, как волк.

Есть они собирались теми же руками, которыми только что копали и забрасывали трупы в яму. Барс осмотрелся, не нашёл никакого даже ручейка, обеспокоенно спросил:

– Вода у нас есть?

– Вино.

– На руки мне польёшь?

– Снова шутишь? – всё время говорил один и тот же парень. Второй в широкополой шляпе, почти мальчишка лет шестнадцати, стянул с носа и рта платок, чтобы начать есть.

– Серьёзно. Мы этими руками только что в земле копались. А, ну да, для вас привычно.

– Для кого, для вас? – прищурился его собеседник. – Ты что-то странный сегодня какой-то… Точно не заболел?

Пока Барс придумывал новое оправдание или шутку, третий могильщик выронил похлёбку, начал крениться вперёд. На долю секунды Барс тоже поймал себя на неосознанном страхе. Словно не человек рядом кашлял, а поезд скоростной пронёсся, и сбил кого-то, а его не задел. А мог бы. Барс только теперь заметил у парня ввалившиеся глаза и сырое от пота лицо. Второй могильщик бросил еду, поднялся и побежал к городу, как от дикого животного. Он спасал свою жизнь.

– Не говори никому, – снова прикрывая лицо платком, попросил парень. Барс нахмурился:

– Э, нет. Ты знаешь… Так тоже нельзя. Людей-то заражать. Давай, нужно тебя спрятать.

– Только не домой, – попросил парень. – Три сестры… младшие. Живы ещё. И отец ещё ничего, они здоровые. Не надо к ним.

– Хорошо, – кивнул Барс, протянул руку. – Ты только давай… со мной пошли. В карантин… Ну это… в такие дома, где такие как ты… – И не знал что. Не лечат же их там. То есть в понимании этого времени, может, и лечат, а скорее мучают перед смертью. Паренька было жаль – под шляпой обнаружился лысый череп, да и сам мальчишка был изморённый, жалкий. – Родственникам твоим может что передать?

– Что умер передать… Да они и сами поймут.

***

Акросс как добрый хозяин ожидал людей дома, в кабинете. Листал медицинский фолиант, и находил там то правильные советы, то полную ерунду. Ерунду из вредности перечёркивал, а как что на самом деле лечится – не знал. О чуме были написаны только какие-то совершенно дикие указания: советовалось кровопускание. Оно от всего прописывалось. Потом перечислялись какие-то способы, и вовсе похожие на колдовство.

Заглянул и в другую энциклопедию, своего времени, нашёл там, что чума лечится антибиотиками, но для этого времени это было слишком сложное понятие. Акросс впервые задумался, откуда они вообще берутся.

Получалось, что весь день Акросс провёл за бесполезным занятием – осознанием, что если кто-то из них заболеет, то, даже будучи доктором, тут Акросс им помочь не сможет. Даже являясь человеком, живущим в мире, где чуму уже победили, сам Акросс с ней ничего сделать не мог. Мох с черепа мертвеца стал казаться не такой уж плохой альтернативой, когда Акросс припоминал, что антибиотики делались из плесени. А как именно делались, он тоже не знал.

Первым домой вернулся Барс – уставший, вспревший. Он не стал греть воду, поставил на кухне таз холодной и умывался в ней, покрякивая.

– Ты весь день спал что ли? – не оборачиваясь, спросил он у Акросса. Тот ничего не мог с собой поделать – присматривался, не мелькнёт ли где пятно вспухшего бубона.

– Искал чем вас лечить, если заразитесь.

– Нашёл?

– Нет.

Барс рассмеялся, взял полотенце и вытер лицо, потом шею. Когда он убирал ткань от лица, Акросс заметил, что в эти секунды Барс позволил себе быть серьёзным. Стало немного стыдно – утром отпустил их всех по работам, а теперь смотрел, как вымирающий город ломал его команду. Барс перехватил его взгляд, попытался оправдаться:

– Ямы слишком неглубокие. Клянусь, я видел собаку с человеческой ногой в зубах.

– Не обращай внимания, мы тут ненадолго, – попытался успокоить Акросс. Тут же понял, что сказал, да и улыбка вышла неуверенная. И Барс простил ему эту чёрствость, почти правильно расценив как попытку поддержать.

– Да я-то что, – пожал плечами Барс. Снял с верёвки одну из рубашек Акросса, которая Барсу была не по статусу, бездумно нацепил её, – я с мертвечиной дело имею, а вот Вега с Тимом, наверное, хлебнули сегодня.

Тим вернулся под вечер – спокойный и непрошибаемый. Барс всё заглядывал ему в глаза, ловил реакцию, но разочарованно сдался. Зато к вошедшей Веге бежал словно на весь день запертый в доме пёс, а при виде неё опешил, не рискнул подтрунивать. Вега прошла мимо как призрак, отдала Барсу верхнюю накидку и тряпку, которой завязывала нос и рот от смрада и болезни. У лестницы наткнулась на Акросса, безучастно спросила:

– Где я могу спать?

– Тут одна спальня и две гостевые комнаты… Я могу уступить главную спальню. Я там уже убрался, хотя боюсь, что выгнал не всех насекомых.

– Я не буду спать, – тут же решил Барс, отправился вешать накидку на вешалку у двери.

– Тогда я пойду, – кивнула Вега. Тим наблюдал, стоя у перил второго этажа. Акросс всё ещё закрывал от девушки лестницу, поймал Вегу, когда она попыталась его обойти.

– Погоди, – обеспокоенно попросил Акросс. – Всё нормально? Ты себя хорошо чувствуешь?

– Что? Вроде не зболела, – Вега как очнулась, вспомнила об опасности, приложила ладонь к своему лбу. Осмотрелась: – Никто не заразился?

– Мы тут день всего, – напомнил Барс.

– Эти тела тут давно живут, а болезнь может проявляться на вторые сутки после заражения, – возразил Акросс. Откашлялся. – Я почитал.

– Чтобы узнать, что тут нас ничего не спасёт? – фыркнул Барс. – Я в детстве какой-то мультик смотрел. Кажется, там было молоко с йодом в качестве профилактики. Но я не уверен, что молоко и не уверен, что с йодом, и уж тем более не думаю, что нам сейчас нужна профилактика. Так что за насекомые в кроватях?

– Я выбросил матрасы, они там водились. А болезнь разносят именно блохи.

– Ой, капитан, вы такой умный, я прям тащусь. Скажите ещё что-нибудь? – поддел Барс. Акросс решил сменить тему:

– Так что случилось?

– Они закрывают больных вместе со здоровыми. Здоровые заражаются и тоже умирают.

– Началось, – вздохнул Тим. Вега глянула на него неприязненно, продолжила:

– Ты же врач, попробуй как-то им объяснить.

– Его сожгут, – снова подал голос Тим с лестницы.

– Может и не сожгут, но врач не такая значимая фигура. Мало кто будет ко мне прислушиваться. Вот если бы Легион это сказал…

– Я не уверен, что Легион знает о чуме, об истории, о бактериях и медицине, – подал голос Барс. Хотя глаза горели всё так же озорно, а уголки губ были привычно приподняты, говорил он серьёзно. Во всяком случае, по его меркам это была серьёзная речь. – Если спросить Легиона, как люди болеют, он ответит: «Магия». Вот правда, готов все зубы на это поставить. А тут ему ещё и Кощея дают. И если к нему придёт любой другой доктор и скажет: «Я знаю, что нужно делать, чтобы не заболеть», – Легион же глянет на Кощея и подумает, что и сам знает. К Кощею не приближаться. Но я видел сегодня парня… В общем, вряд ли Кощей как Дед Мороз бегал тут по домам и всех награждал чумой. Но Легион так не задумывается.

Его даже не перебивал никто. И главное поняла только Вега – она потрясённо сделала шаг в сторону Барса, произнесла нервно:

– И эпидемия не закончится, если мы убьём Кощея.

– Кого вы убьёте? – проворчал Тим, уже начавший спускаться к ним по лестнице. – Кощей тут бессмертный персонаж. Увидите – бегите. Я, во всяком случае, так и буду делать.

– Да как ты!.. – снова завелась Вега, но Акросс перебил:

– Вы сами сказали, что его смерть городу не поможет. Давайте-ка я кое-что ужасное скажу. Мы тут не для того, чтобы всех спасти. Мы блин не знаем, как тут всех спасать. И Тим прав – драться с Кощеем опасно.

– С ними всеми драться опасно! – возразила Вега, хотя когда она говорила с Акроссом, тон был спокойнее, мягче.

– Да, но с Кощеем теперь и бесполезно. Что для вас капитан в конце концов? – Акросс вздохнул, убрал волосы с лица. – Если я сказал, что вы мне живыми нужны, значит бегите от Кощея. А всё остальное – неуважение ко мне.

За пару секунд остальные трое в команде успели переглянуться, безошибочно вычислили виноватого в Тиме, но с ним спорить было бесполезно.

– Теперь спать идите. В гостевой комнате я тоже выбросил к чёрту матрас.

– Да ну к чёрту спать, – запротестовал Барс, указал на кресло у камина. – Раз я могу не спать, хочу воспользоваться этим правом.

– Как маленький, – проворчала Вега, направившись по лестнице вверх. Акросс последовал за ней, чтобы показать комнату. В целом, Вега выглядела уже живее, не такой нервной. Разговор ей помог.

– Ну что, Тим. Давай всю ночь у костра рассказывать друг другу самые пикантные истории из жизни? – предложил Барс. Тим пару секунд смотрел на него, потом, не успев ещё толком спуститься, развернулся подниматься. – Тим, ну ты чего?! Я ж могила! Я никому не расскажу!

***

На самом деле они могли не спать, но иногда ночами мир останавливался, а утра скучно было просто сидеть и ждать. Поэтому они и спали. Им никогда ничего не снилось, они просто закрывали глаза, открывали их такими же бодрыми, как и засыпали, и приключения продолжались. Поэтому единственной проблемой Барса было, чем развлечь себя до утра, если все ушли спать. Когда в камине разгорелся огонь, Барс сверился со временем и обнаружил, что затратил на камин минут двадцать, и больше делать ему было совершенно нечего. К тому же везде чудились насекомые, и покрывало с кресла он подержал над огнём, пока оно не начало тлеть.

Странно было изображать идиота только для себя, когда никто не смотрел, Барс никак не мог привыкнуть и начать наслаждаться этим. Подумывал о том, чтобы взять угли, пройтись по спальням и разукрасить лица Тима и Акросса. Придумал, посмеялся, передумал.

Они не любили, когда кто-то один бодрствовал. Не то чтобы ничего не происходило, когда они спали, но игра, как сюжет произведения, не терпела скуки. И неспящий должен был притянуть к себе хотя бы собеседника. Барс надеялся на компанию Веги, всегда приятно пообщаться с девушкой ночью у камина. Но соседнее кресло начало дымиться. И прежде, чем Барс побежал за водой, дым сплёлся в фигуру. Кощей открыл глаза, сам только что заметил сидящего рядом Барса, потом перевёл взгляд на огонь в камине и, совсем по-человечески протянул к нему руки. Барс замер, наблюдая за врагом, вспоминая приказ бежать, но тут-то как побежишь – вся команда мирно спит наверху.

– Доброй ночи. Не спится? – в полный голос спросил Барс, надеясь, что разговор услышат. Кощей глянул в его сторону, но продолжил греться. Пальцы на руках у него были чёрные, словно обуглившиеся. И запах – гнилой, неприятный. Барс заговорил громче:

– Я вот тоже решил, чего время тратить и спать… Тебе больно, наверное, Кощей? Или ты от своей же болезни не страдаешь?

Кощей сморгнул так, как обычно моргают лягушки. Барс выбрался из кресла, обходя камин так, чтобы между ними был предмет, направился к лестнице, приговаривая:

– Что ж это я… Гостя надо чаем напоить. Я сейчас.

– Сядь, – сухим голосом скомандовал Кощей, не поворачивая головы. Барса это остановило ровно на секунду, потом заставило ускориться на пути к лестнице. Кощей всегда отличался медлительностью и огромной силой. Но, если бегать быстро, то можно было его не опасаться. Барс перепрыгнул две ступеньки сразу, когда чёрное облако появилось перед ним, перекрывая вход на второй этаж. Барс отшатнулся, боясь не только коснуться, но и вдохнуть этот дым. Не удержался и упал обратно на пол, при этом наделал столько грохота, что должен был перебудить весь дом.

Открылась крайняя к лестнице спальня, и Барс наблюдал в ужасе, как из комнаты показался Акросс, пока ещё не догадавшийся о том, что в доме опасность. Время стало вязким, пока Акросс осознавал, кто перед ним, Кощей медленно разворачивался и, заметив чужого капитана, пошёл по лестнице вверх.

– Он может быстро перемещаться! И проходить сквозь стены! Просто беги! – скомандовал Барс, подскакивая. Сам не зная зачем, подцепил в камине горящее полено, рванул по лестнице вверх. Он помнил, что то ли умерших от чумы сжигали, то ли вещи их, и поэтому, как в фильме ужасов, отчего-то решил попробовать этот абсурдный метод. Акросс попытался ударить Кощея дверью комнаты, но тот превратился в чёрный дым. Вдоль по коридору на втором этаже открывались и следующие двери. Дым потянулся к капитану медленно, но и отступать ему было некуда. Когда Барс размахнулся и ударил, от головешки посыпались угли, она погасла, но от соприкосновения с перилами. И в то же время запах распространился, как от палёного мяса. Когда в дыму появилось лицо Кощея, оно было обращено уже к Барсу.

Полено только тлело, за спиной была лестница, до камина далеко. Всё, что Барс мог – переключить врага на себя.

– О, вы всё-таки решили проснуться, – чтобы скрыть свой страх, в коридор крикнул он, но прикусил язык, когда напротив него стала проявляться фигура Кощея. – Бегите уже! Сами же говорили!

Но Барс знал – бежать некуда. Оставалось только уводить Кощея за собой. И, честно говоря, Барс и не надеялся, что получится. Кощей казался умным, и за его спиной было три жертвы, одна из которых капитан. Но он упрямо поплыл за Барсом, который был один и у него единственного был путь для отступления. Барс попятился к двери, двигаясь достаточно медленно, чтобы Кощей не потерял его из поля зрения. Он, видимо по-прежнему не решивший, с кого начать, шёл медленно. Барс открыл дверь, выбрался во двор. Кощей бросил последний взгляд на замерших на лестнице, и вышел, оставив дверь открытой.

И, словно они играли в детскую игру, в которой надо замереть, чтобы ведущий не мог тебя поймать, на втором этаже «ожили» Акросс, Вега и Тим.

– Надо уходить, – первым опомнился Акросс, вернулся в спальню переодеваться. – Они знают, где мы.

Тим съехал по перилам, остановился караулить у открытой двери, на случай, если кто-то ещё попробует их атаковать.

– Как же Барс? – напомнила Вега. – Он будет искать нас тут. Он не знает, где живут остальные.

Из полутёмной комнаты Акросс вышел растрёпанный, но одетый, только пуговицы на рубашке застёгивал. И молчал, словно использовал это время для того, чтобы придумать план.

– На улице тихо, – подал голос Тим. – Кощей приходил один. Подождём?.. Если кто-то придёт, то будем драться. Мы и так Барса одного оставили.

И вроде бы странно было слышать это от обычно холодного и отрешённого Тима, но как-то за три года игры плечом к плечу с ним Акросс привык, что к своим Тим внимателен и терпелив. Наверное, это можно было назвать его проявлением доброты и дружбы.

– Хорошо, – кивнул Акросс. – Постоянно убегать тоже не дело.

***

Барс поскрёбся в дверь уже утром, когда рассвело. Открыл, ввалился с усталой но довольной улыбкой, с измызганными грязью штанами.

– Ничего без папки не можете, – прокомментировал Барс собравшуюся в гостиной команду. Вега тут же подхватилась собираться, Тим поспешил на конюшню, и Барс ушёл в сторону, уступив ему дорогу. Зачерпнул воду кружкой из ведра и залпом выпил. Акросс продолжал беспокойно наблюдать за ним.

– Мы собираемся уходить, раз они знают, где мы, – сообщил Акросс, не отрывая взгляда от Барса. Тот вытер губы тыльной стороной ладони, но не обернулся.

– Отличная идея, – согласился Барс, но собираться не спешил. Акросс попытался развернуть его за плечо, но Барс отшатнулся. Остановившись в углу, он, наконец, посмотрел на капитана. Ничего подозрительного в нём не было.

– Он заразил тебя? – всё ещё надеясь, что ошибается, спросил Акросс негромко. Барс повертел в руках чашку, вместо ответа с улыбкой предупредил:

– Её надо выбросить. Из неё больше пить нельзя. Я останусь тут, ладно? Если они за нами придут, попробую забрать с собой как можно больше врагов. Подорвать дом было бы идеально…

– Барс, всё в порядке, – попробовал успокоить Акросс, но Барс покачал головой, не убирая с лица нервной улыбки:

– Нет, не в порядке.

– Ты нас спас.

– Вот и здорово… А толку? Он так же придёт, и снова кого-нибудь заразит.

– Тем более, ты будешь уже заражённый и бояться тебе нечего.

Акросс видел, как расширились зрачки у Барса, как неловкая улыбка потухла, и превратилась уже в настоящую. Барс выдохнул, напомнил:

– Я могу вас же заразить.

– Ну мы как бы тут надолго оставаться и не собирались.

***

Кощей сидел на подоконнике, на безопасном расстоянии, более того за полосками пропитанной жиром тюли, которая должна была защитить Легиона от болезни. Чёрный дым стелился по полу, но опадал до тюли. Легиону казалось, что дым этот вместе с заразой впитывался в доски и оставался миной в кабинете – только наступи и заразишься. Он не хотел признаваться, но он и сам опасался сейчас Кощея, тот не контролировал свой дар. Он не мог не заразить того, кого коснулся бы.

– Только Барс? – ещё раз переспросил Легион.

– Ладно тебе, целый Барс, – подала из угла голос Гиена. Она была за занавесками, без защиты, но прикрывала рот сложенным во много слоёв платком.

– Ты вообще молчи. Ты где была? Разве тебе велено было продолжать придерживаться своей роли в этом мире?

– Это интересно, – пожала плечами Гиена. – Я больше не ворую у мертвецов, но прихожу в дома умирающих. Так интересно смотреть, как они переходят от живых в состояние гниющего куска мяса. У них одна жизнь, и за этим ещё интереснее наблюдать. Их ни добивать, ни мучить не надо. Хотя, – она рассмеялась, – вчера была семья. На нижнем ярусе женщина, на верхнем дети. Дети уже были мертвы, женщина доходила. Прямо как крыса с крысятами. Сначала я говорила ей, что дети…

– Хватит, – устало попросил Легион. – Делом займись, хватит развлекаться.

– Да, было бы интересно посмотреть, как умрёт Барс. Сначала всех заразив.

– Акросс не дурак, наверняка сразу его повесил и сжёг тело. И не сам, а заставил своего отморозка это сделать, – проворчал Легион, отодвигая от стола громоздкое кресло, наткнулся на выразительные и заинтересованные взгляды Щёлочи и Гиены. – Что?

– Акросс самонадеянный тюфяк, который ни за что никого из своих не прикончит, – рассмеялась Гиена. – Даже если это временное состояние. Он будет на себе тащить всех раненных, оставляя за собой кровавый след, по которому его проще будет найти, но не бросит. Нет. И на этом можно будет сыграть.