Читать книгу Сявины страхи. Повесть - Вячеслав Дегтяренко - Страница 8

С семи лет Слава мечтал о самокате. Заходил в «Спорттовары» и подолгу приглядывался к нему. Зелёная рама, настоящие надувные колёса, багажник на заднем колесе, две фары, звуковой сигнал, ножной и ручной тормоз. Иногда, по пути со школы он заходил в магазин на улице 50 лет ВЛКСМ. Незаметно для продавцов, прикасался к сверкающей эмали, нажимал на ручной тормоз и наслаждался запахом новеньких резиновых колёс. Родителям он говорить боялся, так как отчим твердил, что они плохо живут, а мама брала в долг продукты из своего магазина.

«Когда-нибудь я накоплю… А пока буду кататься на трёхколёсном или на материнском под рамой» – мечтал мальчик.

На десятилетие ему подарили фотоаппарат Смена-8М. Два месяца увлечения – и игрушка осталась пылиться на полке. Реактивы, фотобумага, фотоувеличитель в комплект не входили, а две фотопленки быстро израсходовались. И он продолжал мечтать. «Если что-то очень хочешь, то это происходит» – фраза, которую он помнил из детского фильма.

Через два месяца после дня рождения к нему приехал отец. Мать развелась с ним, когда Славе было три года. Папа рассказал, что ударил её, когда она неряшливо вылила кипяток на ногу двухлетнему сыну. У него было два высших образования, вторая семья, ещё один сын и работал он мастером-инженером на заводе. Они редко виделись, так как в Киев Славу не пускали. Сегодня отец надел клетчатый югославский костюм и белую рубашку с галстуком и был так не похож на отчима, который считал этот атрибут удавкой и пережитком «вшивой интеллигенции».

– Мы пойдём, погуляем, ма?

– Можете катиться на все четыре стороны! – любя сказала мама, – только недолго… не зли его.

Это была их первая совместная сознательная прогулка. Кафе, мороженое, газировка с сиропом, сладкая вата на палочке.

– Про що ти мрієшь, синку? – спросил он на украинском, когда они зашли в магазин «Спорттовары».

– Я коплю деньги на самокат… Вон, видишь, на второй полке?

– І скільки він коштує?

– Двадцать два рубля пятьдесят копеек… Я уже накопил четыре шестьдесят пять.

Отец немного подумал и предложил:

– Давай я трохи добавлю, це і буде мій подарунок тобі на день народження?

Сердце мальчика готово было выпрыгнуть. Мороженое забыто. Чуть ли не бегом они вернулись домой. Слава вытряхнул из сигаретного коробка-копилки свои пятнашки и двадцатки, а также два металлических рубля, которые накалядовал зимой, и они вернулись в магазин. «Только бы никто не купил его, только бы остался» – приговаривал про себя мальчик.

Дрожащими руками он доставал самокат из картонной коробки, носовым платком обтирал промасленную раму, пока папа накачивал колёса. Это было чудо, настоящее чудо, наверное, самое большое за прожитую жизнь!

Оставив отчима с отцом отмечать его день рождения, Слава накатывал километры по близлежащим улицам и хвастался перед уличными ребятами, забыв обо всём на свете.

– Слава, иди домой! – прокричала через калитку мама.

– Мама, я ещё чуть-чуть…

– Слава, пора ужинать… Иван уезжает.

Что-то грустное было в её голосе. Когда сын увидел папу, слёзы брызнули сами собой. Следы запёкшейся крови под носом, разбитые очки. Он понял, чьих рук это дело. Отчим превосходил отца по силе и был на двенадцать лет моложе.

– Вибач мене, синок, я бiльше не прийду до тебе… – поцеловал его на прощание отец. За этой сценой наблюдал отчим. Славе было стыдно признаться в своих чувствах, и он боялся человека, с которым предстояло жить. Отец уехал, и мальчику показалось, что увёз с собой его радость, свободу и смех.

– Не нужны нам подарки этого чучела! Ты меня слышишь? Продадим щенков, купим тебе самокат. А этот драндулет сломай и выбрось на помойку.

– Я не могу… Не надо! – закричал Слава.

– Зато я могу!

Отчим взял монтировку и с размаху нанёс удар по металлической раме. Мальчику показалось, что он услышал, как самокат застонал. Хотелось защитить его, но отчим оттолкнул Славу.

– Тебе что, непонятно? Что ты хнычешь? Баба! Хочешь быть похожим на этого киевского пижона?

– Не надо, я прошу тебя. Я сделаю всё, что ты захочешь. Я буду кирпичи со стройки носить, свиньям крапиву в лесу рвать, посуду мыть… не надо!

– Ты и так это будешь делать! Отойди или перешибу!

Он был пьян, и в эти минуты от него можно было ожидать любого поступка. Отчим ушёл в гараж, а Слава попытался выпрямить раму.

– Салага, тебе только шахматные фигуры переставлять… Пошёл прочь, нюня… Не надо нам вшивых подарков.

Он вернулся с канистрой, облил самокат бензином и поджёг. Самокат вспыхнул как свечка, и надежды мальчика его починить рухнули окончательно. Слава не мог плакать, но внутри его маленького сердца водопады слёз обрушивались и обрушивались, пока он смотрел, как горит его мечта.

С отцом они увиделись лишь спустя шесть лет. Его подарок мальчик спрятал в маленьком заброшенном сарае. Когда отчим уходил на работу, он доставал из-под дров обожжённый скелет самоката и представлял, как рассекает на нём по улице.