Читать книгу Сявины страхи. Повесть - Вячеслав Дегтяренко - Страница 9

Славе нравилось коллекционировать. Вначале это были фантики от конфет. Потом их место заняли значки, которые он вывешивал на прикроватный коврик и перед сном любовался наполняющейся коллекцией. Деньги на значки экономились на обедах, либо «калядовались», «засевались».

В каждом магазине «Канцтовары» и киосках «Союзпечать» были отделы значков и почтовых марок. Предметы вожделения располагались по секциям и коллекциям. 1980-й год оставил яркий след в памяти советского школьника. Олимпийские значки выпускали ещё пять лет, и он их ценил выше всего, так как казалось, что больше такого праздника не будет. Второе место занимали значки с портретами вождя. Он не знал, почему. Может быть, потому, что учителя обещали, что скоро наступит коммунизм и всё будет бесплатно. «От каждого по способностям – каждому по потребностям!» – лозунг коммунизма. Мальчик ждал этого, так как можно будет не думать о том, как накопить деньги на значки, самокат или спортивный костюм. Работай – и всё будет. Поэтому к Ленину он относился с особым пиететом.

И когда в продаже появилась новая коллекция из четырнадцати значков, выполненная на бронзовой основе и с зеркальным переливающимся вождём, понял, что она должна быть у него. Смущала цена – двадцать семь рублей. Поштучно не продавали. Что же делать?

На новогодние праздники он назасевал и накалядовал почти двенадцать рублей. Но где взять ещё пятнадцать? Что такое засевать и калядовать в советские времена?

Калядки. Прежде чем начать калядовать, надо постучать в дверь и спросить у хозяев: «Калядовать можно?» При их согласии калядовал на украинском. Родного языка он стеснялся и использовал его лишь на уроках литературы, да на новогодние праздники. Большинство в городе разговаривали на русском.

«Щедрик-ведрик, дайте, вареник». Или «Каляд-каляд-калядин, я у мамки не один. Дайте, дядько (тьотко) золотий. Золотого, як нема, дайте дядько (тьотко) пятачка!»

Но ещё больше денег можно было заработать на засевании. Праздник, связанный со старым новым годом. Прабабушка Харитина научила Славу староукраинской песенке, которую он распевал, посыпая полы хозяев крупой: пшеном, ячкой, овсом, перловкой.

«А в поле, в поле, сам плужок ходив,

А за тим плужком сам господь ходив,

Дива Мария йисти носила, йисти носила, бога просила:

Ой роди, Боже, жито-пшеницю, жито-пшеницю, всяку пашницю!

Здравствуйте, з праздничком, з Новим роком, будьте здорови!»

Кто угощал конфетами, кто фруктами, но чаще монетками или рублём.

И вот, заработанные таким образом деньги он мечтал потратить на коллекцию значков с Лениным. Но не хватало. Приближался день рождения.

– Славик, что тебе подарить на день рождения? – поинтересовался дедушка.

– Дедушка, ты же знаешь, как мне нравятся твои шахматы.

В двенадцать лет внук приблизился к рубежу КМС (кандидат в мастера спорта) и они с удовольствием играли фарфоровыми фигурками. Бабушка и дедушка жили в квартире, в двух кварталах от них. Это были родители отчима, но у него других не было, и он считал их своими родными.

– Они же дорогие, Слава! – сказал дед.

– Я знаю, дедушка… Они стоят пятьдесят рублей. У меня есть двенадцать. Вы с бабушкой, да мама с папой добавите мне, вот я и куплю. Обещаю, что к лету КМС выполню.

– Раз обещаешь… – на, держи! – и дед достал из серванта две красные десятирублёвки.

Шахматы и значки продавались в одном отделе новенького магазина «Орбита». Зажав в руках пятьдесят рублей, Слава пребывал в нерешительности. Перетрогав ленинские значки, шахматные фигурки, шахматные доски с фигурками и произведя расчёты, он, в конце концов, совершил покупку.

– Мне, пожалуйста, коллекцию юбилейного Ленина и шахматы за двадцать два рубля! – попросил он продавца.

Это были, конечно, не дедовские шахматы. И фигурки поменьше, и доска не деревянная, и качество среднее.

– Эх, Слава, Слава! – сказал дед, когда внук пришёл домой и развернул свою покупку, – что с тебя взять? Дитё ты ещё…

– Зато эти на магнитной основе и их можно в дорогу брать! – сказал в своё оправдание мальчик.