Читать книгу Щупальца спрута - Вячеслав Жуков - Страница 7

Павел Егорович Помиранцев достал из холодильника запотевшую бутылку шампанского, поставил ее на салфетку и критично осмотрел искусно сервированный стол.

В молодости, в студенческую пору, Павлу Егоровичу сполна пришлось хлебнуть лиха и чтобы не голодовать, года два он подрабатывал в ресторане официантом. С жира не бесился, зато всегда был сытый и сумел благополучно доучиться в авиационном институте. Но задатки той, можно сказать случайной профессии, въелись в него на всю жизнь. Поэтому, на всех вечеринках, банкетах, сервировку стола Павел Егорович не доверял никому. Делал все сам, проявляя завидное умение, способное сразить самых изысканных гостей. И даже когда стал главой холдинга «Авиа модуль», всякое составление праздничных столов проходило под его непосредственным контролем.

По нынешним меркам при такой должности, Павел Егорович был вполне обеспеченным человеком. Два раза в год посещал лучшие европейские курорты и вообще, старался жить в гармонии с внутренними потребностями.

Романов с женщинами старался не заводить. Во-первых, возраст. Что ни говори, совсем недавно стукнуло шестьдесят. Конечно, для настоящего мужчины это еще не предел и Помиранцев чувствовал себя в прекрасной форме. Но после смерти жены решил на женщин не заглядываться. И уж тем более, упаси Бог, привести постороннюю женщину в дом и заняться с нею любовью на семейном ложе. И ни одной молоденькой красавице, которых было в «Авиа модуле» великое множество, еще не удалось соблазнить богатенького «папу». Так подчиненные называли своего главного шефа. Любовных связей на родном предприятии Павел Егорович просто опасался. Да и все окружавшие его молоденькие красавицы казались ему неисправимо испорченными, как больные, пораженные метостазой и не подлежащие никакому лечению. Нравы современных женщин и особенно их запросы, просто пугали старичка Помиранцева. Скрягой он себя не считал. Но чтобы вот так, взять и потратить на первую попавшуюся особу тысячу, другую баксов, это уж слишком.

В устоявшемся мнение Помиранцева, его избранница, если таковая попадется, должна быть не моложе двадцати пяти лет. Именно после этого возраста женщина набирается житейской мудрости. Ни в коем случаи не избалованная деньгами чтоб ее не тянуло к роскоши. С такой бы Павел Егорович еще мог общаться.

Постепенно Помиранцев стал приходить к мысли, что остаток жизни ему придется коротать в томительном одиночестве, в своей роскошной четырех комнатной квартире. Перспектива мало завидная для любого мужчины.

Но вот ровно три недели назад в его офисе на Городковской улице раздался телефонный звонок, и очаровательный женский голосок попросил пригласить к трубке главу холдинга Помиранцева.

– Я слушаю, – несколько угрюмо ответил Павел Егорович, не располагавший желанием общаться, хотя голос той особы понравился ему. Даже показался мягким. Женщины, обладающие таким голосом, всегда нежны. Это Павел Егорович знал. Когда-то повезло ему. И с женой познакомился вот так по телефону. Было это все, да прошло. Сейчас он один.

– Это вас беспокоят из редакции журнала – «Крылья родины». Корреспондент Кузнецова. Когда я могу встретиться с вами, чтобы взять интервью? – ненавязчиво попросила работница редакции.

Сначала Павел Егорович хотел тактично отказать, сославшись на нехватку времени. Но уж очень корреспондентка хорошо просила, и Помиранцев подобрел. Да и почему бы не побеседовать.

– Хорошо, – согласился он и предложил: – А когда вам удобно? – спросил, оставляя выбор за просительницей, попутно стараясь вспомнить хоть что-то насчет журнала. Вроде, где-то видел такой, но точно не припомнил.

– А знаете что, давайте сегодня в шесть вечера, – предложила обходительная особа. И Помиранцев ей не отказал. В последнее время он печатался довольно много в разных изданиях. А, судя по названию, журнал специализируется по авиастроению. То, что нужно в целом для холдинга. Да и хорошая реклама в многотиражном журнале, а именно так представила свой журнал корреспондентка Нина Кузнецова, будет весьма кстати. Павел Егорович быстренько набросал на листе бумаги вопросы, которые посчитал необходимым отразить в своем интервью.

А ровно в оговоренное время порог кабинета переступила миловидная девушка лет двадцати шести в черных джинсах и белоснежной кофте с золотистыми перламутровыми пуговицами. Взгляд карих глаз заставил Помиранцева почувствовать себя лет на десять моложе. У нее была походка манекенщицы, которая шла по ковровой дорожке его кабинета как по подиуму, и, глядя на нее, Павлу Егоровичу захотелось вскочить со своего кожаного кресла и резво выбежать ей навстречу. Таких женщин встречают у дверей и ведут под белые руки. Но руководитель холдинга не смог позволить себе такого. Он с достоинством встал и галантно предложил даме стул.

– Прошу вас, присаживайтесь, – сказал он, разглядывая девушку.

Вместе со словами благодарности он получил улыбку, предназначавшуюся только ему. Кажется, старческие щеки покрылись едва заметным румянцем. Даже пристыдил себя: «Да что это я? Как мальчишка. Не хорошо в моем-то возрасте».

Вместо удостоверения, корреспондентка, показала Помиранцеву свою визитку. И после того, как Павел Егорович подержал ее в руках, засунула обратно в свою сумочку.

Но он успел прочитать ее фамилию, имя и отчество. На всякий случай, решил запомнить, чтобы потом справиться в редакции о ней.

Заглянув в свой листок с написанными вопросами, спросил:

– Итак, Нина Алексеевна, о чем вы собирались меня спросить?

Девушка смутилась. Отнимает время у занятого человека. Пришла, сидит тут и вместо того, чтобы задавать вопросы, обдает Помиранцева томным взглядом, проявляет симпатии.

– О многом, Павел Егорович. Прежде всего, мне хотелось бы кое-что узнать о вас. Вы меня интересуете, как личность. Как человек, способный управлять такой махиной, – корреспондентка указала рукой на карту городов, висевшую на стене, в которых находились дочерние предприятия холдинга.

Без ложной скромности глава холдинга сказал с улыбкой:

– Ну что ж. Если я вас так интересую, то я могу кое-что рассказать и о себе.

Девушка достала блокнот и приготовила авторучку.

– Очень, очень интересуете. Вопросов у меня много. Но давайте начнем… – она на минуту задумалась. – Начнем с личного.

В тот вечер Помиранцев много рассказывал о себе, наверное, даже больше, чем о самом холдинге, потому что никто и никогда не интересовался самим Помиранцевым так, как корреспондентка Нина. Это даже было трогательно, по крайней мере, для Павла Егоровича. Такая внимательность со стороны еще сравнительно молодой девушки, казалось бы, не познавшей жизнь так, как познал он, Павел Егорович Помиранцев.

Но как оказалось, у них есть кое-что общее – это одиночество, от которого каждый из них страдает. Есть работа, друзья, но ни у того, ни у другого нет человека, на которого можно опереться, когда становится невмоготу и доверить самое сокровенное. Ладно, Павел Егорович. Человек немолодой. В его возрасте, человеку ставшему вдовцом и глубоко скорбевшему по супруге, одиночество вполне объяснимо. Чужое горе никого не трогает, кроме него. Но Нина? Она молодая, красивая и ей совсем необязательно замыкаться в себе. Павел Егорович решил сделать ей приятное и пригласил в ресторан поужинать. «Пусть развеется немного, повеселится», – подумал он, ничуть не сомневаясь, что корреспондентка от его предложения не откажется. И Нина не отказалась.

Они поехали в ресторан «Славутич». На этот раз Павел Егорович изменил привычке и право выбора блюд предоставил своей очаровательной спутнице. Заметив с какой завистью мужики смотрят на девушку и на него, почувствовал некоторую гордость, что он с тако й девушкой. Даже официант улучшив момент, тихонько шепнул на ухо Помиранцеву, как комплимент:

– Я вам завидую. У вас такая девушка…

Слушая его, Павел Егорович испытывал трепетное волнение. Не мальчишка он, а рядом с этой красавицей будто сбросил пару десятков лет и теперь испытывал влечение и прилив сил. «А что? Может я и смогу ее удовлетворить», – подумал, пригласив Нину на танец и чем ближе прижимал ее к себе, тем больше терял голову, совсем забыв о тех принципах, которых придерживался раньше. Голову вскружила ему эта молодая корреспондентка. И прямо из ресторана Помиранцев повез девушку к себе.

Нина оказалась очень веселой девушкой.

– Я хочу танцевать, – заявила она, когда они вошли в квартиру. – Там в ресторане, мы с вами танцевали совсем мало, – сказала Нина, причем произнесла эти слова как укор, который Помиранцев принял на свой счет. Там в ресторане, не отказав своей привычке, плотно поужинав, сидя за столиком, он расслабился, почувствовал усталость, и когда Нина приглашала его несколько раз, вежливо отказывался. Ни с кем другим, девушка танцевать не пожелала, сохраняя верность только ему. Но теперь, дома, решил исправиться, поставил кассету с хорошей музыкой.

– Я к вашим услугам, – как галантный кавалер произнес он и сделал кивок головой, при этом вытянувшись по стойке смирно. Но когда девушка обвила руками его шею и приблизилась так, что он почувствовал, как трепетно бьется в ее груди сердце, голова у Помиранцева стала кружиться. Руки с талии скользнули вниз и остановились на круглой упругой попке молодой красавицы.

Еще там, в ресторане, Помиранцев незаметно для девушки несколько раз подливал ей в шампанское водку. Хотел, чтобы Нина опьянела. Пьяные женщины такие беззащитные. Именно такая и была нужна сейчас Помиранцеву. Он давно не занимался любовью и та уверенность в мужской силе, которую он чувствовал в ресторане, теперь ему казалась ошибочной. Вот, если бы девушка напилась и уснула, тогда бы Помиранцев отнес ее на диван, но ни в коем случаи на не кровать, где спал с женой. Кровать – это святое, их семейное, и посторонней женщине, пусть даже молодой и красивой, там не место. Диван, вот то, что сгодится для занятия любовью с очаровательной корреспонденткой. Потом бы, Павел Егорович снял с девушки всю одежду, и вволю налюбовавшись красивым обнаженным телом, позволил себе поласкать ее. И только потом, обнажившись, сам и возбудившись, раздвинул ее ноги и сделал бы то, о чем мечтал там, в ресторане.

Они медленно кружились под инструментальную композицию Игоря Крутого. Музыка лилась плавно, но в тоже время в ней чувствовалось некое возбуждение, которое передавалось и танцующим. Лично за себя Павел Егорович был готов поручиться. Он возбуждался. Да и Нина, кажется, тоже, потому что она прижималась к нему.

– Можно я вас поцелую, – вдруг попросила Нина и, не дожидаясь, что на это ответит Помиранцев, как пиявка впилась в его толстые губы и стала медленно по ним водить языком.

Павел Егорович задрожал, такое неописуемое чувство. Особенно, когда руки девушки опустились к его брюкам. Быстрое движение, и расстегнут не только ремень, но и пуговицы удерживающие брюки в поясе.

Павел Егорович густо покраснел, испытывая перед девушкой робость, но отговаривать ее не стал, предоставил ей полный простор действий. Только посчитал своим долгом напомнить:

– Ниночка, я прошу учесть. Я ведь уже в таком возрасте, когда может...

Девушка прикоснулась своим аккуратненьким пальчиком к его губам, не давая ему продолжить ненужное объяснение.

– Молчите. Не надо ничего говорить. Я буду делать все сама. И постараюсь, чтобы вам было приятно. Вы только не мешайте мне. И не надо стесняться. Вы ведь хотели этого? Признавайтесь?

– Хотел, – переборов робость, тихонько произнес Помиранцев. И почувствовал облегчение. К сожалению, начальник настолько въелся в сущность Павла Егоровича, что даже в сексе он не мог избавиться от этого комплекса. Никогда не вел себя с женщиной грубо, но все делал с высокомерием. Раз девушка пообещала все сделать сама, пусть делает. Так решил Помиранцев, наблюдая, как Нина ловко управляется с пуговицами на его рубашке.

Минута, и рубашка, майка и брюки – уже оказались на кресле. Павел Егорович тихонько хихикнул, когда Нина стала стаскивать с него трусы. Застеснялся, не зная, как она отнесется к тому, что под ними. Не станет ли критиковать? Да фигура его далека от совершенства.

Но, кажется, все это вместе ничуть не огорчило Нину, и Помиранцев облегченно вздохнул.

Девушка быстро разделась сама и, падая на диван, увлекла и Помиранцева. Тихонько засмеявшись, она сказала:

– Ой, мы с вами упали.

– Да, – возбужденно произнес Помиранцев, чувствуя под собой молодое упругое тело. Вид обнаженной девичий груди с выпуклыми сосками, вызвал в нем такое волнение, что Помиранцев почувствовал дрожь в сердце. Казалось, еще немного и оно остановится, перестанет биться. Сейчас он просто не думал, что с ним может случиться что-то ужасное. Он хотел только одного, побыстрее овладеть красавицей. Боялся, вдруг она в самый неподходящий для него момент встанет и, одевшись, уйдет, на прощанье, бросив что-нибудь обидное. Разве такого мужчины она достойна?

Он целовал ей то один, то другой сосок. Водил между большими грудями языком и стыдясь заглянуть ей в глаза, подбирался к самому сокровенному, что прятала девушка под узорчатыми полупрозрачными трусиками.

Потом был секс. Правда, Павел Егорович не ожидал, что блаженство будет таким коротким. Хотелось большего да не получилось.

Нина, как игривая кошка, забралась на него, и когда Помиранцев почувствовал, что полностью вошел в нее, испустил протяжный стон. Хотел попросить девушку, чтобы остановилась, не двигалась, но, как оказалось, уже поздно. И вот все кончено.

Павел Егорович закрыл глаза. Уверен был, девушка рассчитывала на большее, но сегодня он оказался к большему не готов. И застыдился.

– Ничего. Так бывает. Ведь мы с вами только встретились. Делаем это первый раз, – успокаивала его Нина, как могла и обнадежила: – В другой раз вы сможете это делать намного дольше. Вот увидите.

Помиранцев осмелился открыть глаза. Чувствовал во рту сухость. Неплохо бы выпить по бокалу шампанского.

Нина от такого предложения не отказалась.

– Я сейчас принесу, – она быстро соскочила с дивана и голая побежала в кухню. И глядя на ее обнаженное тело, круглую попку, Павел Егорович ощутил в себе прилив сил. И ему захотелось ее еще.

Прошла минута, другая, а девушка не шла.

«Ну, чего она там копается?» – начал уже Помиранцев изнемогать от нетерпения. И позвал:

– Нина?

– Я уже иду, – раздался из кухни ее приятный голосок, в котором сквозили нотки сожаления, – Я тут у вас немного шампанского пролила. Надо бы вытереть.

– Ну, вы чудачка. Бог с ним, с шампанским. Я заждался вас.

Она появилась перед ним, как прекрасная Афродита. На серебряном подносе стояли два хрустальных фужера наполненные игристым шампанским, а на тарелочке лежало несколько долек мелко порезанного ананаса.

Но не это сейчас интересовало Павла Егоровича. Все его внимание было приковано к ее бедрам и пучку густых вьющихся волос прикрывавших лобок. Все это вызывало у Помиранцева трепетное возбуждение.

– Иди ко мне, моя киска, – подрагивающим голосом, проговорил он, откинув простыню и показав, что он в полной готовности продолжить то, чем они только что занимались.

– О-о, – восхищенно протянула девушка и похвалила: – Я вижу, вы входите во вкус. Вы просто молодец. Но перед этим надо обязательно выпить по бокалу шампанского, чтобы мое путешествие на кухню было оправданным, – она взяла с подноса фужер и грациозно протянула Помиранцеву. Другой пригубила сама.

Едва Помиранцев осушил предложенный фужер, девушка с аппетитом голодной самки набросилась на него. Он хотел сказать, что теперь сам бы не прочь полежать на ней, но Нина не давала ему и рта раскрыть, впиваясь в его губы и целуя.

«Ну и темперамент у этой киски», – удивлялся Помиранцев, подумывая, насколько его хватит и, чтобы в момент экстаза эта разъяренная тигрица не придушила его.

Когда Павел Егорович опять испустил протяжный стон, кончив в нее, то вдруг почувствовал невыносимую адскую усталость. Такое ощущение, что силы окончательно покинули его и внутри пустота. Веки сделались тяжелыми и сами собой стали закрываться. И сколько Помиранцев не делал усилий, побороть сон не мог. Последнее, что он увидел, перед тем, как заснуть, это рядом лежащую Нину. Девушка, кажется, спала. И тогда Павел Егорович почувствовал, будто проваливается куда-то, и нет сил, с этим совладать.

– Нина, – прошептал он, засыпая.

Но не прошло и несколько минут, после того как Помиранцев заснул, девушка открыла глаза и тихим, ласковым голоском позвала:

– Павел Егорович? Жирный старикашечка. Ты спишь?

Помиранцев отреагировал громким храпом, словно по квартире на полном газу разъезжал бульдозер и не мог остановиться.

– Ну, спи, спи, старый осел. – Девушка встала и бросив чуть насмешливый взгляд на развалившегося на диване Помиранцева, стала производить в комнате самый настоящий обыск. Заглядывала в шкафы, ящики столов, всюду, что на ее взгляд представляло интерес. Причем, делала это довольно профессионально. Если брала какую-то вещь, то после осмотра обязательно возвращала ее на место так, как она лежала до этого. И только на свое место, чтобы потом у Помиранцева не возникло ни малейших подозрений. Здоровенный стеклянный шкаф набитый хрусталем, не вызвал у нее интереса. В нем девушка копаться не стала. А вот старинный комод из мореного дуба, с короткими резными ножками, подбитыми войлоком, сразу привлек внимание, едва голая девица вошла в маленькую комнату, скорее служившую кладовкой, с одним единственным зашторенным окном.

Свету не хватало, и девушке пришлось воспользоваться настенным плафоном. Включив его, обнаженная девица опустилась на колени, грациозно оттопырив круглую попку. Все ее внимание было сосредоточенно на паркете. Он был покрыт тонким слоем пыли. Видно в этой комнате Помиранцев бывал не так часто. Но в глаза бросились едва заметные полоски, оставленные войлоком. Сомнений быть не могло. В комнате, где прибирались крайне редко, по какой-то надобности отодвигали комод. И делали это не раз.

Еще раз взглянув на полосы стертой на паркете пыли, девушка попыталась отодвинуть предмет мебели, который никак не гармонировал с современной обстановкой в квартире. Наверное, по этой причине он и попал в кладовку, чтобы с глаз долой. Вещица, несомненно, могла украсить гостиную в усадьбе графа Шереметьева. И не понятно было ее предназначение у Помиранцева. Вот так, на первый взгляд, не скажешь, чтобы глава холдинга тяготел к старинной мебели.

Комод оказался не таким уж и тяжелым, хотя имел внушительные размеры. С места он сдвинулся на удивление легко, даже не пришлось прилагать больших усилий. Когда он отъехал в сторону, девушка увидела в стене нишу с вмонтированным в нее небольшим сейфом. Коварная улыбка появилась на ее лице.

– Вот он! – восторженно воскликнула девушка. – Я и не сомневалась, что у такого прижимистого старичка имеется загашник. Теперь неплохо бы его открыть и заглянуть внутрь. Думаю, там есть на что посмотреть. – Она попыталась ноготком подцепить дверцу сейфа, но два хитроумных замка накрепко соединили ее с корпусом из сверхпрочного металла.

И на красивом личике отобразилось огорчение. Ей не терпелось удовлетворить свое любопытство. Она обшарила все ящики комода в поисках ключей, но так и не нашла.

– Ну что ж, папашка, тем хуже для тебя, – зло проговорила голая девица, возвращая комод на место.

* * *

Когда Павел Егорович проснулся, Нина лежала рядом и спала.

На часах было – двенадцать. Жалко было тревожить сон обворожительной красавицы. Вволю насмотревшись на ее прелести, Помиранцев склонившись к самому ушку, тихонько позвал:

– Ниночка. Пора просыпаться. Уже двенадцать часов.

Ее веки дрогнули и девушка открыла глаза.

– Ну, теперь мне влетит от мамы. Столько времени я провела у вас. – Девушка вскочила с дивана и стала быстро одеваться.

Глядя, как она натягивает трусики, торопливо застегивает лифчик, Павел Егорович почему-то смутился, посчитав себя виновным в том, что столько времени продержал девушку у себя. «А ведь действительно, нехорошо получилось. Она даже не позвонила родителям, не предупредила», – подумал он и предложил:

– Нина, а хотите, я поговорю с вашей мамой? Постараюсь ей объяснить…

Но девушка даже не захотела слушать.

– Ни в коем случаи. Вы не знаете мою маму.

Помиранцев поежился под простыней. Действительно, получится несуразно, если он вдруг вот так заявится. Кем и как представиться ему: любовником или просто другом. Не то не другое не подходит по возрасту.

– Не беспокойтесь. Я сама все объясню. Я думаю, она поймет. Мне не десять лет. И я имею право на личную жизнь.

– Ну, правильно, – соглашаясь, Помиранцев кивнул.

– И с кем проводить время, это мое личное дело, – проговорила девушка, заметив беспокойство во взгляде Помиранцева. Показалось, он хочет что-то сказать. И она не ошиблась.

Прикрываясь простыней, Помиранцев сел на диване и преодолев робость, спросил:

– Скажите, может, вы нуждаетесь в деньгах? Так я могу…

Наверное, зря заговорил он про деньги, потому что девушка изменилась в лице прямо на глазах.

– Вы меня посчитали проституткой? Раз пришла к вам и все такое, – она так глянула на Помиранцева, что тому стало неуютно в собственной квартире.

«Дурак я. Вот сморозил, так сморозил», – пожурил он себя, сказав:

– Упаси Бог, Ниночка, – он скроил виноватую физиономию и, приложив обе руки к груди, как на покаянии, попытался изъясниться более понятливей: – Я хотел просто помочь… если надо? Я могу… Я вполне обеспеченный человек. И если есть нужда в деньгах, то, пожалуйста…

Девушка улыбнулась. Теперь в ее глазах Помиранцев прочитал восхищение и почувствовал гордость. Вот он какой, Павел Егорович. Пусть она знает.

– А если… – она на минуту замялась, потом все с той же улыбкой спросила: – мне, скажем, нужна большая сумма?

Помиранцев понял, она блефует, но все равно было приятно. Такая красавица. Ну, разве ей в чем-то откажешь?

– И какая же это сумма? – спросил он тоном миллионера, готового к значительным пожертвованиям.

Девушка не теряла время на раздумья.

– Ну, скажем пятьдесят тысяч долларов.

Наивная. Кажется, она хотела озадачить Помиранцева, но не получилось.

– Не смешите меня, Ниночка, – сказал Помиранцев, едва не рассмеявшись. Что для респектабельного человека пятьдесят тысяч? Красавице не мешало бы понять, с кем она познакомилась.

– Ого, – произнесла девушка удивленно, отводя Помиранцеву особое место среди своих знакомых. А он самодовольно хмыкнул, рассуждая, что ей не мешает понять сразу, он не какой-то резвый жеребец способный только затащить красотку в постель. Если с таким человеком водить дружбу, он очень даже может пригодиться. И уж, конечно, выручить деньгами. Деньги для него это такой пустяк.

Теперь Нина боготворила своего пожилого покровителя.

– Ну, хорошо, – ее маленький носик капризно вздернулся, – а если, – глаза оценивающе смотрели на солидную фигуру главы холдинга, расположившегося теперь поперек дивана. – А если – сто тысяч долларов? Дадите взаймы, если очень будет нужно?

Но даже такая сумма нисколько не озадачила Павла Егоровича. Казалось, в его сытых глазках и на этот раз не было ни капли удивления.

– Да хоть – двести, – сказал он, удивив девушку еще больше, но как человек, во всем любящий порядок, посчитал своим долгом добавить: – Только, конечно, хотелось бы получить от вас какие-то гарантии...

Красивая мордашка сразу потускнела, а в глазах появилась нескрываемая обида.

– Вот вы сразу заговорили о формальностях. И ни капли доверия. – Она разочарованно посмотрела в обеспокоенные глаза Помиранцева. А тот уже ругнул себя. Не так сказал и не то, и Нина истолковала его слова как недоверие. Поспешил сказать, оправдываясь:

– Но, Ниночка, поймите меня правильно…

Дальше девушка не дала ему договорить.

– Да ладно. Я все понимаю. Просто подумала, вдруг мне и в самом деле понадобятся деньги. Я приду к вам, и неужели вы мне вот так дадите?

Помиранцев решил быть великодушным до конца. И пообещал:

– Приходите, и я дам, когда вам будет очень нужно.

Прозвучало по-барски. Но уж очень хотелось порисоваться перед молодой особой. Красотой, молодостью, Помиранцев не мог взять ее. Это все осталось в прошлом. Годы наложили свой отпечаток. Но что им оказалось неподвластно, так это деньги. Помиранцев был богатым человеком. И пусть девушка знает это.

– Ну, ладно. Ловлю вас на слове, – хитро прищурилась красавица. Она подошла к нему уже одетая и чмокнула старичка в его толстые, чуть отвислые губы.

– Нина… – он хотел спросить, когда снова сможет увидеть ее и передать, как будет скучать. Но девушка дотронулась своим пальчиком до его губ и сказала:

– Мне сейчас надо идти, – тут же одарила его обнадеживающим взглядом и добавила, как бы оставляя право решения за ним: – Если хотите, мы можем увидеться еще у вас здесь?

Старичок от радости чуть не подскочил с дивана. Готов был целовать ей ноги.

– Ниночка! Конечно, хочу.

Девушка пообещала:

– Ну, тогда я вам на днях позвоню. Тем более, вам еще необходимо прочитать материал, который я напишу. Чтоб я не втюхала туда ничего лишнего. Честно признаюсь, в ваших специфических терминах по авиастроению я разбираюсь слабо.

– Ничего. Мы разберемся вместе, – убедительно сказал Помиранцев.

– Вот на этом диване, – хохотнула девушка и пошла к двери.

Помиранцев побежал за ней в прихожую, проводить.

– Ниночка, с нетерпением буду ждать вашего звонка, – мурлыкал он, забегая вперед, к двери.

– Я позвоню. Ой, сколько тут у вас замков, – хихикнула она, глядя, как Павел Егорович отпер сначала один замок, потом другой. – Воров боитесь?

– Эх, Ниночка, – вздохнул Павел Егорович. – Жизнь такая стала, что всякий мало-мальски имеющий достаток человек, вынужден защищать свои двери от непрошенных гостей.

Перед тем, как выйти на лестничную площадку, девушка еще раз поцеловала Помиранцева, только на этот раз в щеку.

«Божественное создание», – думал Павел Егорович, закрывая за ушедшей девушкой металлическую дверь. Настроение у него было прекрасное. Взволнованный близостью с молодой красавицей, он долго не мог заснуть. Хотелось встать, одеться, выйти на улицу и до рассвета бродить по ночной Москве, как в далекой молодости. Все это было когда-то. Было, но безвозвратно прошло. Подобное теперь, представлялось Павлу Егоровичу непозволительной роскошью. Единственное, в чем он себе сейчас не отказал, это подойти к окну, раскрыть его и, усевшись на стул, вдыхать ночную свежесть.

* * *

На другой день, выбрав момент, когда в кабинете не оказалось назойливых подчиненных, Помиранцев набрал номер, который видел на визитке у Нины. Обладая отменной памятью на телефонные номера, он легко запомнил его. С утра хотелось позвонить, но выдалась такая возможность только перед обедом. «Надо пригласить ее на ужин», – решил Помиранцев, ища предлога для встречи.

Несколько длинных гудков, и в трубке послышался довольно приятный мужской голос. Причем, едва услышав его, у Помиранцева сразу сложилось мнение, что принадлежит он человеку намного моложе. Даже забеспокоился. «Там у них, небось, полно мужиков. И все возле нее ошиваются», – подумал с сожалением, зная, как трудно удержать возле себя красивую, молодую девушку, владеть которой хотелось только ему одному. Почему бы ни позволить себе на старости лет такую роскошь? И что хорошего она увидит от них от современных недотеп? Но если не дура, а Помиранцев ее к таким не относил, выбор она сделает правильный.

– Редакция журнала «Крылья родины», – донеслось представление из трубки, и тут же нетерпеливый мужской голос попросил: – Говорите, вас слушают?!

Помиранцев спохватился. Ведь слушали его. Для начала он, как человек деликатный, извинился за звонок и не менее деликатно попросил:

– Можно пригласить к трубке корреспондента Нину Алексеевну, – назвал он девушку по отчеству, но не назвал фамилию. И мужчине пришлось уточнить.

– Кузнецову? – спросил он.

Помиранцев опять извинился, только теперь посетовал на забывчивость.

– Да, Кузнецову. Если можно, конечно, – в своем деликатном тоне произнес он, надеясь услышать голос Ниночки. Но разговаривавший с ним человек, представившийся редактором журнала, разочаровал его, сказав:

– Знаете, ее сейчас в редакции нету. Она на задании. Но, я думаю, – уверенно произнес он, – примерно через полчаса она подъедет. И если вы оставите номер своего телефона, она вам обязательно позвонит.

Свой номер Помиранцев оставлять не стал. Огорчившись, что не застал ее, он заговорил несколько мрачновато:

– Передайте ей, что звонил Помиранцев Павел Егорович. Мой номер она знает. Как появится, пусть позвонит мне.

– Хорошо, Павел Егорович, – чувствовалось, редактор, разговаривавший с Помиранцевым, был милым, интеллигентным человеком и поспешил заверить. – Обязательно передадим. Даже не сомневайтесь. Она вам перезвонит.

Сейчас, разговаривая по телефону, Помиранцев почему-то почувствовал отдаленную тревогу. И чем дольше держал трубку, тем больше это проклятое чувство наполняло его сознание. Подумал еще: «Что это со мной? Нет, права моя секретарша, бросить все к черту и укатить к морю. Хотя бы на пару недель. Ничего тут без меня не случится».

Кончив говорить, Помиранцев положил трубку и еще несколько минут сидел хмурый и задумчивый, пока из приемной не позвонила секретарша Вера, тем самым напомнив, что личное нужно отставить в сторону и переключиться на дела.