Читать книгу Кукушка - Вячеслав Жуков - Страница 3

– Ксюша, я могу на тебя надеяться, что все будет хорошо и ты доберешься до дома без приключений? – спросила воспитательница, когда они уже были на вокзале. Ей хотелось окончательно избавиться от сомнений. И кто как не Ксения может помочь в этом.

Поезд стоял возле перрона, и Галина Сергеевна повела Ксению к ее вагону.

– Конечно, можете, – успокоила Ксения чересчур волнительную воспитательницу, общение с которой уже честно говоря, надоело. Сколько можно об одном и том же? Всю дорогу пока ехали на вокзал она только и делала, что зудела над ухом свои наставления, как и что надо делать в исключительных ситуациях если таковые случаться. Невдомек ей, что Ксение, этот инструктаж надоел до чертиков. Уши вянут все это слушать. Так она и теперь перед отправкой поезда не перестает.

– Дорогой смотри, будь повнимательней, и не проехай свою станцию. Вот возьми деньги на дорогу, – достала Галина Сергеевна из кошелька полторы тысячи рублей и передала их Ксение. – Спрячь подальше, чтоб не вытащили. А это вот билет на поезд. И пожалуйста, не волнуйся ни о чем.

Ксения тихонько застонала. И как только у этой толстушки язык не устанет болтать столько ненужного. Успокаивает, чтоб Ксения не волновалась. Подумала бы, чего ей волноваться. Как раз она-то спокойно себя чувствует, а вот Галина Сергеевна, похоже, нет. Суетится понапрасну и нервничает, даже ручонки подрагивают. Делает вид, будто переживает за Ксению, а на самом деле за себя. Ведь если директриса колледжа узнает, что она не поехала, выгонит с работы. Вот и трясется толстушка. Но терпеть Ксении недолго осталось, скоро все, они распрощаются и зудеть будет некому. Ксении хотелось, чтобы Галина Сергеевна поскорее ушла. Она попыталась выпроводить толстушку до отхода поезда, но та отказалась проявив настойчивость, заявив, что у них еще есть время поговорить об очень важном. Это означало, что воспиталка высказала не все и Ксении предстоит еще послушать ее нравоучения. «Во достала тетка», – подумала девушка, глянула на часы и усмехнулась. Ну почему так медленно ползут эти последние минуты.

Галине Сергеевне показалось, будто Ксения насмехается над чем-то сказанным ею, хотя вроде бы повода для насмешек нет и говорит она об очень серьезных вещах.

– Ты чего, Ксюша? – спросила она.

– Да это я так. Со мной иногда бывает. Не обращайте внимания.

– А…а, – с подозрительной гримасой на лице протянула воспитательница и перешла к тому, что ее особенно заботило больше всего. – Как приедешь, сразу дай мне телеграмму. Только смотри не в училище, а на мой домашний адрес. Я его тебе тут написала, – сунула она в руку Ксении клочок бумажки с адресом. – Там и мой домашний телефон. Можешь позвонить, если не захочешь телеграмму давать. Но сообщи обязательно, как ты и что. Поняла? Я буду ждать.

Ксюша кивнула и вошла в вагон. Услышала, как Галина Сергеевна о чем-то разговаривает с проводницей, такой же пухлой кубышкой как и она сама. Только ростом та была поменьше, оттого наверное и казалась еще толще.

– Ну вот. Можешь ехать и не беспокоиться, – радостно заключила Галина Сергеевна, усаживаясь рядом с Ксенией. – Я попросила проводницу. Она присмотрит за тобой и напомнит тебе, где выходить.

Вагон качнулся. Кажется, наступал ожидаемый Ксенией момент расставания, чего не скажешь про воспитательницу. Та наверняка бы еще поторчала тут, доставая своей болтовней. Ну да вынуждена уйти, и проводница бодрым голосом хозяйки, гаркнула, чтобы все провожающие покинули вагон.

– Ну, до свидания, Ксюша, – сказала Галина Сергеевна, растроганно. – Ты извини, если что… – она не договорила, и Ксения заметила как у воспитательницы от влаги заблестели глаза.

– Галина Сергеевна, спасибо вам за заботу. Я обязательно вам дам знать, как мы с вами договорились. Не волнуйтесь, – пообещала Ксения, желая успокоить толстушку. Ведь поди ночи спать не будет в ожидании телеграммы.

Толстая и оттого не очень поворотливая Галина Сергеевна кивнула и улыбнулась.

– Глупенькая, это тебе надо волноваться. Я что, – сказала она о себе как о чем-то прошедшем. – А вот тебе еще жить да жить. Прощай, – она наклонилась и своими толстыми большими губами чмокнула Ксению в щеку. Ее полное, некрасивое лицо сделалось неподдельно печальным. И даже улыбка не могла скрыть этой печали.

– Счастливо тебе, – сказала воспитательница и кивнув, ушла из вагона.

В окно Ксения видела, как толстая, похожая на косолапую медведицу женщина, шла по перрону низко опустив голову. И Ксение показалось, что Галина Сергеевна плачет. А голову наклонила, потому что не хочет, чтобы кто-то из посторонних увидел ее слезы.

И Ксении вдруг захотелось выскочить из вагона, окликнуть ее и прислонившись к ее теплой груди, сказать напоследок что-нибудь ласковое и доброе, чтобы навсегда запомнилось обеим. Но вагон медленно покатился вдоль перрона и Галина Сергеевна стала удаляться.

Ксения смотрела в окно. Поезд еще шел медленно, но чем дальше он удалялся от вокзала, тем больше набирал скорость. Припозднившиеся пассажиры, рассаживаясь по своим местам, еще толпились в проходе. Ксения схватила свою сумку и расталкивая всех кто попадался на ее пути, быстро направилась к выходу. На нее ругались, даже оскорбляли, но она не обращала на это внимания и на грубость не отвечала.

Проводница еще не закрыла дверь, стояла в тамбуре с сигаретой во рту и равнодушным взглядом смотрела как удаляется вокзал, а вместе с ним и суета провожающих. Они остаются в холодной промозглой Москве, а она отправляется туда, где тепло и солнце светит чуть ли не круглые сутки. Вернувшись домой, у нее будет целая неделя понежиться на пляже.

Появившаяся Ксения оборвала все ее мечты. Проводница на девушку глянула строго, и чего этой пузатой малолетке не сидится.

– Ты чего? Не стой здесь. Проходи в вагон, – сказала она Ксении, еще не понимая того, что задумала беременная девушка.

– Отойди, – Ксения попыталась пройти к незакрытой наружной двери, но проводница загородила своим пышным телом проход.

– Ты это чего удумала? – заволновалась она, когда наконец сообразила, зачем девушка тут с сумкой. Бывает, некоторым не терпится перекурить, но только не ей.

– Да отойди ты, – Ксения толкнула проводницу, но не сильно, и та даже не сдвинулась с места.

– Сдурела? – завизжала проводница, вцепившись в рукав пальто Ксении. – Разбиться хочешь? Чокнутая. Себя не жалеешь, так хоть ребенка пожалей. Иди в вагон. Тебе где надо выходить. Вот там и выйдешь. Я из-за тебя в тюрьму садиться не хочу. А будешь хулиганить, я начальника поезда вызову. В милицию тебя сдадим.

– Лучше уйди, – не обращая внимания на все стенания проводницы, Ксения со всей силы пихнула ее, и проводница отскочила в сторону с прохода.

Ксения шагнула к подножке. Увидев это, проводница побледнела.

– Что ты делаешь? Дура! Не прыгай. Убьешься. Постой, – закричала она, вставая с пола.

Поезд набирал скорость, и Ксения понимала, что сильно рискует. Во-первых, прыгать с поезда да еще беременной, это уже риск. А, во-вторых, прыгнуть можно неудачно и потоком воздуха затянет под колеса. Но она решила не отступать, и улучшив момент, когда вагон проехал бетонный столб с включенным зеленым фонарем на нем, не теряя времени прыгнула, стараясь оттолкнуться подальше от вагона.

Она упала в большой сугроб и почувствовала как ребенок интенсивно зашевелился. Подумала: «Господи, только бы не родить прямо здесь в сугробе. Тут ведь даже помощь оказать некому». Теперь уже ей и самой было страшно за свой поступок. Ведь подобное безрассудство не всегда оправдано. И если б довелось повторить, она бы точно не сделала этого.

Хорошо, что все обошлось. Она поднялась и улыбнувшись проводнице, помахала рукой.

Сперва опешившая проводница хотела было остановить поезд, но увидев, что Ксения не разбилась, не попала под колеса, передумала. Но не смогла сдержаться, чтобы не обругать эту ненормальную.

– Чокнутая ты! Дура! – крикнула она напоследок, вкладывая в эти слова все свое возмущение и не стала слушать, что ответит девчонка, закрыла дверь.

– Тебе видней, – сказала Ксения в ответ и рассмеялась. Смех пробрал, когда вспомнила недавнюю толкотню с проводницей. Вот было б здорово, если б они обе оказались в сугробе. Как бы потом проводница догоняла свой вагон.

Поезд уехал, дав прощальный гудок. Вряд ли было традицией извещать о своем отъезде, Хотя может быть. Ксения этого не знала. Да и думала сейчас о другом. Она стояла возле путей и совершенно не знала, куда ей теперь идти. И хотя Москва город огромный, но для нее он чужой. И Ксения здесь чужая. И никому-то она здесь не нужна со своими проблемами.

А с другой стороны, на что она могла рассчитывать? Провинциалка. На жалость чужих людей. Да таких как она, здесь тысячи, и жалеть их никто не собирается.

– Ладно. Мы еще посмотрим, – проговорила она решительно. Пусть все будет так, как ляжет судьба. Главное не унывать, не впадать в отчаянье. В конце концов, ее сюда никто не гнал. Наоборот, мать как могла отговаривала. Но Ксюша не послушалась. В глубине души надеялась, что вот она приедет, молодая красивая и ей обязательно повезет. Но с ходу поступить в театральный не получилось. И чтобы не возвращаться обратно, Ксения пошла в колледж.

– Я выкарабкаюсь, – старалась настроить она себя на оптимизм. Раскисать сейчас нельзя, даже в малом. И топтаться на месте. Так какой смысл ей стоять тут возле железнодорожных путей? Для начала надо вернуться на вокзал. Отряхнув от снега сумку, Ксения не торопясь пошла по шпалам туда, откуда пять минут назад ее увез поезд.

Настроение было, хуже некуда. Да и с чего оно будет хорошим. Ведь ночевать теперь ей негде. И с деньгами не густо. К тем полторым тысячам рублей, что дала на дорогу добрейшая Галина Сергеевна у Ксении были еще четыре штуки своих. Но на долго ли всех этих денег хватит даже если расходовать по минимуму? Кто бы ответил. Сама Ксения не знала. А питаться надо, причем за двоих.

Пока Ксения решила временно разместиться на вокзале. Хотя пускать ее в зал ожидания и не хотели. Пришлось соврать, сказать, что она по нечаянности опоздала на поезд. Ксения показала билет на только что ушедший поезд, и ее пожалели и впустили. Выбрав свободное местечко, Ксения села на скамейку, испытывая необычайное облегчение. Столько времени на ногах. Если б не пустили в зал, села бы прямо на пол у входа, как таджичка с ребенком. Та просила подаяние, а Ксении просто бы посидеть.

На соседней скамейке, бойкая старушенция в норковой шубе и массивными золотыми сережками в ушах, что-то нашептывала мордастому парню лет тридцати. Как Ксения поняла, ее внуку, от которого довольно хорошо перло коньячным перегаром. Ее наставления касались какой-то женщины. Чем та особа вызывала недовольство у старушенции, Ксения не знала да и не хотела знать. Своих проблем выше крыше.

Да и внуку как видно, наставления въедливой бабуси надоели. Хотя он и кивал головой, делая вид, будто внимательно и с пониманием слушает старушенцию, но наверняка думал сейчас о другом. Он таращился по сторонам и с интересом поглядывал на Ксению.

Чтобы не встречаться с ним взглядом, Ксения отвернулась. Пусть он зыркает на свою бабусю. Чувствуется, старушка еще та пройдоха, считает себя всезнайкой, и во всем-то она разбирается. Может она учительница и привыкла поучать своих учеников. Но сейчас от нее доставалось внуку.

Ксения заскучала. Назойливая болтовня старушенции порядком поднадоела. И почему так бывает, что находятся такие, которые любят кого-нибудь поучать, считая наверное, себя умнее. Ксения таких не долюбливала.

Глянув в сторону, девушка обратила внимание на сидящего на другом конце этой же скамейки мужчину в дубленке. Пока отвлеклась на старуху и ее внука и не заметила, когда этот тип подсел. Но что-то ей подсказывало, что подсел он не просто так. Наверное, его выражение лица. И глаза. Хитрющие такие. Встретившись взглядом с Ксенией он слащаво заулыбался.

Ксение его улыбка не понравилась. Но еще больше не понравился его взгляд. Было в нем что-то неприятное.

«Во, вперился», – подумала Ксения, отворачиваясь и, надеясь, что тому типу надоест на нее таращиться. Но ему не надоело и он продолжал настырно обшаривать ее глазами.

Делая вид, что не обращает на него внимания, Ксения искоса увидела, как тот в дубленке встал со своего места и подойдя, вдруг плюхнулся на свободное место рядом с ней. Видно от нахальства он не страдал, наверное потому и не спросил, не возражает ли Ксения. Хотя судя по его роже, даже если бы она и возражала, вряд ли бы что-то изменилось. Видно он еще тот фрукт и такие легкие знакомства для него привычное дело. Он поводил глазами по сторонам, словно лишний раз проверяя, одна ли девушка тут. Потом заговорил.

– Спорим, тебе некуда идти? – сказал он с насмешкой, без стеснения рассматривая черты лица красивой девушки.

Какие мысли обуревали этого типа сейчас, Ксения не знала, но она так глянула на него, что другой нормальный человек сразу бы все понял и отошел. Но этот приставала остался. Более того, он с самодовольством ухмыльнулся, как бы предоставляя девушке простор для нелестной характеристики об нем. При этом его взгляд говорил: хочешь так посмотри, а хочешь эдак, только я все равно не уйду.

– Меня Артуром зовут, – зачем-то представился тип, хотя Ксение было абсолютно наплевать кто он и как его звать.

Холодно взглянув в его коричневые глаза, она сказала:

– А хоть Ванька, или Петька. Мне-то что, – и тут же спросила: – Вам что, делать нечего? Подходите. Лезете с разговорами?

Это ее замечание вызвало у Артура еще большею улыбку.

– А тебе? Тебе есть что делать? Только не надо врать, что ты дожидаешься поезда. По твоим глазам видно, что ты никуда не торопишься. Стала бы ты тут столько времени торчать.

Ксения вздохнула. Как неприятно сознавать, но этот тип прав. Ей теперь некуда торопиться. И вообще…

– Отстаньте от меня, – предложила Ксения типу альтернативный вариант, который по ее мнению должен был устроить их обоих, хотя и с условием, что этот Артур нормальный человек с понятием.

Но, наверное, он не подходил под такие критерии. По крайней мере, отсаживаться на другую скамейку он судя по всему не собирался. Спросил:

– Ну и как ты теперь жить собираешься?

Ксения удивленно вытаращила глаза. Ну дела. Чего ради она должна исповедоваться перед каждым встречным. Даже почувствовала себя немного оскорбленной. Впечатление такое, словно этот тип с именем Артур узнал про все ее неудачи и набравшись наглости безжалостно лез в душу.

– Послушайте… Какое вам дело до моих проблем? Вам что действительно нечего делать? – ответила Ксения нарочно грубо.

Но на Артура ее грубость не произвела впечатления. Кажется этот тип привык и не к такому. И тогда Ксения сама решила отсесть от приставалы подальше.

Артур, кажется, догадавшись об этом, поспешил сказать миролюбивым тоном:

– Да ты не сердись. Я ведь не просто так…

Ксения не перестала удивляться.

– Не просто так? – переспросила она.

Приставала согласно кивнул и сказал:

– Нет. Я подумал, что может быть смогу тебе помочь.

Ксения глянула на приставалу оценивающим взглядом. За кого он себя выдает. И какой смысл ему перед ней рисоваться. И она глядя приставале в лицо рассмеялась, заметив, что это ему явно не нравится. А Ксении наоборот. Захотелось поиграть на его самолюбие. Тоже нашелся добрый дядя, готовый пожалеть ее и видишь ли помочь.

Наверное, рассмеялась она слишком громко, потому что старуха замолчала, перестала говорить. И они вместе с внуком уставились на Ксению и приставалу Артура. Им уже стало не до своих проблем. Теперь они навострили уши в ожидании чего-то интересного.

Артур нахмурился, посчитав себя оскорбленным, с недовольством глянул на старуху и ее внука. И сказал Ксение:

– Между прочим, ты зря смеешься. У меня есть и где жить, и работа для тебя найдется подходящая. На памперсы для ребенка всегда заработаешь да еще кое-что останется. Так что подумай. А если ты рассчитываешь, что государство тебя обеспечивать будет, то горько ошибаешься. Не нужна ты никому здесь.

С этим Ксения могла бы и не спорить. Уже кое-что ей довелось испытать на себе. Только чего об этом плакаться да еще такому типу как этот Артур. Первый встречный. Думать над его предложением Ксения даже и не собиралась. С самого начала знала, что ничего интересного не услышит. Теперь решила во что бы то ни стало отшить этого доброхота, сказала:

– Слушай, отвали а! Достал уже. Ты что не понимаешь, я не хочу с тобой разговаривать.

На этот раз Артур вспылил. Фыркнул с обидой.

– Подумаешь цаца. Да я могу и уйти. Только ты запомни, никто тебе здесь руку помощи не протянет. У тебя ведь нет ни прописки, ни жилья. Шлюхой будешь вокзальной. А тут таких полно. За бутылку пива драть тебя будут. Или в ментовке сгноят, если станешь артачиться. Вон тот сержант, – показал Артур на постового милиционера, – уже приглядывается к тебе. Так что смотри. И запомни, Артур долго уговаривать не любит. К Артуру бабы сами бегут.

– Отстань, – огрызнулась Ксения, не оставляя надежды все-таки отогнать нахала, с которым и говорить-то неохота. – О прописке моей он заботится. Какой чуткий и внимательный дядя. Посмотрите на него, – при этом Ксения посмотрела не на приставалу, а на сидящих напротив старуху с внуком.

Старушенция кажется забыла, о чем вообще пару минут назад говорила внуку, сидела с раскрытым ртом, чтобы не пропустить ни слова из произнесенного беременной девушкой и подсевшего к ней мужика.

– Дура! Мне твоя прописка не нужна. Это тебе она нужна. А я между прочим, тебе могу и с пропиской помочь. И чего ты разошлась-то? Я ведь тебе дело предлагаю. – Артур хотел сказать еще что-то, но тут же замолчал.

Видя, что Ксения вот-вот расплачется, сидящий со старухой парень, не выдержал. Поднялся. Был он на две головы выше приставалы и в плечах не такой. Настоящий богатырь.

– Тебе, фраерок, чего надо от девчонки? – только и успел произнести он и для верности сжал здоровенный кулачище, который поднес к мордашке Артура.

Тип в дубленке не стал лезть на рожон и ни слова не говоря в ответ, поспешил исчезнуть. А Ксюшин заступник не на шутку разошелся, не оставляя намерения расквасить Артуру физиономию.

– Еще подойдет, козел, я ему рыло расплющу, – показал он свой огромный кулачище, размером едва ли не с Ксюшину голову. – Пусть еще раз отсижу, но прибью гада!

Честно говоря, Ксение хотелось, чтобы этот вступившийся за нее амбал хорошенько отделал приставалу. Была бы тому хорошая наука, чтобы вот так не цеплялся к посторонним девушкам. Да и приятно, когда за тебя вот так готов горой постоять незнакомый человек. И пусть после этого говорят, что хороших людей нет. Есть. И Ксения в этом только что убедилась. Если б не заступник, не известно чем вообще закончилось бы общение с приставалой.

– Сашка, ты что? – испугалась старушенция за парня и дергая того за рукав кожаной куртки, принялась отговаривать его от затеи с избиением, отдавая предпочтение принципу: не в свое дело лучше не встревай.

– А может это мое дело, – не унимался парень, так ему Артур был неприятен. – Жилье у него есть. Работа, – начал он перечислять. – Тоже мне делец благодетель. Видали мы таких. Может она ко мне жить пойдет, – произнес он с улыбкой, скорее всего тем самым решив поиграть старухе на нервах, и подмигнул Ксение.

Ксения приняла его шутку. Тоже улыбнулась. Внук был нормальным парнем с чувством юмора. А вот старушенция нет. Испуганно запричитала:

– Что ты, Саша. На что она тебе пузатая, – зашептала она парню на ухо, но так, что все сказанное Ксения прекрасно могла слышать и не только она, а и другие люди, сидящие на лавке. – Гляди, у нее пузо лопается, ни сегодня завтра рожать.

– Зато она красивая. Вон какая, – не сдержался парень на похвалу, а старушенция осуждающе покачала головой.

– Спятил? Чужого ребенка растить хочешь. Найдешь себе еще бабу получше. Да за тебя любая девка пойдет. Вон ты какой статный.

Парень рассмеялся. Видно ему нравилось издеваться над бабусей. Но больше поговорить об Артурке и Ксении ему не пришлось.

Старуха взглянула на часы.

– Ой, что ж мы сидим. Нам ведь на поезд пора, – вскочила она с лавки, лихо подхватив здоровенную сумищу. – Идем скорей, а то опоздаем.

– Удачи тебе, – сказал парень Ксение на прощанье.

Ксения улыбнулась.

– И тебе.

Они ушли. Артур стоял возле угла кассы, в которой продавались билеты на поезда и оттуда наблюдал за Ксенией. Но стоял он не один.

– Вон она сучка пузатая, – указал он на Ксению худенькой невысокого роста женщине, фигурой похожей на пацана. Одета она была в старые потертые джинсы и черную куртку с меховым воротником. И в спортивной шапочке.

– На скамейке сидит. Видишь?

Женщина кивнула.

– Вижу.

– Надо ее проучить. Пусть знает, что никуда от меня не денется.

– Артур?!.

Артур с недовольством глянул на женщину.

– Ну чего еще?

– Но она ведь беременная. Может, не надо? – спросила женщина, и в голосе ее послышалась жалость. Но переубедить Артура ей не удалось.

– Это не твое дело. Поняла? – сказал он грубо. – Ни тебе решать. Раз я сказал, значит, так надо. Так что иди. Обработай ее, – приказал он женщине, и та растворилась в толпе.