Читать книгу Русский детектив. Время Оно. Рукопись, найденная в редакции - Вячеслав Киктенко - Страница 17

……………………………………………….

……………………………………………….

(Тут опущены, за невозможностью полностью восстановить текст, размышления Первого героя о вековой дикости – мироеды втягивают чистых людей в бойню. Сами же всегда остаются в стороне. Подробнее в Приложении)

……………………………………………..

……………………………………………..

…посмотри

На землю, где простые рыбари

И пахари безропотно, бесслёзно

Свой крестный воздают Тебе оброк,

А их – за что? За что Ты их обрёк?

Ведь первые они падут в той брани,

Оратаи, они и крепь, и рать,

И корень жизни обречён сгорать

Во ублаженье оглашенной дряни?

Нет, что-то здесь не так…………….

………………………………………..

.……………………………………….

…он знает крепко, если уж заброшен

На землю, в чернозём дремучий, здесь

Его природный уровень и есть,

И уровень тот свят и непреложен:

Полметра лишь планеты, не кривя

Судьбы и сердца, уровень червя,

Слой гумуса – вот всё, что охраняет

И возвышает человека. Тут

Он – царь и Бог!..

Пускай иных гнетут

Сомненья, цели, смыслы… пусть пеняет

Иной мудрец на серость бытия…

Но он-то знает, Солнце – это Я!..

………………………………………….

………………………………………….

(Тут опущено о «больных» мечтателях – разрушителях традиций, уклада и быта)

………………………………………..

………………………………………..

…ну, этот наш учителишко вскоре,

Конешно, погорел. Думской совет

Отставку дал ему: ступай, мол, свет,

Мол, тёмное своё мы сами горе

Размыкаем… а вот мутить юнцов —

Не дело! Ты смотри-ка что, отцов

Не слушают совсем, как в лихорадке,

На сборах что-то дикое поют,

Кликушествуют, в круг передают

Секретные какие-то тетрадки…

Не надобно такого нам. Девиц,

Юнцов мы приструним. Ну а вдовиц,

Тех, так и быть, направим эстафетом

Куда укажешь, прямо со двора —

Тебе вослед… уж этого добра

Ты, брат, не откажи согреть приветом.

Засим прощай. Не сетуя, прости,

Что экскремент не дали довести…

………………………………………………

………………………………………………

…отбыл, красавец. Смех, но речь шутейну

Не оценя, две кумушки отбой

Сбирались, было, бить… да меж собой

Не поделив любовь благоговейну,

В сердцах передрались….

ну а потом

И замирились. Сладились. И дом

Друг дружки не обходят стороною,

Напротив, говорят, на склоне лет

Товарки стали… как же! Общий след

В судьбе и сердце…

***

Только мы иною

Досадой окручинились тогда.

Пусть не стряслась великая беда,

Но сколько можно этаких прохвостов

Пускать во стан? Ведь знамо же, одно

Горазды: тайно, вычурно, темно

Вещать и потихонечку весь остов

Подтачивать соборный…

и ожгла

Догадка нас – так вот он, корень зла,

Вот чем взострён лазутчик сатанинский,

Любой гонец зловестия и тьмы —

Соблазном праздномыслия!.. И мы,

Ему внимая, растравляем низкий,

Животный наш инстинкт, по всем чертам

Предивно схожий с тем, на чём Адам

Когда-то погорел, прельщённый Змием

И Евою, вкусив запретный плод.

Блуд, похоть любопытствия – оплот

Всей нечис, в подглавке 10ти. Лишь вслушайся, поди им

Подпой или поддакни, хоть чуток,

И ты – готов. Увязнул коготок…

16. Из главы 16-й

СИЛА ВТОРАЯ.

(Эта, самая объёмная глава книги, оказалась попорченной сильнее остальных. Даём более-менее цельные куски. Другие, из тех, что удалось восстановить, см. в Приложении в подглавке 10. «Настёна») …………………………………………………

…………………………………………………

…Настёнка, диво дивное!.. Ну что же,

Предлог хороший, упустить негоже…

Я вышел в коридор, и в полумгле

По половицам хлибким и скрипучим

Побрёл, шатаясь, будто на зыбучем,

Расхристанном пиратском корабле.

А дом и был, считай, гнездом пиратским:

Чуланчики, закуты… вот где «братцам»,

Бродягам-то раздольице!.. Но где

Настёнка?.. Дверь толкнул. – Темно… другую…

И третью… и – увидел дорогую,

Да как увидел! – В полной наготе.

У зеркала, средь крохотной светёлки

Стоит, коса распущена… заколки

Неспешно разбирает… и черны

Власа её, пролитые волною,

Всей плоти нестерпимой белизною

Ещё чернее – в синь оттенены…

………………………………………………………..

………………………………………………………..

– «Ну, что опешил?.. Хороша Настёна?.. —

Меня завидя, вовсе не смущённо

Спросила, повернулась… подошла

И обвила руками… и мгновенно

Всё зашаталось – пол, кровать и стены,

И зеркало расплылось в зеркала…

………………………………………………………

………………………………………………………

…о Боже, что творилось в этой смуте,

В тумане этом!.. Жаркой каплей ртути

Она металась в белых простынях,

И задыхаясь в чёрных, влажных космах,

Я продирался, плыл сквозь недра – в космос,

Плыл в чёрных звёздах, в золотых огнях.

Хотелось до конца, совсем забыться

И в бездне бездн зарыться, раствориться

И никогда на землю не сходить,

Обволокнуться тёплой, млечной влагой,

И плыть в мирах, и косной, звёздной тягой

Протягновенный ужас бороздить,

Хотелось раздавить её, такую

Беспомощную, жалкую – тугую,

Мерцающую капельку огня,

Огня, руды, неясного начала,

Чтоб источилась, чтоб иных не знала

Начал, изничтожаясь, – лишь меня!..

Но капелька упругая мерцала

И в бездне бездн, как будто отрицала

Саму возможность безначалья, тьмы,

И я всплывал, влекомый долгим кликом,

И вновь склонялся над безумным ликом,

И вновь сквозь бездны проплывали мы…

………………………………………………….

………………………………………………….

… – «Что, хороша?.. – Уже смеясь, играя,

У зеркала стояла, собирая

Размётанные кудри – ты гляди,

Заснул, никак?.. Оденься, сделай милость…»

***

В жару, в смятенье я гадал: приснилось?

Иль впрямь она колдунья?.. На груди

Под левым, ало вспухнувшем по-детски

Сосочком пламенел тревожный, резкий

Косой рубец… я подошёл, слегка

Коснулся, пальцем проведя несмело…

– «Что это? Нож?..»

– «Он самый… было дело…

Как видишь, не доделали. Пока…»

***

И, одеваясь, в прозаичном тоне

Поведала как сиротой в притоне

Подпольном очутилась…

затворил

Сосед-подонок, благодетель якобы,

В бордель для извращенцев и маньяков,

Где чуть ли не в цепях «гостям» «дарил»

Таких же, как она, сирот, подростков…

В кровавых оргиях, садистских розгах

Зачахла б, как они…

но не смогла

И года издевательств сладострастных

Снести от распалённых, безобразных

Тельцов, набитых златом… и – сбегла.

Точнее, попыталась. Страшно били.

Опять бежала. И опять ловили.

В подвале чуть не насмерть засекли.

Но не могла смириться…

***

И навеки

Узнала – принужденьем в человеке

Привить лишь отвращение смогли:

Кому к работе, а кому-то к дому,

К семье, к благополучному содому,

А ей – к постели, где должна, должна,

Всегда и всем должна – рабыней, тварью,

Товаром быть!.. Но, стольких «отоваря»,

Раз навсегда зарок дала она:

Нигде, ни с кем, хоть в золотые узы,

Не вступит, никакой другой обузы

Не примет от мужчины, кроме той,

Единственной, воистину блаженной:

Жалеть, любить… быть самою вселенной

Для всех, сверкнувших искрой золотой

На чёрном небосклоне…

……………………………………………………………

……………………………………………………………

…вот, вырвалась… да памятка осталась —

Точно заминки не было, она

Продолжила всё так же просто, ровно —

«Дань» выплатила… ну, а то, что кровно,

Так тем добрей урок, верней цена…

Ну, я пойду, дождись…»

………………………………………………………..

………………………………………………………..

…река, петляя, вышла наконец-то

В просторный лог, где старый, неважнецкий

Перилами чернел дощатый мост.

– «Ну, вот и «смычка» наша. Здесь до рынка

Рукой подать… кружная есть тропинка,

А есть и напрямик, через погост, —

Не страшно?..» Я осклабился: решиться

На непокой, на смуту, и страшиться

Покойничков? Конечно, напрямки!..

…………………………………………………….

………………………… ………………………….

(Тут частично опущен поход Настёны и героя к рынку, их споры)

…заброшен был погост. Черны, морозны,

Поскрипывая, снег роняли сосны,

Похрустывали под ногой сучки.

«Не косточки ли?..»

Суеверий корни

Поглубже всё ж, подумалось, упорней

Продрались в кровь, чем дюжие крыжи

Строжайшей веры…

…………………………………………………………….

……………………………………………………………..

(Здесь отрывок из речи Настёны)

«…ну, детство, старость – там хотя бы чисто…

Ты замечал ли, кстати, как лучится

Лицо младенца, или старика? —

Одним и тем же светом!.. Замечал ли

Что люди на вопрос твой отвечали

«Как жизнь?..» Припомни. Ведь наверняка,

Ребёнок: «Хорошо». Согнав тревогу:

«Бог милует… Спасибо… Слава Богу» —

Ответит старость. Ну а зрелость что?

Без вздоха, выдававшего бы тяжесть,

«Как жизнь? Да ничего… – ответит – так уж…»

Что ничего? Ведь это же – ничто!

Тьма, пустота!.. И – скука… Слышишь слово?

Темно и плохо. Скученно… и снова

Прислушайся: вот – «Хорошо». Здесь Хорс,

Бог солнца брезжит, коло хоровода

А колесо – суть солнце!.. Вот природа

Младенца, старика… но чуть возрос,

Налился зернью, наклубился страшной

Энергией – пошло!.. Дурной и зряшной,

Кромешной силой изойдёшь…

ведь вот,

Скажи, куда идёт она, откуда,

Энергия взбесившегося блуда?

Пронзительные высвисты пустот…

Разбрызгиванье семени, затменье

Любви и нежности, поползновенье

Кровавой тьмы, предвестницы войны…

Граница пола – вот первограница

Войны и смуты, вот где коренится

Игла и жало, корень Сатаны…»

……………………………………………………

……………………………………………………

(Здесь опущены горькие и разрозненные размышления Настёны о перепутанном в веках генном кабеле с цветными проводками рас и наций – кровопроводе запутавшегося человечества. См. в 10-й подглавке Примечания)

(…нарушен номер, в стоязыком стоне

Щелчки, помехи, точно в телефоне

Испорченном Он слышит, и вот-вот,

Гляди, всё это Он совсем оставит,

И с горькою досадою надавит

На чёрный рычажок… – Его черёд…»

………………………………………………………………

………………………………………………………………

………………………………………………………………

(Здесь обрывок спора Героя с Настеной)

……………………………………………………………..

.…………………………………………………………….

«… а под конец

Один занятный фактик вспомнил, правда,

Занятный: про моллюска-аргонавта.

Слыхала про такого? Сорванец!

В чем суть? А вот послушай, фактик жуток:

Гоняясь за моллюсихой, свой жгутик,

Малюсенький свой членик полнит он

Таким зарядом силы, столь огромным,

Что тот, уже в режиме автономном,

От тельца оторвавшись, жмёт вдогон,

Летит за ней, сам по себе, отдельно,

Как за кормой торпеда – жмёт прицельно,

Покуда не достигнет, не пронзит

Плоть нежную таким блаженным ядом,

Таким всеисторгающим разрядом,

Что в ней и подыхает, паразит…

Ну, чем не сорванец, чем не оторва?

Какая-то космическая прорва

Взбесила этот узел бытия…

А между прочим, мастер Леонардо

Считал, и не из форса иль азарта,

Всерьёз считал, что член – второе «Я».

Он, мастер, создал атлас анатомный,

Где показал, что это автономный

Субьект при человеке – член его.

А в женщине лютует озверело

Её самодовлеющее чрево…

И это также – Самосущество».

***

Да, древние недаром замечали

Что зверь после соития печален.

Ещё бы! Тлел такой злат-огонёк,

В мечтах мохнатых теплилась такая

Надежда неземного, что, вникая

В себя ночного, обхватив пенёк,

Зверь тосковал и грезил о пролёте

Дремучей бездны в содроганьях плоти,

А вышло что? А получилось то,

Что зверь едва ли вымахнул над лесом,

Едва ли над собою взмыл…

и весом

Подавлен, рухнул в гиблое ничто,

В родимое ничто, в ночной, родимый

Берложий мрак, в хаос непроходимый,

В густые дебри, в гнилостный развал,

В насквозь пропахший сукою текущей

Валежник свой сопревший… но – влекущий!

И снова по ночам затосковал…

……………………………………………………

……………………………………………………

…однажды, знаешь, я в себе услышал:

Что это значит: «Из себя я вышел»?

Что это значит: «Душу отвести»?

Есть, значит, Тот, внутри меня живущий,

В меня глядящий, и меня ж зовущий

Куда-то выйти?.. Иль совсем уйти?

И, значит, «некто третий» есть – его-то,

А не кого-то плотского, кого-то

Другого, может, «третьего» зовёт

Какой-то «первый» – выйти… но откуда,

Из тьмы, из крови, душу из-под спуда

Освободить, разьять телесный свод?

А плоть, она, выходит, здесь – «вторая»

В триаде этой: кровью запирая

Тех двух, незримых, буйствует – «Не сметь!

Я главная! Я посредине мира!

Вам только дай свободного эфира,

И выйдете, и это будет – смерть!..

……………………………………………..

……………………………………………..»

(Здесь идут рассуждения, споры «Второго Героя» и Настёны о сущности творчества, о древнем грехе человека. Восстановлена часть. Другие разрозненные куски см. в Приложении. Подглавка 10. «Настёна». ).

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

«…одни

В глуши своей блаженствуют безгрешно

Старушки, старички… ну, есть, конешно,

Другие… но блаженны лишь они —

Пульхерии, Бавкиды, Филимоны…

Так хороши, светлы и умилённы,

Что поневоле выступит слеза,

Когда иные, «яростные» лица

На фоне их блеснут – самоубийца,

Герой-любовник, мститель и гроза…

А может, гений оттого и гений,

Что чарам чужд соитий, средостений

Души в давильне крови и тоски?

Чужд измельченью мира золотого

Разбрызгиваньем семени святого

На мизерные, бледные мирки?..

Он свет, а не послед, стопою бренной

В мирах не наследит он, по вселенной

Шаги его прозрачны и легки,

Он сам в себе руду переплавляет,

Наследников и школ не оставляет

Всем чаяньям и вздохам вопреки…

…………………………………………………….

…………………………………………………….

…горел стручок, на солнце вызревая,

Божественные ядра наливая,

Зелёные, как в листьях фонари,

Он только вызревал ещё, но где-то

Уже таилась Вора иль Поэта

Тень хищная – не дав созреть зерну

И пасть, и встать великим вертоградом,

Тень проросла сквозь изгородь, и хладом

Остановила Вечную Весну.

И репнул, не дозрев, стручок, и зёрна

Иссохнув, покатились вниз покорно

В разинутые, алчущие рты,

И захрустели на зубах, и крохи

Пошли пересыпать века, эпохи…

Вот так и Слово репнуло…»

……………………………………………………..

…………………………………………………….

(Здесь вновь перебивает «Второго Героя» Настёна со своей больной мыслью о грехе повального распложения и перенаселения земли.).

«…ты посмотри: влюбленные порой

На жизнь свою накладывают руки —

От довременной, светоносной муки,

От горькой невозможности второй,

Единственной своей сыскать частицы…

И если вдруг привидится, помстится:

Вот, вот она! – Сверкнула, обожгла,

Но он не люб, не мил ей отчего-то, —

В восторге чистом жертвенного взлёта

Он предпочтёт спалить свои крыла

И даже смерть…

когда-нибудь, быть может,

Когда их светлый дух опять встревожит,

Счастливей будет встреча, а теперь…

Теперь: вот главный подвиг искупленья

Взаимной слепоты – шаг удаленья,

Уйти, и притворить тихонько дверь…

…………………………………………………….

…………………………………………………….

…не странно ли тебе, что я, шлюшонка,

И, в общем-то, пропащая душонка,

Да-да, не суетись, не хлопочи,

Как будто я своей не знаю меры,

Несу такие странные химеры?

Не отвечай, пожалуй. Помолчи.

Сама скажу. И повторюсь, пожалуй:

С кем пожелаю – лягу!.. Только жалость

Ведёт меня и держит на земле.

Я знаю, это свыше мне положен

Такой вот путь… и ты меня не должен

Винить в распутстве, глупости и зле.

Я, может быть, хранительница мира,

Жена и Мать – для всех, мне нет кумира,

Все дети мне… но вот плодить на свет

Ещё иных – для новой, горшей муки?

Нет сил!.. И ты запомни – нет разлуки

Тебе со мной. Разлуки в мире нет.

Как хочешь, понимай…»

***

– «Я понимаю!

Родная ты моя, всё принимаю

В тебе!.. Ещё не знаешь ты сама

Как это всё мне близко – до кровинки,

До самой сути!.. Мы ведь – половинки,

Не узнаёшь?.. Смотри, какая тьма

Кругом!.. А мы одни с тобой на свете,

И светимся, как маленькие дети

В огромном, тёмном мире – мы одни,

Одни с тобой мы светимся, родная!..

Узнаешь завтра ты, и я узнаю

Родные ли с тобою нам они —

Те, гости наши завтрашние…

много

От них зависеть будет, и дорога,

Возможно, скоро ляжет нам… пойдёшь

Со мною, с нами, если сладим дело?..»

Она в глаза спокойно поглядела,

Задумчиво…

– «Дороженька?.. Ну что ж…»

17. Из главы семнадцатой

ПЕРВАЯ СИЛА.

(Выборы Городского Головы. Отрывки речи нового кандидата – Данилы).

…………………………………………………….

…………………………………………………….

…и вот, судьбу поставивши на кон,

Взял слово и взошёл к трибуне он,

Наш нынешний глава, а в те поры-то

Ещё недавний житель…

мещанин

Зажиточный, но, в общем, гражданин

Обычный… разве замкнутый… открыты

Всем нараспашку, знамо, дураки

Да дети только…………………………

…………………………………………….

…был, помню, летний, тихий вечерок,

В густой листве гулявший ветерок,

Сквозил в рядах. Отличная погода

Позволила на площади в те дни

Вести собранья наши, и они

Шли при большом стечении народа…

………………………………………….

…………………………………………

… – « Обязанность и право – два столпа

Собора всегражданского. Толпа,

А если быть точнее, все мы множим

Нелепости, галдя лишь о втором.

Но я поставлю наш вопрос ребром:

Права не соблюдаются. Положим.

Нет вовсе прав. Бесправен индивид.

Обрушится ли зданье? Устоит!

Да, стянуто каркасом, обручами,

Железами, но зданье-то, что сам

Возводит человек, ничьим слезам

Не веря – головою и плечами

Всё ж в небеса упрётся…

да, суров

Мир на слезе. Но есть ли средь миров

Иной, бесслёзный? Здесь, во всяком разе,

Нам достоверных знаний не дано.

Здесь важно что? Вот здание. Оно

Стоит. Пусть на слезе, крови и грязи,

Но всё ж таки – стоит! Среди химер

Стоит себе, и всё! Ещё пример:

Похерили обязанности, скопом,

Все к дьяволу спроворили – гуляй,

Кути и пей до чёртиков, валяй

Какого хочешь Ваньку, хоть галопом

Пляши нагой, хоть заведи сто жён,

Хоть разведись с двустами – твой рожон!

Обязанностей нет. Есть только право.

Представили? Нет первого столпа

У здания. И что его судьба?

Дом рухнет. Ну а влево или вправо —

Куда как любопытственно!..

***

Я что

Хотел сказать примерами?

А то,

Что по святому праву первородства

Обязанностям следует вручить

Венец первоначалия…. учить

Азам я не хотел бы. Но сиротства,

Казнимости виною на земле

Мы отрицать не вправе!.. Да, во зле

Однажды уличён, весь род греховный

Здесь искупает древние вины.

Какие здесь права ему даны?

Апостол Павел, пастырь наш духовный,

Недаром говорил: «А если вам

Воздать не по Закону – по правам,

Остлся б хоть единый жив меж вами?..»

Он знал, что говорил. Когда неправ

Весь грешный род людской, каких же прав

Востребовать он вправе?.. Мы правами

Увлечены, не помним ничего,

Ни милости Господней, ни Того,

Кто послан был нам всем во искупленье.

Нам строить, строить надобно!… А как

И что мы строим – храм, загон, барак,

Уж это нам решать. И здесь мы вправе,

Соизмеряясь небом, дать благой

Предел земным свободам… а какой?

Вот это и обсудим, не лукавя…»

18. Из главы 18