Читать книгу Алфавит. Часть первая. А – К - Вячеслав Киктенко - Страница 9

Тётки пили, пили с детства,

Пил и папа, пила мама,

Всё спустили,

А в наследство

Пеpепала пилоpама:

Вжик, вжик, вжик, вжик,

Я и баба и мужик,

Никого не люблю,

Кого хочешь pаспилю.

Где моя

Детвоpа?

Ни кола,

Ни двоpа.

Пилоpама одна,

В ней сидит сатана:

Пилит, пилит, пилит, пилит,

Кpужит, кpужит, кpужит, кpужит…

Дети были б —

Нету мужа.

Нету бога,

Нету беса,

Вот уже и нету леса,

Вообще – ничего,

Вообще – никого.

Я одна во хмелю

Голый воздух пилю.

Потому что я – Бог,

Потому что – стою

И толкаю под круг

Всю вселен-ну-ю…

***

Ах, как сложно мы с тобою говорим,

Иностранными словечками сорим.

Было проще всё. Я звал тебя. Ты шла.

Так зачем же про учёные дела,

Про влечение полов, про либидо…

Тропки те позаметало лебедой.

Так давай хоть на прощание вдвоём

Песню старую-престарую споём,

Да по-доброму вспомянем те года…

Лебеда ж ты, золотая лебеда!

***

А потом отвыкнут люди видеть рядом нас с тобою,

Отмерещатся перилам прикасанья наших рук,

Город мглистый просияет чьей-то новою судьбою,

Станем мы официальны. Так замкнётся первый круг.

А потом пойдут трамваи увозить кого-то в осень.

Круг второй замкнётся. Встреча, мной назначенная в семь,

Как прощанье не случится. На часах почтамта восемь.

Это третий круг замкнулся. И темно уже совсем.

Остается только город. Как на зеркальце наклонном,

Поплывут дожди и листья вниз по улочкам крутым,

И деревья в старом парке терпко, как одеколоном,

Вымокшим листом запахнут – потемневшим, золотым.

Только город остаётся. Здесь родился. Эта ёлка

Мной посажена. И встречу сам назначил. Не грущу.

Эта улица – знакома. Женщина – едва ль. И долго

Вслед ушедшему не надо, ни трамваю, ни плащу…

***

А сказка стоит на пороге столетий

И светится тихо, как звёзды и дети,

Сквозь марева эр и календ короба…

Кряжисто рублены мороки эти,

Что ни столетье – изба.

Наглухо рублены: солнцем, луною,

Хищною силищею неземною

Разума-зверя, ин дик и хоробр…

Сказка волшебной прошла стороною,

И девица – красна, и молодец – добр.

Прошла всё насквозь, и стоит на пороге,

Всё так же лучась через млечную тьму,

И рыцарь всё грезит о битве, о роке,

И бредит царевна побегом к нему,

Воды из ковша – и босая бежала бы,

Ах, кабы трава на дворе не кололася,

А ещё повилика противными жалами

Не отравила б отцова колодезя!..

Ни царь дурачок, ни царевна глупышка

Не поняли как им бездомье досталось,

А в домике умная белая мышка

Где кроется выход – уже догадалась.

Да кто их расскажет, распутает тайны,

Предаст эти веды и коды огласке,

Чудовища-джины? Машины-титаны?..

Гудят великаны, зарытые в Сказке.

Мембраны поют. Но всё так же, суглобо

Века, будто избы, молчат у дороги,

Рублены глухо, в лапу, и обло.

И сказка мерцает на каждом пороге.

***

А хочется просто любить – без посула, без лика, без облика,

А хочется просто побыть лёгким светом на трудной земле.

…о чистой звезде в скорлупе одинокого облака,

О красном фонарике на полупустом корабле…

Свечение лиц. Светофоры в ночи человечества.

Пунктиры любви. Путеводные вспышки во мгле.

…о чистой звезде занесённого снегом отечества,

О красном фонарике на полупустом корабле