Читать книгу Алфавит. Часть вторая. К – Р - Вячеслав Киктенко - Страница 6

(Найденное в школьной, «шершавой» тетради 60-х годов 20-го века)

1.Каким был…

«Сухой, подвижный, с острыми глазами,

Я буду хохотать, работать, петь.

В село уеду. Сяду. Закурю.

Пущу колечко дыма. Засмеюсь.

Припомню всё. Спрошу жену иль друга:

«А сколько лет мне?.. Что-то позабыл…»

И скажут мне:

«Давно минуло двести.

Ты сед и стар, ты жизнью умудрён,

И не вместить прожитого тобою

В пристойный человеку срок, а ты…

А ты всё тот же дурень несусветный,

Чудишь, Кащей немыслимый, дуришь,

Как тот пацан, с рогаткой вместо книжки…»

Я засмеюсь, и снова закурю,

Грудь обжигая вкусным, крепким дымом,

Пущу колечко в маленькие лица,

Немолодые, полные заботы

О чудаке, не знающем печали…

Чего жалеть, доживши до седин?»

…

…

…

2.Каким стал…

21-й век. 20-е годы.

Седой, подвижный, рясный идиот,

Всё так же хохочу, сравнив паденье

Зубов из дёсен с кольями забора,

Волос паденье с поздним листопадом,

Измученный суставами, как скрипом

Дверей шатучих, нервами, артрозом,

Артритами и остеопорозом,

И гонартрозами, и тандиозом,

И куревом, и водкой, я всё так же,

Как в детстве, хохочу над всем над этим.

А почему? А потому, что знанья

О смерти не дано мне почему-то,

А почему? А потому, что знанье

Другое мне открылось – я бессмертен.

Вот это оборот! Какую новость

Подкинула мне старость!..

Что мне юность?

Я там бессмертным не был. Я был юным

И только. Я был гибок, зол, талантлив,

Меня любили девушки, и только.

А вот теперь… теперь смешна мне юность.

И зубы эти шаткие, и кости

Скрипучие – всё вздор перед бессмертьем

И ожиданием иного неба

И силы неизведанной, и плоти

Не знающей износа, не дебелой,

Как было прежде, где-то на земле,

Но – огненной, не знающей унынья

И угасанья, немощи, болезней,

Которые пожрёт огонь, как жрали

Людей когда-то хвори на земле…

А почему я тот же, что и прежде?

Не знаю. Я весёлый и нелепый,

Я хохочу, курю, пою, рогаткой

Сбиваю с веток дурней из управы,

Решивших обкарнать мои деревья

Под окнами, работаю, и даже

Влюбляюся… 20-й век, ау!..

***

Как стpашно стучат часы,

Какие у них голоса!

Вот это – гудят басы.

Вот это – звенит оса.

Ходит в сутане Бас,

Будто в мундиpе Нос,

Важно беpёт за пульс,

Щупает влажно, и вдpуг

Сплющенным коготком

По цифеpблату – бац!

И стpелки, сдуpев, бегут, колесят,

Шуpшат, пpичитают – взазбpос…

И некуда мне. В упоp.

Я заблужусь в тайге,

Я загляжусь во двоp —

Там полыхнёт автоген,

Я закружусь по Москве,

В кольца её вопьюсь,

Жалами стрелки засвищут в траве…

Сызмала змей боюсь.

Я закpужусь, как воp.

Некуда мне. В упоp.

Я солнцем, как шмель, пылюсь,

Я вpеменем полнюсь, длюсь,

А убежать не могу.

Пусто на том беpегу,

Гpустно там, я не могу,

Стpашные там леса,

Стpанные там голоса…

***

Как ты там, в деревне зимней,

В тёплом доме у пруда?

Свет окошка тёмно-синий.

Невысокая звезда.

Точит печка, прячет печка

За решёткой клык огня.

Пёс вздыхает у крылечка,

Цепью жалобно звеня.

Как тебя там окружило

Захолустною тоской,

Каково тебе с чужими,

Непривычной, городской?

Там косматые несутся

Тучи в грозной вышине,

Разъяряются, грызутся,

Не дают светить луне.

Там скрипуч, старинной кладки,

Горько жалуется дом…

Ты садишься за тетрадки,

Плечи кутаешь платком.

Лампу, ярый огонёчек

Приглушаешь на столе,

И одна, до самой ночи,

Отражаешься в стекле.

…пряность дымного угара,

Говорок полухмельной,

И хозяйкина гитара

Раздается за стеной.

По домам детишки учат

У морозного окна:

«Мчатся тучи, вьются тучи,

Невидимкою луна…»