Читать книгу Лунная Дева - Вячеслав Корнич - Страница 8

Тьме не до сна, её гнетут кошмары

От вещих слов, что дни ей сочтены…

Все маски сброшены и слепнут злые чары

У верных слуг мамоны и войны.

I

Вокруг неё был лес, тёмный безжизненный лес, совсем не похожий на тот, что она знала. Она стояла на месте, вслушиваясь в пугающую тишину, и пыталась что-то сообразить, вспомнить. Но на ум ничего не приходило, из её памяти будто вырезали какой-то связующий фрагмент. Последнее, что она помнила, как вошла в зал, потом возникли те странные видения, ощущение страха, паника и, наконец, темнота… Что произошло дальше, она не знала. Татьяна даже не могла объяснить, что видела в зале. Было ли это реальностью или галлюцинациями, плодом её чувствительной психики. Вот и сейчас она не понимала, что с ней и где находится, то ли это сон, то ли что-то ещё. Её сознание бодрствовало, но никак не могло включиться в ситуацию, словно его что-то блокировало. Крепко зажмурив глаза, она вновь их открыла в надежде проснуться, но лес никуда не исчез.

«Ладно, делать нечего, придётся идти, – решила она. – Только куда? А куда глаза глядят, туда и пойду».

Сделав несколько первых шагов, она сразу поняла, как обманчива была тишина. Лес вдруг встрепенулся: внезапно появившийся ветер со свистом пронёсся по кронам деревьев, раскачав стволы, которые ответили протяжным стоном, из-за каждого куста слышались какие-то шорохи, то там, то здесь раздавались пронзительные крики птиц или зверей. Татьяне казалось, что она слышит шепот леса, и этот шепот не был дружелюбным, он холодной ядовитой змеёй пытался забраться в самое её сердце. Сердце Татьяны сжалось от страха, к горлу подкатила тошнота, а ноги стали ватными и непослушными. Как только она остановилась, звуки стихли. Однако кажущаяся тишина теперь ещё больше пугала её. Превозмогая слабость, она двинулась дальше, и всё повторилось, но уже с большим размахом. Она вновь остановилась в растерянности. Лес затеял с ней какую-то зловещую игру, желая подчинить девушку своей воле, он хотел заставить её играть по его правилам. Татьяна поняла это, но ничего не могла противопоставить в ответ.

«И что же делать?.. Бежать?.. Закрыть глаза и бежать? Но, куда?! Он же везде, из него нельзя выбраться, это ловушка!» – уже теряла над собой контроль девушка.

Как только она об этом подумала, сразу уловила, как оскалился лес, его наглая ухмылка не оставляла сомнений, что он читает её мысли. В этот момент Татьяну, будто кто-то толкнул и чтобы не дать лесу опомниться, она побежала, побежала наугад, не выбирая дороги, стараясь не слышать и не видеть, что творится вокруг неё. Лицо девушки нещадно хлестали ветви деревьев, царапины на руках от колючих кустарников кровоточили, но она не обращала на это внимания и бежала до тех пор, пока не выбилась из сил. Упав на землю, Татьяна какое-то время пролежала без движения, с трудом утихомиривая учащённое дыхание. Когда сердце немного успокоилось, она огляделась. Оказалось, что лес остался позади.

«Неужели отпустил? Или я сама смогла… Неважно, главное, что я в безопасности. А здесь светлей и луна видна. Какая огромная и какая яркая! А дальше что, куда идти, что делать?» – мешались мысли в её голове.

Луна оказалась единственным видимым ориентиром в противоположной от леса стороне, и она пошла прямо на неё. Вскоре лунный свет высветил вдалеке очертания высоких башен и стен. Подойдя ближе, она догадалась, что это какой-то средневековый город-крепость.

«Да-а, странностей всё больше и больше… уже и удивляться особо не приходится. Что же там за этими стенами? Сейчас ночь, наверно, город пустует. Лишь бы впустили, насколько я знаю из истории, входные ворота охраняет стража. Ладно, попробуем, если прогонят, пойду в другую сторону», – рассуждала девушка.

Но Татьяну впустили без лишних вопросов, всё равно, что свою. Когда за её спиной захлопнулись массивные ворота, пути назад уже не было. Девушка не спеша побрела по узким тёмным улочкам к самому центру города, не встретив на своём пути ни одного человека. Город будто вымер. Но всё изменилось, когда Татьяна повернула на городскую площадь, от неожиданности она даже остановилась.

Вся площадь буквально горела в смоляных факелах, здесь было так много народа, ей казалось, что весь город высыпал на какое-то ночное торжество. Люди негромко переговаривались между собой в ожидании какого-то важного события. Татьяна подошла ближе, смешиваясь с толпой, и стала пробираться к самому центру площади. Когда ей удалось рассмотреть, то, что находилось там, на всеобщем обозрении – её волосы встали дыбом. Это было лобное место в виде сколоченного из досок помоста, на котором находились какие-то люди, а чуть поодаль стоял высокий столб, обложенный поленницами дров.

«Это же эшафот… здесь кого-то хотят казнить», – мелькнула в её голове страшная догадка.

Татьяна стала пробираться в первые ряды, чтобы лучше всё разглядеть и вдруг услышала громогласный голос:

– Ведьма!

Тот час же люди вокруг девушки расступились, и она увидела, как говоривший показывает на неё рукой.

– Ведьма! Держите её! Там её место, в огне! – снова выкрикнул человек в церковной рясе, уже указывая на столб.

Гул возмущения нарастал, все тыкали в неё пальцами, а язык девушки просто онемел.

Татьяна не понимала, что от неё хотят все эти люди. В следующую минуту её схватили стражники и потащили к эшафоту.

– Что вы делаете, отпустите меня! Да оставьте меня в покое, я ни в чём не виновата! Отпустите меня, изверги! Что я вам сделала?! Я вообще не знаю, как сюда попала! – упиралась изо всех сил Татьяна.

Пока её тащили, Татьяна успела разглядеть на столбе дощечку с надписью, где к своему изумлению обнаружила своё имя. Стражники очень крепко привязали её к столбу и отошли в сторону. Всё это время она не прекращала взывать к благоразумию и человечности, но её никто не слышал. Верёвки больно врезались в тело девушки, но боль уже не имела никакого значения, её хотели казнить, и вся эта церемония не являлась чьим-то фарсом, всё было по-настоящему. Татьяна похолодела, когда увидела обращённые к себе взгляды судей, среди них были те самые лица с картины Полянского. Внутри неё всё перевернулось, надежда затухала в её сердце, она отчётливо понимала, что намерения палачей уже ничем не изменить. Они ждали именно её. Да и в самой толпе девушка не видела сочувствующих взглядов, почти не видела. Татьяна плохо слышала, о чём говорил инквизитор, оглашая приговор, она думала о своей недолгой жизни и близкой смерти, которая совсем не вписывалась в её планы. Она уже не кричала и, наверное, смирилась…

Когда один из инквизиторов закончил читать приговор, палач с факелом направился к девушке, чтобы привести приговор в исполнение. В тот момент где-то внутри себя Татьяна услышала спокойный голос:

– Останови свои мысли, твой страх в них. Они влияют на тебя через твои мысли и заставляют верить в эту иллюзию.

– Через мои мысли? – переспросила Татьяна. – Разве всё это сон?

– Именно. Ты должна осознать себя и иллюзия рассеется.

После этих слов лица инквизиторов скривились в ухмылках, и один из них почему-то обращаясь в сторону Татьяны, произнёс:

– Ты думаешь нам помешать? Глупец! Не сейчас, так в другой раз. Наши корни слишком глубоко в этом мире, вам их ни за что не выкорчевать, даже и не пытайтесь!

– А мы и не будем. Они сами сгниют, когда ваше древо сгорит в пространственном огне. Уже скоро! – твёрдо сказал невидимый незнакомец и, не обращая внимания на надменных судей, снова обратился к девушке:

– Не бойся, Звёздочка, они не тронут тебя, только не поддавайся им, ухватись за свою суть и держись её.

– Я не Звёздочка, я Татьяна, – растерянно произнесла она.

– Знаю. Очнись, тебе пора.

Татьяна открыла глаза и увидела склонившуюся над ней Светлану. Та приводила её в чувства традиционным способом – брызгала водой изо рта и при этом интенсивно махала полотенцем.

– Фу-ты, ну, слава Богу, очнулась… Танюшка, а мы все тут перепугались за тебя! Что случилось? Тебе плохо стало, да? Вон бледная вся, – привычно затараторила Светлана.

Татьяна вымученно улыбнулась и попыталась приподняться.

– Так, мужчины, берём больную и несём за мной, только бережно берём, – скомандовала Светлана.

Девушку тут же подхватили мужские руки и перенесли на ближайшее кресло. Вадим с Валерой остались рядом, на всякий случай, но не спешили беспокоить её вопросами. Они, как и Светлана были встревожены случившимся, это было видно по их лицам. В зале кроме друзей Татьяны находился тот самый охранник и ещё три или четыре человека, скорей всего, с банкета.

– Как я рада вас видеть, – совсем тихо произнесла Татьяна.

– А мы-то как тебе рады, Волошина! – рассмеялась обрадованная Светлана. – Тебе, правда, лучше? Может, врача вызвать?

– Не надо, мне лучше.

Вадим, чтобы как-то помочь Татьяне, принялся поглаживать её руку, а Валера еле слышно спросил:

– Таня, ты что-то увидела, да?

Татьяна сделала вид, что не расслышала и стала смахивать с лица оставшиеся капли воды. Никто не обратил внимания на этот странный вопрос.

– Танечка, а что это у вас за ссадины на руках, где вы так оцарапались? И на лице, какие-то полосы, откуда они? – вдруг спохватился Вадим.

– И точно ведь… а я в этой суматохе и не заметила даже, – поддакнула Светлана. – Может, ты сама оцарапала себя, Танюшка, когда в обмороке была, а?

– Я не знаю, – задумчиво сказала Татьяна, встретившись с растерянным взглядом Полянского. Он знал больше, чем остальные, поэтому молчал, мучаясь в догадках.

II

Через некоторое время после случившегося гости разъехались по домам, вслед за ними отправилась Татьяна в сопровождении Вадима, а Полянские, как и подобает хозяевам торжества – отправились последними. Дома Валера долго не мог уснуть, ложился и снова вставал, бродя по затихшей квартире, ему не давала покоя тайна Татьяны. Он догадывался, что та столкнулась с чем-то необъяснимым, хотя и пыталась это скрывать, но у неё не совсем получалось, во всяком случае, от него. Полянский чувствовал какую-то болезненную привязанность к картине, чувствовал каждым своим нервом и всё, что с ней было связано, вызывало в нём повышенный интерес. Сейчас даже мысль о расставании с ней казалась ему верхом глупости. С картиной он связывал какие-то свои тайные надежды, о которых не распространялся никому, даже самым близким людям. После очередного подъёма мужа Светлана уже не выдержала:

– Валерка, имей совесть, третий час ночи уже. Туда-сюда, туда-сюда – сколько можно?! Ты же маму с Игорьком разбудишь!

– Не ворчи, мать, воды попью и приду, – отмахнулся Полянский.

– Вот только попробуй где-нибудь забренчать – точно получишь!

– Я тихо, спи давай.

Но Валера отправился не на кухню, а в ванную, прихватив с собой телефон.

Набрав номер, он дождался ответа, и почти шёпотом спросил:

– Не разбудил, Танюша?

– Нет, я ещё не ложилась. У тебя тоже бессонница?

– Угу, – вздохнул Полянский. – Как ты?

– Спасибо, Валер, я в порядке. Ты что-то хотел?

– Да, хотел… Тань, ты же что-то видела там? Только честно скажи, я же чувствую, что видела…

Возникла пауза. В трубках слышалось лишь их прерывистое дыхание. Наконец Татьяна ответила:

– Ты прав… но это не телефонный разговор.

– Понял, записал! – обрадовался Валера. – Танюш, давай встретимся завтра, ты только скажи где и я подъеду.

– Валера, я тебе завтра позвоню. Хорошо?

– Добро, буду ждать с нетерпением. Спокойной ночи, Танюша.

– И тебе, Валера.

С заметным облегчением Полянский отправился на супружеское ложе, однако перевозбуждённый мыслями ум ещё какое-то время не давал ему заснуть.

В отличие от Полянского Татьяна и вовсе не ложилась, её переполняло столько разных мыслей и чувств, что сон никак не приходил. Она ощущала себя в каком-то раздвоенном состоянии, с одной стороны её пугала скорость, с которой вокруг неё разворачивались события, а с другой – ей очень хотелось разобраться с причинами происходящего. В таком положении неплохо бы кому-то выговориться или даже поплакаться, но бабушки рядом уже давно не было, а не очень близкому человеку такое не расскажешь, да и не всякий такое поймёт. Валера казался ей самой подходящей кандидатурой для откровенного разговора, но если честно, она толком не знала с чего начать этот самый разговор. Странности накручивались на её жизнь уже не первую неделю, а связать их во что-то реальное и осязаемое она пока не могла. Татьяна специально взяла небольшой тайм-аут, чтобы подумать и хоть как-то навести порядок на полочках своего внутреннего домика. Уже под утро, так и не найдя ответов на свои вопросы, она обратилась к тому, что было ближе ей сейчас: