Читать книгу Агуша - Вячеслав Курдюков - Страница 1

На залитом солнцем первом этаже двухуровневого коттеджа пахнет мокрым деревом и телом молодой женщины. Светлые волосы Агафьи собраны на затылке белой лентой. Босая, в легкой юбке из прозрачной ткани, завязанной на поясе, она выжимает красную тряпку в новое пластиковое ведро, бросает на пол, садится рядом и одной рукой старательно натирает некрашеные доски.

– Влажная уборка – гармония в доме. Пусть все будет чистым. Сейчас пол, потом – по поверхностям… но тряпочка должна быть другая. А где другая?

Агафья вытерла лоб тыльной стороной ладони, шмыгнула носом и встряхнула тряпку. В расправленном виде та превратилась в красную юбку, которую Агафья по ошибке бросила в чемодан, когда уезжала. Большую часть повседневной одежды с собой не взяла. Собиралась начать новую жизнь. «Да и к чему это все? Перед кем наряжаться? Перед мужем? Да. Но Бориса сильнее всего возбуждает женщина в своем естестве: полностью голая. Потому, от городских шмоток можно с легкостью и удовольствием отказаться», – так рассудила Агуша, пакуя вещи в красногорской квартире. Одна только красная зараза каким-то чудом все же проникла в чемодан, а вместе с тем и в новую жизнь. Здесь, на окраине Анжеро-судженска, тридцатилетняя Агафья, исполнившись аскетической гордости, определила юбку в половые тряпки и почти каждый день намывала ей полы в комнатах, которые им с мужем предоставили на время командировки – строительства небольшого храма по заказу Мариинской епархии.

Длинными икеевскими ножницами женщина отхватила неровный кусок ткани с подола юбки, бросила в кухонную мойку и вернулась к занятию.

– Кажется, настоящие женщины моют полы так, – намочила юбку в ведре, плюхнула на пол, наклонилась, едва согнув ноги в коленях, и попятилась задом, размазывая воду. – Теперь все правильно. Теперь на своем месте. Теперь живи. Теперь живем. Муж вернется – все чисто. Накормим. Очаг. Семейный очаг. А ты хранительница.

Пройдя так три метра, Агафья уперлась попой в деревянную спинку кровати. Бросила тряпку, запрыгнула на постель и встала коленями на подушку. Сложила руки в молитве перед иконой Богородицы с младенцем и стала читать с экрана телефона, едва шевеля деликатно заправленными гиалуроновй кислотой губами.

Богоро́дице Де́во, ра́дуйся, Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю, благослове́нна Ты́ в жена́х, и благослове́н пло́д чре́ва Твоего́, я́ко Спа́са родила́ еси́ ду́ш на́ших.

Экран погас, Агафья остановилась, чтобы активировать его, но мокрым пальцем не смогла включить телефон. Тогда зажмурила глаза, сглотнула слюну и прошептала:

– Дорогой, Бог, дорогая дева Мария. И Вселенная. Простите меня на за все, что… Простите меня за все. За все, что я сделала неправильно. Спасибо за силы, которые у меня есть сейчас, чтобы все изменить. Спасибо за каждый день моей бестолковой жизни. Спасибо за каждый день моей жизни. Я очень счастлива. Я очень стараюсь. Теперь все будет хорошо. И все уже хорошо. Спасибо. Господи. Господи, береги, пожалуйста, моих родных и близких: маму, мужа, нашего будущего ребенка. Пожалуйста, пусть он появится. Помоги мне, пожалуйста. Дай мне знак, что я все делаю правильно. Что я все делаю правильно. Что все это не зря. Не напрасно… было.

Агуша хихикнула, но опомнилась и приняла серьезный вид, будто никто и не заметил ее секундного легкомыслия.

– Господи, освободи разум мой и очисть сердце мое. Аминь.

Спрыгнула с кровати, опрокинув ногой ведро. Вода разлилась по полу.

– Вот я ласточка. – Агафья улыбается весеннему солнцу в форточке, включает на телефоне музыку и собирает красной юбкой воду.

Клавиши пианино пульсируют под черными пальцами Нины Симон, а вместе с ними на мокром полу, подпевая в мокрую тряпку как в микрофон, танцует Агуша.

Oh, sinnerman, where you gonna run to?

Sinnerman where you gonna run to?

Where you gonna run to?

All on that day…