Читать книгу Мудрость дурака - Вячеслав Немец - Страница 4

«Люби детей, а работу – делай. И не перепутай!» Мудрость Дурака №21

Я не люблю свою работу. Именно – «работу в поле». Мне бы где-то в архиве кантоваться или в офисе, а приходится, что называется, копаться в грязи. Может молодежи это и по нутру, а мне – поперек горла.

Некоторые говорят, что именно эта нелюбовь и помогает мне держать высокий процент раскрываемости.

«Секрет» в том, что я не люблю неточностей и предположений. Из-за них приходится мокнуть потом солёным потом. А перед начальством – краснеть зелёной краской. А жене придумывать всякие небылицы да рассказки, почему не дают премию…. Но это уже в прошлом.

Поэтому, я о-о-очень скрупулезно составляю отчеты. И собираю для этого максимум фактов и фактиков, деталей и деталюшек. Чтобы затем не сидеть и тупо не смотреть в потолок думая: «А как же оно там всё было-то?..». И вот, именно в процессе сопоставления фактов и появляются те самые, нужные "зацепки".

Врезаюсь в толпу с криком “милиция” и удостоверением наперевес. Спортсмены и больные расступаются, санитары, сидя на корточках у лежащего человека оглядываются, один парень-спортсмен бросается ко мне. Лицо знакомое.

– Сёма?! Хорошо, что именно ты приехал! Витьку Подрезова! Суки! Я видел… хотел догнать… стрелял.

Ага! Это – Сашка Ушаков – давний Виталия одноклассник, друг и “соратник”. Наклоняюсь над раненым. Н-н-да-а… Картинка…. Даже на холоде лицо у лежащего уже распухло, рука вся в крови зажимает левый бок.

– В сознании? Говорить может?

– Ты чё, Семён? Куда ему говорить? – Ушаков засуетился. – Я тебе все сам щас расскажу…

– Ну, давай. Что произошло? – сижу на корточках, смотрю на Подрезова: переносица, похоже, целая – удары прошли в бровь, в скулу, в челюсть. С другого боку над ним хлопочут санитары. Аккуратно просовывают сложенный белый халат под руку на рану.

– Что?… что?! Не знаю «что»! У нас с ним встреча была назначена… ну, по нашим делам… Я в парк только повернул, издалека вижу – мужика лупашат… Резко так. Сразу почуял неладное… побежал…. Вижу – Виталька. Я кровь сначала не увидел – кинулся за ними, но уже далеко было. Я шмальнул три раза… промазал!”

Ушаков говорил быстро, четко. Даже слишком чётко, как мне сперва показалось. Отчего-то, явно не вовремя, я вспомнил, как этот же Сашка Ушаков, тогда еще – “Ухо”, раздавал нам подзатыльники в школьной столовке. “Дорогу, шпана!” Торопился, блин, явно – не на уроки.

– Откуда ствол? – спросил, глядя на него снизу вверх, в глаза.

– Потом расскажу… был, короче… Смотри на Витю. – Ушаков не смутился.

Опять смотрю на Подрезова.

Лицо – в грязной красной от рассеченной брови каше, сам лежит свернувшись калачиком. Куртку ему уже расстегнули, белым халатом пытаются остановить кровотечение. А крови и грязи вокруг уже до хрена, про следы нечего и думать, разве что…

– Саня. Срочно давай целлофановый пакет и всю урну, что возле скамейки – в него!

Ушаков тут же берет за грудки какого-то спортсмена-зеваку и очень “доходчиво” объясняет задание. Тот срывается в сторону ближайшего продуктового ларька.

– Я же Витю не оставлю, ты понимаешь.

– Ага… Тогда еще пошли пару спортсменов к моей машине – там следы, чтобы не затоптали.

Вот и врачи, носилки. Поодаль, на асфальтовой дорожке – каталка.

– Прибежали, наконец! Давай, аккуратненько перекладывай… – беру «командование» в свои руки. Не забываю и о служебном долге.

– Подрезов. Виталий Сергеевич! Говорить можете? Можете описать нападавшего? Сколько их было?

Ни хрена он сейчас не сможет! Блин! Иду вместе с Ушаковым рядом с носилками.

– Трое их было. – это уже Ушаков. – Я их шугонул, иначе они Школьника забили бы до смерти.

Проводили до самой реанимации молча. Хорошо, что в госпитале она на первом этаже.

В приемном покое, посмотрелся в зеркало во весь рост. Ну и вид: руки и колено в грязи и в крови! Слава Богу – не в своей. Ничего, мелочи…

Который час? Глазам не верю – девять ноль-ноль! Двадцать минут всего прошло со звонка.

Звоню дежурному: «Что по машине?»

«Фольксваген». Номера польские. Пробиваем. Машину бросили в трех кварталах. Дальше – непонятно как уехали. Выслали группу с собакой. Опрашивают возможных свидетелей».

Хреново, но – всяко бывает… вдруг что получится?

– Так, Саня. Теперь – про пистолет. Где взял?

Ушаков смотрит на меня с улыбкой и чуть ли не с удивлением.

– Семен. Даже не знаю твоего звания. Капитан? Ты ж понимаешь, я говорю с тобой только потому, что знаю тебя со школы. Другому менту я вообще хрен бы что сказал. Ствол чистый. Где взял – не важно. Люди нормальные. Я его уже сбросил. Гильзы не найдешь – только время потратишь. Люди все – местные, меня знают, ничего ни тебе, ни твоим не скажут. Так что – работай в другом направлении.

– Я-то, Саша, знаю, куда мне работать – не учи меня жену любить, – начинаю закипать. Глубокий вдох. Выдох. Спокойно и вежливо. – Уважаю всю вашу компанию и отца Школьника уважаю. Но, если где-то что «засветится»? – без обид – не я, так другие менты тебя будут на куски разрывать. И несознанкой не обойдешься. Понял?

– Трое. Спортивные ребята. Одеты соответственно – короткие куртки, штаны – спортивки, вроде. Бежали быстро. При первом выстреле запетляли, как опытные. Одного, похоже, Витя хорошо вдарил – я видел, что тот с земли поднимался и бежал сначала согнувшись.

Я тут же звоню дежурному и передаю приметы нападавших. Приехала группа. Уже приносят здоровенный пакет с мусором из урны. Передаю им. Курить, блин, хочется, но терплю. Гильзы, понятное дело, искать бесполезно.