Читать книгу Мудрость дурака - Вячеслав Немец - Страница 7

… он опустился на колени около меня, на ковер, и оскалил зубы, и завертел у меня перед глазами переплет из веревочки „Видал? Видал? Видал? – спросил он – Кошкина колыбель. Видишь кошкину колыбель? Видишь, где спит котеночек? Мяу! Мяу!“ Курт Воннегут, «Колыбель для кошки»

Рыжий пионер, загнанный в угол туалета, умывался кровавыми соплями. Когда он закрывал лицо, сразу получал пинок под зад. Опускал руки и тут же раздавалась пощечина. Кулаками не били, но даже от наших ладоней его лицо превратилось в перезревшую тыкву. Манишка с утра чистой и белой рубашки теперь была вся в соплях вперемешку с кровью. Правое ухо распухало на глазах и уже стало краснее ярко-рыжих волос. «Лещи» и «плюшки» полностью уничтожили то, что мадам Ковальчук так старательно делала каждое утро – пробор, аккуратно отделявший треть прически ровной полоской.

Под глазом на завтра обещал нарисоваться благородный фингал. Хотя благородным он стал бы, получи его владелец в честной драке, а не как наказание за стукачество. Сильный пинок под зад заставил Юрку зажмуриться и присесть.

– Хватит. Все плющили? Пусть теперь умоется. Если заложит – жизни ему не будет.

На прошлой неделе в пятницу, по инициативе (скорее – по повелению) Сашки Ушакова мы, не дождавшись опоздавшей на десять минут училки по русской литературе, двинули с пацанами на задний двор играть в футбол. Девчонки остались в классе, а Юрка Ковальчук пристроился в коридоре читать какую-то свою книжку.

Не то, чтобы он был «не наш». Просто – из такой семьи, где мамочка ожидала от него по окончании школы как минимум серебряной медали. Он и в футбол играл, и наш пацанский «базар» мог поддержать, но тогда он только вернулся в школу после гриппа, и матч ему был ну совершенно ни к чему. Так что сидел он на скамеечке у школьного окошка и «догонял программу».

Тут-то его завуч с «русской» и застукали. Не думаю, что Юрка им особо понадобился, чтобы узнать, где мы и фамилию зачинщика. Но, отчего-то на этот раз Саня Ушаков выгреб «по всей строгости» советской школы.

Уже в понедельник вся наша красногалстучная часть школы стояла в спортивном зале по классам в каре. В центре, оглядываясь с затравленным видом и горящими ушами, переминался с ноги на ногу наш вожак – Саня. Напротив, за три метра от него – накрытый красной скатертью стол. Нахрена на нем кто-то поставил цветы? Гвоздики. Они мне врезались в память на всю жизнь. Похоже, в этом и была задумка организаторов всего действа.

Из старых хриплых колонок раздался вой пионерского сигнала «приветствие», и в зал гуськом вошли директриса, завуч, главная пионериха и наша классная. У председателя совета дружины (до сих пор тошно от этого титула) в руках была папка. Остальные махали руками как солдаты на плацу.

Прошли, стали, замерли. Уже под звуки школьного гимна (память полностью вычеркнула его мелодию и слова) внесли знамена: пионерское и школьное. К какому-то там «делу» прозвучало «будь готов – всегда готов!», я тоже не припомню. Зато помню, как белел, краснел и зеленел посреди зала мой дружок.