Читать книгу Вояж «Шатт эль-Басра». Эпизоды из морской жизни - Вячеслав Симонов - Страница 6

О последнем заходе в Кувейт хочется рассказать особо. Мы постоянно там бункеровались перед выходом на промысел и нас всегда принимали как своих. Государственная рыболовная компания Ирака постепенно приобретала авторитет. Она имела уже около десяти судов разного класса. Вскоре каждому члену команды вручили нагрудные знаки рыболовной компании. По изготовлению они были очень простенькие, поэтому носить их не представлялось возможным. Но я сохранил его. Вот он на снимке.

На пластине из цветного металла изображена выловленная рыба, которая выливается из трала. Слева английский текст. State Fisheries Co. Republic of IRAQ. Справа арабская вязь с тем же значением.

Последний заход в Эль-Кувейт получился с проблемами. С внешнего рейда мы отправили документы на оформление захода и стали ждать «добро» на заход. Но разрешения всё не было и не было. И причину задержки тоже не объясняли. Радиообмен с Port Control Эль-Кувейта тоже не получался. Он на наши запросы не отвечал. В такой ситуации капитан вынужден был дать радиограмму в компанию и запросить «добро» на заход в другой порт Кувейта. Через некоторое время получили «добро» следовать в Shuaiba block (mina Al Ahmadi Refinery). Это к юго-востоку от Эль-Кувейта в 20 милях. Но как следовать, если документы на берегу.

Владимир Тихонович вызвал меня и поставил задачу – любой ценой забрать документы. Погода к этому моменту разыгрывалась не в нашу пользу. Южный ветер усилился до 4—5 баллов. Пришлось сняться с якоря. С подветренного борта с трудом спустили катер. Со мной пошли электромеханик Аркадий Павлович, два наших матроса и Абдель Хасан как переводчик. Всем пришлось одеть проалифенные костюмы. Иначе все были бы мокрые до нитки. Про спасательные жилеты и говорить нечего было. Ребята чувствовали опасность и работали серьёзно. С собой взяли бинокль, два или три фонаря, фальшфейера, ракетницу с ракетами. Я прихватил кальку с портовыми причалами.

Идти пришлось почти на волну. До входных ворот порта было не менее 2-х миль. Чтобы не сильно забрызгивало, пришлось сделать дифферент на корму. Ребята подвинулись почти до движка, который на всём протяжении нашего похода нас не подвёл. Работал как часы.

Хотя я и взял кальку причалов, но она мне не сильно помогла. Особенно в первый момент, когда мы подошли к причальной линии. Ошвартованных судов нигде не было. Только здесь мы поняли, что сейчас идёт пиковый момент отлива. Причальные сваи все мокрые, до многих горизонтальных креплений не добраться. Пришлось долго искать подходящее место для высадки десанта. Наконец с большим трудом мы оказались на причале. Двум нашим матросам я категорически запретил подниматься на причал. Они должны были ждать нас в этом месте независимо от того, когда мы вернёмся. Особенно быть внимательными во время предстоящего прилива и не допустить повреждения катера. Да и встреча с полицией им была не нужна. Два больших термоса с чаем и бутерброды были упакованы в пластикатовый мешок и находились в носу катера в герметичном ящике. Они знали об этом.

До ближайшего портового строения было не более 50 метров. Я попросил всех запомнить это здание, чтобы к нему вернуться вновь. Теперь нашим главным проводником стал Абдель Хасан. Я просил его узнать, где находится здание портового надзора. Но порт как будто весь вымер. Ни одной живой души. Спросить некого. Мои часы показывали полночь местного времени. Но нас словно осенило. Мы решили идти туда, где горит в окнах свет. Такое здание, наконец, нашлось. И в этом здании на втором этаже свет был в трёх окнах. Мы все рванули на этот свет. У крыльца стояла шикарная

Нагрудный знак рыболовной компании.

Архитектура города Басра.

На одной из улиц Басры.

машина с открытым верхом. По табличке у входа я понял, что мы подошли к таможне. Это конечно не то, что нам нужно, но всё же. Абдель узнает у них и про портовый надзор. Приведя немного себя в порядок, мы поднялись на второй этаж. Абдель постучался, приоткрыл дверь и попросил разрешения войти. Из глубины огромной комнаты прозвучало разрешение. Многочисленные светильники превратили нас в жалких просителей у всемогущего хозяина. Это была даже не комната, а целый зал. И этот зал был застелен сплошным ковром. В нём совсем утонули мои туфли, которые я надел на причале вместо полуболотников. Таких ковров я нигде ранее не встречал. Возле одного из окон стоял круглый стол, уставленный всевозможными иностранными бутылками алкоголя. Это, видимо, были изъятия из судовых запасов заходящих судов. В Эль-Кувейте очень строгие законы в отношении алкоголя. Мусульманская страна не терпит запаха спирта. Любой полицейский на причале может проверить ваши вещи на предмет наличия алкоголя. Обнаружение его грозит большим штрафом. Мы так и остались стоять у дверей, утопая в ковровом ворсе и любуясь наклейками иностранных бутылок.

В конце этого зала за длинным столом в высоком кресле сидел пожилой худощавый араб. Белоснежный халат, белоснежный мужской платок гутра и чёрный эгаль на голове. Он неторопливо слушает и расспрашивает Абделя. На английском спрашивает меня, где стоит судно и где мы думаем бункероваться. Получив ответ, он стал куда-то звонить. Сделав два-три звонка, он медленно покидает своё кресло и направляется к нам. Гостеприимно предлагает следовать за ним и закрывает свой кабинет. Я успеваю заметить, что он высокого роста и под его длинным халатом на его ногах одеты только лёгкие шлёпанцы.

Спускаемся вниз. Он направляется к шикарному автомобилю и занимает место водителя. Нам предлагает тоже прокатиться с ним. Плавно трогаемся, затем несколько минут несёмся со скоростью не менее 60 км/час по портовым проулкам и, наконец, останавливаемся около здания с табличкой Port Control. Очень сердечно благодарим таможенника за оказанную услугу и направляемся за своими документами. Абдель успевает объяснить мне, что сегодня в Кувейте большой праздник и поэтому порт почти не работает.

Служащий портового надзора уже был извещён телефонным разговором с таможенником. Он уже готовил наши документы. На большой увеличенной карте порта Эль-Кувейт, которая висела на стене, он попросил меня показать место нахождения нашего катера. С большим трудом я сделал это. Передачу документов служащий оформил под роспись. Задал несколько вопросов по-арабски Абделю Хасану. Для нашего сопровождения к месту нахождения катера он вызвал полицейского. Пожелав нам счастливого плавания, он предложил следовать за полицейским. Для нас это оказалось лучшим исходом. Полицейский прекрасно знал порт, и свой катер мы нашли почти без проблем. Он даже показал нам место, где нужно подходить к причалу на катере в момент отлива.

Ребята перевели катер к этому месту. И в катер мы спустились по крутому трапу, но вполне цивилизованно и удобно. Распрощавшись с полицейским, мы направились к входным воротам порта. Обратный переход был очень удобным для нас. Мы почти обгоняли попутную волну. Вскоре был установлен световой контакт с «Шатт эль-Басрой». Она стала немного продвигаться к нам навстречу. Когда подошёл момент швартовки, Владимир Тихонович прикрыл нас бортом от ветра. Мы благополучно высадились на борт судна и подняли катер на кильблоки.

Переход до Shuaiba block занял не более двух часов. Затем лоцманская проводка, швартовка. И, наконец, мы оказались у одного из топливных причалов Mina Al Ahmadi Refinery. Бункеровка должна была начаться утром. И утром же часть экипажа должна была посетить город. Ведь это был наш последний заход в Эль – Кувейт. Всем хотелось сделать какие-либо закупки.

Капитан решил ехать в город утром, чтобы после обеда проконтролировать окончание бункеровки и подписать соответствующие документы. Сразу после завтрака вместе с капитаном в город отбыла и часть экипажа.

Я остался на судне, чтобы организовывать начало бункеровки. Но до 12 часов дня на судне не появилось ни одного работника заправочной станции. Меня успокаивали, что всё будет ОК. Просто вчера был большой праздник. Скоро должен подъехать бункеровщик. К 13 часам он появился, уточнил на судне место приёмки топлива, диаметр наших приёмных труб. Заставил также продвинуть судно вперёд метров на пятьдесят. Мы выполнили это требование. В 14 часов бункеровка началась. Скорость подачи топлива мы попросили установить минимальную. Всё шло нормально. Вскоре стали прибывать из города члены экипажа. К 16 часам, как мы с ним и договаривались, на судно вернулся капитан. А я со второй группой отправился в полицейский участок порта, чтобы оформить наш выход в город. Пока оформлялись документы, я находился в дежурной комнате вместе с арабским штурманом, который говорил по-русски. Он заменил у нас на судне Абит аль-Мусу. В Кувейт он должен был ехать как старший арабской группы экипажа. Их было всего четыре человека. Нас набралось пять человек.

И вот во время ожидания у самых дверей дежурной комнаты вдруг резко затормозил великолепный автомобиль с открытым верхом. Водитель открыл входную дверь и буквально влетел в дежурную комнату. Это был высокий европеец средних лет. Не обращая ни на кого внимания, он подошёл к столу полицейского, коротко поприветствовал его и небрежно бросил на стол связку ключей. Полицейский тут же прекратил оформлять наши документы и всё своё внимание сосредоточил на иностранце. На английском он сообщил ему, что бункеровка давно закончена и катер его ждёт у причала. Вдвоём они вышли из полицейского участка, немного постояли у машины и затем иностранец поспешил на катер.

Я попросил нашего арабского штурмана узнать у полицейского, кто был этот иностранец. Когда полицейский вернулся в комнату и расположился за рабочим столом, он сообщил, что это был капитан того супертанкера, который стоял на внешнем рейде под бункеровкой. Мы обратили внимание на этот танкер ещё вчера ночью, когда под проводкой лоцмана следовали к своему причалу. Это была по тем временам громадина водоизмещением более 100 тысяч тонн, длиной около 300 метров, осадка 15 метров. Капитанский мостик у этой громадины возвышается над палубой на 40 метров.

Пока шла бункеровка этого танкера, капитан получил в своё пользование шикарный автомобиль, ключи от номера люкс в отеле Эль-Кувейта. Когда бункеровка подходила к концу, ему сообщили об этом. Он вернулся в порт, сдал автомобиль и ключи полицейскому и на катере отправился на судно. Как он провёл это время известно только ему. Что пил, что ел, с кем спал, знает только он. И никому он не намерен об этом сообщать. Статус капитана такого танкера позволяет ему так поступать. Статус капитана нашего промыслового судна значительно ниже и поэтому нашему капитану такое не позволено.

Наконец полицейский закончил оформление наших документов и мы вышли за ворота топливного терминала. Добраться до города не составило труда. Шикарный автобан, как сказали бы сейчас, уже тогда соединял города, расположенные вдоль Персидского залива. Любой водитель, если позволял его автомобиль, мог довести вас до города за соответствующую плату. Иракские ребята помогли нам в общении с водителем, которого мы остановили, и мы отправились в путь чуть раньше их. Для возвращения на судно встретиться договорились там же, где мы встречались при прошлых заходах в Эль-Кувейт.

Время в пути пролетело быстро. Каждый из нас сожалел, что три часа нахождения в городе в этот раз было малым сроком. Ведь у каждого были свои планы. В последний заход, кто ещё не приобрёл радиоаппаратуру, должен был бегать по магазинам в поисках её. А магазинов, лавок, павильонов, палаток было бессчётное количество. И всё было забито всевозможными товарами различных фирм. Громадный выбор сувениров, всевозможные ткани немыслимых цветов и расцветок, шторы, ковры, предметы быта. Было всё. И этого тогда не хватало советскому труженику. Сейчас этим забиты российские магазины больших городов. Запад постарался. Но только теперь простому российскому труженику опять чего-то не хватает, чтобы приобрести всё это и принести в свой дом (квартиру). То ли дома (квартиры) ещё нет, и, неизвестно, будет ли. Ну а если дом (квартира) всё же как-то появились, то принести всё это уже не хватает средств, потому что всё вложено в приобретение квартиры.

Но у нас в тот момент, когда мы прибыли в Эль-Кувейт, средств на приобретение кое-каких товаров в кармане каждого хватало. Кое-что мы могли себе позволить, соблюдая таможенные правила, действующие в те годы в аэропорту Шереметьево. Поэтому и делали покупки в соответствии с этими правилами и своими возможностями. Тогда только появились фломастеры в продаже. Это был прекрасный сувенир для школьников. Поскольку у меня росли две дочери, то мои пакеты и сумка были забиты тканями. Когда у добродушного араба продавца берёшь два-три отреза ткани (по 3 метра), то он обязательно тебе прибавит «бакшиш» – (30—40 сантиметров к каждому отрезу). И эти добавленные сантиметры, не такие уж значительные, делают покупку желанной и радостной. Общение в этот момент с продавцом приобретает дружественный характер. И при расставании всегда по-арабски желаешь ему хорошего бизнеса.

Когда пришло время возвращаться, то на условленное место не явились иракские ребята. Но двое наших членов экипажа подтвердили мне, что иракские ребята час назад уже уехали на судно. И у них всё было нормально. Немного посовещавшись, учитывая многочисленные покупки каждого из пяти наших ребят, мы решили добираться до судна только вместе, на одной машине. Поэтому стали искать небольшой автобус. Как всегда на юге стемнело быстро. Ехать до нашего терминала желающих не находилось. Да и мой слабый английский не способствовал успеху. Водители не понимали меня или делали вид, что не понимают. Но вдруг в наш разговор вмешался старый араб, хорошо говоривший по-английски. Он понял нас и провёл к небольшому магазинчику. Здесь работал его друг. Он должен был через полчаса закрыть магазин и ехать домой в тот городок, где расположен наш терминал. Араб познакомил нас с ним и тот дал согласие на эту поездку. О цене договорились сразу. Нам нужно было только подождать полчаса. Я поблагодарил старого араба за помощь. Он рассказал, что работал с русскими ребятами на нефтепромыслах в Ираке и русские ему очень понравились. Поэтому он решил помочь нам, услышав русскую речь.

За эти полчаса мы спокойно переместились со своим багажом к машине, на которой должны были ехать. Это был небольшой автобус человек на 10. Пока ждали поездки, в наших уставших мозгах стали появляться всякие мысли. Кто-то заявил, что этот странный старый араб не внушает ему доверия. Что-то подозрительно быстро нашёлся вариант нашей поездки. Я старался ребят успокоить, заявляя, что мы и так уже почти опаздываем, и у нас уже нет времени на поиск хорошего водителя и авто.

Мне понятны были сомнения ребят. Ведь у каждого набиралось два, три больших пакета или сумки, набитых покупками. А второй механик приобрёл ещё и музыкальный центр фирмы «Sony», который размещался в двух больших коробках. Нести всё это уже двух рук не хватало. Ребята помогали. И поэтому любые непредвиденные осложнения нам были не нужны. Особенно в этот последний наш заход.

Мы дождались Саида. Так звали нашего водителя. Он открыл свой автобус, и мы спокойно погрузили свои покупки. Сами заняли места ближе к водителю. Как только выехали за город, Саид прибавил скорость. Автобан позволял это. Однако нас довольно часто всё же обгоняли мчавшиеся в попутном направлении машины. Автомагистраль была прекрасно освещена. За окном одиночные придорожные строения проносились так быстро, что мы не успевали даже рассмотреть их. Но что мы движемся в юго-восточном направлении и автобан тот же самый, по которому мы ехали в город, у нас не вызывало сомнений. Мы все всматривались в левую сторону, надеясь увидеть хоть что-то похожее на места, откуда мы выехали от своего терминала. Но тёмная южная ночь скрывала всё от нас.

Через полчаса Саид сбавляет скорость и сворачивает влево от автобана. Ещё через пять минут останавливает автобус возле ворот какой-то проходной, которая также хорошо освещена. Нам эта проходная незнакома. Но Саид настойчиво требует плату за проезд и показывает, чтобы мы выходили. Мы находимся в замешательстве. Что делать? Я приказываю ребятам внимательно наблюдать за Саидом и из автобуса, ни под каким предлогом, не выходить. Сам иду к проходной, надеясь что-то выяснить. Собранные за проезд динары находятся у меня. Ворота проходной закрыты. Никого нет. В служебном помещении кто-то есть. Приходится повышать голос и криком вызывать кого-то к воротам. Вооружённый полицейский с трудом, но понимает мой английский. Открывает ворота и приглашает меня пройти в помещение.

Мой паспорт моряка с пропиской по «Шатт эль-Басре» помогает нашему разговору. Он мне говорит, что на его терминале в данный момент нет никаких судов. А где стоит «Шатт эль-Басра» он не знает. Я ему на листе бумаги пишу наш терминал Mina Al Ahmadi Refinery. Он широко улыбается и произносит: «ОК, ОК!».

Поднимает трубку одного из двух телефонов, стоящих на столе. Звонит. Из его арабского я улавливаю: «Chief Mate of «Shatt al-Basrah». Понимаю, что разговор идёт обо мне. Полицейский сообщает, что «Шатт эль-Басра» действительно стоит у этого терминала и пять человек экипажа ещё не вернулись на судно. Он просит следовать за ним. Выходит из проходной, подходит к автобусу.

Его разговор с Саидом быстро переходит на повышенные тона. Видимо, Саид жалуется ему, что мы не платим за проезд. Полицейский действительно говорит мне об этом на английском. Я достаю динары, показываю полицейскому и объясняю ему, что заплачу Саиду, если он доставит нас до нашего терминала. Полицейский с пониманием кивает головой и бросает последнюю фразу: «Да, конечно. Вам нужно вернуться назад. Терминал будет через 5 км. Саид довезёт Вас».

Он ещё что-то говорит Саиду и затем прощается с нами. Мы снова трогаемся в путь. Эти пять километров несёмся по автомагистрали в полном молчании. Когда, наконец, появляется наша проходная и знакомый полицейский участок, все сразу успокаиваются. Саид аккуратно подъехал как можно ближе к участку. Ребята приступили к разгрузке своих сумок и пакетов, а я стал рассчитываться с Саидом. Всю оговоренную заранее сумму Саид сначала не хотел брать. Видимо полицейский ему сделал хорошее внушение за то, что он провёз нас дальше и требует большую сумму за проезд, не соответствующую реальной. Но всё же Саид берёт динары и благодарит нас. Расстаёмся мы с Саидом по-хорошему, и желаем ему счастливого пути.