Читать книгу Дневник брата милосердия - Вячеслав Сорокин - Страница 11

23 декабря 2017 г., дом семьи Сорокиных

Отметил, что некоторые действия я выполняю под копирку с отцом Валерием, но при этом они доступны осмыслению, наполняются моим личным опытом и пониманием.

Например, то, как я смотрел на Устинью было, – я внезапно осознал, – полной копией того, как о.Валерий смотрит порой на нас. Теперь я воспринял, наконец, что он смотрит на нас из реальности Любви. Умом я и раньше это понимал. Но теперь осознал изнутри, пропустил через себя, прожил, как личный опыт.

Или, когда я сказал Устинье на её замечание, что она не знает, кто такая Марина:

– Это – наш новый повар. Теперь у вас всегда будет вкусно приготовлено, потому что Марина всё, что делает в жизни – делает с душой. И это было сказано мной в интонациях нашего духовника и не было неправдой, а было, – как бы точнее выразиться, – взглядом поверх земного человека на всё то лучшее, что в нём есть и чем он может с Божьей помощью стать. Ранее мне не был доступен подобный взгляд на другого человека.

Или вот ещё пример: когда Марина напомнила, что пора уходить, я сказал, мол, Устинья Яковлевна, Вы меня отпускаете? И сделал это не из соображений этикета, хоть и много раз до этого я в точности повторял этот оборот речи за о.Валерием и о.Алексеем К. (думаю последний тоже научился этому от своего благочинного), просто потому, что он мне по форме нравился, отдавал стариной и чем-то ещё неуловимым… А в этот раз я сказал эту фразу осмысленно, так как прекратить возникшие отношения нужно было не резко и не грубо, но по взаимному согласию и добровольно. Впервые эта фраза наполнилась для меня подлинным смыслом, внутренним содержанием.

Кстати, слепота Устиньи Яковлевны, которая на первых порах общения помогала мне лично не смущаться, потом стала помехой в том смысле, что сильно захотелось видеть её глаза, живой отклик в них, а в конце встречи стало ужё всё равно, потому что уже не понимаешь, чем ты смотришь – глазами ли, сердцем ли и что именно ты видишь – телесную оболочку или душу близкого человека.

* * *

Распрощавшись, мы вышли в коридор и добрались до столовой. Сёстры нарядили ёлку, атмосфера была праздничная. Кроме нас в помещении были насельницы монахиня Александра и Вера Пампушкина. Марина и Люда и о монахине и о Верочке, высказывались хоть и по доброму, хоть и с улыбкой, но столь свысока, что это резало моё сердце, словно ножом. Так и хотелось сказать: сёстры, дорогие, неужели вы не видите, кто перед вами – что это за чудесный и милый человек и как вы кривите душой, вредите себе, отвергаясь Любви, возвышая себя и принижая Истину того, что человек, стоящий перед вами – бесценен, уникален и бесконечно дорог Богу и потому, через это – дорог нам, мне лично.

По опыту я знаю, что такие высказывания ни к чему хорошему не приводят. Мало знать в глубине какую-то непреложную истину, недостаточно чувствовать её сердцем, нутром. Нужно сделать эту истину частью своей жизни, провести её до самых материальных составляющих своего существа – сделать естественной частью себя… и только так возможно что-то донести до другого. Это длинный путь, недоступный гордости, но нетрудный для Любви. Именно так и доносит о.Валерий до нас то, что считает важным.

Я, конечно же, промолчал. Ведь смысл происходящего – увидеть в себе то же самое отношение к людям. Спасибо, Господи, что открываешь мне мою немощь посредством сестёр!

* * *

Через два часа, на Богослужении в храме И.Милостивого я перевариваю и усваиваю этот богадельничный опыт, словно после какого-нибудь тренинга-интенсива, вот только разница в том, что на мирских тренингах произошедшее доступно уму и чувствам и ты перепроживаешь, осмысливаешь, структурируешь этот свой опыт заново. Происходящее же в богадельне не доступно моим чувствам, лежит за пределами моих рецепторов и моих возможностей восприятия. Сердцу достается тихая радость, лицу – улыбка, чувствам – покой. Но это всё побочные эффекты, а вот происходящее в глубине остается для меня незамеченным. Однако душа этим наполняется, научается и насыщается. Незримо.

И снова сам собой пишется дневник. И снова на сердце радостно.